В Иерусалиме дождь, твой плащ намок...

В  Иерусалиме дождь, твой плащ намок,
Над рощами оливковыми - хмарь,
Седым руном обложен весь восток,
И капли пляшут бисером у ног,
И ясно, что закончилась зима.

Здесь старый город в рамке дождевой,
Моё лицо в окладе мокрых кос…
Ты звал меня Мариею, и вот
За пеленой господних звонких вод
Стою перед тобой - в венце из гроз.

Крести грозу и понукай коня,
Мне с высоты седла теперь видней
Как взгляд суров твой на и сквозь меня,
Как капли по лицу бегут, звеня,
И как намокли пряди, потемнев.

Мне – пить с лица, прекрасного, как сон,
Пастелью фрески рисовать в церквах,
Сочить сквозь пальцы вечности песок,
Сучить под полуночный бег часов,
как пряжу непослушную - слова.

А в лавке Ибн-Атхира – пряный дым,
Сурьма в коробочках, шелка, крема…
Давай зайдём, - ведь мимо нам идти,
прошу тебя, а нет – так подожди
меня у входа – я схожу сама.

Марии полагается венец,
А мне – на палец чёрный морион…
Ты чист, и я чиста, и смерти нет,
И мыслей тайных нет, и день, - как снег,
И медленно встаёт вдали Сион.

А ты ведёшь усталого коня
Сквозь дождь иерусалимский – под уздцы,
Я сплю в седле, закутавшись в свой мятль,
Вдыхая нежный запах миндаля,
Не опасаясь больше сарацин.

О, пряжа туч над рощами олив!
Толпа внизу паломников босых,
Раскат грозы над храмами вдали,
И вдруг этот порывистый прилив
ко мне – волос промокших золотых.

Я так люблю твой крестоносный лик
В прозрачных каплях светлого дождя,
Твой мокрый плащ и твой Иерусалим,
сверкающий от ливней и молитв,
как ледяной обломок хрусталя.

Когда так сладок полуоборот,
И белые цветут в груди цветы,
И за завесой вод Сион встаёт,
И мечет в гневе стрелы небосвод,
И высь двумя перстами крестишь ты.
04.03.17.-09.03.17.