Евангелье от Александра

               Символическое евангелие
                от Александра

      Два слова прежде, чем...

А, где-то на холме стоит поныне подиум.
Никто не подсказал, что скоро быть беде,
никто уже давно не строил быстрых лодий.
Но все ходить хотели святыми по воде.
Я плакал у креста не слёзами, калиной,
записывал слова, слетающие с губ.
Писанья диктовал на пару с Магдалиной,
Андрея всё пытал горячей медью труб.
Но, кто ковали гвозди, все бросились вдогон,
дрались, как одержимые за лидерство пера,
а я уже писал основы для икон
и раздавал желающим ночами у костра.
Я знал, что мне пора - трубили тихо ангелы,
и целовала лоб упрямый мой Кассандра.
Я собственною кожей переплетал евангелье
своё от Александра.

Вся правда о потопе

Там дальше за песком - ничейная земля
на стыке двух границ из Сирий в Палестины.
Там ветхие лежат остатки корабля
огромного - широкого и длинного.
На дереве обшивки - сухая вязь иврита.
цвет краски - чёрно-голубой.
Гвоздями медными прибита
табличка "Сделал судно Ной".
Не верите? Проблемы ваши.
Ещё там есть в горах луга
в гвоздиках, розах и ромашках
армейским сапогам.
И я там был, на крае той земли,
где бог мне говорил: "Останься и внемли.
Тут многие рубили из дуба корабли,
но до потопа дело опять не довели"...
Я слушал и внимал. Искал цепочку троп...
А, были в самом деле следы, и тот потоп?
Кто прятал здесь мозоли в ковшах из кулаков?
Кто проливал в песок свой пот и даже кровь?
Мне тень бы возвести под мокрой простынёй.
Не отказался бы от серой плащаницы.
Я вижу в мираже людей сухие лица.
Шестнадцать внуков нам оставил Ной.
И что с того, какой был в этом прок?
Вернулось всё на круг последний ада.
Зачем потоп устраивал нам Бог,
зачем спасал нас - человечье стадо?
Иврит хорош на цвет и даже вкус.
Не знаю ли - правы истории библейские.
Но на кресте распятия Иисус...
Он с богом говорил по-арамейски.
Читатель мой, всю цепь давай соединим.
Откроем для истории забытые страницы.
Вопил Иисус: - Элои! Ламма савахфани1,
как современные сирийцы.


1 В переводе с арамейского - Боже мой! Для чего ты меня оставил? (Евангелие от Марка 15:34). Арам - древнееврейское название Сирии. По имени внука Ноя от сына Сима. Сирийцы иногда называют себя арамейцами и говорят (во многих отдалённых районах Сирии) на арамейском языке, который был когда-то международным языком (4 Царств 18:26) одним из разговорных языков Палестины во времена Иисуса Христа. 

11.10.2016

                Оглавление:

Предисловие, стр.- 1
Книга 1. Воспоминаний о будущем, стр.- 2
Книга 2. Пророчеств, стр.
Книга 3. О любви, стр.
Книга 4. О войне, стр.
Книга 5. Познаний, стр.
Книга 6. Смотрящим в небо, стр.
Книга 7. О временах и нравах, стр.
Книга 8. Странных городов, стр.
Книга 9. О душе, стр.
Книга  10. Восточная, стр.
Книга 11. Снов и разночтений, стр.
Книга 12. О времени, стр.
Книга 13. Странствий, стр.
Книга 14. Желаний, стр.
Книга 15. Драконов, стр.
Книга 16. Одиночеств, стр.
Книга 17. О загадках Вселенной и теории невероятностей, стр.
Книга 18. Книга Тайн, стр
Книга 19. Оптимистческая, стр.

                Предисловие

Читайте других - слащавых, горластых и сытых.
Читайте созвучных движениям вашей души.
Пишите корзинам и полным корытам.
А я растворюсь в заповедной глуши.
И рыжий ковёр из листьев во мхах
пусть будет мне мягок при тёплых ветрах,
как лучшая в мире перина.
...Мой стих - вроде гибкой пружины
разбитой на сварочных швах.
И клювы сорок, а может быть сов
подхватят осколки, куски от пластинок.
Положат на чашу весов -
добру половинку и злу половинку.
Посмотрит заросший испуганный леший-
оставленный всеми в безверии Бог.
Ладонью коснётся и тут же утешит
меня у своих заповедных сапог.
Омоет любовью, добавит чуть глины,
в огне обожжёт, в воде остуди'т.
И снова толкнёт в упрямую спину,
- Довольно с тебя, теперь уходи.
Наверно стальными полосками выткан,
шипами усеян твой путь.
Пиши для убогих, а лучше для сытых -
зубцы провернуть
к сердцам прикипевшие, ржавые плоские -
а ты преврати в расплавленный воск -
поить, как младенцев по капле из соски,
из душ вымывая весь глянец и лоск.
Поставь над собой не рядом, а выше.
Заставь чистоты поглубже вдохнуть...
...Ты видишь, шипами усеян твой путь?
А я прошепчу отрешённое, - Вижу...
                11.11.2009

            Ближним

Об этом знают только ближние,
и то не все.
Я многих видел в прошлой жизни,
когда висел
с Иисусом на кресте, потом в цепях на дыбе
в подвалах инквизиций, на сводках новостей.
Но я на палачей сегодня не в обиде,
хотя таким когда-то построил Колизей...
В себе держу свод тайн, не выходя на сцену,
хотя судеб иных - не роща. Целый лес.
Я слушал словно бога когда-то Авиценну,
мне наливал вино при Трое Ахиллес.
След в прошлое - всплывающие лица,
я помню Вавилон и терпкий запах дынь.
Бывал там много раз не перелётной птицей,
а дервишем - кочевником пустынь.
На пятках крутанусь, подняв завесу пыли,
услышав шум воды, мечей смертельный звон...
Я был среди норманов, когда они добыли
себе Туманный Альбион.
Любую жизнь-судьбу достану из кармана,
открою в книге времени забытую главу...
Я брал седой Хорезм в отрядах Тамерлана,
а позже сослан в клетке на плаху в Бухару.
Все беды от того - рождён был слишком рано.
Видения мои... Толпе они не впрок.
Водил ли по бумаге рукою Нострадамуса?
Забыл, но посещал меня слепой пророк.
О чём здесь говорить? Вот это время - ближе.
Падение империи и красный цвет анархии...
Стреляли мне не в сердце, а сантиметром ниже,
чтоб в муках умирал поручик белой гвардии.
Эх, годы окаянные - не книга, чтоб листать.
Иисус был братом мне по странной божьей воле...
Я нёс бы за него тяжёлый дуб креста,
но он мне не позволил.
               11.04.2016
             
              Я, просто, жил

Чтоб не подняться мне с колен
с глазами - чашками ко входу
за частоколом стен,
где переходы -
есть свет мерцающих лампад!
И знаю, что икон парад
не даст мне знак,
и за дверьми я не услышу шаг,
и не увижу жест руки...
Не все на слух находят Бога.
Молитвы падают в пески.
На мне и так рубашкой тога -
смирительная кожа,
татуирована крестами на плечах.
Раскаянье не гложет.
Ведь даже в снах
покаяться мне нечем.
Не крал, не убивал и не грешил.
Я, просто, жил
и принимал на плечи
другие покаянные виски.
И весь оставленный мне смысл
чужих душевных тайн
я нёс на коромыслах
по два ведра
немеренной тоски.
И гной от ран
вспухал над желваками…
Я плакал вместе с Вами,
врачуя раны йодом
под светом масляным, лампадным
и выл...
…Не всякому хватает сил
ногами ватными пройти по переходу,
где жив иконостас.
А я ходил
за Вас.

         Эверест

Смотрю в народ, на лица многих...
Ну, кто из них печаль мне утолит?
Считает большинство: они по праву - Боги,
а каждый третий - пик и даже пуп земли.
Их выстроить бы в ряд, получится гряда,
цепочка горных кряжей, подобных Эвересту.
Ах, если бы с вершин шла истины вода,
но вижу водопад из зависти и лести.
За плечи тронь любого. Остерегайся раны.
Любви просить для ближних? Какой без смысла толк?
Глаза - скорее рысьи, чем безобидной лани,
а у иных - зрачки... Шакал он или волк?
Я тоже иногда в наивности сердечной
свой разум возвожу на пьедестал.
Но в ухо шепчет мне губами Бога вечность,
что лучшие из нас погибли за металл.
   - Я к золоту - никак, а к серебру тем более!
Позволь, Всевышний, быть всего-лишь гением...
   - Эх, многие просили, не съев и пуда соли,
пренебрегая мною и откровением...
   - Согласен, буду спать, хоть с библией в кровати,
последую униженным на крест... Но за тобой...
   - Да разве дело в том, какой была мне плата?
Я с вами оставался всю жизнь самим собой...
   Мой разум вдруг взорвался, пролив на сердце свет.
Мне будто воссияла звезда в кромешной ночи...
Я просто среди прочих - ещё один поэт
и Богу неумелый переводчик.
                27.06.2016

                Спасите наши души

...Кто в мир попал
по воле Господа к зачатью...
Не ты, не я?
...Готовьте души для проклятий.
Нас проклянёт земля.
За то, что дали наши рты
зашить.
Мы мастера сердечной глухоты.
Накладываем грим
на души и глаза.
Молчим, молчим, молчим,
пока слеза
злой безысходности
       замёрзнет каплей льда.
А жить,
зачем, когда?
А может, не молчать, потупив взоры?
Корыта прочь, а ложки - в узелки.
Ведь есть у нас глаза и языки.
Пока на троне восседают воры,
юродивым назначьте вы меня...
Я правду прокричу безумно, страстно:
- Порочны и грешны любые власти!
Назвать могу вам даже имена.
Ну, кто ещё из вас, быть может ты?
Попробуй! Ничего, что выйдет глуше.
Давайте, вылезайте из отдушин,
пора кричать - Спасите наши души
из ласковых объятий пустоты!
                02.11.2009

                Горит свеча

Горит свеча под образами.
За стрелкой я иду глазами.
Часы давно сошли с пружин,
а, может быть, с ума...
Кукушка мне кричит, - Лежи.
Сама.
пойду под коромыслом
за чистою водой.
Займусь под водку здравым смыслом,
ну, а потом, тобой...
...Качай своё дурная птица,
ко мне не лезь.
Зачем, куда, к чему стремиться?
Я здесь
с душою наизнанку,
в ней проживаю сам себя.
Наверно слишком ставил планку,
чуть выше, вас любя -
всех первых встречных поперечных,
в горсти вам воду подавал
и тратил сам себя беспечно,
пока не пал
на завитки пружин,
ломая сердце в шестерёнках...
...И вот мне голову кружит
глубокая воронка
грусти.
Соломинка, соломка!
В руках моих хрустит.
Наверно, лёд был слишком тонкий.
Простит.
Таким, как я довольно плети...
...Мне с детства доктор назначал.
Чуть протрезвев, латаю сети
для истин и начал.
И пусть я с медного лица
не дам глухим воды напиться...
Другим с парадного крыльца
дарю свои страницы -
с души полоски тонкой кожи,
следы от ран на белом льне.
Зачем? Когда-нибудь, быть может,
вдруг, кто-то вспомнит обо мне.
                11.06.2012

           Когда накатит

Ничего нет трудного - пасть во ржи,
начинать войну и рожать детей.
Ничего нет трудного, чтобы жить
без забот о хлебе и без затей.
...Если ты не бабочка - мотылёк,
если даже синяя на цветке...
Нам ли перепархивать в огонёк,
и сгорать над лампою в ободке?
Ничего нет трудного даже в том
- праведными выглядеть после лжи.
Отравлять свой разум, а потом
посылать кого-нибудь на ножи.
Под штыки, а лучше бы - под прицел.
Ничего нет трудного - от гранат.
Удивляться, спрашивать, - Разве цел
там во ржи сгорающей, ты, солдат?
Ничего нет трудного - грабить Век,
Разбивать на площади витражи...
Если это весело, парой век
ну, давай мне Господи, подскажи -
Сотворён зачем тобой человек?...
...Глину тестом выстели на столе.
Есть ножи и рёбрышки к пластике...
Вон горит, как бабочка в фитиле
боевая твоя фантастика.
Женщин бы поменьше - вот и тема.
Мужикам побольше мышц с пружинами.
Где уж тут Евангельям Станислава Лема,
если близкая война с машинами?
Чрево мира! Наверное, хватит!
Зачем рожать для войны пророков?...
То ли будет, когда накатит,
и выйдут войны для Бога боком.
                23.02.2011

              Когда говорит со мной Бог

Я - слишком тяжёл? И с нынешним грузом
меня не поднять.
Для слабого разума слово - обуза...
А мне кочевать
между ними отшельником с посохом,
сны в сумке катая,
под крышами пагод в какой-нибудь Осаке,
с монахами в горах Китая.
С драконом за чашкою чая
сидеть у костра
и ладить в тростник оперенье.
Путь выйдет, что выйдет. Стрела...
Но нет. Одинокое пение.
Ведь некому. Чей я посол?
Вот с этим сегодняшним грузом.
Я - шарик из кости. Острижен, босой
для маленькой лузы
на тканях души.
Лежи там, лежи.
Пинайся коленями.
Пускай, не спеши.
Пройдут ли там венами
мои оперённые косточки вишен?
Куда они лягут?
А выйдут в плоды?
Устал я от тягот
вот этой беды,
которая свыше
и голос далёк
но сердцем я слышу,
когда говорит со мной Бог.
                26.08.2012

                Если должен

Если должен сказать,
так скажи.
Ты почувствуй вкус долга.
Есть для женщины время рожать.
Так течёт река Волга
от верхов, через век в захолустье,
через гущу лесов
по цепочке следов и до устья
в звёздной чаше весов.
Так в закалке ножи
покидают когда-нибудь ножны.
Раз способен, давай докажи...
...Говоря, сделай то, что ты должен,
потому что земля ждёт не слово, а дел.
Долг красив платежом,
если вызрел и спел.
Будь хоть трижды ежом,
если ты не успел...
...Всё равно через боль, через "Нет", "Не могу".
Не бывает весомой причины.
Но нельзя второпях, по верхам, на скаку,
если рос ты мужчиной.
Если встал мужиком в полный рост от печи,
если даже сидел слишком долго.
Если должен земле, помолись у свечи
своему чувству долга.
Пусть предчувствием ты потревожен.
Если даже к подошвам низложен
роем стрел и стежков.
Если в угол ты загнан и даже обложен,
длинной цепью флажков,
будь подкожно набожен...
Чувства долга держись.
Делай то, что ты должен.
Хоть в куски разорвись.
                08.09.2010

            Путешествие к Богу

Боги разные были, боги разные есть.
Для одних, словно китч и пустой эпатаж.
А другим - жёлтый слиток, завёрнутый в шерсть.
Остальным он мираж
для отливки телёнка.
Вот и водят на суд старика и ребёнка -
"Занимал у меня, так отдашь..."
Но недолго верёвочке...  Лопнет вдруг звонко,
распадутся на части, вошедшие в раж...
Потому что душа обреталась в потёмках,
созревая на поле из краж...
И жирела в лугах из искусственных бед,
отвечала на "Дай" назидательно "Нет".
...Боги верят конечно же в свет,
а не в клубы алмазной, густеющей пыли.
Часто шепчут в ответ
золотым гордецам винтокрылым, -
"Вот прервётся ваш род человечий, ручейный,
пересохнет. Закупорит жадности тромб.
и земля, как кораблик на волнах ничейный
догорит словно горсточка щепок, свечей
в рудниках катакомб.
Вот вам посох, свеча и дорога
среди терний и острых камней.
Кто собрался на исповедь к Богу
Вам по ней"

              Обречены

Обречены
врагами быть везде.
И даже тем, кто выжил на звезде.
На Вифлеемовской, такие есть места,
пославшие под гвозди нам Христа,
сказавшего, мол, следуйте стезе -
омойте ближнего, как самого себя,
пишите образа, хоть, в колесе,
соседей своих сердцем возлюбя.
Вот только нам пешком ли за моря?
По серебру ли, пролитой Луной?
Звенят монеты, искрами горя
для пересчёта в пальцах по одной.
Но очередь, скорее люди в очередь
за зрелищами с хлебом и вином!
Своих мы отличаем доносами по почерку,
Иных не узнаём под белым льном.
Обречены в спасенье верить мира,
А стоит ли спасать от нас самих?
Обречены в ладонях щупать дыры
У тех похожих, но душой других.
Преувеличенно пьём воду мы с лица,
оставив не отмытыми подошвы.
Нам в рай попасть бы с заднего крыльца
по блату, а совсем не по хорошему.
Да что нам "не убий", когда здесь столько щёк,
зачем нам "не воруй", раз плохо всё лежало?
Когда под небом есть, кому приходит срок
принять копьё и лезвие кинжала.
Давайте делать вид - не нам изречены
слова в ковчегах Старого завета...
...Подумаешь, звезда сияла светом,
скрижали где резцом иссечены...
Но мы отвергнув свет, подбили все итоги
и, сколотив кресты, судом обличены.
Нам не дано узнать, как умирают Боги
собой очеловечены.
                25.07.2010

             Я - голос

Я - слово? Расслышат едва ли.
Я - стон? Так скрипит старый пол.
Я - тот, кого вовсе не звали
за праздничный стол.
Звезда? Разглядеть не удасться.
Фонарь в перекрестье ветров?
Я - ловчий рыбацкого братства
и лучший из снов.
Зачем среди вас быть мне первым?
Зачем вам ненужная весть?
В началах пророчества прерван.
Уже провожатые есть.
О нравы - в струю временам!
В глаза мне, в глаза мне смотрите.
Я край вам даю полотна,
а там, как хотите.
А, впрочем, к чему белизна плащаниц?
Теряли в пыли не такое...
Я - тихое эхо печальных страниц
и бред непокоя...
Дающий, просящему впрок,
и нитка. В клубок мне не свиться.
Вы думали - в город вьезжает пророк,
мессия на белой ослице?
Стучал, не открыли. Чего, мол, здесь ищет?
Таких тут ходило десяток с утра...
Меня и судили, как жалкого нищего
и даже распяли... вчера.
                30.10.2013

       Хозяин ночи

Я слушаю время, пытаясь понять, превозмочь
свой сон, сны чужие, и эту лиловую ночь...
Вот хрустнула ветка, как будто поднялся с колен
охотник неловкий.
Мелькнул силуэт у дома вдоль стен.
В руке - ствол винтовки?
Растёт, поднимается, скрипнули доски
крыльца.
Лиловая шапка в полоску,
и звон бубенца...
От русла реки в мой сад крадётся туман.
Собой заполняет забытый на лавке стакан.
Кому? Догадаюсь я с первого раза -
водицы испить хозяину ночи от сглаза.
   А, кто он? Мне кажется, вижу -
приникли к стеклу бескровные губы.
   Сомкнулись, сошлись... И вот они - ближе.
Косая сажень, бобровая шуба...
   Прости, но пытаюсь понять - хозяин кто ночи,
кто смотрит за хором цикад, за выбросом почек?
Чьи руки за пазухой, льды?
Чей взгляд так пытлив, остёр, фиолетовый?
Чьи в травах цепочка - следы
и плащ с капюшоном вельветовым?
   Он взвился на стопах... Немое кино.
Казалось - он нож достал из кармана.
Вот белая астра на чёрном его кимоно.
Повадки шамана
в движении встречном...
Но тень незнакомца вдруг стала короче...
Я видел глаза бездонные вечности -
хозяина ночи.
                декабрь 2016

Пусть

Мой свет - слова,
и жизнь моя - они.
От слов кружится голова.
"Нагни её, нагни, -
мне шепчет бог, от неба наклоняясь,
- Давай мне ухо...
И я стараюсь.
Я легче пуха.
Слова, что струи, несут меня... Куда?
От тяжести земли к прозрачным тайным сферам.
Как ласточку - на провода,
где дождь - святая мне вода
и мера.
Был грешен только что, нескладный и тяжёлый,
а ныне - невесом.
За ниточку держусь над васильковым полем
винтажным изразцом.
Пусть вставит Бог меня в небесный синий свод,
пусть вспышку даст глазам для стихотворной строчки,
пусть вклеит, словно воск в мозаику из сот.
Пусть нитки слов текут, раз в небе есть источник...
Всё пусть,
я подчинён. Ему ли прекословить?
За ниточку держусь,
ловлю себя на слове
до судорог в руках и в косточках запястий,
до ломки от бессониц и напряжений слуха,
пока Бог держит в пальцах
и тихо шепчет в ухо.
       29.04.2014

       Оружейная сталь

    У толпы - жизнь проста.
  Сытно жрать, а потом - на трибуны арен.
  Не имеет значения, кто на песке.
  Лучше зрелища нет, чем фонтаны из вен
  и когда сгусток мышц зависает в броске
  к плоти тонкой и тёплой, как солнечный свет,
  пусть пророк там стоит или, просто, поэт,
  вас, других узнавая,
  и скрывая печаль...
     Мир, ты - сгусток теней, ты - звериная стая,
  приносящая тысячу бед, умножая
  оружейную сталь...   


             Книга 1. Воспоминаний о будущем
   
         Белая глина

Я люблю наблюдать белый всплеск над землёй голубей,
и мне нравится мягкая плоть белой глины.
Ненавижу я выкрики, - Бей!,
и когда перед сильными гнутся спины.
Был в ряду, кто носил камуфляж и погоны,
уезжал, проклиная судьбу и вагоны.
Перегоны мои были слишком длинны
от любви к голубям и до новой войны.
Всё проходит... Вот так обустроено время.
Был, наверное, Богом прощён.
Но послушным не стал, не годился системе,
не был ей обобщён.
За свободой ходил в новый я Вавилон.
Рвался к воле, но, в общем, всё - мимо.
В Мекку тоже добрался, в самый белый район
жаждой веры гонимый.
Вроде стало на душе веселей,
но сомнения в сердце вонзало иголки...
Я люблю до сих пор белый всплеск голубей,
а вокруг были волки.
Знать бы, где подстелить? Жизнь, она не малина.
Вспоминал, что мне нравится белая глина.
Так тепла её плоть здесь, где солнце с утра
светит прямо в глаза и на круг гончара.
Кто-то сунул в ладонь ломтик белого сыра.
Оглянулся - вокруг в белом цвете сады.
Рядом - Бог. Он ваял сотворение мира -
новый белый ремейк в белой чашке воды.
Я не верил полёту вокруг голубей.
Мне не стало ни лучше, ни даже теплей.
Где-то пела мечеть. Или нет. Соловей.
Его песня была так похожа на стон...
Что со мной? Здесь реальность похожа на сон,
и меня разбудить по дороге забыли.
Я смотрел... Вниз летел Вавилон,
оседая в клубы пыли.
Да, вот так. Между делом с утра...
   Но вращался опять белый круг гончара.
                декабрь 2016

             Некуда

А земля поддаётся. Куда ей идти?
А Земля остаётся. Ей некуда деться.
Новый дом свой не может найти,
чтобы отдых дать сердцу.
То в бреду источает наружу свой зной,
то омоется слё'зами - ливнями,
и лежит, словно камень слепной
или женщина любвеобильная.
Ты постой
Почему этот плач?
На дороге не стой,
человек - он палач.
Ты ни в чём не повиннна, ты просто устала,
вскрыта кожа твоя - сплошь по ней рудники.
Тебе больно. Вон кровь твоя - жаркая лава,
вот и горы - отчаянные кулаки.
Здесь и пот твой застывший - алмазы
соскребают из жилы ковшом.
К сердцу тянутся скважины - лазы.
Там душа твоя...Вынем, сожжём.
Твои волосы - лес. Дым всё выше.
Пепелище - без линий ладонь.
Боже! В язвах, но ты ещё дышишь,
а я думал - смеётся огонь.
Если только рассердишься, что же, пойму.
Впрочем, что тебе наши слова?
Руки в травах раскину, пока ты жива,
обниму.
                24.08.2012

              Поделом

Иногда принимали
боги в игры за круглым столом.
Карты тихо сдавали,
а потом,
- Поделом, - говорили, - Не садись.
Не по чину, тут правила - не слабонервным.
- Ты играешь на жизнь.
Из таких ты - не первый.
- Мы видали любых - кто щиты прибивал,
кто ходил по колена в крови у ворот,
кто легко убивал,
разрезая земле её плоский живот.
- Посылали к таким одного по воде,
наводить между нами из истин мосты.
- Ты скажи нам, - Он где,
и, зачем на Голгофе стояли кресты?
Я шутил, щупал даму червей в рукаве.
Мне хотелось сорвать долгожданный Джек-пот.
- Вы колоду давайте сюда поновей,
сядем рядышком с Вами у райских ворот.
Карты тихо легли из руки в веера,
кто-то банк стал монетами звонко грузить.
У богов нету правил - такая игра,
ведь у каждого в прикупе - только тузы.
Я садился за стол - был доволен и сыт,
от Вселенной хотелось взаимной любови.
Но был сброшен с небес и гвоздями прибит
на распятие, уличённый во слове.
- Потерпи и узнай - Каково?
Я висел и рыдал, всё мотал головой,
слушал ночью чужие молитвы.
Ну, зачем же я так увлекался игрой,
где с богами ведут смертоносные битвы?
Отпущенье грехов где - пустые слова,
где мольбы: на удачу о се'ребре, злате.
Я кричал, как на дереве утром сова,
посылая богов к ихней матери...
- Вы сдавали мне карты не так и не те.
А, они: - Ты, сперва, походи по воде.
                08.11.2012

    Если тебе улыбается Бог

Ниточки к бабочкам, куклам и лицам.
Кто-то ведь тянет тонко с улыбками.
...В театре абсурда - тени ли, птицы?
Марионетками - мелкие рыбки
там, где реальное - белое, чёрное.
...Только во снах - в бархате рожь
или пшеница, или валторны,
или тебе улыбается Боже.
Вот ты плывёшь
над кулисами, в горсть собирая зерно.
Разуму нечем хвататься за ось,
данную кем-то, как в старом кино
о гладиаторе, ставшим героем.
Выдохни, брось,
нитки отрежь, роя
похожих, связанных прежде.
За спину кинь.
Быть ли, не быть
решается между
сценарием. Вынь
свои ножницы из голенища,
чтобы разрезать
нитки реальных верёвочных связей.
Пусть! Упадёшь голым и нищим
в пыльные грязи.
Вдох... и ты снова свободен,
словно во снах,
где бесподобно
играл на валторнах
и струнных ветрах.
Прах
отряхни тех, кто смирясь, мог
жить только в белом и чёрном гостями.
Когда нету нитей, даёт Господь Бог
цветные краски с кистями.
                03.02.2012

               За птицами

Печально оставаться? Ступаю босиком...
Не краской в кисти браться. Закутаться холстом
свинцовым и не взвиться...
...Но птицы, птицы, птицы...
Уходят в поднебесье изломанно и криво.
А мне хотелось впиться в тугое тело сливы,
запомнить вкус не соли, а мякоти плода...
Но стынут на ветру утрами холода,
колонны леса, голени болот,
где талая вода -
под росчерками молний мрёт...
Застыла в мелких ямах,
голодная до света...
...А звон плывёт над храмами,
как реквием по лету,
как блюз тяжёлых паник,
печатью, тавро, метой...
...Всё тише, тише, тише.
Свой звук вдали мостит,
да так, что еле дышит,
а будто тихо спит...
...На выщербленных гранях
у лестниц всех простит...
Последний свет костра торопится, дымится
спиральным и седым.
Да нет же там не шлейф, а клин последней птицы...
...И я - за ним.
                17.11.2011

            Все линии границ - пустое

Завидую. Нет, не богатым. Птицам.
Им многое дано.
Летают даже, когда не спится.
А тут - сухое дно
ненужных странных дел костями в глотке
из суеты сует. А вверх уходит дым...
...Вот чёрный чай и сахар на "Шарлотке".
Он словно облако, когда безлюден Крым.
Когда туда летят стрижи,
когда вода чиста - слеза ребёнка,
и галька золотом лежит -
у моря кромка.
А птицы - дальше. Линии границ - пустое.
Им - только небо, синее, густое -
ловить крылом его глубокий вдох.
Не падая, парить, себя пластая,
и собирать для гнёзд зелёный мох.
В размерах вырастая,
чертить инверсионный след...
Да вот он был и, тут же, не остался.
Они так любят свет
Не мне достался.
А, почему? Я не хочу быть в клетке.
Встаю на парапет окна.
Три метра, дальше ветка
видна.
Мне нужен шаг, душа синицы...
Внизу - пятно суровых лиц.
...Не удалось соединиться
со стаей певчих птиц.
                25.10.2011

                Бездна

Я полётами в бездну по-прежнему сыт,
где верёвки из снов разрезают софиты.
Больно падать с высот на стальной монолит
и в гранитные плиты.
Не летать? Но ведь волей по прежнему пьян.
Как же пахнут поля серебристыми ливнями!
Есть надежда, что примет меня океан,
если сломаны крылья.
От винтов уходить на глубины дороже
в этих странных свинцовых местах.
Рыбы мне оставляют полоски из кожи
на стальных с поплавками сетях.
Кто там воздухом в дыхало голоден, сыт ли?
Чья спина, словно, маслом по кругу облита?
Разве вышла из пены сейчас Афродита?
...Это брат мой - сиреневый кит!
Остальные к полудню убиты...
...Нам зачем колыбель, где мы все родились?
Здесь нельзя оставаться печальным и трезвым.
Этот век наш, он слишком в разрезе железный.
Вот такая у моря янтарная жизнь.
Отслоюсь из куска этих ярких реалий -
от щедрот прошлой жизни себя сполоснуть.
Как красив этот риф, что-то вроде розария.
Может быть - здесь забытый мой путь.
Оставляя одежды дельфинам,
отдаюсь в переливы серебряных струн...
...Но в пернатую спину
входит острый гарпун.
                18.07.2011

               И пишу без соплей

Мне бы стать, наконец, в чувствах тонким.
Научиться словам,  выражающим суть
и сморкаться в огромный платок, хоть в пелёнку,
падать вниз со слезами на женскую грудь.
Эта суть - в отвлечённых цветах пасторали
через призму диоптрий, где розовы стёкла.
Но, наверно, меня так давно обокрали,
что остались от сердца куски и волокна.
И пишу без соплей о свинце и ножах,
о предательстве душ, серебре и Иудах,
потому что на ближних есть тайная ржа,
есть и шапки воров, высотою в сто будок
или башен червоных, тут, как посмотреть.
Ведь не знают, что это Господняя кара.
Я пишу - о крестах, на которых сгореть
предстоит нам в огне мирового пожара.
Хотя мог о закатах размерами с чашку,
хотя мог о цветах - васильках голубых
и гадать голубым о любви на ромашках,
но вокруг слишком много худых.
Слишком много здесь стен и других параной,
драпированы лаками,  раковой плёнкой.
Я ведь с детства упрямый, а в центре стальной,
хотя ласков в душе, как язык у телёнка.
И не надо винить меня в буйстве гвоздей,
рассыпаемых мной на меловой бумаге.
Мне плевать на незваных сопливых гостей...
Бедолаги!
Читайте чувствительных, тонких.
Я в волокнах, кусках слишком буен и прост.
И глазами, наверно, похож на ребёнка...
...Да вот - рост.
                18.09.2011

                Долг

Я должен, я могу... Устал, но честь дороже.
Ещё есть слово "Долг".
Вот и держу литой из бронзы кожей.
...А полк
ушёл, фаланга за фалангой.
Где месят грязь? Не знаю, не слыхал.
Возможно на щитах в долинах Ганга
он пал.
А, может быть, куёт мечи под Тулой?
Щетинится сариссами? Куда до них ежу?
А я стою, оставлен в карауле.
Держу.
И не уйти. Я в купол этот врос.
К нему глазами ближе - в глубины, поры, трещины.
Ах, как бы я хотел от запаха волос
сойти с ума, оставшись на ночь с женщиной.
С лица вина не пить, ведь пот глаза мне выжег.
...Груз давит на хребет вне выбора и права .
Я дух переведу, плечом подкину выше
вот эти ночи белые, сиреневые, ржавые.
Не помню, где, когда, знавал я одного.
Покрепче был чем я, особенно местами.
За чуждые грехи внёс плату головой
и был распят за это нагрудными крестами.
А мне - до фонаря молитвы, свечи, требы.
Спина окаменела мозолями. Не трожь.
Держу не силой мышц вот это в звёздах небо,
а бронзой тонких кож.
                25.05.2011

