Натюрморт

Давно заброшена гитара —
Болгарский старенький Орфей,
В углу кроссовок сонных пара
Ждет обреченно лучших дней,

На стуле комбик со шнурами,
Шкатулка с разной лабудой,
Вверху портрет в корявой раме —
На нем Джон Леннон молодой.

Стакан печально светит гранью —
Еще не выпит, но налит,
А душу жадно жрут пираньи —
Она уже три дня болит.

С утра башка гудит, хоть тресни…
В больном мозгу сплошной туман.
Какие тут уж, на хрен, песни —
Хоть ты поэт, хоть графоман.

Два огурца, пучок редиски,
Бычки в томате «высший сорт»,
И загорелая сосиска —
Всего одна на натюрморт.

Омаров нет и крабов тоже,
Как нет икры и балыка —
От них, читал, лоснится рожа,
И наливаются бока.

Краюха хлеба зачерствела,
Сырок лежит второго дня…
Да, блин, кому какое дело,
Что на закуску у меня!

Яичко, может быть, сырое…
Шмат сала, луковица, соль —
Я ничего от вас не скрою,
Уже открылся вам я коль!

Грибочек просится с тарелки —
Его на вилочку — и в путь!
Одна опасность: может белка
Вдруг ненароком заглянуть.

Но у меня закалка с детства:
Портвейн, девчонки, Rock’n’Roll!
Да на хрен пошлое эстетство —
My steering gear under control!

И не беда, что небогато,
Зато удобно и легко!
Глоток — душа летит куда-то!..
Не очень, правда, далеко…

И возвращается обратно,
Где создан для нее комфорт,
Где ей уютно и приятно,
Где я пишу свой натюрморт.

Как хорошо, когда налито!
Никто не лезет в жизнь мою
И не втыкает мне сердито
О том, что я сегодня пью!

Я пьян: трехдневная щетина,
Костюм спортивный Адидас —
Увы, такая вот картина
Бывает изредка у нас.

А за окном собака лает
И воет так же, как и я…
Никто на свете не узнает,
О чем грустит душа моя…