             Сколько знал я больниц

Я лежу на дырявом матрасе.
Он набит, словно, перьями птиц...
Сколько знал я больниц
обезумев?...
Клялся матом на Спасе
м в уме вычитал из Центрального банка
в столбик суммы,
перечтя в типографиях гранки
мелкой лжи.
Главный врач говорил, - Отдохни, полежи...
- Ты представь, - убеждал, - Ты выходишь извне.
(Я и так вне себя!)
- Ты отдайся вне разума сенной копне,
           всех любя...
...Только я на волне
своего простодушья,
будто, колосс из глины -
мёртв в неправдах удушья.
   Языки чьи-то длинные
лезут ядами в уши,
перепонки мои рассхлеб'я...
...Всех любя,
мне выходит дороже.
Не могу видеть сытые рожи.
Я и так слышу вас на полслуха...
Вон вчера умерла без призора старуха
под дешёвым портретом вождя репродукций...
Знаю, знаю у вас есть инструкции.
Прочитайте их тем,
кто ширял шприцем в вены,
кто с тарелок колен
падал вновь на колени
обездвиженно, плавно,
словно, листья с куста.
Жизнь спускал прямо в ванну
сам белее листа...
И лежал с тонкой резаной ранкой.
Капал, капал вином или кровью Христа...
Вы спасаете банки
под пение птиц!!!
Что,... и мне - одноразовый шприц?
Боже! Сколько знал я больниц...       
                16.03.2009

                К финалам трагедий

Там внизу умирают финалы трагедий
автократий в сраженьи зеркальных миров.
Хорошо быть во сне, оставаться в неведеньи
и не знать, что в спиралях из лунных ветров
время зла пожирает своих же героев
на тарелках приправленных соусом лжи.
Вон вопит об отмщении жалкая Троя
над обрывом полей догорающей ржи...
Золотое руно обжигающих звёзд -
из тебя шьют чехол к непорочности трона...
Жалко - сбит мой корабль - "Нефритовый дрозд"
в лабиринтах Харибд золотых небосклонов.
Положу я на левую чашу весов
(Нет в руке у Фемиды сверкающей правой)
рулевое в зазубринах правд колесо
из стекла остывающей лавы...
Что там прямо по курсу? Опять Эльсинор?
Голубая планета безвольных фантазий.
Нить радара покажет к проходам раствор
в хрустале эвтаназий..
Неужели всё зря? Неужели и тут
убивают, крадут и под ложечку бьют?
Неужели двойной императорский двор
выжимает все соки свободы из пор?
Неужели напрасен далёкий полёт?
Вон смеётся дракон стоголовый.
Кто там строит в горах терракотовый флот
без ветрил и основы?
Замкнут круг. Соплу жалко вчерашних хлебов.
Выхожу из ремонта в развалинах Спарты...
Боже мой, сколько жестов и мимики слов
там на гребне потопа от фракций и партий.
Ну, зачем мне вода? Выплываю к высотам,
отпускаю из люка наверх голубей.
То ли мёд принесут, то ли цифры в банкнотах
лепесткам длиннокрылых моих батарей.
Где то в Андах нарезан тарелкам причал.
Хорошо бы на землю сойти без иллюзий.
Только проданы Лувр, а за ним Тадж-Махал
с половиной Колхид за три четверти Грузии.
Где вы майские храмы Америк и Фив,
где остатки арен на песках Колизея?...
Всё по старому. Тот же дешёвый мотив
для толпы ротозеев
нам сыграл чей-то рот в переплёте погон...
...Не подставлю разъёму свой бритый затылок.
Там не спит у зеркал стоголодный дракон.
Выбирает для трапезы ржавые вилы
Паруса поднимать? Как велик океан,
где не бьют без причин и не пьют бессловесно...
...Здесь - в местах обитания трусов и бестий
небольшой есть изьян:
Нет гвоздей прибивать на ворота щиты,
нет причин уходить во Вселенную - море,
нет для старта титановой мощной плиты,
нет и втулок колёсам истории.
                30.01.2011

            Закройщикам Торжка

Ваш коллективным разумом - Закройщик из Торжка.
Вам далеко до жатвы и до сева.
Я сам разбрасывал, как камешки, зерно
намёками сакральными божкам...
        ...Багровый, как вино,
мой мир цветами гнева,
как гром в открытое окно,
как пульс под кожей слева...
И рад бы в бантиках, воздушным, словно, крем.
И рад медовым быть на радость пчёлам.
Готов из вас создать себе гарем...
...Но посвятил симфониям эоловым
свою любовь всем жертвам вопреки...
Обрывист я, как берег у реки
и к выходу на сцену неудобен.
Гвоздю в стопу из ржавчины подобен.
Поэтому - носите башмаки.
Ложусь ковром из кактусов в шипах,
осколком из зеркал калейдоскопа,
занозой в полированных полах
и кнопкой толстым жопам.
Свободен, не пишу про птичек и ежей,
про лютики и, даже, про цветочки.
Звено я бесконечности цепочки
и лезвие, раскрытых в ночь, ножей
для вашей внешней оболочки.
Мне воду из болота вашу жаль,
но патокой не голоден под планку.
Глаза в размах - сиреневая сталь,
алмаз для малахитовой огранки
и шило из мешка...
Все в сторону! Мой мир обвалом гнева
сжигал не раз цветочный рай Помпей.
Давлю вином всю плоть свою из древа
Закройщику Торжка
с одним лишь словом, - Пей!
                05.05.2010

             Книга 2. Пророчеств

        Грядущих дней катрен

Когда Луна цветами меди
стакан накроет виски,
Когда легко ты будешь предан
своими близкими.
Когда рука не поднимется, а карандаш заточен
и видит глаз грядущих дней катрен,
тебя не принимает демон ночи
на круг арен.
Любовь проходит стороной, а лёд - к постели.
Теряет влагу на полы.
Кого спросить, - А, в самом деле
мой мозг на кончике иглы
и только опиум уводит от неволи?
А, может, сон спасает от себя?
Быть может снегом лечь мне в чистом поле
или глазами голубя
смотреть, взрывая криком вены?
...Зажмут, задвинут в тень.
Я режу на двое катрены,
но всё равно выходит день
начала всех начал,
конец драконовых эпох, замешанных на кро'ви,
которых Бог собой венчал,
забыв о собственной любови.
Я вижу склон.
Там режут на клочки Нагорную, как шар капусты.
Вот падает в воронку Вавилон
с опасным хрустом.
И стаи бешеных собак жрут горы плоти,
сломав замки и клети,
Завыли на высокой ноте
других наметив.
Но падал снег на треснувший асфальт,
хотя сейчас тепло.
Звучал трубы печальный альт,
ведь повело.
А где-то - крик. Наверно, снова драка.
Ночь белая встряхнула сонь.
Лизала с хрустом мне собака
солёную от слёз ладонь.
                11.08.2012

           Знать бы наверное

Знать бы наверное, твёрдо, конечно,
что же нас ждёт?
Цифрою красной в круге помечен
год.
Словно заряжена к выстрелу пушка,
словно опушен шлагбаум чертой...
Тайна пророчеств - вам не игрушка...
Мокнет от слёз страха подушка...
Это, как надпись чёрным: "Не стой!"
Или - "Не трогай крышку щита!"
Может обжечь, озоном воняя.
...Тронется с места где-то плита,
нас догоняя.
Эти земные непрочные плиты,
это щелястое небо над нами...
Вот же ударило вдоль по Гаити.
А ведь могло выйти в Панаме.
Или в Москве. К пасхе на случай...
...Нервно смеяться - есть паранойя...
Тонко, где рвётся, где не прикручен
болтик последний к судну для Ноя.
Где-то к околице жмётся под розгой
ужаса и небо - крошево серое...
Эх вы, извилины слабого мозга
с долей надежды и недоверия...
Кто-то готовит бункеры стали...
Кто-то спасает сперму и зёрна.
Кто-то слова в крике: "Не ждали"
перед повешеньем только и вспомнит.
Нас ведь учили: - Время спиралью -
в рог изобилия Господом свитый...
...Чёрные дыры быстро поставят
толпы на место в битые плиты.
Будет нам пыль - саваном и платье...
Видно для Сеньки сито, как шляпа...
Месть ли, расплата или распятие
ждёт сиволапых?
Может, довольно пустых разговоров...
Мы не успеем так же, как майя...
Слишком тонка точка опоры,
гнилью воняя.
Срок отведённый молитвам закончен.
Хватит к иконам нервно пластаться.
Спите пока... Ходики громче
судный напомнят день вам в двенадцать.
                16.01.2010

          Что в нас такого?

Мы с вами - всего лишь тень непостоянства.
Мы - лёгкий штрих карандошом.
И если ластиком смертей здесь провести, нас нет уже
на всей необратимости пространства,
на ткани чистого листа
в сажень.
И никогда не будет.
Бессмертна только пустота
в своей беспечности.
А есть ли космос?  Нагишом...
бесстыдно пялится глазами звёздами
и жерлами орудий.
Он сам лишён конечности
и смысла.
А мы - случайный фактор выброса мутаций,
который выслан
зачем-то в разум наш.
И дальше ростами -
на карандаш
материи-белка картин цивилизации
до гибели.
...Ещё есть время?
Вот так.  Всё очень просто,
хоть выбели...
Зачем и что такое время?
Быть может - стук часов и бой колоколов?
Без нас его бы не было в помине,
как не было бы слов
и имени
того, кто вроде бы варил здесь кашу.
Мы даже... Нет, не тени
и все движенья разума - впустую,
(я штрих раскрашу)
от нашей лени -
признать, что мы - ничто,
что всё здесь вхолостую:
и бедный Ёрик в руках у Гамлета с пустым оскалом,
и Рим с Собором от Петра,
и театр оперный Ла-Скала,
и даже все ветра
над иллюзорным морем -
реакция  и химия ума.
Мы сами - темы для историй
другим цивилизациям в карман.
И нечего мозолить глаз
какой-нибудь звезде над головами
и времени. Его бы не было без нас
в земной округлой раме.
Хотите опыта? Считайте раз до ста.
Снотворное с ударом Два примите.
Вы грезите, что спите?
Вы думаете - время качает вас в корыте?
А это в нас гнездится пустота...
                05.12.2011

           Под объективом

Ещё мы здесь,
ещё под объективом Бога,
которого так бесит
его серебряная тога
на треснутых иконах, на золоте крестов.
Ведь он, конечно, гол
(по образу, подобию)
и сто постов
клаустрофобии
его бы не пустили апостолам в глаза -
мозолить наготой.
Его бы, словно баб - с воз'а
или водой,
как жалкого раба перед продажей.
Какие чудеса?
Искать пропажи?
Сказали бы ему: - Ты -  подмастерье зрелищ, -
и стригли б волос'а
в подушки для постелищ.
А он всё сносит, чуть вбок отворотясь
и смотрит с болью вниз
на всех, которых выше...
Когда нибудь порвёт он связь...
Ну а пока - не дышит,
глядит с печалью на душе:
"Мы здесь,
а может нет уже?"
От гнева отойдёт и плачет ивой
над миллиардом бестий.
И смотрит сквозь объективы.
Всё терпит. В этом весь.
                30.11.2011

           А потом я упал

Мне приснился полёт, а потом я упал,
и кружил меня ветер, как подбитую птицу.
Но я был малой частью фиолетовых скал.
Будто камень, пробивший границу
из цветного и тонкого глазу стекла,
словно кто-то держал над дымами...
...А земля вниз со склона текла
над горящими крышами между домами.
...Словно я это выдумал сотнями глав,
будто нищим ходил и предсказывал это,
но поток из кроваво-малиновых лав
в пасть пустот всё подталкивал лето.
Падал снег в темноте
белым ливнем крупы.
Были люди не те
на середине тропы.
А над ними смеялись глубокие дыры,
закрывая в лукавстве единственный глаз
и звучали за кадром набатные лиры...
...Или колокол бил о сгорающих нас?
Я проснулся, не слыша ни пения птиц,
ни полёта шмелей, ни цветенья сирени.
Брал я сонник, листал эти сотни страниц...
Что? Я будущий гений?
Не в цвет и не в масть...
Может это всё к лени?
Да, чтоб ей пропасть!
Вспомнил - мост на ветру догорал,
уплывая всё дальше.
Падал пеплом вокзал
в пасть смеющейся фальши.
Ну и я вместе с ним - вот оно, вот оно.
...В странной книге, где кончились пеплом страницы,
напечатано белым по чёрному льном
предсказанье - "Погибнут все птицы".
Вместе с нами умрут под потоками фальши...
Вон и колокол где-то избыточно сух.
Ну, кого мне спросить, - Что же дальше,
и дадут ли за битого двух?
                01.05.2012

          Полураспад

Удар ножом - пустяк в сравнении
с ударом молнии.
Решаю уравнение
очередного сна.
Там крик, полураспад Полония.
Сосна
пускает с тетивы
трёхранный наконечник,
и воют на луну остриженные львы
с тоской о дальнем Вечном
И порван парашют над пеплами Европы...
...Мой острый штык легко разрезал стропы.
Перехватило горло верёвочной петлёй.
Я слышал крик продажной Пенелопы,
которую тащили к алтарю.
Уже горю?
Но, нет, лечу домой.
Наверх на длинных иглах дикобраза
в ладони старых мудрых Авиценн
гле путь мне освещает Вечный разум
из поднебесных сцен.
Но вслед тянули мне грибы,
под рёбра пальцы - метастазы
под звук трубы.
там шевелились газы,
молебны, песнопения...
Я снова был печалью переполнен,
решая уравнение
в спиралях новых сна...
...Удар ножом - ничто, есть скальпель молнии
или в пророчествах блесна.
                22.08.2012

       Оставьте круг сует

Звучите бубны, играйте барабаны,
Волынка! Дави свои меха.
Сомненье прочь ведёт от храма
меня под плащ волхва.
К возвратам на нехоженные тропы
под звёзды на курганы, к травам в степь.
Арабам пусть достанется продажная Европа...
А я буду нелеп,
как сам святой Иисус.
Готовьте мне из пазух валуны
людишки без страховок и упрёка.
Я больше не боюсь.
Пусть будет яд слюны
в незамутнённое мне ложью око.
...Я поднимусь под небом в полный рост -
шаманить с предсказанием потопа.
Остыньте! Не раскачивайте мост.
Довольно зло ногами громко топать,
Зачем вам даром трогать пилы?
Корабль давно дал течь.
Ведь мне идти наверх, хватаясь за перила
без пошлых сальный свеч.
...Ну, что же вы не слышите меня?
Вам сердце выедает паранойя.
Вот также в эйфории ломала стены Троя,
ведя к себе дарёного коня.
Оставьте круг сует. Нет финиша забега
и некого к кресту вам больше прибивать...
...Пытались также в прошлом волхвы остерегать
беспечного Олега.
                08.06.2012

              Лексика
 
Не то, чтобы испанский знал... Так - лексика.
Срединка с половинкой.
Но родом я, наверное, из Мексики
тех самых инков -
во времени, по кругу и по спиралям снов,
по лезвиям мачете, в пружинах Ремингтона,
по письмам на верёвочках из малых узелков,
но с философией Платона.
Что ж, путь мой крив.
Ношу свой хлеб для гениев,
нектар лозы - в спираль календарей...
Искал я города и смыслы откровений
паденья звёзд на зеркало морей...
Мотив?
Конечно, он.
Тропа?
Подошвы мне латая,
кладёт под ноги склон,
где улетали майя
в какой-нибудь сакральный Тадж-Махал...
Путь к сердцу духа - по-любому пища,
с клубком из нитки в жёлобе дорог...
Куда ведёт? Быть может - к пепелищу,
где гвозди выбирает Бог
на ветках сакуры в новеллах Мураками.
Закат цивилизаций - зарытый в недрах ларь.
Забраться бы на небо - но оставляют в храме
смотреть слепым на календарь...
Быть может, в нём - неведомый мне зверь,
песочный человек с красивой кличкой "Время"?
Но, думаю, что это дверь
и третий глаз мне в темя.
Какая связь? Зачем по скалам лазать?
Зачем густая в камне киноварь?
...В набедренной повязке я. Носильщик гласа
для тех, кто резал календарь.
                16.09.2012

              Когда...

Когда (Зачем вам знать? Не время этой тайны)
последний дождь падёт на острова.
Когда, кто первым был, тот крайним
свой дом растащит на дрова.
Когда из пор больной земли
цветы распустятся вулканов.
Когда стальные корабли
не сыщут больше океанов.
Когда песок сожжённых тел
всосёт гигантская воронка.
Когда не будет больше дел
ладоням розовым ребёнка,
забытого в исходе толп
в небытие.
Проклятие
исполнится.
И выйдет зверь из колб
для жатв обильных.
Под край наполнятся
водой кровавой русла
реки стомильной...
...Всё очень грустно
и слишком страшно, когда мне снится,
когда драконы здесь с огнём, не птицы,
когда стоглазна голова
и острова
среди пустот - для голой пятки.
Туда бежать - затея из пустых.
Исход наш - в никуда, бездумно, без оглядки
в туман обманчивых, густых
беспамятных закатов...
...Всё это плата.
                23.07.2012

           По прошлому мира

Следы на песке. По прошлому мира.
Ну, что в них для взгляда?
Вот ракушка. Слушайте! Лира,
вот "Пина-колада"
в разбитом стакане,
вот море на синем широком экране -
глоток дынной водки
хмельной терпко-пряной...
Когда-то тащили здесь лодку
за рыбой упрямые.
Заметна, лишь, линия волока
корявыми латками.
Как-будто, искали здесь золото
кривыми лопатками.
Вот камень - куриный доверчивый бог
с отверстием глазу.
Там, словно в окне, серебряный рог -
залив, помещённый в хрустальную вазу
янтарного острова,
где дождь по плодам апельсиновым вьётся,
в нём запах какао...
А, где-то огнями причалов смеётся
из прошлого старый Макао...
...Не стразы, а блики песка -
ходить по горячему острому
упрямо с носка
на голую пятку пантерой Багирой
по славному прошлому мира.
                07.09.2012

             В последний раз

Когда закат...
(Давай, брат, торопись...)
...Когда закат
сломает жизнь,
и темнота откроет двери ночи,
никто не будет больше свят,
никто не напророчит
бессмертия богам на чёрном небосклоне,
и вечных поклонений при восковых свечах,
я лягу на горе, на южном склоне,
чтобы молчать
и течь, раскинув руки...
...Возьми меня Вселенная в разлуке
со всем, что я любил, кого в ногах оставлю!
Во взгляде этих звёзд я сам себя расплавлю,
на этих пышных травах, на глинах, на песках,
застыв на лаке рос сухою хлебной коркой.
И пусть моя до боли прозрачная тоска
утешится ладонями восторга...
Почувствую тепло и близкий яркий свет,
вкус зёрен миндаля тягучий и ленивый.
Меня здесь не найдут, меня давно здесь нет.
Накрыт я простынёй цветенья дикой сливы...
...Дыханье затаю, как если б при свечах...
Пусть солнце поспешит проникнуть в вишню глаза,
я растворюсь в его лучах
последний раз.
                10.08.2012

             Скорби

Я находил повсюду нимбы,
хотя давно не свят.
В грязи, песках и на Олимпе...
Кому тот клад?
Всем предлагал, но их не брали,
боясь креста,
в Париже, Парме и Непале,
где жизнь проста.
Себе не брал, он неудобен -
в шипах венец.
Заржавлен, погнут, покороблен
в кругу колец...
- Куда? - в локтях прохожих вис,
- Возьмите хоть в музей.
Эх, Зурбаган и хитрый Лисс!
Там падал Колизей
в колени прямо предо мной
на лысый стол Голгоф.
- Зачем из ран нам старый гной -
предвестник катастроф.
- Зачем святые в рамках пира?
Давай, мол, отвали...
Я понял, в нимбах - скорби мира
и кровь Земли.
                12.11.2011

              Из слов Илая

Однажды, высоко под другими звёздами,
вдруг, спросят меня: - Откуда?
И добавят: - Ты гость преждевременный, поздний.
А ты, случайно, не сын Иуды?
- Да нет, - засмущавшись, отвечу.
- Я, просто, в дырявой рубашке нищий.
Мне в снах назначали здесь встречу,
обещая крышу, вино и пищу.
- Жаль, - ответит, мной встреченный, кто-то.
- Тут - место свиданий с нагими пророками.
А ты покусай-ка свой собственный локоть,
сидя здесь на облаке под потоками
слов, которые никто не слышит кроме
посланных вниз с проливными дождями.
А люди их держат на досках дома
или прибивают к крестам гвоздями...
...Мне стыдно станет и немного тошно,
как будто вхожу через дверь закрытую.
Я вспомню рассказы любимого Зощенко,
где жизнь нахальных - смешная и сытая.
 - А можно мне тоже хоть что-то услышать,-
спрошу я пространство, чуть не рыдая...
 - Сначала прочти, брат, вот эту книжку...
 - А что в ней?
- Там правда из снов Илая...
- Да кто он? Такого совсем не знаю, -
скажу я, беря фолиант в полпу'да.
А призрак ответит, смеясь и тая:
- Ступай-ка назад, отыщи там Будду.
Уйду, ведь сказано - "Ещё не поздно".
На донышке есть ещё стыд и совесть.
Поставлю Стинга, но взвоет Осборн,
открыв на диске из жизни повесть.
Послушав молча, отмыв посуду,
затихну, в глазах свой стыд катая,
и вдруг пойму, что сам я - Будда,
который ищет слова Илая.
                04.11.2011

               Куда несу?

Не нужно суеты, речей высокомерных.
Довольно сопричастных и ложных сладких слёз.
Ведь я стальной в основе, немного легковерный -
под внутренней пружиной горбатый водонос.
А, что в кувшине под семью печатями,
прикрытого дырявым белым льном?
Быть может, непорочное зачатие?
О, Господи! Не надо о больном!
Под слоем глины все печали мира,
бессмысленнность реалий, скороговорка треб.
Да вон текут сквозь стенки, решётчатые дыры
в кувшин песчинки жизней и судеб.
...Куда несу? И сам того не ведаю.
За всех в прикиде, продвинутых и пьяных,
фальшивых до предела,  в горячке от ума.
Другой бы положил к свечам горящим Храма.
А я вот - в закрома.
Позвали бы обедать,
всё выложил на стол,
давайте, разбирайте под солнышком при свете.
Я рядом постою с глазами в грязный пол
гостиной череды столетий.
...Зачем тогда все храмы, молельные дома -
обители надежд и прочих мелких страхов?
Вселенная послать больных сама вольна'...
Земля уже давно людей послала на х....
Да вот он здесь кувшин, чуме во время пира.
Народ, не вороти от ветра чуткий нос.
А, впрочем, выпью сам до дна печали мира,
чтобы другой не нёс.
                20.10.2011      

     Неизбежное, слёзное, горькое

Мир, конечно стареет.
Он щетинится трубами, вышками, башнями.
Он угреет,
словно вымыть забыли от пота вчерашнего.
Он так горек и ржав, словно йод,
он похож на Пилата,
в в анфас на Иуду.
Он горит, словно факел в руках Герострата.
Вон и клубы
золы опускаются вниз красно-белым туманом.
А с орбит - голубой!
Только это - мираж и обманы
с броской надписью - "Стой!",
"Не влезай!" и "Убьёт!".
Вроде, делает вид, что добреет.
Он пропил сам себя. Он кутила и мот,
окружённый печалью евреев.
Что же, пей свой бокал, полный фальши,
надрывайся в нарывах и бейся о грязь.
Что с тобой сотворит словом "Дальше"
из пустот нефтяных чёрный князь?
Где-то я прочитал, может в Торе,
неизбежное, слёзное, горькое,
что наш мир превратится когда-нибудь в море,
только в Мёртвое.
                02.11.2011

             Пока ещё...

Когда песок, заполнив чашу дней,
сожжёт дотла вишнёвые сады.
Когда все истины в вине
сойдут с иссохших губ,
а сочные плоды
под звуки труб
полуденных ветров
падут орехами в провал глубоких трещин,
не будет конных, не будет пеших,
не будет прав, колодцев и шатров,
а солнце - белый шар в зените
возьмётся за рычаг -
вращать круги времён
и каменные плиты...
...Опять сгорит Рейхстаг
под натиском племён
с Востока.
Не будет синих глаз озёр,
не будет тока
и прочих передач.
Придёт Багдадский вор,
который врач
гуманных всех начал
в Мадриде, Лондон, Париже.
Девятый вал
песка -
он будет гуще, ниже -
искать
ещё живых в брильянтовой пыли.
А ты пили
и пей ... туман озёр,
ещё не вечер,
философ, жиголо, позёр,
гламурный человече.
Ищи ходы
на нитке равновесий,
пока ещё душа воды -
для песен.
                23.08.2011

            И горек сахар из солонки

Быть может там потоп гнёт мачты телебашен,
быть может засуха в умах.
Но вымыто зерно из пашен
в пределах наших и не наших,
в эдемовых садах.
Где грани стали слишком тонки
между не быть и быть.
И горек сахар из солонки,
с ним плыть.
Ещё на хлеб его намазать
в прикуску к чаю или кофе.
Кому-то - вместо лодки тазик...
...Не Мефистофель -
погибнуть здесь за деньги!...
А кто-то обезьяной взбирается по стеньге,
а кто-то прекратил с судьбой своею гонку...
Достанут ли зубами до танкеров воронка?
Отпустит ли, обнимет,
с собой на дно утащит?
Всю жизнь вот-вот заклинит,
забьёт в сосновый ящик.
И станет нам земля в гранитах... Ломом бей.
Закручивай винтом. Не будет слишком туго?
И где возьмут на ветку хоть сотню голубей?
А, впрочем, есть ещё Гаити и Тортуга.
Где тонко, там и рвётся сварная оболочка,
бывает, по периметру ромашкового луга.
Ведь даже в хрустале из слабостей есть точка.
А, может быть, цунами для Золушек лишь пугало,
Быть может, катастрофа всего лишь злая фикция,
наш сонный бред и день уже вчерашний?...
А может быть потопы - гнилые воды Стикса?
...Всё по заслугам нашим...
                14.03.2011

               Цунами

Я всё ещё сижу на дереве с зонтом.
Я всё еще боюсь летящей черепицы.
Вот здесь совсем недавно стоял мой старый дом.
Сегодня же в разливах пируют шумно птицы.
Не журавли, а ветер в два голоса там свищет.
Не цапли, только вороны клюют остатки пищи,
копаются в телах, которых больше тысячи...
...Вот только их давно никто уже не ищет.
А я сижу на дереве и слышу голоса,
земля так разговаривает с нами.
Пожары - это адовы глаза -
подсветка для цунами.
А где-то за холмом тревожится сирена.
Вот так же от предчувствия рыдала Хиросима.
И долго умирала от раковой гангрены,
завидуя агонии полураспада Рима.
А мимо проплывают животные и люди.
А у меня в кармане - надёжный счётчик Гейгера.
Зачем ты наказал меня благословенный Будда
и вынес вот сюда от главного конвеера
разбитого по камушку, по досточке завода?
Зачем нам эти грязные, отравленные воды?
Кататься на доске искусственного дуба?
Я рад бы, но на водах спокойной Гваделуппы...
Но запах, этот запах, когда раздуло трупы...
Придётся зажимать ладонью нос и губы...
А я - ещё на дереве. Напрасно жду полицию.
Наверное любуются, как сакура цветёт.
Я выпил бы сакэ и поддержал традицию,
но в правом рукаве сидит мой верный кот.
А я ещё...В воде совсем не вижу брода.
Спина, как деревянная, свинцово затекла.
Мой кот отвык от дел, по кроне мягко ходит
с глазами одичалыми зелёного стекла.
И я бы... Только в грудь врастают больно ветки.
Потерян счёт вороньим чёрным дням...
Толчок, другой. Я слышу голос предков.
Иду к вам.
                12.03.2011

                Ключ для врат

И ни о чём не думать,
и ничего не представлять собой.
Быть пумой,
рыбой, сетью, когда водой
идти тебе, как тот Андрей
Святой, движимый верой, по следам,
оставленным другим,
иных добрей.
Куда?
А важно ли? Ведь дым,
крутясь веретеном, находит по спиралям
свой путь в невидимую ось,
чтоб там в небесных далях
хоть что-нибудь срослось
у старых звёздных врат
с потерянным ключом.
Но время, обтекая солнцем грудь,
мне тихо шепчет, - Брат,
не думай ни о чём.
Оно, оборотясь, берёт меня с собой
в совсем иную суть,
чтоб выплеснуться штормом озарений...
 - Отбрось сомнения, плыви и пой.
Ты ищешь откровений,
когда водой -
понять, к чему ты предназначен
витком пружин?
Ведь твой приход сюда оплачен.
Бежим!
Вот лунная дорожка
и нет пути назад...
...Я рыба, лучник, ловчий, кошка
и ключ для врат.
                19.10.2011

           Сожаления  огня

Я - просто горячий, как лава в вулкане.
Особенно ночью.
А днём пребываю, как заяц в капкане,
в решётках, замочках.
Огонь мой, чтоб к вечеру светом ожить,
прищурен в зрачке, где тонкая нить.
Имею приятелей? Что вы...
Меня ненавидят. Их нет у меня.
Единственный друг, это - Вова,
смотритель огня.
Другое во мне назначение.
Пусть сам нелюдим. Но эта река
имеет течение,
меняет фарватер.
Сигналю судам, ответил мне катер,
наверное, издалека...
...Но только стемнело, мне шепчет река,
- Летят на огонь парады планет...
....Всё гуще зачем-то полёт мотылька!
О, боже мой, нет!
Их сколько? Довольно! Быть может вам хватит
меня ненавидить? Ведь я только бакен.
Но тянет несчастных в лиловом вине -
всех бабочек здешней округи
ко мне...
И вот, словно, шлейф в хрустальном окне
лимонные струги,
шафранные крылья,
под пеплом глаза, разводы и дуги
слой к слою обильному.
Кофейные шрамы из трепета тел...
...Да разве такой судьбы им хотел?
Когда я был молод, то думал - река
молочным туманом зовёт мотылька.
Но понял, что эта измена течений
стрекозам и бабочкам
не развлеченье.
- Какая им польза от белого света,
скажи мой смотритель, зачем они мне?
- Ты глуп мой фонарь. Судьба всем планетам,
когда-то погибнуть в огне.
                20.02.2011

                С высоты...

А с высоты заоблачных небес,
снегами прикрываясь,
не ангелы спускались. Бес
сошёл, в полях катаясь.
Был чёрен, словно ворон из черева трубы,
но вывалялся в перьях, отмыл себя от темени
до горла, подбородка, презрительной губы
и времени.
Он стал клеймом в ладонях, ожогом от монет,
портретом на банкнотах всех временных уродов.
Источником ночных: слезы, предательств, бед
и сердцевиной чёрных приворотов.
Но оттепели климата здесь вовсе не причём.
Снег выпадал песком с оттенками графита.
Не пухом, детской радостью, не верой неофита
и не душе врачом...
...Кислотами электролита!
Востоком солнце больше не ходило.
Разрезано дымами на гвозди и полоски.
Ночами полумесяц смотрелся словно вилы
Он плакал чёрным воском.
Пружины взвыли выплеском стволов,
мазут наружу рвался из танковых моторов,
пятная сажей чёртовой отсутствие Богов,
Евангелий, Корана, Библий, Торы.
Ударил залп камней в сердечный узкий створ,
посыпалась из глаз на землю черепица,
разрушился из заповедей нравственный забор,
сжигая ветром ненависти лица.
...И на обломках мира, на бронзовых гвоздях
пласталась жуткой болью из старых арий То'ска.
...Насиловали женщин в снегу на площадях...
Но больше - на иконных досках.
                04.02.2011

        Когда ничего не происходит

Когда вдруг ничего не происходит,
вперёдсмотрящий спит, как маленький сурок
вон там ра нее в чёрной бочке...
  ...Он мудр и знает, всё проходит...
но кем-то вновь взведён курок.
      И выйдет скоро змей из новой оболочки -
показывать свой плод через платок.
      Через повязку, ставни и засовы,
через брусчатку старых площадей.
      Он спросит нас, - А вы готовы
седлать для бега лошадей?
      Вот яблоко и пара глифов*
на белых пятнах карт.
      Вы - гунны, галлы, саксы, скифы
и бронза гард**...
      Довольно ныть вокруг свечей,
читать чужие тексты в списках...
      Вон там Везувий есть ничей.
Но не для тех, которым низко
      земля вонзает выше паха
свои в долинах зубы.
      Я поведу всех вас на запах
через долины сна и страха
      усталых, потных грубых.
И сам отдамся в руки вам - дракон невзятых башен.
     Эй, в бочке, наверху, сынок
забудь о дне вчерашнем.
     Взводи свой кремневый курок...
   ...Вот также к солнцу вырастая,
свой зная день и узкий мост,
     открыли дверь и вышли майя
на зов далёких звёзд.
                18.09.2010
  *Гарда. часть рукоятки (эфеса) клинкового холодного оружия, защищающая руку от оружия противника.
  **В английском языке термин используется с 1727 г, происходящий из слова glyphe, использовавшегося французскими антикварами (с 1701), в свою очередь заимствованного из греческого языка - ;;;;; glyph; "резьба" от глагола ;;;;;;; gl;phein "вырезать, гравировать"
 
   
                Кто присвоил тебя

Кто присвоил тебя мой доверчивый мир?
Кто клейма выжигал в виде тавро?
Кто подвёл тебя к чёрным отверстиям дыр?...
...Это время в лице Минотавра
оценило тебя, словно жертву, на глаз,
положило орехом на плаху
и вбивает свой клин по экватору в паз,
наизнанку сдирая рубаху.
А, когда разорвёт, что же будет потом?
Кто спасёт, кто зашьёт, кто заклеит?
Кто закрепит в осях добрым старым винтом,
кто тебя со слезой пожалеет?
Тропы в ночь и спиральный канал
тупиковых туманных обочин.
Я найду это логово, храмовый зал,
где базальт разум боговый точит.
Точку дайте опоры рычажную, чтоб,
этот мир мне поставить вне времени.
Пусть, хоть печень орлу, хоть четвёртый потоп.
Даже кол мне тешите на темени...
Этот список легенд заношу в личный бред
Только что Бог шепнул сокровенное...
...Мы найдём для людей ещё пару планет
и другую для Мира Вселенную.
                17.01.2011

               И придут монголы

Давай, крути назад своё кино история!
Там впереди - виток спирали вниз.
Заполоскайся парусами море
через карниз.
Щиты - с ворот! И створки пусть открыты
к обрыву нитей, строк и тайных троп.
Ещё отрава в чаши не налита
парламентам стареющих Европ.
Эй, кто из вас мечтал по линии Босфора
о демократии и воле?
Уже дрожат сервизы из фарфора
от предвкушения и боли.
Уже от бронзы ржавеет поле
полуденным дрожанием степей.
Грядут, грядут, грядут монголы.
Пора им выйти из цепей
предубеждений и легенд.
Ведь есть ещё в сердцах их сила
из табунов, ручьёв и лент -
перевернуть порядок всех вещей.
Ведь это время сверху попросило
вернуть для каждого стальную плеть свободы,
прогнать из вен религию пещер
и вешним водам
открыть в Ночное путь.
Что остаётся для Европы? Проснуться и проникнуть в суть
шаманства в святости символик
сухим остатком
малым.
И вздрогнет мир, придут вандалы.
за ними персы и монголы
с глазами полными загадки.
Скули тогда, но им не прекословь
отчаянным и юным...
Вот также нам меняли кровь
когда-то гунны.
                17.12.2010

           Что вам сказать?

    "...Скажи, ты веришь, что солнце вспыхнет сверхновой
    Скажи мне, ты знаешь, что говорить детям?"
                Натафей
Что говорить?
Огненный ветер снова гуляет по миру с дождями.
Можно грустить
вместе с вождями.
Можно игрушки тискать сверхновые -
Apple, Samsung, может быть Toshiba,
тешить себя пивом и соками,
вслух распевать песенку пошлую
о миллионе сорванных роз.
Можно истечь кровью под бритвой.
Выход покажется тесен, но прост...
...Можно устраивать разные битвы
там, где парад ярких планет -
вспышки петард. Громко и дёшево.
...Тонким становится ниточка след
родом из прошлого.
Что говорить? Просто не знаю.
Можно открыть молитвослов,
там, где в пророчествах истина тает
и посмотреть свод катасроф.
Каждый пусть спросит сам у себя:
Что ты здесь делаешь, мир не любя?
Плюнуть легко в чистый источник
или другим в ясные очи?
Можно ещё солнечный день,
граффити признанным мастером,
взять - расписать прямо по небу
чёрным фломастером.
Знает ли, кто-нибудь стоимость хлебу,
где осыпается ветхий плетень?
Что вы, идущие следом за нами,
сделали, чтобы с дождями сверхновыми,
заколосилось поле хлебами?
Чтобы проснулась земля под обновами
с низким поклоном Солнцу над вами.
Что говорить здесь, даром не ноя,
станет когда горячо под ногами?...
...Спите пока виртуальными снами
или учитесь делу у Ноя.   
                29.08.2010

             А за плечом

Арена Колизея - раздолье бурых пятен,
доспехи, сеть триария и ярые глаза.
Ещё там запах крови, пескам багров, приятен
и голубая полоса.
Быть может Рубикон? Но нет, сады Помпей.
Тянулась колея. Составлена из лавы.
Вот - чаша пепла, пей,
где змей идёт стоглавый
Кассандре, вопиющей из пустыни.
Но жребий брошен в тех, кто сам не без греха.
И вот уже лежит заброшенной соха
...А, кто ещё с натугою поднимет
всю мудрость зёрен, сме'ха и меха',
отверстия винтовочных зрачков
и стены, там где кровь в три слоя скользкой коркой?
Наказывать легко всех сельских дурачков
то голодом, то ссылками, то поркой.
Кто скажет на аренах -  Не убий,
кто разорвёт порочный круг под током?
Кто не прикроет ставнями затворы окон,
чтоб ненависть туманом не клубить
раздетому до риз и до волокон?
Кто на спину возьмёт, все руды потревожив,
шприцами в плоть, для мира в спину - ось?
Игла вошла, так в масло входит ножик...
Рычаг хорош, скорей похож на гвоздь.
...Нацелен с тетивы сверкающим алмазом
ладоням и ступням, распятьям у Голгоф...
...Мир не стоял так близко к шеренге катастроф
ещё ни разу,
где за плечом Атлантов - раздолье
бурых пятен,
вбиваемых с любовью
во всех, кто непонятен.
                25.08.2010

           Неужели один?

Неужели одни?
И тарелки с пришельцами миф?
Кто считает нам дни?...
Объектив?
Или чей-то за рамками разум?
Кто нам скажет банальную фразу:
- Подождите, мы - с вами в ладье.
Мы научим, давайте, беритесь смелей,
      севу и молотьбе?
Мы покажем спирали далёких миров
и межзвёздных полей
За созвездием псов.
...Мы научим летать вас на скорости света
силой веры, желаний и мысли.
Вам давно наш сигнал приглашения выслан
солнцем ясным к галактике Бета.
...Ну не может быть. Это - всего только сон
или бред неуёмных фантазий.
Я вчера слышал эхом загадочный стон
над простором Евразии -
что нельзя приземлиться и выйти на свет,
показаться без грима на людях.
- Мы боимся нацеленных в сердце ракет,
здесь неправедно судят.
Посылали когда-то мы к вам одного,
превращал он в ладонях все воды в вино
и делил миллионам лепёшки-хлеба,
но всю ненависть вашу в ладонь собирал.
Ну а вы наводили писанием глянцы
и смиренно в полы опускали глаза...
Ну зачем открывать вам для входа пространство
и вести вас слепыми в пределы и за?
...Может, правы пришельцы, что мы -
кровеносным сосудам опасные тромбы...
...Мы уютной планете - случайный каприз.
В тупике кто считает нам дни?
Часовой механизм
мега бомбы.
                23.03.2010

         Перечитывая Шекспира

Пустует ложе
и не одно, а целый ряд.
Пустяк! Открытое окно и беглый взгляд.
Там Цезарь молится: - О, Боже!
За всех Джульет.
Но подбирает крепко вожжи,
держа кабриолет.
Бросок напрасен и Акелла
вновь промахнулся.
Грустит безудержно Отелло,
как шарик сдулся.
И стелет Яго шёлк в запале,
но дон Жуану.
Офелией отравлен Гамлет
в угоду клану.
В крови течёт сироп цикуты
или виагры.
Полоний болен ложью Брута,
а мир - подагрой.
Где пьеса старая "На дне" -
со вкусом белены...
"Прощай ... и помни обо мне...", -
был голос со стены...
Не нужно слушать Розенкранца,
не верь Гертруде.
Лаэрт хорош, пока лишь, в танце
среди посуды.
Мой бедный Гамлет с мечтой о лете
дойдёт до точки!
Пусть отрыдают Капулетти
в свои платочки.
И скосят в изумрудах травы
на тропах в греки.
Где, может быть, безумно правы
в речах Монтекки?
Когда под черепом без кожи
прочтут в листовке -
"А, может, зря на стенке ложи
висит винтовка?"               
                18.03.2010

            Что ещё вам предсказывать?

Ждать у моря погоды,
верить в бред околесицы?
Эва, сколько народу,
ну, а вдруг, перебесятся
из гордыни в терпение
из молчания в золото.
Мой ли миг воскрешения,
прибиваем ли молотом?
Эх, ты с  бунтами времечко -
перекрестье дубовое.
Мне пророчества - семечки,
словно, вина столовые.
Костью в горле на выдохе,
кашлем, хрипом и дозами.
Раз не надобен, иноком
отойду в горы с осенью.
Сад вам - с райскими кущами,
чудеса исцеления?
Вы грехов своих грузчики,
пожиратели времени.
Дать вам чудо на площади
или тайну предвиденья?
А кому сделан досчатый
край для ламп телевиденья?
Ах, как в гвозди не хочется,
дыры всуе показывать.
- Сотни лет одиночества...
Что ещё вам предсказывать?
                27.02.2010

                Зная вес

Так часто, что мороз по коже...
...Но сны - они не лгут.
Вон поправляют вожжи,
мозг скручивая в жгут.
Ну, что? Поехали? Закрой глаза.
Доверься мне и испытай
смятение и грусть.
Гроза?
Пускай.
Иисус?
Не плачь!
Ты - мой светильник, чаша...
Но гвозди выбирал палач,
а рядом совесть наша
на рты накладывала бинт, икая в страхе
и потом шла на плоскость спин...
Там женщины роняли "Ахи",
и кровью пах жасмин.
Звенел трамвай. До Бога ли подкинет?
Губная плакала гармонь,
а я смотрел на языки и линии...
...Там бушевал огонь.
Он жрал в цветах эдемский парк,
тату вбивал в плечо
неистовой (для Жанны Д'Арк),
а было горячо
моей сердечной плоти...
Молчи, Иисус, молчи!
Ложись на камни готики,
к подножию свечи.
Иголки, гвозди, плети - в почку.
К чему мне сон, скажи?
Пошла к разрыву оболочка,
весь мир вдруг вспыхнул, сжался в точку...
Он был поставлен на ножи.
Так быть или не быть? Вот в чём вопрос.
И доверять ли сну?
Входил в глаза ко мне Христос,
шептал: - Ополосну
твои заплаканные блюдца,
должны быть чище хрусталя...
Но я пытался увернуться,
себя мне было жаль
И еле вымолвил: - Налей.
Твоё вино душа пригубит.
Но в чаше был столярный клей,
а для игры янтарный кубик...
Бросая кости, знал я вес -
не тяжелее плети.
- Иисус, куда? Зачем? Исчез
на солнце цвета меди...
                10.09.2012

                На площади книг

Эй, кто здесь в пурпурной затасканной тоге?
Седая старуха в платке или, просто, монах?
Омою на всякий пожарный прохожему ноги,
рушник постелю на грязных полах...
Но мимо прошёл... Не мне эта тень.
Кого он искал, себя оглашая?
Мол - " Ангел я падший!" и прочая хрень...
Исчез, привидением чёрным ветшая.
Но, вдруг, осветилось бумажное поле,
там буквы кривились дымами кальянными...
Стыл голос: - "Ищу человека с железною волей,
я дам ему грамоты, письма охранные...
Кто храбрый, пусть выступит первым,
подарок ему, как аванс, от меня -
вот зубы стальные, железные нервы,
ещё подведу вороного коня..."
Был запах. Дышать? ...В поясок.
...Где головы разных защитников веры?
Там страусы прятали в чёрный песок...
Ковали засовы на старые двери...
Но, где-то нашёлся один из тщедушных.
Обкурен, обдолбан, небритый и пьян,
он вился верёвкой, тянулся в проушину -
в тот самый кроваво-белёсый туман.
Но, чтоб до лозы,
ему далеко...
Над верхней губой чернели усы.
Мир в щели окон
увидел кокарду и лычки
(кресты или звёзды, а, может быть свастика).
На площади книг, вдруг, вспыхнули спички
движением ластика...
- Кой чёрт?, -
Кто-то крикнул затравленно, глухо...
...И тут же был стёрт
метким выстрелом в ухо
из рамы десятка окон...
К чему этот сон?
                07.09.2012

                Воспаление мозга      

Нету границы воспалению мозга.
Всё дело в технологиях Ретро и Нано.
Хорошее безумие придумано Босхом,
где вместо лиц гнойники и раны.
Аукционы сумасшедших требуют платы,
холсты посылают в их адрес проклятия.
Зачем Ираку бинты и вата,
когда ведут страну на распятие?
Земля вихрем пыли уходит в Космос.
Её принимает в себя Полнолуние.
Спасать? Остыньте. Сегодня поздно.
Вино наливает в стакан безумие.
Не мы назначаем потопам сроки.
Закройте уши, запечатайте воском.
Вопили напрасно с крестов пророки,
в песок роняя слюну из мозга.
Ну, кто там молитву занудно тянет?
Время пришло другой аскезе.
Вот-вот закончит свой путь Титаник,
трещит по ржавчине швов железо.
Правительства, религии и прочие власти!
Открою вам тайну в целом и сразу.
Не в деньгах и нефти слепое счастье.
Его создаёт нам Вселенский разум.
Ведь Бог - это время - пространство мозга.
Всё дело в технологиях Три Д и Нано.
Отличное безумие придумано Босхом,
когда всё идёт согласно плану.
                05.12.2012

                Танцы с бубнами

Звучите бубны, играйте барабаны,
Волынка! Дави свои меха.
Сомненье прочь ведёт от храма
шута под плащ волхва.
К возвратам на нехоженные тропы
под звёзды на курганы, к травам в степь.
Арабам пусть достанется продажная Европа...
А я буду нелеп,
как сам Господь Иисус.
Готовьте свои пращи, валуны
людишки без страховок и упрёка.
Я больше не боюсь.
Пусть будет яд слюны
в незамутнённое мне ложью око.
...Я поднимусь под небом в полный рост -
шаманить с предсказанием потопа.
Остыньте! Не раскачивайте мост.
Довольно вам ногами громко топать,
Зачем вам даром трогать пилы?
Корабль давно дал течь.
Ведь мне идти наверх, хватаясь за перила.
О чём здесь речь?
...Ну, что же вы не слышите меня?
Вам сердце выедает паранойя.
Вот также в эйфории ломала стены Троя,
ведя к себе дарёного коня.
Оставьте круг сует. Нет финиша забега,
и некого к кресту вам больше прибивать...
...Пытались также в прошлом волхвы остерегать
беспечного Олега.
                08.06.2012

                Пока ещё есть время

Пустая суета! Кредиты, банки, блюда,
смартфоны, стадионы, героин.
Мы пропустили это чудо,
когда один
поставил всё на гвоздь -
всю жизнь свою ценой за горсть монет,
за бездну удовольствий, за крест, где вбита ось,
струящая на землю яркий свет.
Ладони в тонких дырах, там скрытые ключи -
разливы Иордана у стен Иерихона…
…Молчи пророк, молчи.
Тебе ведь не нужны парча и ветхость трона,
щедроты сильных, зрелища, хлеба,
весь мир, поделенный на скважины и банки.
…Есть психология раба
и зёрна истины в огранке.
Есть рамы для картин, дороже жалких красок.
Есть бисер для свиней.
А ты пророк молчи – заложник страшных масок.
Бывают языки длинней.
Они всех нас уважат
горошинами слов, фасолью жалкой лжи,
примерами прилюдной крупной кражи,
где языкам есть острые ножи.
А впрочем нет, юродивый, блажи.
Бей в колокол без стенок с ослепшей колокольни.
Я знаю, для тебя невольника всё больно:
вот этот свет впустую мотылькам,
вот эти гвозди, дыры - жар и бремя.
А ты блажи отравленным векам…
…пока ещё есть время.
                04.03.2011

                Со страниц

Были крошки, но не с царской ладони.
Не в рубашке родился под пение птиц.
Я сошёл со страниц,
Я с Монтекки стоял под балконом.
С принцем Гамлетом череп держал,
словно чашу вина.
Вместе с ним я и жизнь проиграл,
выпив яд в ней до дна.
Не в обиде. Судьба! Что ж... подвинусь.
И кого проклинать, наконец?
Не достался в наследство дворец.
Не был гостем почётным гостиниц.
Я был ветром со всех направлений, сторон,
предрассветным дождём и туманом.
Мне приютом багряным под сводами крон
были клёны в лесах междуречья
в тех неведомых белыми пятнами странах,
где беседы вели на старинном наречье
колдуны у хрустальных реторт
и мешали настойки на травах,
угощая по капле с ладоней народ.
Там на каждом стопятом углу вырастали
звоны, горны, меха, наковальни
в предрассветном всполо'хе огня.
Там вращали гончарни
круг свой в золоте дня.
Там ковали из стали,
лепили из глин, обжигая в печах
всех таких же, как я
с отраженьем в глазах
со страниц
под багряными сводами крон...
...А кому не досталось откровения птиц,
кто вставал под заветный балкон
рядом с юным Монтекки,
вместе с Гамлетом спрашивал, - Быть иль не быть?
....Им текли в междуречье старинные реки -
строки лозами вить.
                12.03.2009

        Накрываемый сном

Разум высушен водкой.
Ненавижу все сны.
Даже если о добром и вечном.
Будут точно с подвохом -
типа - крест из сосны
или я утону, накрываемый лодкой.
И неважно, что сон начинается плитками
шоколада в руке.
Дальше будут картины с удушением, пытками
на Меконге реке.
Вот - вчерашний:
По течению плыли
млад и стар.
Но с кошмарами страшными
донесло нас до Сирии
под удар.
Дольки месяца со свечей минаретов
оседали в пыли
на обломки крестов и на камни Алеппо.
Ковыли
превращались иглою в хиджабы.
Кто-то пел "Утоли...",
громко квакали жабы.
В никуда око с неба
равнодушно смотрело,
там бамбуковый стебель
пробивал моё тело.
Я на нотах кричал фа-диез
или соль.
В облаках был разрез,
кувыркался там тролль.
Был похож на огромную птицу
с автоматом в руке,
с бородою до пят.
- Эй, внизу! Нужно жизнью делиться,
сам пророк здесь не свят.
Медленно, медленно падала, целя
в глаз мне, фасоль.
Кто-то ходил по воде и по мелям
через и вдоль.
Чёрное знамя Джихада - в руке,
чётки - зелёные бусы...
Я узнавал в рыбаке
здесь на Волге - реке...
Боже! Иисуса.
           06.10.2015

На пятый день

Я в книге "Бытие" листал страницы...
На третий день Бог сотворил моря,
и сушу для своей воздушной колесницы,
и даже, вероятно, якоря.
Кому, зачем? Господь не слишком быстр?
За дело взялся рьяно и серьёзно.
Рука сама опережала мысль:
Четвёртый день, и небо стало в звёздах.
Гастрольный номер магии был сольным.
Всевышний мир вязал, что варежку со спиц.
И вот уже он выпустил на волю
десяток мух и сотни тысяч птиц.
На пятый день осколки горных глыб
несли теченьем быстрым в руслах реки.
Ходили косяками тонны рыб,
и Бог подумал, вдруг, о человеках.
- Пусть будут мне подобны
в божественной любви.
Пусть будет неудобно
ходить им по крови,
обманывать и лгать, бросать на ближних тень.
Я дам им "Не убий", чтобы с пути не сбиться...
Эх! Лучше бы ему остановиться
на пятый день, на пятый день.
         26.09.2015

В полураспаде света

я жду, когда поймаю кайф от Света,
от пения серебряной трубы,
но знаю - простого нет ответа...
Ведь, не грибы
мой разум - ожидание чуда,
где нужно просочиться в игольное ушко,
где режет метроном кривые амплитуды,
сжимается от голода напёрсток мой - желудок...
Вот, только, солнце не взошло.
А с колоколен прошлого взывают к Свету вопли
на самой верхней из возможных нот:
- Эй, люди! Станьте пчёлами, да во поле
горстями собирайте мёд
для веры в рай. Чего вам ждать ещё?
Гореть в аду?
Когда положит Свет свой счёт
и списки под лампаду?
Эй, кто-нибудь! Бери и поджигай.
Свет всё равно висит на волоске.
Пускай другие увидят рай
по молодости лет...
А я - аскет,
которому не повезло,
игольное ушко становится всё уже.
Песок запаян Светом в прозрачное стекло,
потом, удавкой времени задушен.
А с минаретов - спичка огню и стон,
для разума - спирали и ступени.
Но тлеет мозг. Жуёт меня на дракон
и ставит на колени.
Он, словно клубни, выбирает яства,
слюна свисает с заячьей губы...
Ждёт участи своей слепая паства.
А я - серебряной трубы.
Тропа в песке имеет свой конец.
Прямой она к святыням не бывает.
Что вера для меня? Она душе - рубец
от старой лжи о рае.
Касания молитв - сумбурны и грубы.
Вопросы в них не ждут ответов.
Зачем я жду серебряной трубы
в полураспаде Света?
       02.04.2014

У воды

У воды - источника посижу
или кинусь в омут истин головой.
Рассекаю волны, младший брат ножу,
будто, мне здесь плавать не впервой.
А вокруг сомкнулись стены - призрачный альков,
горлышко бутылки для прохода.
Я смотрю в глаза медуз, крабов и мальков.
Думал, что мгновение, но летели годы.
Вижу парус там и сеть,
якорные цепи.
Эх, Луне бы отгореть
и упасть во степи,
а, потом бы - на песок откровений острых...
Что за ямки вдоль ручья? Посох!
Рядом борозды. Наверно, от шагов беды.
Время так не носит к славе колесницы...
Ворон сунул голову в старые следы.
Что он там нашёл? Переплёт, страницы?
Нет там золота. Он смотрит в бронзовое зеркало
с патиной, заправлено в рамку ржавой стали.
Может быть купечество там в Багдады ехало,
только Вавилона целым не застали.
Ухо к эху поверну... Так скрипит арба.
Ветер вдаль уносит переплёт корзины.
Вижу, будто наяву, делят здесь хлеба,
из ладони в шапки наливают вина.
Подойду, пускай в ножи. Голоден я, ибо,
нечего, последний, взглядами колоть.
Это же бессчётно раздаёт здесь рыбы
нищий... или... Боже! Сам Господь.
Оглянулся на меня. Чёрен, измождён,
острый, словно бритва, смотрит исподлобья.
Ничего похожего на сюжет икон...
Где ты истина в вине для правдоподобия?
- Сам откуда? Из каких чужеземных мест? -
он совал мне в руки свой кусочек хлеба...
За спиной Иисуса возвышался крест,
подпирая чёрное, грозовое небо.
        07.12.2013

      Книга 3. О любви

     До конца своих дней

Пусть не мне они были обещаны
ни Офелия, ни Елена.
Я любил этих сказочных женщин.
Кем любовь мне была к ним завещана?
Я не знаю. Тем более стены
всех дворцов, приютивших печаль,
пали в пыль.
...На могучих плечах
просто некому было поднять.
Ах, как жаль...
...Есть ещё одна быль.
Впрочем, где там одна, если сотня.
Описать,
прекратив мелкий суетный бег?
...Я присяду к костру на седло,
на пропахший полынностью потник.
...Мне и раньше с судьбой не везло,
ведь другому досталась Сольвейг.
Мой крестовый поход канул в Лету,
и доспехи висят на стене.
Как любил я когда-то Джульетту,
Клеопатру, Таис и Одетту...
...Но со временем был не в ладу...
...Об заклад бьюсь на сотню гиней -
Если б не было всех этих женщин,
я б придумал одну
и пошёл бы за ней
до конца своих дней,
словно конь в поводу...
                26.01.2009

                На полпути к лю

  Зачем этот путь,
  когда есть другим половина?
  Ведь режут мне грудь
  от впадин яремных и до пуповины
  косые, блестящие взгляды, как нож.
  Мишенью ловлю,
  и не отвернёшь
  на полпути к лю...
  Распластанным в крест на земле,
  я всем отпущу... Хрусталю -
  за горечь вина. (В стекле
  и пьётся не так, и запах не тот)
  ...Руке отпущу, сжигающей плот.
  Огню - за пылающий мост
  переправы.
  Ведь путь был не прост,
  как камешку в лаве.
  Как вылету бабочки с тонким крылом
  на зовы огня.
  Неважно, что будет потом.
  Ведь ночь, отзвеня
  смычками цикад,
  шептала, - Велю...
  Где не было только дороги назад
  на полпути к лю...
  Неважно, кем быть...Ведь это - не к спеху,
  ведь вольному - воля
  причины для смеха
  на маковом поле.
  Ведь в каждом цветке оттенка малины
  я сердцем кровлю
  с гвоздя на кресте... И неумолимо -
  на полпути к лю...
                10.05.2009

                Для

Вон там горизонт - пограничная веха
для вечера, Солнца, для тихого смеха,
для смены одежды, шафрановой тени,
для запаха сена со шлейфом сирени,
для стрелок часов и чаш равновесий,
падения звёзд и шёпота мессий,
для рыбы, плывущей не в сети, а в сны,
для капель янтарных на веках сосны...
...Неблизкого крика печальной кукушки,
ведра - за водой, дрожания дужки.
Купания голым. А, кто здесь узнает?
Вон цапля - кругами и та улетает.
А с нею закат. Куда же им вместе?
Ведь ночь - к вызреванию женщины - мести
и пламени взгляда... Горящего пороха
к разрыву сорочек и тихого шороха...
...Нужна ли благая со звонами весть?
А, впрочем, давайте в укусах мне яды,
вон падает яблоко райского сада.
Ведь это не блюдо холодное съесть
за царство и пару горячих коней.
Скорее, вина до края налей.
А, дальше? А, дальше, конечно, за ней,
где смяты границы -
последняя веха,
где странные птицы
прозрачного смеха -
для эха в призывах
к слиянию плоти
и взрыва
на жаркой со стонами ноте...
                11.08.2012

           Птенец-любовь

Он мёртв?
           Нет, выпал из гнезда
птенец-любовь, плод чувственный безумий.
Мой нежный шёлк и трепет полнолуний,
под пальцами бегущая вода.
А я держал. Пыталась ты летать
через стекло, как сгусток света в окна.
Хватался я за тонкие полотна -
не в силах больше ждать и догонять.
Поверх ресниц тебе повязывал платок.
Ты проходила стены все наощупь.
Твоей была любая в мире площадь -
подушкою воздушной не для ног.
Ты поднимаясь, не смотрела вниз.
Что для тебя из пращ удары камня?
Что для тебя в дубовых досках ставни?...
Когда для взлёта был у нас карниз,
где в ухо мне шептала, - Ну же. Ах!
Мол, поддержу, а упадём, так вместе...
И я летал пусть низко, но в окрестных
посеребрённых звёздами полях.
Я слышал смех и раздражённый визг
завистников из тёмных мрачных окон.
...Я посмотрел всего однажды вниз...
Там были длинными проспектами карнизы...
...Ты улыбнулась мне губами Моны Лизы.
И... были порваны все связи и волокна.
Ты как птенец, восставший на крыло,
а я, как камень, падал чёрной тенью.
И хорошо, упал бы на колени,
но шёл к земле отвесно, как весло.
Ещё чуть- чуть... Кусками тело сшей...
Но ты подставила прозрачные мне крылья.
...Свой смочила кровью ты обильно
брусчатку из злословий площадей.
А там - парады, быстрая езда,
мундиры стражей нравственности юных,
вся мелкая людская суета,
вся грязь из зависти и алчности безумий...
...Ты - нежный шёлк, мой трепет полнолуний,
птенец, летавший из гнезда. 
                25.07.2009

Лавина

Осенний вечер - лавина с провалами пустот.
Придвинется, сомнёт, даст повод мне напиться.
Бутылки даже много, ведь я уже не тот,
а ночь покажется, вдруг, птицей.
Вот скрипнул пол. Шажок.
Потом, похоже шорох.
Свеча в руке, ожог.
Ружейным пахнет порохом.
Таится вечер кошкой на узком подоконнике.
Глаза - с зелёным щели.
Звонок! Не телефон. Шаги у двери.
Скрипят в замочной скважине ключи.
И вспыхнул свет в хрустальных полусферах...
- Ты погаси огонь свечи.
- Ты, Вера?
- Конечно я, - ладонь легла на щёку
не бритую с утра.
- Ты знаешь, без тебя мне страшно одиноко,
а дом - нора.
- В котором - хитрый лис. Показывай блокнот...
Я подаю стихи, смотрю, как идиот.
- Ну, вот же - целых два,
а значит, не напрасно
ты день провёл.
А мне на птиц плевать уже, атласную
я глажу кожу на плече...
- Пришла, пришла.
"Чем удивить мне, чем?"
- Давай, садись, вот дыня спелая,
а я - на краешке стола,
ещё вино есть белое.
Устала?
- Совсем немного, так, чуть, чуть.
- Вот чай, вот мёд, но мало.
Горячий, надо дуть...
Глаза напротив ярко синие.
В них искры. Кто сочтёт?
Касаюсь губ. Так пахнут дыней,
и сок течёт.
             29.10.2016

               Её называли

Её называли, а впрочем, какая вам разница?
Ведь всё это в прошлом.
Красивая чёрная жещина - Пятница.
Ведь имя хорошее.
Мы были одним непонятным мне целым,
а город прозрачным и сказочным сном.
Но я не владел её бронзовым телом.
Меня... Запивали шампанским вином
и ели с охотой, как сладкую грушу.
А я всё метался без снов на подушке.
И нервы натянуты были, как луки,
но трогали губы мне нежные руки.
А мне б к поцелую тянуться, как к свету,
к устам, где в меду есть горечь фисташек.
...На остров бы вместе - к янтарному лету,
где Пятницу я называл бы Наташей.
И за руку в море водил бы с собою,
связал бы ей платье из кружева пены...
...Она обожала конфеты без сои
в кафе, где молчала у лестницы Сена.
Смеялись в открытую медные кони -
мосты повидали душевных крушений.
Я сердце своё ей дарил на ладони.
Но это уже не имело значения.
Зимой даже чувства без солнца ленивые...
...Пытался обнять, но женщина пятилась...
...О ком это я? Глаза, словно, сливы.
Ах, да...Её звали Пятница.
                12.03.2012
 
                Приманка

Вот жало языка, а вот приманка - мёд,
Вот паутина тонкая улыбок.
Лети вперёд
мой мотылёк
на сладкий круг ошибок.
Любви твоей к словам, я думаю, что мало.
Придётся зажигать дневной опасный свет,
В нём, словно нить, отравленное жало,
для нанесенья мет.
Ты думала, согрею, оставлю здесь в углу.
Диван и плед, цветастая подушка.
Ты превратилась в бабочку, а я - в иглу...
Я знал - свою  игрушку
застал опять врасплох.
Эй, милая подружка,
мой яд совсем неплох,
и сеть крепка из ласковых улыбок.
Мой свет души так ярок, но низок мой порог...
...Я сам, вдруг, совершил фатальную ошибку
и получил ожог...
Так губы горячи,
так сладок твой нектар,
растаял воск свечи,
как светлый Божий дар.
И, будто, пьяный опиум из шариков экстаза,
любовь к приманкам - в голову... Ну, что твоя роса?
Ты сети порвала, воткнув в мой сонный разум
свои янтарные глаза.
Как жаль, что мотылёк живёт всего лишь ночь
и чашу превращений по капле выпивает.
Отравлен заблуждением, ты - дьявольская дочь.
Эй, кто там обнажённой по комнате летает?
И, кто из нас охотник, теперь не разберёшь.
Был твой нектар сильнее на донышке бокала.
Ты, вроде бы была, ты, вроде бы порхала,
неуловимой. В руки не возьмёшь.
И вот уже мне мёд сегодня слишком пресный,
В нём жало шлифовать мне стало, просто, лень
С тобой я был готов, погибнув, вновь воскреснуть
и залпом выпить этот день.
                30.07.2012

                Ни за что, никогда и ни с кем

От струны медоносного звона -
звук, на горло петля.
Я не знаю другого закона,
где земля
вдруг ушла из под ног
корабельными елями
и ложилась со стоном на бок
из узлов пареллелями.
Что в итоге? Сучок или ветка,
с лампой яркой маяк?
Нет, рыбацкая сетка,
для добычи и драк...
...Ни за что, никогда и ни с кем
вместе жить!
Мне б в камеи и плоскости гем
не себя положить.
Мне б коснуться рукой
до шелков меднокожих
и остаться рекой,
чтоб любовь подытожить
жемчугами в песке
из болот междометий...
или дулом в виске
для продольных отметин.
Но вовек и ни с кем,
никогда и ни разу
на кругу теорем
в доказательстве сглаза
за слезу на атласе щеки
от бессонных ночей...
...Это рыба с руки
в тихом звоне ключей.
Это стол, на котором все снятые маски
и спирали струны на холодном ветру.
Это горлу петля и камейные ласки
от тебя, за кого я умру.
                25.11.2010

               Если это любовь

Дуновение, лёгкий шлейф от духов
без тебя... Без тебя... за тебя я готов умереть.
Но не нужен пока,
только трепет стихов
выставляю на свет, чтобы в них не сгореть.
Облака!
Не грозите слепыми дождями.
Всё приму, даже молнию в грудь.
Знаю я, далеко, далеко за холмами...
Есть тропа. Да - не в путь
за тобой и к тебе, к дымке шлейфа, где но'чи
даришь зыбкий фарфор наготы
на постели...
Не печаль меня точит,
как рана на теле...
Буду точен.
Причиной есть ты.
С высоты
пусть хоть кто-то подскажет -
Боль унять ли вином?
Я пойду за тобой на край света и даже,
вылетая в окно.
Всё туда, где лицо твоё, словно икона,
где свою выставляешь к запрету ладонь...
Только зря.
Я бесстрашная бабочка с крыльями хрома,
лист в крови', обрываемый дерзко у клёна...
...может быть палачом.
И лечу на огонь,
сотворя
не кумира -
а источник тревожной печали и слов.
Что мне золото мира
и стихи не о чём?
...Если это любовь.
                28.03.2012

             Зыбка

Зачем фрегату столько пушек
и крик "На абордаж"?
Мизинцем трогаю ракушек
витой мираж
чуть мягче розового пуха
фламинго на крыле...
...Целую молча мочку уха
и руку на столе
до локтевого сгиба,
где ценит время пульс.
Зачем дороги мне Намибий?
Я не таюсь
в своих настойчивых попытках
найти предел границ.
Мой парусник качает зыбка
из колесниц.
Вот на пол падают подушки,
и тени пляшут на стене.
Труднее путь к ядру ракушки,
чем поиск истины в вине...
И что мне копи всех царей
за целым миром вод...
Ты шепчешь на ухо, - Скорей,
ведь я - твой мёд...
...И дерзкий кончик языка
на дюнах цвета мокрой бронзы,
ласкает зёрнышко соска
и гасит Солнце.
                11.08.2011

              Не зовут

Легче всего, когда рядом вода -
на камне сидеть и крутить сигаретки
с табаком, тем который из маленькой клетки
есть в кармане всегда.
А ещё наблюдать, как молитвы и просьбы уходят на дно,
тонут в травах волнистых, где сонные рыбы -
золотые в глазах твоих смотрят кино
про падения, раны, ушибы.
А ещё отдаваться на волю течений у судьбы на плече,
или плыть поперёк тонкой веткой,
или вверх, где начало в хрустальном ключе
вроде радуги-метки.
Нет, пожалуй, останусь частицей у глыбы,
каменея в свой сон
без довесов и сдач,
врачевать у других синяки и ушибы,
словно врач.
Есть хороший закон
гладить тёплой ладошкой
твёрдый мрамор души.
Пусть прохожий другой здесь покурит немножко,
от меня никуда не спешит.
Ну а я, крепко сшит,
буду жилами- струнами крут,
алтарём для резьбы и в прожилках витой...
...Дома нет у меня, а в другой
не зовут.
                09.08.2011

              Сближение

и запах твой, и тихий звук шагов -
мне - головокружение...
...от мускуса и амбры, где капля табака -
след пламени стихов
поэзии вагантов.
...Река -
дыханье ветра с моих горячих губ.
...Ты слушала, так слушают сады,
когда им ливень люб,
когда пчелы присутствует движенье.
Так слушают пески, когда от зноя жжение
а, где-то точит камень падение воды.
Так солнце хочет плазм,
чтоб резать ночь на части.
Ты - сладкий мой соблазн
и мой отказ от власти
над сжатой до предела желания пружин,
когда поток сближений
невыносимо длится.
Тебе я отдаю весь жар моей души
испуганным движением
ненужной певчей птицы.
Бери или оставь, ведь капля табака
- настояна на смолах тревоги и печали...
Рассвет подобен чашке сухого молока,
в котором все часы мгновенно замолчали...
Твой запах - тонкий шлейф и тайна обнажений,
купаж сандала, амбры и старого вина -
до сладкого беспамятства, до головокружений
на мятых простынях сиреневого льна.
                22.03.2012

              Отненавидев

Шитьём цветным тянулась нить...
А это - жизнь, отбросив рамки,
пыталась влить
нам в сердце сплавы
чудесной чувственной огранки.
И главы,
писанные Богом, читались только нами.
Но ливни и ветра
пробили кровлю храма.
И трещины пошли по нашей ласке вдоль,
и руки опускались.
А нас ломала боль,
но мы пытались
судьбе сказать, - Позволь и нет!
Вот только в руки не давались
лучи и яркий белый свет...
Ах, как же мы прощались...
Так не прощается никто, и даже птицы
смотрели нам в зрачки безумными глазами.
Что писем жёлтые страницы?
Они уже не с нами,
а просто с памятью, сходящей вниз с пера
горошинами слёз. Там высыхали пятна
солей и ливнями утра,
спешащими обратно,
вошли в обыденные рамки,
но вновь тянулась нить
в расплавы чувственной огранки -
отненавидев, вновь любить.
                24.03.2012

                Любовь

Ударит вспышкой света навстречу по глазам.
А может подойти неслышно дикой кошкой.
И вот уже молитва течёт под образа,
и ждёшь, чтоб две ладошки
скользнули по спине,
даря оцепенение и жаркое желание.
Но терпишь поражение и мотыльком за ней
летишь в огонь на новое свидание.
...Взрывая разум словом до кровоточья ран,
она то засмеётся, то тихо вдруг заплачет.
То строит на песке большой и светлый храм,
чтоб позже уничтожить от ревности незрячей.
...Тону и понимаю, что нету в бездне дна -
ведь держит в невесомости Дарящая надежду.
Ты пьян от искушений почти, как от вина,
но часто без дыхания, вдруг, зависаешь между
отчаяньем и верой - что это не с тобой,
что не тебя задела Входящая без стука...
Но звон ключей о стол и дальний лепет звука
от туфель провоцирует в груди сердечный сбой.
Раздавлен шагом времени и чередой бессонных
ночей, и давит горло из горечи петля.
Зачем душе болезни до недугов кессонных
и кофе - слишком чёрный, как осенью земля?
Но остаётся ждать, - Ну где же вы ладошки?
Зачем моё вам сердце? Внутри саднит и жжёт.
Но я готов по-прежнему брать с жертвенника крошки
и вместе с болью личной идти на штурм ворот.
...Под дверь полоски света проникли, словно мыши.
Скрип пола...каждый звук по досточкам растаскан.
Зачем мне снова в ухо туманом слов ты дышишь?
Зачем вот эта мука - твоя нагая ласка?
Зачем вне правил логики опасная игра?
...Ты лучше чашку с ядом под утро приготовь...
Вот губы у плеча, огонь и лёд бедра...
Я узнаю'  лицо твоё под маской
...Любовь.
                21.01.2012

                Трос

Ах, этот трос для выбора скольжений
по краю бытия.
Неточность в логике движений
и вот твоя
простая, в общем, жизнь
летит, как камень в пропасть
и не спасёт
ни воли лопасть,
ни крюк сердечных жил.
Ты жил, как жил,
но что-то изменилось.
Сам, вроде кроны на ветру,
где листья веером сложились
однажды по утру.
И выбора для приложений сил,
похоже, нет
Ты, будто, хрупкое разбил,
в котором свет
ещё горит бикфордовой верёвкой,
но вскоре будет взрыв
боеголовки.
И вот она каверна, не рана, а нарыв -
смотреться тупо в зеркало и ничего не видеть,
ни смысла света, ни радости движения
Зачем любовь, когда дешевле ненавидеть
за это жжение
удара о базальт...
...Хрустящий звук. Так разрывают ткани.
Ты был убит, а кажется, что ранен.
И кто-то рвёт голосовые связки: -
Бинты давай, давай скорей повязку!
...Зачем мне это время пробуждения ?
Зачем рука на кромке бытия?
Зачем мне свет, как чёрный глаз мишени...
Зачем, любовь, здесь жизнь моя?
                11.11.2010

                Эхо

Парка из лисьего меха.
Нитка верёвки, стальной карабин.
- Ты замерзаешь?
- Нет, слушаю эхо.
...Знаешь, один
ты не удержишь.
Знаешь, давай отстегни
связь между нами тонкую нежную...
- Хватит глупить! - хрипло, небрежно...
- Нет, неизбежно
всё, кроме разной фигни.
- К чёрту нытьё! Это вина -
только моя, раз не держал.
Кошка, цепляйся, ты же сильна.
Я же сказал,
подтянись, соберись... Чёрт! Неумеха...
-  Хватить вращать эту мельницу лжи.
Ты не удержишь. Будет потеха,
скажи,
руки раскинув, лететь, словно птица.
Вниз, а не вверх, по кусочкам, частицами.
Долго продлится?
До черепицы,
в доску разобранным ветхим мешком.
Даже не думай здесь зацепиться,
значит - сорваться вдвоём.
- Хватит скулить! Руку, дай руку.
Бога ли, дьявола ждёшь?...
Слышу по резкому тонкому звуку...
...С пояса - нож.
- Эй! Это что, больше для смеха?
Я тебя вытащу. Хватит нам меха.
Будет огонь, будет вода
талого снега, талого льда...
...Резкий рывок в никуда...
...Только эхо.
                06.08.2011

                Зачем?

Зачем рыжеволосая несёшь бокал вина?
Зачем ты мне вот здесь нагая на подушках?
Давно уже без правил объявлена война...
...Вот только пушки
молчат, слова оберегая.
С тобой мы на позициях в пяти шагах от рая.
Не против постучавших, а ненависти для
и розы между нами - ничейная земля.
Пусть в пепле улыбается коварный Мефистофель.
Окурки гну в дугу. Из пепельницы - вон.
Давай запьём любовь горячим чёрным кофе.
Его ещё на столике щепотка и вагон.
Зачем ты здесь нагая, с минутой каждой разная?
Зачем капкан твоих прозрачных тонких рук?
Ты скроена из плоти, но нитями соблазна
и беспощадна, как тугой опасный лук.
Не женщина. А омут, где воду мутит бес.
А, это значит ангелы живут внутри под кожей.
Я голову теряю, но жив ещё. О Боже!
Зачем ты мне нагая, желанная вот здесь
и я тебе во шрамах медных тоже?
                13.03.2012

          Которые всё дальше

Кружи'тся снег, и ветер бьёт, как плеть,
в затылок,
сметает в сторону позёмку, свистит по-детски в ухо.
Ему б накинуть сеть
на пробки от бутылок,
на шляпы фонарей...
Но оставалось сухо.
И только на обочинах дорог была мука'.
Казалось - завтра не наступит. Река,
старея,
тянула нитку через холод...
И плыли облака,
похожие на город,
другой, чуть выше - от дыхания людей...
...Вот только не было под небом ни души.
Зачем здесь снег, кому он платит дань?
Он словно говорит: "Блажи, родной, блажи!"
мир исчезает, перейдя за грань
любви к теплу, к ресницам у щеки,
к желанию открытых губ под ухом,
прозрачной нежности, когда единым духом
шепнёт вдруг кто-то: "Я люблю...",
привстав для поцелуя на носки.
...Я сигарету прикурю
от гаснущей другой,
и разотру, скользнувший вниз, огонь
о мостовую.
Ведь мир - за гранью, и ладонь
ничья не ляжет вкруговую
на крепко сжатый мой кулак
холодному закату...
Снег разметён в прозрачный лак,
закатан в пух и вату
- заткнуть все признаки тепла
из опустевших окон.
Река? Ну да. Она текла
и скручивала в кокон
остатки взлёта белых мотыльков,
своё тянула вверх холодное дыханье
от зеркала свинцового до сжатых кулаков
к бессмысленности ожиданья.
И вот он город - тих, закрыт, оставлен, пуст.
Дыхание полу'ночи - вино холодной фальши.
Всё так же падал снег в следы горячих уст,
которые всё дальше.
                11.12.2011

       Спасение моллюска

Отдай! Я понесу твой груз.
Вот эту странную из прошлой жизни повесть.
Я подарю тебе тепло и невесомость,
свой тихий летний персиковый блюз.
Я заберу с собой твою подушку
такую мокрую от слёз
и расскажу тебе на ушко
про острова, где ты - ракушка,
про сотню дюжин
белых роз.
Всё это, словно, горсть жемчужин
достать со дна.
А между нами щели уже,
верней - всего одна.
Нет, это веер из ресниц
густой, пушистый.
...Я расскажу тебе про птиц
течений быстрых.
Пусть пропасть между нами перерастает в связь
такую чистую,
что не боясь,
когда-нибудь прижмёшься ты ко мне
весомо, тесно...
А если, честно,
...Всё это, будто, глоток вина,
сеть с золотой и редкой рыбой.
Нет, это не твоя вина
жить с этой раной, этой глыбой.
Я расскажу тебе - Однажды утром
падёт с души свинцовый груз...
...Вот зарастает перламутром
та боль, с которой жил моллюск.
                02.08.2012

               Под копирку

Говорят, будто сны -
отраженье изнанки зеркал.
А ещё говорят - это жизнь,
та, которую долго искал.
И крутился в постели с молитвами грешника,
ждал ладоней горячих щеке,
и разглядывал лица, и сажал на колени всех женщин
и держал в кулаке
неприкрытое волей желание...
Говорят, будто сны -
чистый лист ожидания,
явь за гранью реалий,
что-то вроде блесны
или... губы на талии,
когда выстоишь пару часов на коленях
в полуночном бреду
возле самой желанной и ласковой тени...
...Отойду.
Кто-то слышу смеётся,
словно тайно подсматривал в дырку.
И катается вдоль
и до судорог бьётся...
- Вы отдайте мне сон...под копирку,
эту боль.
Вот же трогаю родинку рядом с соском,
вот сейчас проведу по шелкам и по линиям,
прикоснусь к животу не губами - виском...
...Но мой сон рассыпается пылью, песком,
оплавляется в прут аллюминия,
чтобы дальше не гнуть, не ломать под себя
и не чувствовать тела желаннее жизни...
Ну, зачем эта медь и зачем мне труба -
на будильнике виснет,
словно горстка монет -
на слух или взрывы басов...
...Я ищу себя там, где погас белый свет
и где жизнь - это сон.
                28.11.2011

              Будто не жил

И заполошенно вскрикнуть, на ло'кте поднявшись,
вытерев капельки пота последнего сна.
В том, под которым за взгляды подравшись,
грудью выходишь на нож.
Или сосна
наяву загоняла иголки?
Пальцы исколоты, будто катался в них ёж...
...Выхода нет. Водку достану из полки.
А без неё не соберёшь
разум в единое целое, чтобы о чём-нибудь думать,
пульс усмирить, иначе взбунтуется кровь,
и уложить в тесный сердечный подсумок
память, которую мне подарила любовь.
Вот только так - из лихорадок, во хмелю
двигаться можно, какие-то делать дела
и повторять про себя, - Не люблю, не люблю,
не обернувшись к чудовищу там в зеркалах.
Ну а, когда выплюнуть нечего
взглядам навстречу меня осуждающим...
Снова права предъявит мне вечер
из непреклонных и устрашающих.
Чтоб принимать водку стаканом гранёным,
стёкла кроша зубами в мелкую пыль.
И представлять себя юным, наивным, зелёным,
битым подранком под выстрелом - в рыжий ковыль.
Кто говорит, боли при родах - ужаснее раны?
Вам никогда не тянули из сердца расплавленных жил?
Ночь, тишина...Только дыхание...Канул,
будто не жил.
                25.11.2011

            Жжение

Это всё не имеет значения:
город, деньги, вино и карьера,
если есть в груди жжение
и немножечко веры
в око Бога на зеркале лавы заката,
в острова и лагуны, в паруса цвета крови,
где на крае земли дуют ветры пассаты...
Ну а ты наготове,
уходя уходить. Так печаль будет меньше...

...Ты не связывай клятвами маленьких женщин.
Словом "ждать" никогда никого не неволь.
Знай заранее, что: не дождётся Ассоль,
не придёт к кораблю в платье белом, как снег,
потому, что был в тайне твой новый побег
на Юга' в горизонт по сливовой воде,
разрезая покровы пустых обещаний.
Ведь невесты ждут только купцов, без затей
привозящих пурпурные ткани.
Зря струится закат, заливая глаза,
узок в рифе проход, где звучат голоса
не воды за кормой и не рыб, а сирен,
пробивающих борт острым камнем колен...
...И бутылку пусть море несёт к берегам,
и запьёт на неделю в слезах Зурбаган,
и на алчных губах слижет белую соль,
за купца выходящая замуж, Ассоль...
...Не имеет значения - слёз будет меньше,
если мыши бегут, быть на бриге беде.
Ведь я верен одной самой ветреной женщине,
той, которая может бежать по воде.
                07.11.2011

             Не тревожься

А ночь всё длится, длится,
и дождь течёт с руки.
Тропа фонарная струится
на дне реки.
Паденье сочных виноградин -
по стенам и углам,
по ткани шёлка мягких впадин
к твоим ногам.
Иных не знал, не ведал,
до свету уходя.
Я отводил ладонью беды,
когда вода
печалей внешних забирала
ту часть души,
которой мне не доставало
с твоих вершин...
Погасла ниточка вольфрама
там за окном.
Твоё тепло - мне воздух храма,
когда вдвоём.
А, ночь всё длится, длится, длится,
кружится голова.
Я словно сторож или птица -
сова,
ракушка в панцире любви...
...Язви
моя судьба, тебя никто не слышит.
В висок мне ангел мой ночами тихо дышит.
Я шторы опущу - ревнив к фонарной пыли
и к нежности, которую так долго сохранили
мои ладони грубые и тёмные зрачки...
...А на полу стихи - разорванное кружево,
бумажные клочки.
Луна взошла и блюдом барахтается в лужах,
там золото смывает, я б выкупил в распил
и всё тебе бы снёс...
Ты не тревожься, спи,
я - рядом,  словно пёс.
                28.10.2011

                В пески

Жизнь была, как зеркало воды,
непотревоженная снами.
Ни ссор, ни ерунды,
ни зла,
ни кошек между нами...
Но ты ушла
путями водопада
по камушкам, по валунам...
Сказав, - Так надо, -
не веря снам
воды.
Ушла, скользя, не возвращаясь,
не пробуя следы
напрасно заметать.
Ну а душа моя, вращаясь
в спиралях дыма сигарет,
устала ждать
в узлах из лет
письма...
Спирт без воды - напиток крепкий
весьма.
Бросает жизнь к свободе щепки.
Тесьма
вчерашних связей не удержит,
тончает нить.
Я просто клоун на манеже.
Не отдарить.
Смешон, улыбчив и  коряв -
держать текучесть здравых смыслов.
Наверно, был кругом не прав
логичной цепью выслуг.
И не сажал за стенами сады
для птицы - клады.
Не шёл в твои следы
по тонкой нитке "Надо".
Ты выходы нашла
прямые, об углы, до боли - к валунам,
до щепок, на куски,
не веря снам
воды,
ушла
в пески...               
                19.08.2011

            Трепетное

Когда-то в будущем на сотни лет назад,
мы были мотыльками оранжевыми, синими.
Искали клад
в ладонях и по линиям
любви.
Потом летели на огонь, сгорали в прах
на жарком пламени костров,
чтоб обновить
свой страх
для трепетных стихов.
И опадали листьями в садах Луны.
И воскресали друг для друга в полосках света нежности.
Не доживали до весны
из-за своей небрежности
желания летать.
Над слабыми смеялись, которые внизу
пытались спать
в кромешной темноте.
Я для тебя искал слезу
росы цветов и трав.
Нам говорили - мы не те,
что я не прав,
беря тебя - любимую в полёт.
Мы просто были мотыльками,
мы просто знали это сами,
что створки запертых ворот
нас не удержат дужкою замка...
...Нить жизни так тонка.
Не то, что там у сонь...
Ведь мы искали клад
и падали в огонь.
                06.10.2011

            Силуэту в окне

Он был трижды заварен уже этот чай.
Больше нету, зато есть вода и какао.
Сон меня в гамаке на волне укачай
и неси под бока до Макао.
С прошлым связи порви.
Мне не жаль слабых вин Инкермана.
...Оставайся, родная, живи
под туманами в доме из соли лимана.
Не с руки зацепиться
за нитки привычек.
Ты - свободная птица
со связкой отмычек
для других, у которых замочные скважины
не прикрыты стальными заслонками.
Ещё есть на флотах экипажи,
рвутся к входам, где тонко.
Пусть другие танцуют с тобой аргентинское танго
и маслины берут с полных губ.
Не судья вам, не доктор по имени Ланге,
не скрипач на портале Ю-туб.
Не хватаюсь за тело в размахе плаща,
не держусь за красивые вещи в коленях.
Мне б в сторонке тощать
и смотреть на поленья
костра в стороне...
... Силуэтом в окне
не достанешь, шалишь,
даже если споёшь тонкостенной свирелью.
Я плыву, мне - дорога морями до Фидж,
к островам за шестой параллелью.
Акварелью холстов мне дано не писать.
Ликом я не похож на Огюста Гогена.
Не готов медным лбом пробивать
твою душу в гранитах Родена.
Отдышусь от смертельных объятий удава,
оставляя других при понтах в дележе.
Ты неси чайный клиппер меня до Макао
или лучше в Танжер.
                25.09.2011

            Для откровений входа

Избитый штамп - "Мы в этой жизни - гости."
И пусть. Неважно где.
В Калуге или в Остии.
...Кругами по воде.
Для вечности пустяк,
как пёрышко от птицы,
как в перламутре стёртый лак
раку'шки возле Ниццы.
Важней не где, а как.
В дыму ли вечной пьянки,
в мгновениях молитв напрасных про себя...
А вот бы - камушком рубиновой огранки,
а лучше бы любя,
не театр внутри,
того спектакль не стоит.
Ведь, что ни говори,
жизнь - это двое.
В беде ли, в радости,
в слезах ли, в разговорах,
в словах - "За всё прости!"
За ложь и за истории.
Все правила житейские давно уже не важны.
Напрасен весь базар.
Когда есть свет из скважин,
когда любви глаза
зовущие и влажные
янтарней и темней оттенками цветов
полынных трав и мёда -
источником для ярких снов
и откровений входа.
Когда весь мир за стенами исчез или притих...
Он сам лишь запятая, ненужный мелкий штрих.
Где кошки все беззвучны и безразлично серы.
А, впрочем, всё пустое - параграфы и меры,
когда вся жизнь - мгновенье для двоих.
                06.07.2011

                Прости

Всё было, как всегда.
Не предсказание Предтечи...
Обычный странный синий вечер,
где слов лилась вода.
Из слов слагались письма...
       Очки бы мне хрустальной призмой
       читать взахлёб до корки чёрствой.
       Беречь в прикусах сухаря.
       Но, видимо, судьба прошлась по жизни острым,
       текучей яростью горя.
Сны зим сменялись летними, а дальше всё по кругу,
печалями бессонными гвоздя.
Зачем она принадлежала лугу
и собирала капельки дождя?
В ладошку белую китайской статуэтки,
во впадины тепла - прибежище Луны...
Нет больше ничего, скрипит, качаясь ветка...
...С другой больны,
раздеты догола...
И в грудь мне тычет пальчиком.
       -  Смотри, письмо...Она дала
        из строчек нежности тугому одуванчику.
        А он - в распыл. Здесь ветер не причём.
        Ты адресат. Доставлено по вехам.
        Открой своим на ниточке ключом
        из слёз через гримассу смеха.
Там в двух словах, мол, - Что ты, не грусти.
Я жду тебя, здесь всё совсем иначе...
...Вот новое письмо из пуха одуванчика
в ладонь тебе я опустила
...Прости.
                05.05.2011

               Белая ферзь

Всё это было в играх,
где я играл непроходную пешку
в квадратах обороны.
Вонзались иглы,
пряталась усмешка,
ломались перья, падали короны,
и в диком гневе белые слоны
громили лавки, лопалась посуда.
Но я искал не битв, а тишины
и верил в чудо.
Но время шло, качая амплитуды.
Побед всё не было на поле изо льда.
Всё меньше стало дел, а больше флуда
с восходами румянца от стыда.
Поймать бы в руки нить, пройти по ней в тылы.
Достать клинком ладью, забрав свои трофеи.
Пускай мои доспехи по прежнему малы,
но сделаны из стали прикосновеньем феи.
Но чуда не случилось, для пешек есть свой срок.
Противник был искуснее, а может быть, наглее.
Сверкнула остро молния в открытый мой висок...
...Или опять слова, снарядов всех больнее?
Ах, боже мой! Шаг в сторону для нежности...Нельзя...
Я рвался по прямой. Ну что мне оставалось?
Как на руки хотелось взять белую ферзя,
но на редутах славы все лошади смеялись.
Да чёрен я, как мавр. Солдат непроходной,
но нежная душа с гербами белых лилий...
Мне сказано: - Не ной,
в судьбе нет слова "или".
Ты для игры сухарь за пазухой ржаной.
Ну что же, лягу в пыль, в щепу от стрел и копий.
Я знаю, мне живым идти к любви нельзя...
Отдайте только мне последний вздох утопий
о женском сердце белого ферзя.
                27.04.2011

                Согрешив

Не позволит вино от тоски мне избавиться.
Может, с нежной соседкой мне ночь провести?
Или, раз согрешив, на подушках покаяться,
зажигая собой за спиною мосты?...
...Только рвётся в тех местах, где полоска узкая.
Ну зачем мне эти ласки, бабьи нежности?
Всё идёт от века к веку даже без закуски
от печальных настроений к петлям неизбежности.
Карандаш скрипит углём по мелованной бумаге
и рисует лики братьев Карамазовых.
Вон на поле Бородинском ветер треплет флаги,
крутит в косы древки копий одноразовых.
Женщин мало мне сегодня для гадания на кофе.
Разрываю в очередь тоненькие блузки.
Сердце ноет и ревнует к близкой катастрофе
и мечтает о дуэли. Я ведь парень русский.
На роду написана сеть больничных коек.
Утолить бы жажду мне неприличной дракой
От избыточной любви - близко к паранойе,
или к лёжке под забором битою собакой.
Не позволю я вину даром на пол литься.
Правлю повесть я свою, ставя тушью латки.
Мне бы сном с Карениной пылкою забыться,
но меняю женщин чаще чем перчатки.
Вот же рядом талия бронзовая узкая.
Именно таких писал для других Матисс.
Жаль французом не рождён, а поэтом русским
и качусь мятежным по спирали вниз.
Что-то есть от скифа в сердце у меня.
Разуму кую из упрямства клещи я.
Жду, когда отнимет жизнь стакан вина,
или нож воткнёт под лопатку женщина.
                14.04.2011

                Это если

Это если руки есть ласковые, нежные,
полные тепла - царские палаты...
Просто, жизнью и судьбой до ресниц я взвешенный,
резанный в полоски или на квадраты...
...А, обнимут в кольцо - гулкий пульсовый стук
или скрежет - в груди провернулся вдруг ключ.
То-ли вылет пчелы на ромашковый луг,
или прямо в лицо - яркий солнечный луч.
В перерывах дождей - свет из ясных зеркал.
Вот же рядом глаза - животворный источник.
Тихий голос ручьём, - Ты наверно устал
от сердечных до болей височных.
      И тогда отступает ненужное в тень.
      Я для рук этих яблоко или мишень -
      вроде глины для лепки кувшинов и блюд.
      Ведь слова - они могут, а руки не врут.
Ну давай, подходи, прижимайся плотней.
Отдаюсь на твоё милосердие.
Продавали не раз чёрной мельнице дней
за кусочек свинца вместо веры бессмертие...
      Но не нужно мне вечности. Всё для богов.
      Я прощаю, и старых, и новых врагов,
      проходящих в разрез и, которых не тронь,
      потому что на лбу - утешенье-ладонь.
Загрудинное эхо без мельницы слов,
незнакомое чувство наивной беспечности...
Это - острая грань сопричастности к вечности.
Это - просто любовь.
                07.04.2011
 
                Наедине

      День или ночь? Нет, вечереет.
Капелька солнца играет в вине.
      Если б не жажда, был книгочеем -
камнем на дне
      с книгой не длинной, хорошей и умной...
Тихо лежит в стороне.
      Там диалоги странные шумные...
...Только тугим отраженьем в окне
      тихим охотником, кошкой, мурлыкая,
женщина, словно на сливки для кофе,
      днём - необычная, к вечеру - дикая,
плавно крадётся. Если бы дрофе,
      то не спастись.
Делаю вид - не замечаю.
      Нам предназначено ночью срастись
и целоваться долго, отчаянно.
      Ближе... движения остро отточены.
Я закрываю глаза.
      Слышу, летит в воздух сорочка
через плечо к двери назад.
      Хрустнула мягко под грудью постель.
Солнце погасло в вине.
      Вот она - самая сладкая цель -
НАЕДИНЕ.
                02.04.2011

               Запах

Ты медленно вошла, и - запах тонкий...
Какой? Не разобрать от двери.
Быть может прерий?
Быть может, мёдом, как у ребёнка
на ладошке
Или ромашка с мятой?
Совсем немножко.
А, как ещё?
Так снятся девушки солдату.
Так снится лето в холода,
увитое плющом.
И запах, тонкий запах сена.
Как-будто - близко луг, вода,
кусты сирени...
Да, ты вошла, ...раздвинув стены.
Их просто нет в туманности зеркал...
Нет, я не спал,
доверившись полам.
Сидел на корточках в углу,
согнувшись пополам...
Я просто ждал
и слушал дождь,
А он вводил под кожу мне иглу
из ожиданий...
Он не уверен был: Придёшь?
Да просто не было свиданий
ни у него, ни у меня
всего-лишь вечность...
А ты вошла - сама беспечность...
Не зажигай! Свет янтаря
в проёме нам окна -
довольно.
Сегодня выход будет сольный
всегда скупого фонаря.
Присядь вот здесь на край дивана...
Молчи. Спугнём остатки стен...
...Твой тонкий запах сладко манит...
...Так пахнут ямочки колен.
                25.05.2009

               До розовых ступней

Вчера был ужин на двоих с вином и при свече.
Ну, а потом я сторожил
твой сон на собственном плече.
И повторял глазами путь
Луны по шёлку кожи.
И было так, что не вздохнуть ...
Себе дороже.
Момент был истин от вершин к слиянию.
Теперь, не потревожить!
Ведь долгим было ожидание
и скоротечным тоже.
А ночью нет, не спать, не спать.
Тянуть по нитке время.
Ну, что ещё могу я дать
заменой.
Дыши, дыши прибоем в ухо
спокойно.
Губами шевельнула сухо
и знойно.
Задую выдохом свечу,
на цыпочках - к воде.
Я губы жаркие смочу
тебе.
И приоткрою тихо штору восходу,
чтоб не ложиться и не спать,
А лишь глазами повторять,
всю безупречность переходов
(ревнуя к взгляду стен)
от шеи к кончикам ногтей,
от бёдер цвета мёда,
по линии колен
до розовых ступней...
                22.05.2009

               Медленно

Медленно, медленно, тая свечой,
      тянешь вишнёвые губы навстречу.
Кожа - панбархатом, шёлком, парчой...
      Встречу
ладонями жёсткими, нежными вдоль по изгибам.
      Вижу, ищу, жадно, ведь голоден.
Чуть повела бёдрами. Рыбой
      вышла из рук.
Тихо смеёшся, цепью играя,
      крестиком. Золотом
блещут зрачки.
      Это не серьги. Ключик от рая
или сачки
      адовых мук -
в круг нетерпения первый для жажды.
      Есть и второй. Что вспоминать?
Тихо целуешь... раз или дважды...
      - Может вина?
      - Разве? Налей. Сам вроде воска.
...Вот она - линия вверх от соска -
      необожжённая солнцем полоска.
Вот и другая - от ремешка
      снятых часов, брошенных в спешке.
Что до часов? Тикают где-то.
      Пульс на разрыв забивает их вдвое.
Можно колоть звуком орешки
      или ломать лучики света,
как дождевое
      хмурое утро
на занавесках
      из перламутра.
Тихо, чуть слышно - капельки треска.
      Сказка - тебе от обоев на ушко.
Белым пятном римская фреска -
      ты - на подушке.
                30.03.2011

            В плену

Пальцы нежно касаются кожи
твоей.
Мы моложе с тобой, мы сегодня моложе.
Это в вазе цветы
закрываются к ночи.
Ну а мы из сорочек
входим в храм наготы...
Танец резких теней,
бёдер, плеч, плавных линий.
Кто из нас здесь пьяней?
Свет из окон лиловый, неоново-синий
не боится проникнуть сквозь штору в окно.
Воздух тихо пружинит
накрахмаленным льном
и спиралями кружит.
...Нагота не боится
жадных трепетных рук
там, где линии уже
для возможности слиться
в тихий тающий звук.
Ну, же, ну же!
На низкой, расслабленной ноте
разрываем на выдохе цепи
Табу.
Ведь сегодня - пир плоти
на круге. Нас лепит
сам Господь из подлунных литых,
а к утру
мы проснёмся. И кофе, немного остыв,
оставляя на белом свои отпечатки,
даст нам новый мотив -
не играть больше в прятки,
оставаясь ночами в плену Наготы.
                22.04.2011

                А ты позволь

Мир состоит из логики вещей.
Вот стол, на нём листок бумаги.
Хоть птицей, хоть парусником сшей,
навесив флаги.
И будет мир простором океана,
волна зальёт глаза
подобием тарана,
и стрекоза -
стальная птица
исторгнет звук сухого полотна,
когда руками разрывают воду -
напиться, не достигая дна...
Но есть и нож, заточенный до блеска.
Им можно резать лодок
крутые с вёслами борта.
Винтажной тонкой леской
ловить лещей
и разные сорта
других прекрасных рыб.
Он - не причём опасный и блестящий,
когда есть взгляд исподтишка
сверкающий разящий,
подобный праще,
иголке для стежка
и логике вещей - стальных булавок.
Дотронешься, потянешь, упадёт
копна волос с затылка и до лавок.
В изгиб пойдёт
от шёлка плеч до ягодичный линий
упругих, бархатных, ладоням для утех...
А ты подашь зубча'тый аллюминий -
расчёску. И доспех
холодной неприступности растрескается вдоль.
Есть логика вещей, когда смолкают трубы...
И вот уже так близко глаза и алы губы...
А ты позволь...
                19.03.2011

                Тебе

Отыскал бы я клад, всё бы отдал тебе.
Господином земель - понастроил дворцов.
А растил бы цветы, миллионы стеблей
без шипов слой за слоем бросал на крыльцо -
входов выходов в ночь и к проходам утра,
нависал за плечом облаками - заплатами...
Фейерверки бросал бы наверх в веера,
открывая сердечный свой клапан.
Если б ты захотела, был бы нищим невольником
и тобой, как слепец за запястье ведом,
отводил от виска твоего бы я молнии,
заработав тебе же на счастье горбом.
А ещё после глав бы твоих, примечанием
оставался в тени.
Знаю я, ты хозяйка своих обещаний.
Не тяни.
Ты подай мне надежду, другого не надо,
ты введи меня в ближний свой круг,
я войду, словно ось поворотная в луг,
тот который тебе представляется адом.
Пусть любовью сожжён, если надо повешен.
Ты мне - точка опоры, самородок в лотке...
Я - густой сердцевиной тот каменный стержень
или птица в руке.
Но на слово магнитное разумом падкий.
После горна сомнений в расплаве живой.
Пусть распнут, но тот крестик, что снимут в остатке...
...тоже твой.
                07.03.2011
         
            Ну и ладно

Твои губы - цветок, ждущий капли росы,
а дыханье твоё - аромат спелой вишни,
только нрав твой - весы
или дикой осы...
Тише, тише.
Давай говорить ни о чём.
Без сарказма и яда.
На столе вместе с белой свечой
тает чернь шоколода.
Нам бы лучше молчать, не листая страниц
нашей повести странной.
Мы, наверно, похожи на птиц -
двух подранков.
Но движение спиц в циферблате часов
вяжет кружево ночи.
Переполнены чаши весов?
Или высох источник?
Очи, очи.
Они - не закрыты, не лгут.
Там огонь жаркой правды.
Губы, губы, так сладко...Так яростно жгут
и не ждут света завтра.
Быть? Нет, лучше не быть.
Ночь - приманка без лески -
заплести, перевить
шёпот, смех, занавески,
где тела в полутьме горячи, шоколадны...
Гаснет тихо свеча...
...Ну и ладно.
                15.12.2012

            Мелодия не кончилась

Мелодия не кончилась. С чего вы взяли?
Пусть выключатель - в положенье OFF.
Разъяли
провода, контакты
и вдоль разрезали любовь
на акты.
Но музыка не кончилась по альвеолам труб.
Она лишь загнана поглубже.
Но, если с губ,
но если шопотом, то, тут же...
Сначала робко, непривычно, вполнакала,
ломая в лужах
тонкий лёд из старой лжи
сиреневым, ромашковым и алым,
отправит звук в пустые витражи.
И вечных писем ноты всплывут на белый свет,
откроются по новому контакты в ток. И веки
почувствуют большой парад планет
в обычном незнакомом человеке.
...Который был случайным только что
за переплётом рам и пылью под ногами,
эфирными помехами, ремаркой...
но стал, как редкая почтовая
открытка или марка.
Что между вами?
Открой две створки губ
и выпусти пчелу из соты.
Со дна души, из лабиринтов труб...
Не это ли мелодия
из положений OFF
забытых слов, в полтона, в полнакала?
А вы считали - музыка пропала...
Но, что тогда любовь?
                24.11.2010

                Не спеши

Сколько рядом тепла,
сколько мягких припухлых от нежности губ?
Вот из глаз потекла
долгожданная ласка.
Ведь ложились мне бубны
обещанием рая, но маска
ещё держится в шрамах изрезанной кожи.
Снять бы рад всю печаль, ведь присохла, и точка.
Нужен ниточкам ножик.
Ведь груба' оболочка.
И раскрыться, поверив, принять и оттаять.
Только что-то мешает.
Да, ...опять эта сволочь – тревожная память.
Что с губами мне делать, наверное, знаю.
Любоваться и всласть целовать
и шептать благодарно, - Родная...
Но не спит королевская рать.
Ждёт подвоха, подставы, измен...

   - Ты расслабься мой милый,
распусти узел вен.
Здесь никто не предаст. Как ты скован? О, Боже!
Вот же губы мои, вот ладонь на глазах...

...Потекла моя маска по коже,
распускаясь по капле, закипая в слезах.
Ярче вспыхнул огонь, тени вскинулись в пляске.
Память в угол забилась...

   - Ну что ты, дыши...
Я тону в этой нежности губ, в этой ласке...
   - Не спеши.
                21.12.2010

                Катастрофа

Мы сегодня близки к катастрофе,
но неблизкий рассвет
подливает нам кофе
на огонь сигарет.
Вот и пепельница - арена
столкновений на Вы.
Но иконы перстами истыкали стены,
осеняя пустые углы.
Нам и век не поднять в угол красный
на укор тёмных глаз.
Всё напрасно, мой друг, всё напрасно
в малой толике фраз.
В темноте, в темноте, рефлекторностью сов.
Лишь огонь сигарет выдаёт беспокойство.
Выдаёт нашу ложь, нашу мелкую дрожь.
Разве это любовь?
Обустройство.
Можно больше сказать, но способны ли мы
передёрнуть последнее средство?
Пусть не свяжут петлёй это слово дымы.
Разве чувства у нас? Нет, наследство.
Продолжать этот путь, эту нить паутин,
прятать наши глаза за ресничностью спин?
Лишь один, он один
       там в туманном углу
знает цену тому, чем сейчас я солгу.
А солгу в этот час на нательном кресте...
...Только краска, как кровь на щеках и холсте,
где в глазах беспокойство рефлекторностью слов,
но не спрашивай здесь, - Разве это любовь?
В столкновении глаз - та же мелкая дрожь,
повторяют её за окном витражи...
Что солонка для нас, если с сахаром ложь?
Вот и кофе холодный настоен на лжи...
                20.11.2010

         Когда темнеет

Когда темнеет,
на ветке виден иней.
Окно подсвечено Луной.
Немного пахнет дыней...
...Веет
виной.
Забудем о вине,
с тобой и так хмельны
абсурдом выставки теней,
напитком сумасшедших дней...
Там мы.
Нежней, ещё, ещё, ещё.
Мы оба ласково опасны.
Лоза приподнята плющом
и нитью красной,
где флажки...
Зажги, зажги, скорей зажги,
не лампу, нет. Свечу.
Хочу, хочу, хочу
до вскриков, хруста простыней,
до стона.
Вот так олень во время гона,
всей мощью горла рвёт струну.
В его глазах рисует небо
огромную страну,
где он источник всех начал
и всплеска солнечного света.
Ну, где ты, где ты, где ты?
Твоё ли сердце здесь под грудью?
Через пластины слышу стук.
Пусть нас недобрым словом судят.
И пусть сто штук
расхожих мнений
там за стеной.
...И, боже, тёплые колени
я чувствую спиной.
И запах, запах... Так сосна
смолою медоточит.
Но отнимает призрак сна
источник...
                19.11.2010

        Вот так тоскует свет

Гудок, другой...
Затем - отбой.
Зачем звонил? Не знаю.
Хотел твой голос услышать вдалеке.
Ах, как же я скучаю...
Так дождь скучает на реке
Или трава под ивой,
где солнца и в помине нет.
Вот так тоскует свет
сонливо
за шторой.
Вот так печально бьётся море
янтарной грудью в валуны,
чтобы отхлынув, ждать
всей силы ветра.
Прозрачный свет Луны
не может дать
ни метра
пространства без тебя.
...Сажусь в углу, сжимая краску в тубе,
твою любимую - оранжевый краплак.
Такой писал другим я губы,
но целовал твои, любя
Такой пустяк -
тебя нет дома всего лишь час,
а кажется, что год
А я дурак, невежда, мот
запястий, шеи, глаз,
лодыжек, талии, походки.
Я грыз бы каждым встречным глотки,
ревнуя к профилям богов...
Я жду шагов.
вон там на переходах лестниц.
Я жду звонка узлами вен.
Я жду чутьём незримых вестниц:
от эха, перекрытий, стен
до скрипа гаревых дорожек за углом.
Я сердце перевёл в иные резонансы
от класса суперэконом
до тихих слов романса.
Ну, как печаль мне задушить, повиснув
всей грудью на окне...
Ведь, без тебя нет жизни
мне.
                11.11.2010

          Проходя галереями

Пил вино, веселился, давая тоске
    отхлебнуть из стакана до трети взасос
и ходил босиком на горячем песке
    по шипам из нетронутых пчёлами роз.
Был уверен, всё вовремя... Если не поздно.
    Я один стоил сотни, а может быть, двух.
Всё считал над тропою огромные звёзды,
    ну а днём - надоедливых мух.
И под голову камень я клал, как подушку,
    спал в обнимку с холодными змеями,
слышал часто во сне то сову, то кукушку,
    проходя поперёк галереями
минаретов заброшенных там за барханами,
    получал в паспортах непонятные штампы...
Клялся всеми возможными в мире коранами...
    Всё пытал о местах с антикварными лампами.
Сколько было тех чаш? Cтолько не было вин.
    Пыль сдувал. Их лелеял и холил...
Ведь должна быть одна, где живёт мудрый джин
    и мечтает о воле.
Попросил бы немного. О вере в себя.
    На другое давно, жизнью битый, натаскан.
И, босыми ногами Сахару скребя,
    верил в старую добрую сказку...
Вот опять у холма - чей-то старый овин,
    вот и дым от костра, словно звёздам покров...
...Там и лампа была, ну а в ней мудрый джин,
    закрывающий душу свою на засов.
Как же тёр я ту медь до блестящих зеркал,
    сколько тряс, говоря (не при женщинах) слов...
Ну а джин, утомясь, мне на ухо сказал:
   - Ты поверишь в себя, если встретишь любовь...
О, Аллах, ты велик! Сколько было песков,
    сколько стёрто подошв до мозолей и трещин?
Сколько сорвано было в постель поясков
    с продающих себя первых встреченных женщин?
Сколько выпито с ними бессчётно вина?
    Эх, душа ты моя уязвимая!
А нужна была женщина только одна,
    но единственная и любимая...
                27.09.2010

                С жадным стоном

Это - или наважденье, или светлый сон
до мурашек на горячей коже...
...Лунное вино льётся из окон,
словно золото из рук дожей.
Жажда! Проще бы, остыть...
Оплывают свечи.
В них горят мосты,
освещая вечер.
И навстречу
омут глаз -
очищающие ливни...
- Подожди, не сейчас.
...Сильно,
глубже, до предела!
Замирая, не дыша...
...Пью по капле это тело
с жадным стоном алкаша.
Пульс ударов - больше двести.
На каком теперь мы круге?
Нет, ну, что ты... Мы не вместе,
мы друг в друге.
Где я, что со мною стало?
Падая, взлетаю...
...Спи мой ангел, ты устала...
Ну, а я, здесь с краю.
                22.08.2012

                Посторожу

Глаза полуоткрыты. В них - свет иных созвездий
    туманных и таинственных.
Не мне ли там известие
    от женщины единственной?
Ты спи. Посторожу полупрозрачный сон.
    Послушаю дыхание, с подушки подберу
жемчужиной в ладонь.
    Я - рядом. Одеяло под ноги подоткну.
Луч, отражённый в зеркалах,
    верну окну.
Оно само запуталось во снах,
    в туманных отражениях, им пойманных вчера.
Стереть? Как выкрасть холст из рамы,
    с развёрнутого веера -
убрать цветок багряный.
    Там будет пусто, словно солнце не взошло...
Но спектр уже кусочком на щеке -
    частица радуги, хрустальное тепло...
Да вон ещё - на стенах, пиджаке
    моём, небрежно брошенном на стуле.
Не дам переползти на ткани простыней.
    Они с тобой, вот только что, заснули
таинственными складками теней.
    О боже мой! Рассвет! Куда? Назад!
Повремени. Потом с лихвой догонишь.
    Не трогай сна в таинственных глазах,
прикрою ставнями ладоней.
    Сложу ковшом, подставлю чашей,
потом верну, прольётся пусть дождём...
    монетами из золота любви тревожной нашей...
Часы молчите. Подождём
    на паузе пружин, в щелчках секундной стрелки.
Ещё, хотя бы час, тогда и разбужу...
    Я поднесу ей день и солнце на тарелке...
Ну а пока, посторожу.
                25.09.2010

       От притяженья глаз Луны

Глаза Луны, такие жёлтые бывают лишь у кошки.
     Зрачки не узкие, а словно в чашке дно.
Ты тонешь в них... Так падает в вино
     или в шампанское кусочек шоколада.
Там даже есть дорожка
     из искр сухого взгляда.
Там есть и свет - отчаянный призыв.
     Вчера был смех, сегодня горький страх -
кофейный для гадания наплыв
     с двенадцатым ударом на часах.
Закрой ресницами, а лучше отвернись
     или, напротив, распахни, как омут.
Ты иногда - лисица или рысь.
     ...В твоих глазах, там многие утонут,
забывшись криком неги и восторга
     или беззвучно, молча улыбаясь...
...Ты не приемлешь мелочного торга,
ты не стараешься понравиться, смущаясь.
     Ты просто ждёшь - привычки таковы
ночных, кошачьих, бархатных, пятнистых.
     Ты знаешь эти правила игры
в клубках, на ниточках, монистах...
     Или в глазах, где сотни тысяч лун
рассыпаны на совесть и на страх
     тем на полу,
стоявшим на часах
     и ждущим очереди, падая на дно
шеренгами из ряда...
     Так падет в шампанское вино
кусочек шоколада.
     Так падают в ковёр с высот каната клоуны,
или ребёнок с матерью поспорив...
    ...Я тоже пал одной из тех историй
в глаза неблизкие Луны.
                16.09.2010

              Невозможно

Все объяснения в любви по сути ложны,
когда не лгут глаза.
В них есть слеза,
но это - невозможно...
Там дно сухое гордости твоей.
И точит камень зло, и приближает край,
а я прошу, - Скорей
мне избавленье дай.
И отпусти, от ран болит душа.
Не трогай оголённого, которое под током.
Само пусть отболит на кромке миража
и выйдет, как игла, кровоточаще боком.
Мне в выходе ином
все тропы невозможны...
Утешиться вином?
Но хмель излишне сложен.
И ложен, как вся жизнь на кромке острой бритвы.
Неправды там кривые в зеркалах.
А, помнишь, выносил я на руках
тебя из под дождей,
из бед, глубоких рытвин,
бросал к ногам букеты орхидей?
А, помнищь, спрашивал, - А, можно?
Коснуться рук... Так гладят образа.
Ты помощью была той самой неотложной,
загадочной, мечтою невозможной...
О, боже мой, как близко горячие глаза.
Ресницами закрой - смотреть на солнце больно...
Там тень измен и всполохи огня...
Теперь ты птица вольная...
...Так отпусти меня.
                12.09.2010

                Твоё тепло

Твоё тепло - внутри, за гранью плоти...
    Так отпусти с моей.
Там всё - пожар и даже боль от слов.
    Ты раз сказала сотый:
"Зачем твоя любовь?
    Зачем идей
твоих мне полные ладони?
    Легко ты истекаешь... сквозь пальцы, как песок..."
...А я стою, как пёс, проливший на пол сок,
    нашкодивший, виляющий хвостом.
Что делать мне, ветра в дорогу гонят?
    Не удержать, звенит в осколках цепь...
Хоть изведи постом
    без ласк и без еды...
Ведь было, уходил дорогой пыльной в степь,
    все связи и привычки разрывая...
Тепло твоё - со мной глотком живой воды
    или куском последним рая.
Землёй обетованной на краю
    морей, жары, находок странных, зноя,
среди дождей, разрезов, гноя...
  ...Но к октябрю,
как птиц, не сбитых в стаю,
    меня ты находила на поле белом льна...
...Там в оболочках - горькая волна...
В ней до беспамятства я запахами пьян...
...И вот уже щепой меня бросает,
не к искре на ветру, а к облаку в туман...
   И всё... Рассыпалось. И, чтоб собою быть -
песком тебе обратно на ладонь...
   ...Мне надо вот сейчас собраться, уходить,
хотя бы сквозь оконное стекло...
   Не то сожгу обоих, горит в груди огонь
пугливых, непоседливых, мятежных...
  ...Но есть твоё тепло
к возвратам неизбежным...
                07.10.2010

                Пока жива

  Сто тысяч слов и будет мало
  среди песчаных дюн и скал.
  Да ты, хоть, выстрой Тадж-Махал
  и у ворот присядь устало.
  Любовь не спрятать в глубь темницы,
  пока жива.
  Она - вот это небо, птицы,
  вот это море и цветы
  и запах по' ветру во след
  желёз волчицы.
  Вот так и ты
  идёшь на свет,
  как бабочка. Сгорать в огне.
  Слова?...
  Не знаю. А в цене
  красноречивое молчание
  и жесты рук,
  когда дыхание -
  есть самый ценный звук?
  Что сердцу ревность? - Сад камней и только.
  Тоскуй до плача.
  Она - со ржавчиной иголка.
  По вкладу - сдача.
  ...Богатство мира - скорлупа
  пустот ореха,
  когда наверх ведёт тропа
  и колокольчик смеха...
  К прикосновеньям по шелкам
  и призракам измен.
  Несёт, несёт поток-река
  нас в сладкий плен...
  К устам и дальше, больше, ниже.
  ...Горяч источник.
  И забытьё, когда не дышат,
  и снова пальцами по точкам,
  когда мы юны,
  когда целую мочку,
  когда ревнуют дюны.
                05.09.2010.

           Что тут скажешь ещё?

Ожидание - штука сложная. Что тут скажешь ещё?
Догонять? Невозможно.
А вцепиться клещом?
Нервным может понравится. Мне же нити депеш -
паутинами кружево, цвета крови и беж.
Нет, не знаю, а нужно ли
догонять?
Или в скулах желвачно
трудный узел катать?
Письма туго собрав в толстой пачке,
их кладя на огонь,
нитью губ усмехнуться, - Чудачка, -
отнимая ладонь.
Говорят, что накладно не дождаться утра,
и бесстыдно насиловать память.
Дом - ловушка, большая нора,
красный свет фонаря в Амстердаме.
И терпимости лавка. Ну а что же ещё?...
...Третий час до границы рассвета,
Блеск из нити ножа.
То ли сплю, то ли где-то
- на витках миража.
Только знаю, что даже свече я смешон.
Сторожу я замочные скважины,
но, тогда, мне, чего же ещё?...
Только кто-то слегка прикоснулся плащом,
словно вихры приглажены.
Может листья приподняты шинами
или - поступью зверь...
...Только скрипнула громко пружинами
и захлопнулась дверь.
                18.08.2010

              Инь и Янь

Как Инь и Янь. Начало всех стихий...
Огонь и во'ды. Схватки родовые.
Зачем стихи?
Есть клетки стволовые,
пророщенные в щели между кож.
Кто скажет, что это - невозможно?
Кто спросит - единство где и связь?
Всё там под сердцем от простого к сложному
в завязь.
Где третий - нет, не лишний.
Где пепел и вода, дают земле росток...
И вот уже блестят на солнце вишни,
глазеют на Восток.
Где вечера в легендах восхитительны,
где лунный свет расчёсывает рожь -
вы - половинки удивительного.
Всё остальное - ложь...
                13.07.2010

                Уходя, уходи

Если хочешь уйти? Я тебя отпущу.
Если хочешь остаться? Вот хлеб и вино.
Только дерзких измен я тебе не прощу.
Я - больной?
Может быть. Но скажу без кивков
на примеры из сказки...
Я пойму, если встретишь любовь
ты другую. Натаскан
теми первыми, бившими в цель до тебя.
И усвоил привычки -
если стынешь в тоске не любя,
брось отмычки.
Переплавь все ключи на другие орала
для полей перемен.
Если было тебе моей нежности мало
для измен?
Уходя, уходи.
Не держу за плащи и за юбки.
Виноградин
не храню для голубки.
Не нанижу, как бусы на тонкую спицу
тихий крик журавля
вслед полёту синицы.
И тоску отскобля,
всех долгов не взыщу.
Но тебя я, любя,
всё равно отпущу.
                28.06.2010

             Какую взять?

Вот ножницы, вот лаки для ногтей
в прикосновениях твоих и отпечатках.
Я сам готов в перчатках
ходить в кругу теней
оставленных тобой.
Когда идут дожди из глаз
я вторю им спиралью альта.
Вот и сейчас -
поклялся быть скалой базальта,
А не могу.
Ну, где мне взять ещё лагун -
отмыть печаль обид,
причины срывов, поступи к порогу?
Какую взять из плит
вины, как покаянье Богу?
Но, что мне идолы, когда вершина ты?
Мой крест, распятье, Аллилуя
и мой глоток воды,
последний вдох для поцелуя.
И смерть потом, пускай сейчас.
...Но не вернуть, саднит в живом иголка.
Лишь только дождь идёт из глаз
и в сердце винт резьбой...
...Мне б на три голоса завыть тоской, как волку,
а я трубой.
                18.06.2010

            Есть где-то

Есть где-то, не знаю, за лугом и полем,
за лесом, восставшем из пепла зимы,
в тумане, до слёз, до боли знакомый...
Постойте! А те ли курятся дымы?
А, там ли, высокие трубы и кровли,
а, тот ли, из ниши встающий в нарост,
цепями спускаемый после неволи,
хрустальный невидимый арочный мост?
Две башни, как стрелы, пронзающе остры,
и герб над воротами - солнечный щит...
Ну, кто из вас видел таинственный остров?
Заплаткой пришит на глади морей.
Быть может Тацит,
Бодлер и Петрарка?
Тарковский Андрей?
Да вот распускает канатами барка
свой парус на кончиках рей.
Ну, кто не боится шагов наугад
и спрыгнет на палубу, жизнью скучая?
Там есть ещё вёсел малиновый ряд,
сердечными ритмами курс отмечают.
Прохожий скорее свой случай лови!
Сигнал прозвучал и якорь отрезан...
...На поиск хрустального замка любви,
воспетого ветром поэзии.
                19.05.2010

            Побудь со мной

- Не уходи, побудь со мной...
Слова, как нож. От них мне больно.
Сегодня вечер танцев сольных,
ловлю опасный взгляд невольно
из глаз твоих волной.
Зачем рубашка мне оков,
зачем наручники и цепи?
Нет ничего в миру нелепей,
когда любовь,
как в клетке птица.
Не удержать, но длится, длится
и истончается как нить
концом иглы,
словами - "быть или не быть",
ударом об углы.
Так где твой ласковый огонь -
свеченье глаз?
Пустая ковшиком ладонь,
и не про нас.
Но вечер взглядом чёрным, плотным
подсказывает мне,
- Разрежь покровы и волокна
по толщине.
И, как бы ни было там больно,
пойми простые истины.
Ты сам невольнице невольник
и ненавистен ей.
Открой все настежь двери, окна,
любовь перекрестив.
Она полётами свободна...
Так, отпусти.
                02.05.2010

              Ты - такая

Кто для меня стала сукой?
Кто оставила на углах следы?
Сам пойду за душевной мукой
поперёк или вдоль воды.
На пружинистых сильных лапах,
забирая тебя в ладонь.
Ты оставь мне дразнящий запах,
ты зажги мне в глазах огонь.
Выйду соками и растаю,
исторгая из сердца крик.
Я погибну, тебя теряя.
Я сойдусь с кем угодно встык.
Буду злым, нарочи'то грубым,
буду нежным, как шёлк-трава.
Мне же трудно цедить сквозь зубы
эти ласковые слова.
И в прыжке, словно тень пластаясь,
хочешь, сердце моё прожги.
Что мне злость человечьей стаи,
что мне выстрелы и флажки?
Это нечто вроде болезни -
леденящий мне душу страх...
...Я не вынесу слова "Исчезни"
в метках суки на всех углах.
                26.04.2010

              Любил из вас...

Опять я трезв в кругу гостей и зрителей.
Опять мне воду превращать в вино.
Опять кресты прикалывать мне к кителю,
опять плести из терния венок.
Ученики мои - любители забав:
Андрей и Петр, Иуда, сын Пилатов!
Чего ещё вам? Сердец я костоправ
и колокол, пасхальных в крик, набатов.
И мало быть мне гранью Иордана,
и мало быть мне плотником столов.
Как хочется напиться в доску пьяным
и проповедовать любовь.
Но иглами хрустальные вопросы
мне задают на таинствах вечерь.
"Ну, где твой к воскрешению Иосиф,
и в царствие распахнутая дверь?"
О боже мой, нуждаются во мне!!!
Никто не может здесь сравняться в классе.
Доспехами прижат к моей стене,
держась за веру бедный сотник Кассий.
И просит мне песком насыпать в горсть
живой воды, хождением не сытый.
Но выкован для плоти острый гвоздь
но вырезано копьями корыто -
ковчег и чаша, кубок и бокал
для сбора лжи - евангельских писаний,
Постойте люди, я ли не устал
от ваших необузданных желаний.
Молитвами бессмертие отринув,
я исповедь несу на круг гостей:
- Любил из вас я только Магдалину
и за неё распят был на кресте.
                06.05.2010

             Хочешь пари?

Напрасно ждёшь горячих уст
моих.
Целую резкой гранью чувств.
Пари?
Любовь покажется острей
со дна.
Ты шепчешь на ухо, - Скорей,
вина...
...Медленно в танце сливаясь телами,
мы обездвижены вещими снами.
Ленточка нежности может быть лезвием
или прокована острыми гранями...
Главное, быть хоть немножечко трезвыми,
соприкасаясь душевными ранами...
...Хватит ли слов водопадом обильным
с чувством вины?
Встанем из лавы мы более сильными
в свете Луны?
Белое, чёрное - тонкими тканями.
Можно порезаться лёгким движением
в тяге к прекрасному резкими странными,
встав на колени в изнеможении.
И воспарить разумом над...
...Чаша полна, только пригубить,
поздно узнав, был ли там яд,
или трубят ангелы в трубы.
Был ли над пропастью ленточкой мост -
плавкая нить к цели желаний?
Знаю, любовь - зеркало острое
сколами трещин и расстояний...
Правило этой древней игры -
выход к вершине в узкое устье.
Можно порезаться гранями чувства...
Хочешь пари?
                14.04.2010

                И ждал

Не удержал любовь под белы крылья.
И звал назад, и мог всю ночь стеречь.
И за окно смотрел, когда же пылью
вдали закружится тропа.
Но не об этом речь.
Ведь в жизни нет нелепей, чем ждать и догонять.
Он всё пытался откопать
в глубинах недр приманку,
Чтобы вернуть любовь в огранку
прозрачных розовых камей.
Но нет. Напрасны зовы глаз.
Душа шептала, - Будь скромней,
как серый дымчатый топаз...
А он кричал, - Не верю, она в ловушке стен
у зла под ненавистью башен.
Любовь мою поймали в плен
блесной вчерашней...
...Закат кровавой кистью крашен
в саду камней.
Он оседлал коня и, страшен,
пошёл за ней.
И башни брал и города
копьём.
Худая слава шла всегда
о нём.
Беду нёс пламенем сожжений,
как месть для зла
из лучших побуждений...
...И ветром шла зола
из чёрных пепелищ
Любовь испуганно ждала
ножей из голенищ.
И вот, нашёл, покрыта пылью
любовь в квадрате стен...
Он поднимал её за крылья
молитвами с колен.
И ночь текла цветами лилий,
и грозы плакали о нём,
- Любовь нельзя вернуть насильно
под звуки труб копьём.               
                11.04.2010

             Мотыльковая суть

Тихо так, что я слышу свой пульс.
Город спит, дремлет чутко квартира.
Таракана бы дёрнуть за ус,
покидающего грани мира,
где застыло тенями время
в потолочности чёрных дыр....
Тишина, за плечами бремя
тайным весом чугунных гирь...
Но прошита по краю тесьмой,
словно шов на открытую рану,
не отправленное письмо -
скрип тарана...
Это вдребезги бьётся птица
о стекло на попытках взлететь.
Полоснула ножом половица...
Упустил, не успеть.
Словно камень баллист. Не поймать из окна.
Если только пластаться в след
гуттаперчивым, вроде слона
языкам на обед.
...Как легко быть Сальери на слух и на вид,
не признав нотных грамот.
И писать музыкальные темы любви
по живому на память.
На бумагу нести тихий стук каблуков -
до диез и октавой ниже...
Не смотреть тихо в ночь, где теряет любовь
свои белые крылья. Вижу!
Как летит в темноту на мерцающий свет,
на чужое в решётках окно,
Мне поставить бы сеть... Нет!
Жизнь - немое кино.
Полной чашей, последнею каплей и мерой,
где есть суд отвечать
зеркалам, так похожим на двери
в злых привычках молчать...
...Как скрипит чья-то лампа, принимая на грудь,
обгоревшие крылья, мотыльковую суть.
                04.04.2010

               Чего же?

И пауза. Глаза в глаза без звука.
Короткое мгновение,
Остановилось, вдруг, без стука,
не только сердце... Вечность
часы за стрелки придержала.
...Внутри тебя струна дрожала
короткой нотой бесконечности...
И вот, прикосновение
руки, плеча, бедра.
Вся логика сомнений, как камень шла ко дну.
Нет больше места странному "вчера",
вопросам, - Как и Почему?...
Не стало вдруг пространства между нами.
Наш пульс был громче отзвуков набата.
Ролями поменялись мы и снами,
молчанием свечи витиеватым.
И только мысль, - "Дыхания ли хватит
по тонкому... чрезмерностью... скольжения?
Не нужно ли чего-нибудь взамен?
...Бедро, прикосновение, объятие
и сила притяжения
с колен...
                17.03.2010

         Как сфера плода

Мы были едины, как сфера плода,
с единым, как семечко мягкое сердцем.
И горе нам было, что с гуся вода,
Как бочка медовая с ложкою перца.
Но мало. Для плоти есть шило, заточка,
острее зеркального лезвия бритвы.
Рассыпалась надвое твердь оболочки,
отторгнув молитвы.
И семечко треснуло муками ада,
и плоть разделилась по трещине тонкой,
и встала меж нами стеною преграда,
и пропасть чуть толще обычной соломки...
...Чем дальше, просела глубокой воронкой,
разъята всё глубже, подвинулась шире...
...Где руки тянулись, чтоб встретить щедроты,
раскрылись провалами чёрные дыры,
пещеры, карнизы, глубокие гроты...
Мосты? Ах, оставьте, ведь это пустое.
Река разливалась потопами Ноя.
И сломаны вёсла в попытках навстречу.
...Где были мы целым, там стало нас двое...
И мы повернулись друг к другу спиною,
когда согревать содержимое нечем...
Шаг в сторону только начало расплат,
разрывы волокон под сталью иглы.
Какими же острыми были углы,
стальные шипы на витринах преград...
...А мы обойти их увы, не смогли.
                19.02.2010

                Молчать?

Не передать словами... Молчать? Ты - тоже.
Достаточно прикосновений
к шелкам и коже.
Довольно откровений
от пламени свечи.
Молчи, молчи...
...Салфетки, стол, кровать и тени.
Ведь ты ждала
безумия мгновений?
Я знаю. Признавайся
глазницам белых стен...
Едва касаюсь пальцами
холмов твоих колен.
Всё - будто в забытьи.
Так гладят сокровенное, святыню.
Здесь только я и ты.
Ещё есть тайна линий.
Пусть скроет темнота шероховатость слов,
мою неловкость, лихорадку,
румянец на щеках. Пусть говорит любовь
солоновато-сладкая:
О том, что мы - одни,
что нам никто не нужен.
Мы пьём по капле эти дни,
а ночи кружат.
И, что молчать, касаясь нежно кожи,
волшебно хорошо.
Молчи, молчи. О, Боже!
Целуй ещё.
                08.03.2013

                Наедине с тобой

Мне не хватает музыки, а слов так мало
затасканных, избитых на разных языках...
Нежнее - звук воды бегущей, талой
в ледовых швах,
которые вдруг дали слабину
и оплывают, словно свечи...
Вину
под вчечер мне
не развязать язык.
Оно - всего лишь хмель
к отказу разума, когда не вяжут лык.
А ты - икона, но иногда -
      невыносимая жестокость бога,
не принимающего утренних молитв.
Ты даже - не черта итога,
а нож. Он свит
из сплава солнца и луны...
Я со спины...
А хочешь, подставлю грудь?
Тебе дозволено отнять всю мою жизнь,
всю эту суть
прикосновений едва-едва,
все миражи,
которых я создатель и палач...
А тут - банальные слова,
хоть плачь.
Такие серые, такие узкие...
...Постой!
Мне не хватает музыки
наедине с тобой.
                21.02.2013

             Тэффи

Есенин, Анненский и Блок...
...Чего ещё в пределах ночи?
Молчит звонок.
Не хочет
упрёки труб передавать.
Что остаётся? Ждать?
В закрытой нервности своей
стучать зубами в край стакана,
на нитку собирая дней
горошины тумана
опасных чутких снов?
Зачем мне сказочная птица
любовь?
Зачем она по венам длится...
...Листаю белые страницы,
ищу ответы и пути,
как перейти
границы между было
и безнадёжным есть...
Что нас с тобою в ней убило?
Быть может, это - месть?
За то, что голоса миров
приходят свыше,
что торопился и перо
не оставлял в покое. Слышишь?
Я шёпот звёзд перевожу на белую бумагу
и сыт стал вязью строк.
Себя я ненавидел за отвагу,
за фиговый листок
причин не возвращения в реальность
к обычным рамкам бытия
в ненужную тональность
струн, где поздний твой звонок
всего лишь нить тире и точек...
...Неутешительный итог -
Тарковский, Бунин, Тэффи, Блок
и шёпот ночи.
                20.06.2012

             Это ты

Запах вишен и полян - это ты.
Ночь дарила на двоих три часа.
А потом шаги я слышал пустоты,
где из окон сильный ветер на басах
говорил со мной, но я остался глух.
Он обиделся, ушёл. Да, хоть в сады...
Там и воздух, говорят, слишком сух,
потому, что запах слив - тоже ты.
Будет утро и привычный с улиц гам,
может, солнце, но прогноз не дал надежд,
а сейчас луну разрежут оси рам.
В них - не зеркало, а мы - без одежд.
На полянах простыней - рядом, тесно.
Все слова - бессмысленно просты.
То ли, близко были мы, то ли - бездна...
Но поляны белых роз - тоже ты.
Запах, он имеет цвет.
Наполняет даже тени.
Веки смежу, резок свет
там, где белые колени.
Проводить? Нет, не могу.
Ночь по капле тает, тает.
На ромашковом лугу
пропадаю, пропадаю.
Дверь - не дверь, а острый нож.
Плащ в тумане - белой искрой.
Мимолётен след, и дождь
разрывает простынь быстро.
Скрип железа. Каково?
Сердце мне в полоски режьте!
Может, дождь был в Токио,
может, ближе, в Будапеште,
где свинцовы облака'...
Знаю сам, подводит память, сводит разум мой на нет.
В нём печалей слишком много и в избытке пустоты.
Гавань, порт и маяка
белый свет...
...Близко запах яблока...
Это - ты.
                09.02.2013

           Тайные знаки   

Оставлю душою душе 
  тайный знак...
             София Генюк
http://www.stihi.ru/2012/12/02/7855

Эти тайные знаки? Не нужно, остынь...
Эти связки теней у порога?
Разве клятвы дают, где разводят мосты?
...Всё - от Бога.
Даже память о нитке ночей,
даже сны, не восставшие былью.
Сколько найдено было ключей
и забыто под пылью?
След оставит ли мел?
Смоют крестик дожди.
Был когда-то он бел,
а сейчас - подожди...
...Можно даже резцом, как геоглифы Наски,
или сталью, но так, словно викинги встарь.
У меня - только кисть, тюбик солнечной краски
с переходом в густую, как кровь, киноварь.
Зажигай мне светильник в глубинах окна.
Это - редкий пароль на пустынных холстах.
Лучший знак - предвкушение и тишина
у порога, где святы пустые места.
Искру света оставь для вина хрусталю.
Воск ли нужен подсвечнику?
Тайный знак у порога - есть вечное
слово в шёпоте тихом "Люблю".
                03.12.2012   

                Полина Виардо 

Читая ноты Бога короткие и длинные,
дождь в трубах водосточных поёт на сто ладов...
Представлю - в дверь стучит сейчас ко мне Полина
с фамилией негромкой Виардо.
Но нет и нет. Пустые окна, ветка.
Лиловые плащи ноябрских ночей.
Под боком кот. Не мой. Соседки.
Любитель калачей,
сметан и молока,
лежит ленивый, сон мне нагоняя.
Но я не сплю, а жду звонка
на чашку чая.
Я буду объяснять, наверно, в сотый раз
ей технику мазка, смешенье разных красок.
Мне будет хорошо от карих тёплых глаз
и собственных красивых сказок.
В который раз слегка побуду пьяным,
как будто в театре выходя на "бис"...
Сегодня - время кисти Модильяни,
и мне бы позавидовал Матисс.
Дождя не слышу трубного я гласа -
пусть льёт хоть целый век.
Во мне живут: мятежный дух Пика'ссо
и чувственный Лотрек.
В холстах цвета - не платина, а литий -
к отказу от обычных скучных норм...
Я трогаю бедро, ведь я - античный Фидий -
исследователь форм.
Но плоть - не мрамор. Пламенный огонь.
Упала кисть, живой внизу катаясь.
Ладонь нашла горячую ладонь,
тела давно уже переплетаясь,
на ощупь и на слух нашли изгибы, линии,
мелодию богов на тысячу ладов,
где ночь в окне рисует уголь - ветка,
а рядом в простынях - усталая соседка -
двойник Полины
Виардо...
                20.11.2012

               Медь    

Лучше - в грудь,
там, где может быть лазерный луч.
Как-нибудь или ртуть,
или молния ливневых туч.
Видел я не такие мятежные грозы,
уворачивался и терпел.
Всё не то. Это ягодки, томные розы
- не у дел.
Вкривь и вкось пролетело
в зеркалах миражом...
А, когда - в центр тела,
не ножом,
а занозой...
Боль и кровь.
Высыхают мгновенные слёзы,
где в зрачках был ожог.
Это, просто, любовь
мне смеётся в зрачки...
Дальше - больше - заряды картечи?
Попадался не раз в сети, даже в сачки
и давал из пробоин я течи.
Двух небитых дают за привычки
от любви умирать.
Взят давно я в кавычки.
Ну, за что так карать,
за какие грехи был низложен?
Даже некого больше спросить.
Фотографии жгут на ладонях мне кожу -
в пору заголосить.
Можно - в сердце свинец
или тот же расплав - ртуть и медь,
чтобы в них, наконец,
вместе с болью сгореть.
                09.11.2012   

           Выпадая

Когда стекло,
как шоры вороному на ясные глаза.
Заволокло...
По-моему гроза.
И тянет к сну цветастая подушка,
но есть иголки - ушко
верёвки вить,
в суровый жгут...
Я превращаюсь в нить -
идти туда, где ждут,
качаюсь, словно, пьяный в зыбке,
так шарик мечется в канале луз.
Но тянет в темноту. Так, чья же там улыбка?
Или играет тихо блюз?
И, вроде, кроны мерещутся мне пышные,
и, будто, яблоки - с куриное яйцо.
Вот резкий выдох, вспышка,
лицо,
ромашка льна,
белеет вырез блузки,
Не то, чтобы Луна,
клинок блестящий узкий...
Булат?
Пьянящий запах сена.
В обхват
округлые колена...
Но задрожал, вот-вот растает
бубенчик тонкий смеха...
Так, кто же там летает
на перепадах эха?
...На запах повело,
мираж неясный крив...
...Сквозь толстое стекло,
где ночь чернее слив,
тягучая, литая...
...Узнаю ли, кто держит на плаву,
когда из окон выпадая,
летаю не во снах, а наяву?
                17.08.2012

           Баламут

Долог путь, но обратно нельзя.
Кто распутает нить в паутине дорог?
Может, это впустую, может, это всё зря?
Ведь болят под мозолями косточки ног.
Узок путь мой и весь на трудах и крови'.
Мало знаю я мест, где давно меня ждут.
Послан быстрым гонцом для внезапной любви...
А назвали вчера у ворот - Баламут.
И встречали собаками, гнали взашей,
подносили не хлеб, а кукиш под солью,
языками стелили решето шалашей.
Ну, кому здесь охота возиться с любовью?
Может, всё это зря?
Вряд ли злых удивишь тетивой.
Оскудела любовью земля,
хоть шакалом на пустошах вой.
Разве камни возьмёшь одинокой стрелой
прямо в голову или в грудину под сталью?
Здесь глаза - бронебойное с блеском стекло.
Вон и воздух пропах пепелищем и гарью...
Долог путь, но не знаю, кто этого ждёт.
Я, бывает, летаю, но высок мой полёт.
Проще - пядью за пядь, прятать крылья в плащи,
лук держать за спиной, где в законе - пращи.
Что осталось? Ходить, словно, призрак вдоль стен
и стрелять через силу с разбитых колен...
Эй, на денежном поле! Бросайте плуги'.
Полетела вдруг молния. Признак - к застолью.
Вот и лук мой в тумане - палитра из радуги.
Он всё также заряжен любовью.
                14.08.2012

          И я за ней

Свернусь озябшим у костра
калачиком.
Какая странная игра,
хотя, давным-давно пора
(Зачитаны до дыр) -
сжигать охапки пачками
изз разных мест открытки, письма,
     в которых уместился мир,
утраченный методой Герострата...
Сжигаю небо низкое,
весь тёмный свод сапфировый
по линии заката.
Сметаю звёзды жаром дуновений
с открытой плоскости ладони.
Они пылают искрами мгновений
и растекаются по склону...
...Как с пьедестала токами любовь.
...В горсти - остаток. Так - пустяк,
всего лишь пара слов, -
Ну ПОЧЕМУ же всё не так
и, главное, ЗАЧЕМ?
Зачем она приходит так легко
ручьём стремительным свободным
с избытком через край?
И вдруг уходит криком стай,
с горы рекой
 холодной,
остывшей прямо у костра...
...О, Боже! Как проста
история огней.
Уходит с дымом вверх зола,
и я за ней.
                25.04 2009

              Зачем дышать?

Зачем дышать?
Когда нельзя твой запах почувствовать на вкус.
Зачем душа?
Где без тебя там пусто.
Зачем мне руки, когда нельзя по ткани блуз
мне провести искусно?
И оценить прозрачность перемен.
Зачем в нелепой жажде губы?
Когда твой шёлк колен
нельзя целуя, трогать языком.
Зачем мне сердце там внутри
и кровь по трубам
вен?
Зачем зеркальный шаг витрин,
когда в них нет тебя?
Зачем мне сон
без права на ошибку?
Зачем мне пульс и тело гибкое,
которым не смогу обнять любя
твоё в ответ?
Зачем мне белый свет?
Вода хрустальная в горсти?
Зачем земля шагам вдоль чёрных стен
из дней?
Когда любовь твоя взамен
моей, прости
не мне...
                09.03.2009

                Я выбираю

Свернуть с тропы? Да ни за что на свете
от женщин, приносящих сердцу боль.
Я им духовник и король.
Вот Вам душа, ножами можно вдоль.
...Но - в сторону все тайные обеты,
молчания, молитвы и секреты...
...Я выбираю женщин без понтов
по нежности, по голосу, по вкусу
с желанных губ, наполненных искусом.
Готов для них распятым быть Иисусом
на самом из высоких здесь крестов.
Я выбираю женщин странных снов -
порочных и с безумными глазами
из самых дерзких - в горе от ума...
Я выбираю женщину цунами
с красивыми и нервными руками -
жемчужину с кораллового дна.
С лица воды вином хмельным не пить.
Я выбираю женщину из равных,
я выбираю женщин своенравных,
изменой не готовых мне простить
вину мою случайную, неправую.
Я выбираю женщин не по росту,
по запаху, как если был бы псом.
Я пробую на ощупь даже воздух,
чуть смоченный духами и дождём.
И пусть сверкнёт глазами на бегу,
подумает: "Ещё один из стаи".
Пойду за ней по самому по краю
от ада... по тропе прямой до рая
с ночёвками опасными в стогу.
Я Спасы выбираю на крови
над пропастью у чёрного обрыва.
Готов принять проклятия и срывы
при ссорах сумасшедших до разрыва...
...Я выбираю женщин для любви,
отдав другим счастливые билеты...
Иду по следу
сотни тысяч дней...
Единственную выберу на свете
вот этой болью в левой стороне.
                07.03.2009

                Ещё

Весь вечер наш. И тенью
дрожит свеча.
Текут росой мгновенья
с плеча.
И жар вскрывает вены
к смешению крови,
и вверх уходят стены.
Лови!
Огнём метнулись краски
в цветы.
Там - тело без рубашки,
там - ты.
И ноги бархатны, в длину
без сна,
веретеном идёт ко дну
блесна.
И пахнет солнцем и полынью
вино.
Горят вниз сброшенные крылья
давно.
Огнями дышат и горчат
уста.
Считает ритм часы, свеча
до ста...
...И только ночью в тишине
всегда,
рука у женщины - вода
спине.
Где между тел так горячо.
Не тронь...
Течёт прохладная ладонь...
Ещё!!!

    25.12.2008

                Идёшь?

Понять тебя, как посмотреться в омут.
Сначала видишь отраженье глаз...
Мгновение... Они за дымкой тонут,
но оставляют лаз,
куда ныряешь с головой.
И думаешь - поймал...икону...
А ты - волной
и, смеживая веки
на вспышке, словно порох,
уходишь из горсти...
Уходят так сквозь пальцы реки,
и остаётся только шорох
взлетевших птиц из-под руки...
Или ресниц. Так крылья мотылька
цеплялись друг за друга.
И не разжать всю бесконечность круга,
не отогреть. Ты - северная вьюга,
но чувственна, как винная лоза.
Казалось - вот, догнал и прикоснулся.
Но разве даст дотронуться гюрза...
Бросок, укус и...не проснулся...
А ты...вот здесь, ты рядом,
встаёшь с колен.
И с языка - две капли яда.
Вино измен?
За что? О боже платье
скользнуло вниз дождём
к расплате,
к ногам скатилась брошь...
...И ты шепнула мне: - Идёшь?
                24.12.2008

             Гнездо

Свилась клубком под одеялом
и дышишь.
И сон твой крепкий, провалом.
Не слышишь.
Устала... Из под ресницы
слеза скатилась по щеке.
Наверно, что-то снится,
и жилка бьётся на виске.
Конечно же устала и вижу, что на ушке
серьга, чуть вывернулась, колется.
Снял. Не проснулась, удобней на подушке
пристроилась.
И улыбнулась, потёрла щёку,
взяла мою ладонь незряче,
невольно. Присяду боком
на уголке кровати.
Руки не отниму. Пусть затекла, тебе нужней -
во сне опорой.
А будет надо, так отрежу,
                ведь мне - не в пору.
Важней
(постой),
чтоб ты клубок свой распустила,
спала...
Тебе понадобятся силы,
раз ты свила
под крышею моей
гнездо.
             24.07.2013

            Нагота

Я вслед тебе вздохну, глазами провожая.
И шлейф духов - таблеткой под язык.
...К окну пошла... свечой. Босая.
Нет, не привык.
Темно. Краснею.
И кистью линий всех не повторить.
Рукой... не смею,
Зажмурюсь. Слеп... Ведь слеп
от наготы.
Дождусь... Шаги, вернулась...
- Ты...?
И дальше шёпотом, - Не спишь?
Присела, развернулась,
Подставилась упругой кожей ниш
и впадинок спины,
не пожалев моим ладоням.
Сама взяла своими горячо,
взглянула чёрными, бездонными
и грудью надавила на плечо,
заставив вниз скользнуть по шёлку ру'ки -
обнять две створки ягодиц...
...Ночь подняла' в корзинке люки -
поймать в силки двух птиц.
                26.07.2013

           Опыт

Напрасная игра.
Я снова, просто, пешка
в печальном зареве утра.
Измерен, вычислен и взвешен,
разбит, как чаша хрусталя
красивейшей из женщин,
которую боготворя,
носил, как солнце на руках
и каплю янтаря.
Прожгла дыру в моих мозолях,
ушла, найдя лазейку в швах
сетей из позолоты сытой.
Сожгла мосты,
они были на нитях
из суеты
ничтожной.
...И только запах нежной кожи,
тревожащий, густой...
ручьём по воздуху струится,
и длится токами и снится,
переполняя опыт мой.
                12.12.2012.

          Когда темно

Когда темно, но вот едва
рассвет,
я просыпаюсь иногда.
- Привет, -
шепчу, к тебе оборотясь,
рукою глажу по подушке...
Тебя там больше нет,
ни завитка волос, ни ушка.
И сразу рвётся связь
пустого сна и светлой яви -
вот этой ниточки, в чём держится душа.
Пугаюсь, кто ещё права заявит
на всю тебя до кончиков ногтей...
И я, дрожа,
встаю. Куда?
Солдат так на побудке.
Так падает вода,
так вверх взмывают утки...
Всполошено, в тревоге, скучая по ладошке,
которую привык прикладывать к щеке...
Но возвращаешься, потягиваясь... кошка,
храня тепло пуховых одеял.
- Серёжка,
выпала. Ты сам вчера вдевал.
Искала, ты прости, что разбудила.
Вдруг вспомнила во сне,
увидев там... Разбила
случайно зеркало на лаковой шкатулке,
потом бежала тёмным переулком,
взлетала, падала обратно вниз,
меня поймал огромный рыжий лис...
Смеясь, шепчу: - Лис - это я,
всё остальное - бенефис теней...
...Любимая
до кончиков ногтей.
                09.10.2013

               Вразброс

Ещё влажны от сна. Распахни, словно ставни.
На щеке - тут тепло не моё. Это слов
мелкий бисер вразброс...
Я же знаю, ты слышишь...
Будто, вовсе не дышишь.
Это песня моя колыбельная, плавная.
Всё про нас, про любовь...
Сморщив нос,
повернёшься на тёплый бочок,
придавив кулачком свою грудь.
Пахнешь мёдом и бабочкой. Где мой сачок?
Просто так не вздохнуть.
Проглотил свою нежность, но будто-бы кость,
а во рту - слишком сухо...
Я - для снов твоих - сон, а, возможно, и гость.
Дай мне ухо
для шёпота, чтобы будить
белым пёрышком.
Из тебя на холсте мне предсказано вить
красно солнышко.
Спишь? Ну, ладно, вольна'...
Это я - собиратель осколков комет
для страниц белых магий.
Ты - не солнышко ночью... Луна.
Над тобой - перламутровый свет,
нимбы тяги.
Я ревную твой сон к фонарям.
Смотрят в окна упрямо,
прячась за переплётами рам
панорамы...
- Нет, не смей, - угрожаю сверчку
(поселился в гнезде
на углу между брёвен.
Где же место сачку?
На гвозде.
Я поймаю, я - о'вен.
Спи. Пусть мокнут от сна?
Что приснилось?
Может, карлик, а может, война
Лишь бы скрылась.
Ладно, ладно, поспи. У тебя - полчаса.
Я - на страже.
Разметало. На белом - золотая коса.
Или кража?
Открываешь глаза. Цвет - шафран в миндале.
   - Что приснилось?
   - Ты давал мне вино в голубом хрустале?
   - И?
   - Разбилось...
Я смеюсь, а рассвет красит в розу пушок
за ушко'м и ресницах...
Торопясь, у свечи я на пламени сжёг
сон - страницу.
                28.09.2013

                В ладонь

Стекай ко мне в ладонь
огонь...
Со вкусом редкого плода?
Да, да, да.
До боли на губах для новой жажды.
Так может быть прохладно-пылающей не каждая...
Душе моей прозрачная вода.
Постой... А, впрочем, да, да, да.
Губам открытым свежий лепесток...
Жемчужина из волн, лоза хмельная ночи
до зноя в миражах, где так глубоки очи,
где связан по рукам цепочкою стозвеновой,
что даже подниматься охоты нет с коленей...
И в забытье без сна, я спрашиваю, - Где?
Но разве мне позволено указывать воде?
Огню не запретить сжигать меня без блеска,
крючка не отвязать. Невидимый, без лески.
Искал тебя...Так ищут по запаху источник.
Так ждут весной на ветках деревьев первых почек.
Огонь? Ну да, огонь. Вода? Конечно.
Любимая - до боли. Бездонная и грешная
Ты льёшься в руки мне потоком томной лени.
Всё ближе, горячее ключицы, губы, тени.
Зачем мне явь? В бреду шепчу тебе о главном,
Три слова о любви. Всё остальное плавное
движение моё навстречу лепестку...
                26.09.2013

               Кусочек глины

О, Бог мой! Линии...Какая нежность кожи!
Ладонь кладу на бархаты бедра.
Ты всех дороже мне, ты всех дороже...
Вставай, пора.
Тянись, нагая кошка. Я загрунтую холст.
Пусть будет белым, словно сахар...
Тебя рисую в полный рост.
Ты - Маха.
Перо, а что перо?
Для наготы - пустая трата слов.
Ведь, я не твой герой,
а просто кров...
Ладонь и зонт, твоя рубашка
по прихоти судьбы,
и даже с трещиною чашка
для ключевой воды...
Страж, филин чуткий среди сов,
ночному храму - купол, сфера.
Моей рукой ведёт любовь,
а ты - гетера.
Тянись, нагая кошка, за капелькой дождя.
Мой холст с рассветом - бежевый.
Шепчу, к бедру ладонь ведя,
- Ты - гейша.
Серебряный, мой шёлковый улов.
Дрожит из нервов леска.
Довольно здесь крючка из слов -
ты - стенкам сердца фреска.
Родник для всех моих историй
ночных, загадочных и длинных.
Холсту здесь нужен только Гойя,
а мне - кусочек глины
для линий, впадин между прочих,
где в каждой - мера...
Я заберу тебя у ночи,
ге-те-ра.
                25.09.2013

              Быть рядом

Я знаю - ты хочешь быть ближе,
что это - твой повод для слёз.
Мне с детства не нравятся крыши,
углы и бетоны...Ты слышишь?
а по' сердцу россыпи звёзд.
И небо без края огромное, синее,
и море, где можно ходить по воде...
Ты гладишь мои морщины и линии
от шрамов. Владей,
пока дома, пока мне хватает сует.
Да, знаю, что я - эгоист,
но тянет на свет,
как лист,
выходящий наружу из почек.
Ведь я из породы людей одиночек.
Вот эта отсрочка -
короткая пауза
вечных историй.
За окнами - Яуза,
но мне, в нетерпении, кажется морем.
И арочный мост...
Он, словно, бушприт корабля.
Я болен от близости звёзд.
На что мне земля,
раз тянет обратно на свет?
Тебе ли быть сорванным ветром листом
в парадах планет?
А, потом...
Так тащат без рыбы дырявую сеть
без почина
в дожде звездопада -
быть ближе - нелёгкое дело с бедой.
- Ну, что за причина быть рядом,
         ответь?
- Быть рядом с тобой!
                20.09.2013

              И даже в полночь

Ты - свет в окошке
и, даже в полночь,
тебя - немножко,
и будет день,
такой погожий, яркий, солнечный...
...Ступень
с дождём, но я, ведь, знаю,
что скоро будет синева.
Что ты нальёшь мне чашку чаю
с вареньем гуще зарева
закатного огня.
Что будут в доме нам границы
от зла.
Печать вина
открою спицей.
Мала,
но больше нечем
для пробки дуба.
Что, вот уже... что будет вечер,
всё ближе губы.
И в темноте светлее лица,
нежнее руки.
Вот так встречают ночи птицы
без звука.
Но где-то в сердце - всплеск мелодий -
свирели, трубы...
Мы жарко друг во друга входим...
Голуба...
                10.09.2013

Волшебно, тревожно

Подходит на цыпочках, кутаясь в плащ
тумана из глаз, держа на ладони
иллюзию страсти.
Волшебно, тревожно, не спяще,
опасно,
на выдохе, словно, струна в патефоне,
вдруг, лопнула, или заплакали трубы.
Я знал, что красивую бабочку ночи
поймает ловушка зари,
но губы всё ближе, вишнёвые губы,
атласного бархата чёрные очи,
похожие на алтари...
Подставлю висок для жарких молитв,
хотя, это - гимны без смысла, мотива.
Любовью и нежною лаской облит.
- Я знаю, что ты настолько красива,
бесстыдно-беспечна и животворяща...
- От сглаза в ладошку мне плюнь...
- Как небо над церковью по восходящей,
как море в границах лагун.
- Будь проще, мой милый. Молчи.
Я, просто, земная. Какое сокровище?
Что? Больно целую? Кричи,
я - то ещё чудо, чудовище.
Ты - кровельщик.
я - просящая милостынь.
Вот так и зови.
Постой! Не так быстро, Остынь
от кипенья крови.
Теперь - отпускай мою наготу
из рук и коленей.
Быть может, себе ты выбрал не ту
для стрел и мишенью.
Быть может, наличных тебе не хватило,
где ласки от профи - к наброскам холсты.
Ты знаешь? Тебя никогда не любила.
Прости...
- Пустое, не стоит. Ты пахнешь жасмином,
клубникой и светом.
Напомни, скажи своё странное имя...
- Вопросы, ответы.
Зачем тебе имя, к чему оно здесь?
Неважно.
Любовь - не порывы, не чувство, а месть,
из рода случайных и пляжных.
- Любовь к апельсинам? - я горько смеюсь
над этим романом ночным быстротечным...
- Ничто не бывает достаточно вечным,
чем грусть.
Сказала, качнулась назад и вперёд,
губами упругость я чувствовал вишни...
А ниже - горячий, упругий живот,
почти, что - мальчишеский...
Наверно, был сон с мольбами чужими.
Рассвет за окном - молоко с перламутром.
Я помню, что спрашивал странное имя,
а женские губы шептали: "Я - утро".
      13.07.2014

Из бронзы

Твои ресницы щекочут ухо,
и меркнет лунный свет...
А на губах без мёда - сухо.
Раздет.
И ты раздета до гола,
на животе - ладонь...
Река любви, она текла
в огонь.
Часы кричат о неизбежности.
Чего, мол, ждёшь?
Во мне - до края чаши нежность,
но не войдёшь.
Ах эта пауза до дрожи,
до судороги плоти.
Я чувствую всей кожей
живот твой -
две пластины
из бронзы.
Сегодня мы - две половины
на Солнце.
Ожог, ещё один ожог,
всё ниже губы.
Над нами, нынче, только Бог
и трубы.
Свеча... Зачем нам здесь свеча?
Всё вижу.
Твой шёпот, кровь мне горяча
всё ближе:
"Тебе - хмельное я вино..."
- Нет, ты - источник...
под лунной белой простынёй,
украденной у ночи...
Тобою взвешен и сочтён,
я раб твой, служка...
Был крик двоих, и тихий стон
в подушку.
         19.05.2014

Ослепнув

Не оторвать.
Единым целым мы сбиты вместе.
Какая рать?
Ей нас не взять.
К чему нам вести?
Куда там сплетням?
В какие щели?
Их, просто, нету.
На белом льне мы улетели,
ослепнув, к свету.
Во след - слова без оболочек -
острее пули.
Мы знаем - ночь иных короче,
но не заснули.
Тесней, теснее..  Куда уж больше?
До стона: - Больно.
Вот так любили, наверно, в Польше
в углах крамольных
евреи в гетто, рабы из Спарты,
гасили свечи.
Они все знали, что будут завтра
убиты вечером.
Переплетались, а пот был клеем,
горячей сваркой.
Ты мне сегодня не пожалела
объятий жарких.
Что пули слитым куском единым?
Качнулись немо.
Я - между ног горячих длинных...
Восстало время.
Застыли стрелки - твои ресницы,
зрачки, что блюдца.
А в них - мои всё ближе лица...
Не узнаются.
Не достаются со дна колодца
на нитке света.
О, Боже! Сердце так гулко бьётся
в бронежилеты
атласной кожи, в сосок вишнёвый
и в треугольник.
Я вниз стекаю, подобно олову,
легко, невольно.
Напрасно ищет в нас швы и щели
ладонь утра'.
Отлиты мы в едином теле
кусочком серебра.
              14.04.2014

            Книга 4. О войне

                Парабеллум

Слуша-ай! Между строк тишину.
Слушай! Этот крик среди снов.
Может кто-то из вас не запомнил войну
там, в миру дураков?
Где-то поступь и выдохи тени...
Скоро ночь будет длинных ножей.
На колени тельцы, на колени
на краю миражей!
Глухо "Маузер" стукнул, а может быть "Глок".
Хочешь мира? Тогда ..." param bellum".
Кровь любую голодный впитает песок
из дырявого мёртвого тела.
Над Европой безоблачно-синее небо.
Что там дальше за морем в стране медяков?
..." param bellum", друзья, ..." param bellum".
Время боя быков.
На деревьях (тревожно) молчание птиц.
Слышат радость железа, кипящего в горне.
Не смешите. К чертям нерушимость границ.
Решето - это норма.
Нефти, нефти мне дайте ливийские скважины!
Мир от роду безумен и падок на злато.
Вы готовы под пули, лихие солдаты?
Впрочем, это неважно.
Сено, сено, солома, но с левой ноги...
Так учила когда-то вас Спарта.
С кораблей сеть бросают в размах рыбаки
на козырную карту.
Не шеренгам решать, когда выхватить луки,
рвите лучше рубахи к повязкам на полосы.
...Слышу между словами железные звуки.
"Томагавк" или "Глок" на два голоса.
                09.06.2012


              Когда всё начинается?

Всё начинается, как правило, утром -
железный порядок, суровый устав.
Они ложились в траву перламутровую.
Или привстав,
стреляли с колена,
или, примкнув жало штыка,
шли в полный рост, пружиня вены,
там, где река
дышала тревожным спокойствием...
...Им говорили: - "Один стоишь двух,
а если придут незваные гости,
выбьешь, хоть сотне из них дух."
Их учили: - "Вы - злые и храбрые,
не вам лабиринт из нор.
Вы сами - стальные вилы и грабли,
но каждый, кто струсит, вор.
Ни шагу назад!
Только вперёд, где солнце прячет лицо!"
А там за рекой немецкий солдат
(вчера ещё был жнецом)...
садится в лодку, берёт весло...
- Греби в тумане сильней.
- Фридрих, Ганс, нам повезло
резать русских свиней.
А парню из Пензы приснился сон -
пугливые в травах бродили ламы.
Он из ладони давал им патрон,
но рядом плакала мама...
...Танки строились в клинья и ромбы,
в жутком предчувствии стыли поля.
...Первый удар авиабомбы
ровно в четыре и два ноля.
Всё начинается ранним утром,
когда ещё спят пугливые сойки.
Кто был постарше, бывалым зубром,
прыгали в окна прямо из койки.
На спинах носили щитами дверцы,
наружу плечами роняли рамы...
...А мальчик из Пензы с осколком в сердце
успел только выдохнуть: - Мама...
                22.06.2011

                От Вани

Ничьих там быть не могло,
хоть глаза до дыр протирай.
  За рекою туман повело -
  ключ в сатиновый рай.
  Отозвалось набатом внутри...
  ...Это громкий голос побед.
  Не твоих с первой вспышкой зари,
  а чужих с разрывами бед.
  Отползай!
  Под горящий вагон.
  Санитары! Кричи, не кричи...
  Кто там мёртв? Из ладони мне дай
  да, тот самый, последний патрон.
  Омичи!
  Парень слева! Куда ты в песок
  словно червь? Бога - в душу, и эдак, и так.
  Слишком поздно служивый. Твой потный висок
  раздавил под кустом тяжкий танковый трак.
  Ты прости, я и сам, словно мышь или вошь.
  С трёхлинейкой куда на чужой мне парад?
  Под колени и в пах бьёт противная дрожь
  на тропе в автоматный, бензиновый ад.
  Только есть ещё штык, есть лопатка и нож.
  Деревянный тяжёлый, как камень, приклад.
  Ну, вставай мужики, мы пшеницу и рожь
  будем заново брать потихоньку назад.
  Ну пошли в полный рост с криком хриплым - Даёшь!
  Бог не выдаст, а свиньи подавятся.
  Только что это в грудь? Не свинцовый ли дождь?
  Жаль к наградам уже не представятся:
  старшина балагур и пацан ездовой,
  тот с двумя кубарями седой политрук.
  А меня не возьмёшь, я пока что живой.
  Только ранен. Нет глаза и, вроде бы, рук.
  Потерял сгоряча. Были мне маловаты...
  Так шутил мой сосед на гражданке Толян.
  Зажимаю зубами чеку от гранаты...
  ...Это вам за поля.
  Ну, давайте, чуть ближе, теснее свой круг.
  Я б вам в горло вцепился, когда бы не раны,
  за вот этот нескошенный ласковый луг...
  ...Ну, держите... От Вани...
                08.05.2016

        Которых нет, зови!

Им наливай по полной чаше.
Мы выпьем из любви
к осколкам в душах наших.
Пусть встанут те, которых нет, хотя бы в зеркалах,
с глазами полными отваги и движенья.
Пусть в сервировке на столах
увижу отраженье
и блеск стальной от штык-ножей.
Почую запах камуфляжа
на тех плечах, которые са'жень...
Там плоти обгоревшей сажа
и тени чёрных миражей.
Отрежем хлеб, он всех сочней
куском на круглый рот стакана.
За тех, которые в Чечне
или в предгорьях Дагестана.
...Простым поклоном головы
без пылких слов и эпитафий
мы вспомним тех, кто от Москвы...
...Да вот пластины фотографий
любых, которых с нами нет,
кто падал в клевер от осколков,
на снег, на тропы, в конный след
дружин Олега. Даже Волга
не исчерпает горьких слёз
по всем убитым в душах наших,
которых нет, кто не донёс
до рта вот этой горькой чаши.
Давайте, просто, помолчим, собрав на лбу тугие складки,
Любое слово всуе, недалеко от лжи...
...Мы сыты были крошками, собрав их с плащпалатки,
и реками из крови над пропастью во ржи...
                03.05.2011

           Рассказать о войне?

- Расскажи-ка мне дед о войне.
Ведь срывала вас огненным ветром
от весны, до весны, по весне...
Сядем возле с щенком моим сеттером,
расскажи мне...
- Эх, внучок, а чего тут рассказывать?
Уходили мы в бой по приказу,
С вещмешками, иные с корзинами
Провожали нас Маши и Зины.
Ладно б драка была там один на один,
как в кулачном, где стенка на стенку.
Та война была страшных машин.
Ну а мы в той войне - на коленках
под тяжёлые выступы траков и шин...
...Даже горько поведать, сынок.
Ведь цена на войне нам - копейка.
Нас снаряды равняли под рейку.
Что им наши штыки, трёхлинейки?
Если целили прямо в висок.
Нас утюжили, резали, выжали
на полях без дорог.
В ней немногие выжили,
а меня, вдруг, помиловал бог.
Где воронки во ржи были словно заплатки
на худом зипуне.
А у нас при себе - кулаки, да лопатки...
Что ещё рассказывать здесь о сучьей войне?
Это битва была не людей,
это битва была боевых кораблей,
клином вставших во льду, на заливах...
Там и трупы лежали в кругу площадей,
люди павших съедали гнилых лошадей,
словно, сладкие сливы.
Быть бы живу...Чего тут рассказывать
о проклятой войне?
Мы учились предсказывать
времена тишине...
...Ещё многое можно открыть без затей,
были б к памяти белые вина...
Начинали войну там не толпы людей,
а вожди и машины.
                28.07.2010

         Feuer!

Да вот они серые длинные тени
ступают по травам.
И громко кричат, - А ну, на колени!
И каждого справа отводят ко рву
и в линию ставят,
всё в ту же траву.
А я был контужен: - Как сук вас порву!
Но, кто-то длиннее и рангом повыше
в высокой фуражке холёный, как фраер,
в мундире, похожем на шкуру от мыши,
скомандовал, - Feuer!
И шумно вздохнули синицы и совы,
и крысы-сородичи юркнули в норы.
Наш ров был не узким, горбатому впору...
...Мне в душу влетел комочек свинцовый...
Но выжил. Везучий. Отвёл, видно, Бог.
Полз к эху орудий, на вспышки зарницы
и с мёртвых снимал подошвы сапог...
...В еде пригодится.
Дополз, дохромал и к линии вышел,
и вешался бабой на шею солдатам,
но, кто-то курносый и рангом повыше,
мне бросил на рану горсть соли, - Предатель!
И были, как шомпол стальные вопросы,
ходили вокруг и ставили около...
А тот лейтенант, звать Гена, курносый
летал у траншеи отвязанным соколом.
Но я возражал, - Не быть на плаву!
И трижды крестился, упав на колени...
...Под залп я сказал Ломакину Гене,
- Прости! Не был уже битым во рву...
Но видел, что зря, что сука он, фраер,
что вверх поднималась к шеренге ладонь...
Я думал услышу по русски "Огонь!"
Но в яму упал под хриплое "Feuer!"
                01.05.2010

             Сигареты двоим

Лес начинался за околицей -
апрельский ранний, редкий, сивый.
В церквях на пасху Богу молится,
пожалуй, вся Россия.
За то, что б деньги не забыли (для пенсий скудных) власти,
за то, чтобы детей любили родители и счастье.
И, где звенела тишина после молитвы -
минула, чтобы нас война и битвы.
...Я ждал, а очередь текла
вокруг куда-то в бок.
Ну, не сказать, чтобы река.
Так, мелкий ручеёк.
А впереди стоял старик со взглядом от сапог...
...Держал огрызок от свечи -
зажечь среди икон,
святить на праздник куличи
под колокольный звон.
И пах подмышками, как пень.
Издёргался кадык.
Бубнил. Мне слушать было лень
и не привык.
Мол, вышло два тех кулича
из горсточки муки.
Бросал мне с вывихом плеча -
что звать его Лукич.
Слеза дрожала в уголке
морщинистого рта...
Что вышел к церкви налегке.
Балда!
И я спросил довольно сухо,
- Какие, брат, дела?
...А он ответил, что старуха
два дня, как умерла...
И вроде не было седин,
и взгляд, как ясный день...
- Да вот - живу теперь один, как пень.
И я прикурил сигареты двоим,
и вместе по небу пустили мы дым.
А он вдруг заплакал навзрыд некрасиво
и вымолвил тихо, - Ах, сука, Россия.
                2010

              Девятого мая

Что-то чёрное в руке. Может щит?
Может, рана на боку и болит?
Может, горстка пепла с пашен,
может, небо в криках павших?
Может, звук, как чёрный водопад?
Только вдруг притихли птицы,
и стеклянный взгляд
видит утро, там граница
бьёт в железные листы.
Сколько стали в этом месте?
И дрожа, кипят мосты
разом вместе в реках крови.
Я ловлю себя на слове
или в лодке зыбкой страха...
Ну и что, что мы из плоти,
ну и что, что мы из праха?
И вжимаемся в траншеи.
В стольких странах мощью краха
скольким отвернули шеи?
Под крестами танки... Танки!
...Ночь - на грани полустанка...
Слушать! Воздух!!! Быстро в лес!
Но прицельным смотрит планка
в узкий панцирный разрез.
На мундир, в глазную щель,
в дизель - толстой бочкой сзади.
Эй! Патроны зря не тратить,
Выбирайте лучше цель.
Только, тише... Голоса,
Реже крики, чаще взрывы.
Рядом мёртвые глаза,
как наплывы
в маске страха...
Ничего, что мы из плоти. Ничего что мы из праха
и лежим в пыли...
...Что-то чёрное в руке...
              ...Горсть родной земли...
                09.05.2010

       Так болеют войной

Соскочить бы с иглы пластилиновым к лепке.
Соскочить бы... Видения выжгли глаза...
Слово "Зря" до того здесь ненужно, нелепо...
Мне бы к Риму успесть через Тирр и Алеппо.
Но мала стрекоза.
Не седлал, но сидел под винтами.
Знаю - жутко трясёт вплоть до хруста зубов...
А потом пеленают бинтами
там, где капает кровь.
Или это любовь истекает по линии среза
к мастерам с неубитого шкуру снимать...
Там на сцене ружьё чуть длиннее обреза -
тем, какие привыкли по тёплому рвать...
Если горло, то наискось, если жила - изволь.
Это - жизнь, господа, из заоблачной сферы.
Это выстрел в висок поперёк или вдоль.
Так болеют войной офицеры...
Только, где мой парадный мундир и шеврон?
Помню отдал всё нищим.
Потому что был пуст без любимых перрон.
Их с собакой не сыщешь...
Но в больной голове - марш "Прощанье славянки"...
Подхватили в квартире пустые углы.
Что там к водке? Селёдка из банки?...
А потом, как китайский кули...
Косячок или длинная трубка,
резкий вдох до искры.
Залетает в окно вспышкой взрыва голубка.
Или нет им числа на осколках  витрин?
А ещё есть иглы
радикальное средство, словно плеть для битья,
а ещё есть свинец заводского литья.
А потом из лекарств - в мелких трещинах ванна
и последнее слово к стакану вина.
Мне плевать, что потом кто-то скажет, - "Эх, рано",
воровато содрав с голых кож ордена.
Это - жизнь, господа, высшей пробы и меры.
Это сны, словно шрамы, по ходам и вдоль.
Это в разум вгрызается вечная боль...
...Так болеют войной офицеры.
                13.10.2010

           Зарастут?

Я обрекал других на страшный путь.
На камень и песок, отрытой в рост, траншеи,
на штык в живот и ордена на грудь...
А после - в собственную бил,
в молитвах Господа просил: - 
Края им ран зашей.
Я предрекал товарищам любовь хороших женщин.
Своих ночами оставлял без сна.
Все клички в спину знал - "сапог и деревенщина".
И что, моё проклятие - дорога и война.
Но, может, колею я выбирал не ту.
Наверно, чёрной краской случайно был помечен.
Недаром обгорал на пламени в аду.
Был трижды ранен, дважды изувечен.
Но пронесло, крутое было тесто,
вот только в непогоду болят следы от ран...
...И, кто-нибудь случайно, увидев близко шрам,
вдруг скажет с грубой лестью,
- Что, зону повидал?...
А я копал и прятал в землю дух,
слезами бы смочить, но был глазами сух.
А я стрелял, ведя прицел по слуху.
Я часто видел смерть костлявую старуху.
Ценил, как водку, хлеб и тишину,
на ощупь осязаемую, волнами
и думал, что когда-нибудь войну
переиграю, яростью наполнив
вот эти шрамы...
...Впрочем зарастут
следами ямами.
Из них почти не больно
смотреть незряче в пустоту.
                31.08.2010

               День рыбы

Играй гармонист - сегодня день рыбы.
Большая рыбалка.
Вот жерех и щука.
И я нависаю над берегом глыбой,
изгибами лука...
Когда-то меня не загнать и под палкой.
Вставал словно конь под шпорами. Дыбом.
А жёнушка Галка
ворчала: - Ленивый. - И ласково, - Хворый...
А я соглашался... Мой выгорел порох...
И вместо зарплаты, привык вот к рыбалке...
Права ветеранам чеченской? Ребята,
меня не смешите.
Конечно, обратно пошёл бы в солдаты,
в свой план запишите!
Но старый осколок под сердцем, как палка,
как нож в рукопашной, перо под ребро.
Ушла от меня красавица Галка,
пусть вспомнит добром.
Играй гармонист, мне выходом двери.
Устанешь? Достану глухой патефон.
Сегодня помянем мы швы и потери
и выпьем за яркие звёзды погон.
Играй на губах, зараза безрукий!
Порадуй детей, прилипли гурьбой.
Давай для забавы им сделаем луки,
наловим ершей и двинем домой.
Я пыль подмету обрубком в перчатке.
Зато мне не надо хороших сапог.
Куда нам играть с ребятишками в прятки?
...Приятель мой слеп,
          ...а я вот - без ног.
                17.05.2010

             Каждому своё

Не надо сравнивать, где каждому своё.
Кому-то небо, кому моря - по грудь.
Одни хрипят сквозь сжатые, - Даёшь...
А впрочем, Господи, не в этом суть.
Когда припрёт, грызём зубами скалы,
когда прижмут, хватаемся за нож.
И держимся, и держим перевалы.
Когда в бою почти не разберёшь,
куда стрелять... Там - свалка рукопашной,
и месиво орущих потных тел...
Мне поначалу было страшно...
...А мой сосед, не знаю как, сумел...
Подставил плоть, закрыв меня плечом,
и на колени вдруг упал неловко...
А на груди его была татуировка -
большое сердце про'ткнуто мечом.
Ещё там был? чуть ниже, парашют
и, кровью заливаемые, стропы...
Я прочитал: "Мы там, где нас не ждут."
...А он глазами сонно хлопал,
мол, как же так?
И всё искал возле себя пробитый флаг.
Потом шептал бескровными губами:
- Чего ты ждёшь?
Там - перевал за нами,
берись за штык, берись, давай, за нож.
Грызи чужую плоть до пота.
Зачем тебе проливы и моря?
Ведь ты - солдат морской пехоты...
...И показал на якоря,
на закопчённые, как будто, на свече -
татуировку на моём плече...
...Не надо сравнивать, оставим на потом...
(Мне поначалу было страшно)
Но я вернулся в отчий дом.
Всё потому, что в схватке рукопашной,
с наколкой, тот десантник - Пашка,
закрыл меня плечом.
                22.08.2010

     Изнутри

Мне с привычкою ночью таращить глаза
до того неуютно.
Хорошо бы туда, мне бы снова назад
сыну блудному.
Зуд в мозоле на пальце
от стального крючка...
Сука - жизнь? Криво валится
с кондачка.
Что солдату гражданка?
Для неё, чем он плох?
Скучно, люди, без танка
и семи порохов.
Ноздри - будто у зверя.
Вечно - на стороже.
Жизнь ножу бы доверил,
да сточился уже.
Без привычки ходить, пригибаясь,
неудобно, паршиво и тяжко.
Гибли первыми самая "завязь".
Взять, хотя бы, вон Сашку.
Фотография - в маленькой рамке...
Ротный плавился местью.
Он давил из себя письма мамке.
Мол, пропал ваш без вести...
А про смерть - ни словечка. О ней - ни гу-гу,
ни в строке, не под ней и не между...
Говорил, - Хоть убей, не могу
я лишать баб надежды...
Без неё мир наш уже.
И кончайте без смысла таращить глаза.
Всем - почистить оружие!
            Ну, а я - только "за".
Без привычки к войне ты дурак дураком,
будто голый, а вышел на люди.
Отираешь углы и грозишь кулаком
своей тени. Её не убудет.
Даже ночью указательным пальцем
помнишь холод стального крючка.
Сука-жизнь под откос криво валится,
норовит с кондачка.
В ней мерещатся выстрелы - всполохи.
Запах чую хмельной -
смесь из крови и пороха,
тяжкий дух земляной.
Вырубает он, голову кружит,
я не сплю до зари...
Слёзы лезут наружу
изнутри.

Из блокнота "Донбасс"   17.09.2015

    На пиру у мышей

Ты один в этой жадной и шумной толпе,
словно сыра кусок на пиру у мышей.
В Ливерпуле, Париже или, где ты терпел.
свою гордость скорее зашей
в щель пустого кармана.
Не протягивай рук, не узнаешь обмана.
Здесь никто никому
не подаст откровенно ладони.
Здесь играют в любовь, и тогда на кону
твоё сердце и время агонии.
Словно золота пласт
можешь ты затаиться,
или книгой на полке.
Скажем, Библия - Новый Завет.
Сам себя не читай, чтоб не спиться.
Лучше стань диким волком,
потому, что другого здесь выхода нет.
Ну, а первый, когда сам для мира не свят,
когда близок в толпе ты к агонии,
одевай, парень, форму, бери автомат,
жди команды "Огонь!"
Там в шеренгах таких же, ты - винтик, челнок.
К шкуре ниткой суровой погоны пришей.
Только духом ты пуст и опять одинок,
словно сыра кусок на пиру у мышей.
Всё по кругу, и снова - никто никому.
А толпа, - Мы плотнее шеренги сомкнём.
Здесь играют в войну, и тогда на кону
твоя жизнь под огнём.
Будут ночи твои от кошмаров угрюмые,
в пятнах крови погоны и форма...
Здесь и выхода нет, а безумие
превращается в норму.
         25.11.2015

      Кажется

Вот - синие глаза, а лица в саже
на вафельной брусчатке площадей.
Грехи людские ждут дождей,
но всё не так, как кажется.
Толпа идёт дорогой к храму
в грязи от дел, в пыли.
А разум мира - вроде рамы
или картин Дали.
Там время - в форме дикой груши,
футляра скрипки.
Похмелье - разум чей-то сушит,
стирая след улыбки.
Вот, вот и краска веры ляжет
на кракелюр из перемен.
Вождям молиться бы с колен,
но все не те, кем кажутся.
Рассвет с закатом - это кровь...
А, может - золото из клада?
Сильней вселенская любовь
у арки входа на круги ада?
Слова с делами слабо вяжутся...
Секреты ремесла.
Ведь, всё не то, чем кажется,
где жизнь - обитель зла,
мираж, иллюзия и признак кражи -
взрывная смесь.
Не знаю, но мне кажется,
что миром правит ненависть.
                24.04.2016

              Гули, гули

Что там в воздухе? Полосатые линии ос?
Или где-то на дереве соты?
Ужас трогает щётку волос.
Самолёты!
- Воздух! - крик.
Будто в спину толкнули на шаге, но к пропасти.
Впрочем, город привык.
Замелькали над крышами лопасти.
Чей? Открыта глазная запылённая щель.
Вспышка молнии! Стойте! Назад!
Слишком поздно. Накрывает разрывами цель
стрекоза.
Крошка каменная режет губы.
Словно в съёмке замедленной валится дом.
Слышу очередь, плач, значит, трупы
в пыль ложатся ничком.
Калачом свёрнут стержень мой в жгут и спираль.
Вот... Немного... Треснет в разуме ось.
Звон в ушах, словно бьют ломом в сталь.
Из плеча торчит кость.
В ней - всё дело и соль.
Эх, была бы цела, не раздроблена пулей.
Боль? Пустяк. Это детская боль.
Улетал бы домой злой разбуженный улей.
Аллилуя!
Или всё же Аллах?
Где вы голуби мира? Гули, гули!
Разорвало на минных полях.
Что? И вас обманули?
Гаснет свет. Тает в сумраке стержень и ось.
Молодым умирать так нелепо.
Кто там тащит меня? Парень, брось
в Украине, а, может, в Алеппо...
                06.10.2016

                В полный рост

Отвыкло перо от руки.
На ноуте вытерлись клавиши-буквы.
И высохло русло реки.
Там поле опасное, луковое -
оправдывать горечь и слёзы в глазах,
запах сожжённого пороха,
потом ковыряться в разрезах и швах,
оглядываться на шорохи...
Путь в никуда млечный -
в россыпях душ тропа.
Жаль, что и он не вечный...
Было б кому копать...
А мне лишь палочкой острой
стихи чертить на песке.
Зачем Робинзону личный остров?
Когда всё висит на волоске -
мир хрупкий, и, даже звёзды
близкие. Только тронь.
Героя ждут? Пожалуй, поздно!
Огнями пылает горн.
Орала куют там на пули.
Вон - вилы в петлицах блестят.
Кого здесь предчувствия не обманули -
давно уже спят.
Пустые глазницы исследуют ночи.
Носы провалились - зубы торчат.
На женщинах нету даже сорочек...
Печать
оставила чья-то рука.
Косой прошла по живым.
Вот так и пропала в песках река,
как с вишен цветущих дым.
Стихи - так банально и скучно.
Пустой, бесполезный звук.
Снаряды ночами кладут слишком кучно -
каштаны горячие с рук.
Сегодня многое можно -
в маски рядить слова.
Уши забиты ложью...
С трибуны кричит сова,
сидя в гнезде кукушки,
глядя в пропасть во ржи:
- Нам нужны танки и пушки.
Ладно, перо, бежим
вниз по белой бумаге,
склеенной мной внахлёст.
Вроде, остался спирт во фляге,
чтобы стоять в полный рост.
Это же - просто небыль -
на фоне Луны - мишень...
Я упираюсь глазами в небо,
реке оставляя тень.
Вон полетели осы -
реквием тонко петь...
Смертны здесь даже звёзды,
вечна здесь только смерть.

Из блокнота "Донбасс". 23.08.2015

Устал

Когда темно в глазах от ужаса картин:
от крови, от развалин и от боли,
от воя мин
от недостатка соли,
от запаха смертей, от потных спин...
Ты понял, что устал.
Эх! Быть бы чуть моложе.
Как из Мартена сталь,
булатный острый ножик
и новое окно...
"Давай - ка, слышь, очнись",
сказал мне зло комбат,
"Твоя, дружище, жизнь -
уже на волоске.
Старухе всё равно,
ты сват ей или брат...
Вон - метка от косы седая на виске.
Грехи твои сегодня отпускаю,
иди на все четыре стороны.
Погибнешь - не дадут ключи тебе от рая.
В аду, чёрт, перебор солдат любой войны"...

Теперь я птица вольная
Жру водку и сардины.
Ночами, правда, больно.
Осколок, будто, в спину.
Живот закуской мается,
и выпитого жаль...

Я часто вспоминаю,
как закаляют сталь.

Из блокнота "Донбасс" 09.08.2015

Предел

Трус я или?
Нет. Наверно, устал.
Лучше, чтобы убили
до конца, наповал.
Больше пуда мой груз -
в пятнах меток ружьё.
Путь кровав мой и узок -
в пору ползать ужом.
Не хочу изучать обречённых в прицел.
Ухожу, я устал, и пока ещё цел.
На песок? Нет, не то.
Слишком много там змей.
Может, в лес? И, зато,
буду жить я в норе...
Но устал по щелям
править остры ножи.
Эх, напиться бы в хлам
и смотреть миражи.
Миражи? Это - класс.
Я о них позабыл.
Пусть остынет мой глаз
в том, что знал и любил.
Пропадёт из зрачков от пожаров огонь.
Там и солнце другое. Рукою не тронь.
Небо близко. От бога солёный надел.
Мне давно не впервой босиком по воде...
Разве время врачует пепелище от ран?
Не вопрос, если водкой ты до сыта пьян.
И смертельной тоской по макушку наполнен...
Мне б ещё раз услышать, как плещутся волны.
Нет вандалов в морях, а тем более гуннов,
там и ветер другой - йод и соль.
Можно взять прямо в горсть полнолуние
и скоблить им душевную боль.
Из зверей - карусель разноцветия рыб.
Из оружия - створки жемчужных ракушек.
Нету визга свинца среди каменных глыб
и стрельбы разных пушек.
Вот и славно - на волю стремиться.
Лбом довольно о зло!
Не молчат, отпускают грехи мои птицы.
Невесомо весло.
               30.05.2015

Таисия

Такая жизнь - таились
среди развалин бывшего села -
второй мой номер с именем Таисия и я.
Когда-то и она была
красивой женщиной,
а ныне - в камуфляже.
Все губы - в трещинах,
и даже
на лбу и щёках сажи - целый пуд.
Зачем со мной?
Ведь я привык один
быть кочкой под Луной...
А тут...
Она - свидетель мой, и ужаса картин,
когда из дула в цель летит свинец,
прицел смещается с отдачей влево...
Как будто, брошен в реку невод
на рыб, овец.
И там в положенных  местах
на землю падают тела...
- Пол ста,
- шептали губы в трещинах,
и, - Валим!
Какой там бег? Дышать мы перестали.
Пластались на камнях.
Бог - щит нам. Не замечены.
И отпускал нас страх.
Но снова в сотый раз,
- Тебе оно зачем?
- Да, что?
       - Война, Донбасс,
трофейный это шлем?
Устало отвечаю,
слова роняю бисером,
- А, чёрт его... Не знаю,
напарник мой, Таисия.
- Придёт тот день обычный, но не мой.
Найдётся на меня зрачок - стальное дуло.
И я однажды не вернусь домой,
нарвавшись лбом на пулю.
Случится... Пусть. Но лучше, чтобы - летом.
Под снегом - не с руки, а осень слишком ржава.
Заплачет надо мной старик - восточный ветер,
а кровь густую смоют росой обильной травы...
А женщина тихо спросила, - Боишься?
Пустое! Ползём. Вон звёзды погасли...
Но пуля нашла не меня, а Таисию
в селе под Донбассом.

24.05.2015 Донбасс  28.05.2015

Жжение

Когда обожжёшь случайно руку,
это не больно - привычная вещь.
Слёзы? Две капли. Так плачешь от лука,
когда в сковородке жарится лещ.
Даже если ты ранен в голову,
тоже - обычный пустяк.
Перевяжут - терпимо. Даже здорово.
Ну, погрызёшь зубами кулак,
хватишь стакан самогона,
проще начинаешь смотреть на жизнь.
Блок-пост под Донецком уже - вроде дома.
Кружись, голова, хмельная, кружись.
Больно, когда другие дела
творятся на белом свете.
Мина вчера разорвалась,
фрагментами тел опали дети.
Убило... Не сразу поймёшь...
Похоже, троих или двух.
Кровь с мостовой отмывал нам дождь,
рыдая по-женски, вслух.
Больно, когда пьяный урод
с трезубцем на рукаве,
вставляет свой член девчонке в рот,
распиная её на траве.
Я видел в прицел и даже стрелял,
боясь попасть не в него.
Да, где там, он её брал и брал
растерзанной и неживой.
Больно, когда ты видишь, зверея,
это издалека.
Можно ли в Господа после верить,
если нашли старика
забитым, расстрелянным смертью ярой?
Зажата в сухом кулаке
медаль "За отвагу" гнутая, старая
времён СССР.

Донецк. 22  апреля 2015 г.

Личное

Забытые кисти - дела слишком личные.
То, где-то война, и времени нет.
Ранения, боль, больницы столичные,
обратный билет,
туда, где стреляют...
Так птицы по осени к югу летают,
так ждут гулкой дрожи на рельсах мосты,
и чьих-то зубов запасы из сыра...
Но мира, но мира
так жаждут холсты -
то карих, то синих глубоких очей,
похожих на чашки без дна,
то лунных над морем ночей
в квадрате окна...
А, может, подправить морщины мне Спаса
на старой иконе с утратой левкаса?
Но я не Пика'ссо,
и, что мне за дело
до жёлтых подсолнухов кисти Ван-Гога?
Я видел их много лежащих в пыли...
Пишу обнажённое женское тело -
творение Бога...
Цвет кожи - здесь яблоко белый налив
пока отдыхает.
Но мой мастихин, как птица летает
стирая углы и острые грани
прекрасных коленей, ключиц и бедр'а.
Я знаю, модель моя скоро устанет...
    Начало утра.
Кушетка и плед.
Там женщина спит. Случайная встреча.
На шее пульсирует жилка, и свет
вдруг высветил то, что мной не замечено -
косой под лопаткою след...
Рукою провёл над острыми гранями -
проявлены заново скобами, шрамами...
И, чья в том вина?
Мой холст был расписан кровавыми ранами,
там мир попирала ногами война.
Наверно кричал, наверное, выл...
Но женские руки легли мне на плечи.
- Я рядом, а тени... Да это - от свечек.
Вон, слышишь, в щели стрекочет кузнечик.
Давай обниму. Беда, словно талая
весной после снега вода.
Ну, что, полегчало?
- Да.

    Из блокнота "Донбасс"   04.11.2015

Стало тихо

Стало тихо,
будто вата в ушах с монолитом подушки.
Ходит по снегу' лихо.
С нею голод под ручку - идеальная пара.
Ну, а где-то на ёлки сажают игрушки
и готовится тара
для бутылок пустых после вин...
Новый год - это праздник похмелья.
У меня будет стол, и картофельный блин
под развалинами, в подземелье.
Люди Киева и других злачных мест
не бросайте объедки без толку.
Дайте мне, если кто-то случайно не съест,
я сожру втихомолку,
пока тихо, и, почти, не стреляют...
Говорят, отвели... Мол, не будет огня.
Хорошо, если так. Люди, попросту, тают...
А соседи давно доедают коня.
Правда, часть принесли, поделились -
хвост и пару копыт.
Ну а мне холодцы уже месяц не снились..
Был снарядом зарыт
в огороде, где осталась ботва
от морковки.
А из Киева били по сёлам слова,
превращаясь в осколки...
Хорошо - отвели, стало тихо.
Снег - в ладони, словно сахар - на вес...
К чаю - ломоть не хлеба, а жмыха,
по разбитым дворам ходит лихо
из лихих и разбойничьих  мест...
Вон полезло на крест у развилки
безымянных двух разбитых дорог.
Люди в Киеве! Не швыряйте бутылки
за окно, за порог.
Присылайте сюда. Есть пока тут бензин.
Ваши хлопцы ушли, чтоб вернуться?
Против танков я встану на поле один,
пусть не даст мне Господь промахнуться
в этих гадов со свастикой в виде наколок,
в этих сук, кровью пьяных и бешеных.
Девять лет мне. А имя - простое - Николка
из села Старобешево.
                13.12.2014

Утомлённые солнцем

Здесь граница рассудка, Окра'ина, край.
Здесь рассвет ждут зачем-то на западе.
Ад - вчера, а сегодня - искусственный рай,
где иконы заплакали...
Осень холодом кроет и матом
утомлённых от солнца и злости.
Скоро снег белым шёлковым платом
перекинет свой арочный мостик
от безумия толп к безразличию...
Дальше будет одна только ненависть.
Знаю я, что война - дело личное,
да к тому же с тремя неизвестными.
То ли в сердце - пуля шалая?
То ли в чашу, где разум - желе,
вдруг, осколок опустится, жалуясь,
что не туз он, а, только, валет.
А ещё норовит в чью-то тёплую плоть,
словно злая оса, прилететь, уколоть
острый штык или нож,
или шило в мешке...
И тогда ты умрёшь
на зелёном горшке
или в травах сухих, где пройдётся коса,
где завоет метель в голоса, в голоса.
Где всё золото снега - червонцы
на глаза, утомлённые солнцем.

             Донецк. 06.11.2014

Солнце! Прощай!

Солнце! Прощай!
Ступай себе с Богом на запад.
Я в темноте соберу старый щавель сухой.
Ветер! Ты вой.
Шею худую не лапай.
Красный закат. Когда уберётся за край?
Старая ладанка колет мне грудь.
Что с ней? Была собственной кожей.
Ну, а теперь, трудно вздохнуть.
И в серебре видится рожа.
Это, наверное, ожил
добрый Иисус.
Вот он висит. Суше, моложе.
Что там под горлом? Связка из бус?
Или провёл ниточку ножик?
Верю! Ведь, я - сам во Христе...
Страшно в гримасе скалятся зубы.
Звенья? Верёвка? Лён или цепь?
Ветка от дуба.
Лики Луны стынут в воде.
Кто там? Зачем эти глазницы?
Нет там терновых венцов, как у Спаса...
Рядом сидят сытые птицы.
Ждут, когда можно... женщин Донбасса.
Это - немыслимо! Это, ведь край.
Кровью запятнаны листики щавеля.
Лучше бы Каин повесил там Авеля...
Солнце! Прощай...
                22.10.2014

Вот так идёт война

Свету стало меньше. Малая длина
волн дневных на паузах, где ночью
всё реже посещает народы тишина,
всё больше смерть летает в оболочках
свинцовых и стальных, где фосфор - тоже свет,
но падает, и гасят его живые плоти.
Я сам там был, а ныне, меня в шеренге нет...
Я просто тень на золоте полотен -
из клёнов и берёз, пшеницы у реки
не сжатой - недосуг. Пускай растёт в длину.
Спокойно рыба спит. Убиты рыбаки.
Они до холодов плевали на войну.
Но верили в добро, во Сына и Отца,
в любовь к гречаной каше, рассыпчатой, горячей.
Да, вон один лежит без рук и без лица
холодный и незрячий.
А сталь срезает вдоль за слоем новый слой
с души очередной заросшей липким страхом.
Наверно, плачет кто-то, ещё пока живой...
О, Господи! Так страшен животный этот вой,
как-будто отпустили верёвочку на плахе.
А свету - ещё меньше. Волна и так мала,
где кони разноцветные разгрызли удила.
Четыре всадника из Нового Завета
забрали чью-то плоть. Пускай живёт без света.
Я сам стал ржой на золоте полотен.
Война берёт своё. Таких нас много сотен.
Всё меньше свету в горе от ума.
Всё ближе конь. В седле сидит чума.
Кто рядом с ней? Плащи на чёрной на вате.
Что на руках? Из стали семь печатей!
Просвета нет, и ближе стал покров.
Кто объяснит? Ведь я не богослов.
Другие ранены, кто в мозг, кто в оба глаза.
Здесь и святые дьяволом помазаны.
А ночь давно мертвечиной пьяна,
где свет стал призрачным, спиралью чёрной взбит...
Вот так идёт война,
пока мир спит.
         20.10.2014

Браты

Было всё. На полях колосилась пшеница...
Днепр, и лодка плыла,
словно, белая птица,
опираясь на оси крыла.
А, подсолнухи! В пору лечь...
Конных в шапках не видно...
И писала султану Запорожская Сечь,
мол, обидно -
Не встречал ты вином слаще сладкого,
не хотел ты водить разговоры.
Ну, а мы- казачки до казны твоей падкие.
Жди весной на Босфоре...
Годы шли, и казацкая удаль
утонула в воронке времён.
Стала жёлтою кровь, а не рудой,
будто, не было скифских племён,
там, где Днепр - пересечь на пытайся.
Так широк, что и птице не взять...
А, теперь, убивает детей в Иловайске
воровская, наёмная рать.
Вяжут руки назад кожей-путами,
и стреляют мальчишек в затылки,
словно турки и вороги лютые
во хмелю от горилки...
- Что? Курганы? Отвалы породы?
Принимай, мать - Земля
москалей и другие народы.
Пусть растут на костях тополя...
Жаль тебя, Киев-град.
И, стыдить - труд Сизифов.
Посмотри ты назад.
Мы же - половцы, скифы...
Разве сказки в камнях выбивали братЫ?
Мы ходили на сечь, взявши вилы.
Небогато в Днепре убежало воды...
Между нами - могилы...
Жаль, не помним себя и забыли о предках.
Ветру легче ломать одинокие ветки.
                15.10.2014

Застегнуть

Ветер сунулся в листья,
значит, скоро рассвет.
Ветка хрустнула близко,
значит, бронежилет
застегнуть, и коснуться затвора рукой.
Я - почти миротворец. Вот - шеврон голубой.
Там есть цвет золотой - от пшеничного поля,
а ещё я мечтаю о свободе и воле.
Но командует взводный, - Пялься, сука, в прицел.
И молись всем богам. Ты, пока, ещё цел.
Солнце встало над лесом,
заглянуло в глаза.
Вон пошёл мелким бесом,
загудел, как оса
мой снаряд в колокольню.
Где-то близко село.
Кто-то крикнет там, - Больно!
Ну, а мне повезло.
Я не шарю глазами по лицам убитых.
Я не вижу у мёртвых стеклянных очей.
Я стреляю вслепую по квадратам и плитам,
а ночами - по огням от свечей.
До затвора стального дотянулся рукой.
Я - почти миротворец. Вот шеврон голубой.
Там есть цвет золотой - от пшеничного поля,
а ещё я мечтал о свободе и воле.
День прошёл. Он - не то, чтобы длинный.
Взводный тронул плечо, - Подбери автомат.
Я смотрел на шеренгу солдат Украины.
Среди них был мой брат.
Дезертиры они? Взводный поднял ладонь.
- Стройте трусов у рва в чистом поле.
Прозвучала команда, - По сукам - огонь!
Я вслепую стрелял по надежде о воле.
Побросали мы всех там у рва за рекой.
Я - почти миротворец. Вот - шеврон голубой.
А ещё там есть цвет от пшеничного поля.
Крест бы ставить на нём по свободе и воле.
Но командует взводный, - Пялься, сука, в прицел!
И молись всем богам, что пока ещё цел.
                19.09.2014
Гвоздь

Я вбиваю в башку, словно гвозди, Устав.
Сам я - гвоздь из таких же, поставленных в ряд.
Выел мозг мне сержант, он кричал, - Гав, гав, гав!
И совал мне в ладони стальной автомат.
Кто стоит на пути у железных гвоздей?
Эй, толпа без лица! Нас не тронь, отвали!
Мы умеем стрелять даже в малых детей
и в затылки контрольными... Мало ли?
Полный кайф без мозгов. Бог наш - бравый комбат.
То ли дело - курок, передёрнуть затвор.
Мы идём. Сторонись. Нам и дьявол не брат.
Знаю я, что война - это, просто, отбор
вот таких без мозгов. Кто хотел - поспешил.
Ну, а тем - против нас, есть железо штыка
под ребро в самый центр человечьей души
или в горло. Так режут на бойне быка.
Постреляем, посеем на поле свинец.
Нам пожары вдали - с маслом сливочным хлеб.
Мы - стальные, мы - гвозди без душ и сердец.
Утоли жажду крови сожжённая степь.
Нас таких - поискать. Отвалите враги.
Бах! Разрыв. Это, что, неужели, снаряд?
На броне растекаются чьи-то мозги...
"Но, ведь, вы - без мозгов", - говорил нам комбат.
- И, когда режешь горло, не надо спешить".
А, сержант повторял, - "Батальон - твоя ось"...
Умирая с дырою по центру души,
думал я: "Ну, какой же я гвоздь?"
            15.09.2014

Глаза среди подсолнухов

Когда и смерть сыта, и ложь заснула,
забыв, что есть ещё на свете правый суд,
глаза среди подсолнухов роняют слёзы - пули
на землю, а тела встают.
Смотрите! Поднимаются, кто был недавно жив,
кто брошен был на поле, прикрыт рядами сена...
Вот этот - весь в крови... Куда тебе? Лежи,
раз ноги отсекло осколком по колено.
И ты остынь, старик. Пол черепа снесло.
Нащёл бы в хате щель по нужному размеру.
Но и тебя увидело на этом поле зло
и расстреляло веру
в любовь и в лучшие для мира времена,
в добро, которое немногим по карману...
Да, что же с человеками ты делаешь, война?
А, может, у неё выходит всё по плану?
И кто-то посылает снаряд в стальное дуло,
считая, что он смел и нереально крут...
А дальше, вновь глаза роняют слёзы - пули
на землю, а тела встают
со стоном по ночам, когда разрывы глуше,
а вместо эха - плач испуганных старух...
Встают не погребённые тела, и стонут души.
Их даже не отпели. Господь сегодня глух.
И всё - опять по кругу, всё происходит вновь.
Берутся за оружие не призраки, а трупы.
Течёт опять с полей отравленная кровь
и скалятся в улыбке отравленные зубы.
Вон - красная река! Но это - не Миссури.
Там лодки всех смертей уже кого-то ждут...
Текут из мёртвых глаз расплавленные пули,
ну, а тела встают.
           25.08.2014

Время пришло

Когда в узел завязаны сотни полос
деревенских дорог и широких шоссе.
Когда дыбом встают шапки детских волос
и шевроны похожи на знаки СС.
Когда прячется в ямах могил тишина
и кончаются в трубах разорванных воды,
Это значит - закрыты для мира проходы,
а людей под ружьё забирает война.
Значит - время пришло для крушенья надежд.
К самогону достаньте свинец для засолки...
Выбирай смерть любых, на кусочки их режь,
на ремни, можно в ленты и даже в осколки.
Когда днём гаснет белый в подсолнухах свет,
когда ночью рождается огненный ветер,
когда жрут чёрных мух вместо вкусных котлет,
и от звука сирен просыпаются дети.
Когда чаша терпения кровью полна,
когда сталь рассекла сердцевину у плоти,
а число убиенных - есть тысяча сотен,
значит - выродков рядом рожает война.
Есть бумага? Кромсай на куски и полоски
чтоб крестами заклеить оконные рамы.
Для гробов собирай беспризорные доски.
Отпоют ли тебя у разрушенных храмов?
Сходит, сходит с ума и чумою больна
батькивщина твоя, разделённая смертью,
обрастая звериной в подпалинах шерстью...
Это значит - жирует на трупах война.
   И не ждите, что родина будет вольна,
вводят в сердце отчизне стальные иголки...
Вон у дома почуяли мёртвое волки -
их с цепей отпустила сегодня война.
            21.08.2014

Я бы открыл на сегодня окно шире обычного

    Я бы открыл на сегодня окно шире обычного,
чтобы смотреть на картинки дневной пасторали,
Только снаружи нет ничего мне привычного.
Там - голоса закалённые пушечной стали.
Я бы послушал гитарные струны. Холера!
Вздохи умильные: - Ах, вы сирень и ромашки...
    Там убивают Надежду, насилуют веру.
Мальчик лежит без трусов и рубашки.
Это осколок достал сорванца на излёте.
Вышел пописать во двор, и парня не стало.
Вон и кишки на земле - разворочен животик...
Лужа кровавая, чёрно-багряная, алая.
Смерть он узнал не из книг, а сразу в лицо.
Рядом - корова. Пробила рогами крыльцо,
дальше лежит разъятый на части отец,
и от ракеты - какая-то пара колец.
Можно дышать через форточку, но не могу.
Пахнет мертвЕчиной.
Даже вода из разбитого бомбой колодца.
Я не желаю такого даже врагу.
Там бродят бесы, питаясь одной человечиной.
И вместо летнего яркого, тёплого солнца
чёрный вокруг поднимается дым.
Я уже старый - спина в пояснице не гнётся,
Только бы лучше я умер давно молодым,
чтобы не слышать... В саду закричала соседка.
В щель посмотрел - насилуют двое парней.
Это - не Галя, а доча её - малолетка...
Разве Иисусу распятому было больней?
   Сволочь! С иконы или креста...
Вот, на верёвке - нательный... Сойди!
Девка лежит на плетне, вроде моста.
Третий подходит, двоим говорит: - Осади.
Хлопцы! Стояк. Подвиньтесь. Дайте и мне.
Ну, а потом ей засунул... стальной автомат...
Жовто-блакитный шеврон на пыльной броне...
Дальше поехали в чёрно-кровавый закат.
Боже! Да, где ты? Доселе был милостив.
Что вытворяешь? Зачем это с нами, навищо?
Шо они мыслят соби тамо у Кiеви?
Улица наша - вечеряем на пепелище.
Шо с моим разумом? В пОгляду мутно.
Руки дрожат, соль просыпая. Холера!
Было в селе ещё месяц назад многолюдно,
ну, а сегодня нас бросила дивчина Вера.
Видно, схожу в темноте потихоньку с ума.
Мою слезами и пеплом свои сапоги...
Коныка мама купила мне цвета огня,
а конык был тощий и хрОмый, бэз задней ногы.
Мне бы, да в руки - не повод. Бандуру.
Кринку горилки, чтоб - к репертуару.
Я неразумный спел бы вам сдуру
с батькой Шевченкой покойным на пару"
"Хлопцы на броне, гей, гей, пейте.
Вынесу вам сала, с аппетитом жрите.
Сброи и снарядов бабам не жалейте.
Заодно меня старОго к бесам приберите.
"Як умру, то поховайте
мене на могили.
Серед степу широкого
на Вкраiнi милiй,
щоб лани широкополі,
i Дніпро, і кручі
було видно, було чути,
як реве ревучий.
И когда с полей Украйны кровь врагов постылых
понесет он… вот тогда я встану из могилы -
Подымусь я и достигну Божьего порога,
помолюся… А покуда
я не знаю Бога".
      04.07.2014

Для переплавки в формы

Безумцам ставили вино и водку,
пытаясь Бога вытравить из них,
а, где-то в рудниках таились самородки
из молодых,
и прочих разных,
в которых есть душа.
Но кто-то посчитал, что мол, они - опасные,
и не едят с ножа.
- Зачем нам рудники и угольные слитки?
- Зачем вот этот яркий, на ощупь тёплый цвет?
- Привычнее для глазу бетонный отблеск плитки.
- Кто скажет - нет?
Но слитки таковы - их только тронь.
Не зря сидели в породах горных.
- Тогда, хмельные, давайте их в огонь
для переплавки в формы.
- Им мало наковален, стального молота,
ведь, наша сила зла - основа из основ...
И потекло на мостовые из самородков золото,
червонную теряя кровь.
Но ложь, она - сестра родная зла,
а тем (без Бога) - закон и норма,
- Ха-ха, на улицах - не слитки, а тела,
обугленные, чёрные.
- Ну, кто их звал? Сидели б в рудниках,
им - место в темноте и холоде.
Но через пепел, золу и прах
блестело золото.
Людская память - песок пустынь,
закаты там густы, багряны.
Одесса - новая Хатынь...
Или Майданек?
          04.05.2014

Пластаясь

Давным-давно, не помню дат.
Дома были большими, а небо высоким.
У магазина, понурясь, сидел солдат
без ног. При орденах. Был сотым
в очередь за хлебом - квадратным кирпичём.
Но с грустью говорили: Да, лишь бы не война.
Ну, а вожди с экрана ни о чём
вещали, и ждала страна
ветров весны, цветения сирени...
Тогда ещё бродили тени
кошек у водосточных труб.
А мой отец чинил тулуп
огромный, белый, офицерский,
потом брал чемодан в подпалинах
и уходил на звук клаксона зверский,
оравший, словно раненый.
- Учения? - А это - тихо мама.
Но на стене висела улыбка Сталина
в багетной раме...
Потом был дом, окраина Керчи',
и море тёплое. Не замерзало.
Луна казалась мне огнём свечи,
до кораблей - не до кричишь,
а эхо среди скал, как в зале
для фильмов главных в клубе...
И щёки
бабушки
в глубоких складках.
А на ладошке -
сахар, медово сладкий
в больших по праздникам кусках...
Меня будили для марш броска,
когда рассвет брал в руки небо...
Я шёл в сандальях косолапых
и знал, что скоро понесу
обратно две буханки хлеба...
А запах...
Малина пахнет так в лесу...
И я кусал, отворотясь и каясь,
пока не видел Бог.
А на тележке ехал рядом, пластаясь,
мой дед без ног.
     02.03.2014

Фотографии

Ещё нету здесь эпитафий
на камнях и крестах.
Вон укором стоят фотографии
и приходят во снах
те, которые смотрят, как жили
незатейливо, просто.
Да, наверно, любили
личный маленький остров.
Но, засунув в мешки хлеб и горсточку соли,
появлялись, вставали стеною на поле.
Но могли бы не так, а совсем по-другому,
если шкура была бы дороже души.
Пули резали нас, всех живых по-живому,
чтобы в сердце огонь потушить -
злую боль за убитых детей и старух.
Становился тяжёлым у каждого взгляд.
Мы не ждали наград, здесь один стоил двух...
А теперь у стены - фотографии в ряд.
Справа - зубы, как снег. Развесёлый такой.
Улыбался и нам анекдоты травил.
А вчера на закате был бой
тот, который нам стоил десятка могил.
Рядом - странный, на Пушкина чем-то похожий,
и зрачки, словно вишни, сквозь стёкла пенсне,
а сегодня он бредил смертельное: "Боже!"
Так и умер во сне.
Эти снимки... Свечей не хватает для них.
Места нет - на столешнице тесно.
Пацаны. Но висков слишком много седых -
иней в травах, если вместе.
Были жёны. Теперь - только блюдце, стакан.
Водка налита, стынет под хлебом.
Поминали. Обычай. Поэтому пьян
я, который в бою с ними не был.
Покурю, а потом, разберу автомат,
смажу салом. Приносят тут местные...
Что вам имя моё?
Напишите:
"Солдат
здесь погиб неизвестный".
       декабрь 2014 Донбасс


            Книга 5. Познаний

     Никогда ничего не бывает взамен

Никогда ничего не бывает потом.
Никогда ничего не бывает взамен.
Не откладывай взлёта,
если надо винтом,
напряжением вен,
или надо стальными гвоздями
прибивать на ворота.
щиты.
Не тебе с новостями
блеск в глазах нищеты.
К чёрту мелкий уют мещанина,
сводней, свах и послов.
Если вспыхнула в сердце любовь,
так люби и не мешкай.
Если с дружбой подносятся вина,
пей до самого дна.
Не бывает без дыма огня
мелким пешкам.
Ничего не бывает в излишке,
даже дым папиросный,
даже стрел или пуль в приоткрытую грудь.
Потому, что вчера будет слишком
пресно, скучно и поздно
всё вернуть.
...Если - в силе. Если жаден и пламен
до воды под слоями песка,
ты держи свой экзамен.
Не успеешь? Устало на камень
ты приляжешь, а рядом - тоска...
А ведь мог в лихорадке азарта,
если крепкой была голова и рука,
если к месту ложилась козырная карта...
...Но под воду ушли и Атлантида и Спарта,
где мелела река,
переносами битвы на завтра.
                21.05.2009

          Позволь

- Я - истина в инстанции последняя,
вокруг земля - моя!
И, кстати, государство - тоже я, -
кричал король.
Мудрец испортил вдруг обедню,
- Позволь
сказать мне пару слов.
Прости, что тень моя чуть больше, чем твоя.
Я - птицелов
синицы бытия.
Я - стар, у ног твоих сижу
вот в этой бочке-клети
и спицами вяжу
ячейкой мелкой сети
для истины, подобной миражу.
Ведь высоко летают эти птицы.
Быстры, похожи на стрижей.
Не загораживай Луну десницей,
а лучше шей
со мною эту сеть...
Не для тебя здесь скучная работа?
Тебе не преуспеть
в предчувствии полёта,
пока со свитой топчешь ты поля.
Не злись, во гневе щуря глаз,
не ты стране своей алмаз
Я вижу только тень от хрусталя.
Всё сшито на живую нитку.
Взгляни скорей - в руке моей улитка.
Смотри! Удобнее с колен.
Ты скажешь, - Пленная
в кусочке перламутра?
Так выглядит Вселенная
в спиралях перемен.
А в чём же мудрость,
истина и смысл? Прости.
Я сам к ним на пути
с весами коромысел.
Вот видишь? Сеть - подобье тени,
струится в смыслах тайных нитка..
...Где, даже, ты встал на колени
перед улиткой.   
                24.05.2009

          Оглянитесь

Ядро?
Горн солнца золотого, горячего?
Текучая, расплавленная лава?
...Тепло на ощупь для незрячего
и жажда славы?
Но, рой
похожих остальных
он на других орбитах
стеклянных, медных и стальных,
гранитных плитах
убеждений,
что он - есть Бог
для назначений...
Но он всего лишь глина,
но он, всего лишь, блок
к подьёму остальных...
Оставь иллюзию, что ты ядро,
что горн, что солнце, космос и дуга -
источник света.
Ты - просто рой
вокруг ядра
другого человека.
                15.08.2012

         С боем часов

Стёжка за стёжкой, выпечка к выточке,
с боем часов мерным и звонким
тянется, тянется, тянется ниточка
светлая, тонкая.
Пряжа спиралью ложится в корзинку.
Вот он клубок.
Тракт ли, дорога или тропинка
за уголок?
Пальцами, между... нить Ариадны
я пропускаю в линию снов,
чтобы найти путь свой обратно
к розе ветров.
Где я, зачем, был ли отмечен,
или случайная Богу игрушка?
Капают вверх золотом свечи,
травами пахнет подушка.
Маятник - в пол. Эхо - твой мячик,
Скрипнула сталью хрипло пружина.
Кто там наобум, словно незрячий
пишет картину?
Ну же давай, штопором смело,
плотно накручивай бинт.
Примешь? Отдам грешное тело
на лабиринт.
К свету по стенам, к цели по слуху.
К тихому шёпоту, если так надо...
Капает, капают в спящее ухо
вещие яды...
Зря тешусь снами. Мне ли рубаху
рвать на груди вздохами немо?
Нет, не таких клали на плаху
люди и время.
Чьи-то глаза смотрят мне в спину,
ниточка к ниточке тянется связь.
Кто перегрыз мне пуповину,
тихо смеясь?
                22.11.2009

Ода разуму

Я сыграл бы пару нот - оду разуму
вон того, навстречу мне... Для прохожего.
Сам кладу чужие мысли в пазики,
будто иглы для слонов в собственную кожу.
Он, прохожий, морщится. Значит, удалось.
На лице у мужика - сопереживание.
Знаю, думает, что он для Вселенной - ось,
центр уникального мироздания.
Окружение ему - на ладонь песок,
сам себе магнит, к сердцевине клонится.
Пусть другие молятся на Восток.
Но считает - только он - небольшое солнце.
Что в душе чужой - потёмки. Он - источник света.
Что Луна... Замочная для влюблённых скважина.
Что мужчина видный - больше, чем планета
Вот такая получилась ярких мыслей кража.
Может, ошибаюсь? Может быть, спросить?
У него лицо врача, докторское, знахаря.
Он ответил: - Слышь, пацан. Меньше нужно пить.
И пошёл ты далеко, или просто на х...
Откровений получить мне не удалось.
Матом крыл мою персону густо, словно сетью.
Значит, точно для Вселенной этот парень - ось
и потомок Бога, может, даже Сета...
   Ночью в переулках - слишком много света.
Мучает бессонница,
и кричат коты.
Хорошо, что я не солнце, даже не планета...
Ну, а ты?
           18.11.2015

            И время ходит...

Жив или нет, лежащий в травах с мечтой о лете,
когда идут снега?
Давно ли куплены билеты?
Или Дега
своих танцовщиц прислал во сны?
Но нет, ни лета, ни весны,
а только ветер и метель.
Зачем мне сны,
когда пастель -
видений, лишь, странное пятно
на белых стенах?
или панно
замёрзшего окна,
когда вся кровь застыла в венах,
ну а душа оголена -
в татуировках инея, где линии, разводы,
кленовые листы и веточки мимоз.
Врастают в кожу белым и даже воды
от высохших на солнце роз
из прошлого, туманного, случайного и зыбкого -
смешное время на часах Дали
с мечтой о солнечных улыбках,
о бронзовых, об обнажённых, гибких,
которых корабли
приветствуют гудками на белых отмелях лагун...
А ты, вот здесь, в прицеле белых Лун
на грязной простыне событий,
где ничего не происходит.
А, только китель
ночи скрипит погоном фонаря,
и время ходит
зря.
                08.02.2012

            На берегу

Не думай, что ты вместе плечами с массой толп,
что ягодки потом, мол, были бы цветочки.
Не нужно обольщаться - ты просто перст и столб
в определённой точке.
Всего лишь узкий круг
из личностных привычек,
и слово ДРУГ возьми скорей в кавычки,
когда вокруг
одна лишь пустота
чужих, далёких целей
и посторонних дел,
пиковых интересов и странных параллелей.
А жизнь твоя (Святая простота!) -
всего лишь мел
на маленькой доске.
Вот кто-то стёр и, нет её уже...
На тонком волоске
висит себе на гвоздике в кладовых космоса
на N-ном этаже.
Но типажей,
как ты, таких здесь больше нет.
Ты излучаешь свой в сюжете странный свет.
А всё вокруг без зла и пасторальное -
иллюзия.
Вот так же в фокусах, где карты не игральные,
то кажется  в колоде - всё тузы.
Грузи
себя заботами из масс!
Чужими нормами в параграфах без правил.
Не думай, что душою ты расплавил
рубашку, ту, что ближе
стальному сердцу толп.
Из глаз
возьми и вылижи
пуд соли  или столб,
соломинку, всем брёвнам вопреки,
да, да - вон ту с оглоблю под сердцем в уголочке.
Ты - перст, ты одиночка
на берегу реки.
                16.10.2011

           Из круга

Карету мне, карету и пару лошадей!
А не найдут - вола! Пусть от порога тащит.
Из круга пустоты, от суеты людей,
верёвочной петли, резин житейской пращи.
Не вашими молитвами, не к топору и плахе.
Пусть в душу камень кинет, кто сам омыт и чист.
А я свои достану Кремлю из-под рубахи
на белый тонкий лист.
...Не внутрь за стены, тут всё - для пустомелей,
а мне бы дотянуться к щедротам от икон,
к гостинице из монастырских келий,
и к колоколу, где по голым нервам звон.
Зачем и для чего? А нужен ли с ответом?
Почто углы молчат в соломенном скиту?
А мне, каков я есть, хотелось только света,
но жизнь таких послушников стреляет на лету.
По сути - был готов на хлебе, на воде.
И был бы рад за всех дождём из слов пролиться.
Вползал бы в двери к вам на голом животе,
но вижу пустоту и сытый лак на лицах.
Грузите мне грехи на коромыслах, дужках.
Сам отнесу наверх. Безбашенным - не крюк.
Но кто-то под шумок совал мне с щелью кружку
и слушал чутким ухом свой оловянный звук.
Пусть буду не прощён на лобном пятаке.
Взашей уже толкают. Не трогайте! Иду же.
Отдайте мой ожог колен на молоке,
отдайте наковальню, где правили мне душу.
Карету мне, повозку, согласен на арбу!
Хоть что-нибудь в оглоблях с ослиными ушами!
А не найдут - на собственных груди или горбу
рубаху понесу до плахи между вами.
Эй, пономарь, звони. Набат под кожу вшей.
Для келий не гожусь. Прими меня, дорога.
Суда я не боюсь, храню поскольку Бога
в душе.
                13.09.2011

              Ничего не случилось

Ничего не случилось. Всё идёт, как всегда.
Кто-то скажет, что - благо, ну, а я скажу: - Нет.
Так же капает в кране на нервы вода,
и опять дорожает полуденный свет.
Гаснет день на вчерашний в две капли похожий.
Наш Господь не торопится в праведном гневе
осудить наводнение в городе дожей
и отдать все подвески одной королеве.
Удивляюсь, что сыты обыденным птицы.
Это пчёл сотворили для выброса мёда.
Я бы рад, если, где-нибудь нечто случится
из гламурного фантика, типа Ай-пода.
Может в море увижу движение лодий,
паруса и до нитки промокшие вёсла?
Может викингов бог по фамилии Один
основал из Венеций свой маленький Осло.
Нет, не здесь, а по времени - четвертью румба -
на закат в горизонт, но по лезвию края...
Каравеллы идут под гербами Колумба -
отыскать для Кастилии толику рая
или инков в доспехах из золота кожи,
чтобы стенка на стенку слезами пролиться.
Жаль, что год этот наш на другие похожий
и уже никогда ничего не случится...
...до измученных жаждой события почек,
колебания разума в чаше весов...
...Это время открытий под знаком крестов
уходило от нас с приближением ночи.
                17.08.2011

         Без роду и племени

Без весу, без роду и племени,
горбат под колчаном,
стоящим у стремени
маленьким ханом,
готовым к набегам и трубам,
сигналам, дымам,
обветренным, грубым
с девизом "Не дам".
И чешутся руки спустить тетиву -
послушать калёные стрелы,
насытить телами траву
из тех неумелых
в шеренгах сплочённых
из щедрых на колос земель.
Он плетью учёный.
Ночная постель
ему - вольная степь,
А если верхом суждено умереть,
Богам он оставит седло -
по опыту древних -
на зло,
чтоб вместо него к пожарам стремиться,
заточенной тешиться сталью меча.
А он улетит, коня горяча,
на небо, как чёрная птица...
Но не было в юртах с иглою ткача -
халат ему сшить из красной парчи
для входа в гарем,
которого нет.
Не взял на аркане,
молчи,
стоящим у стремени
лет
без роду и племени
маленьким ханом
от сабельных мет.
                14.08.2011

             В красном платье

А где-то за холмом пробила пушка...
Или далёкий звон?
Ах, как мягка лоскутная подушка
и тянет в сон.
И вроде бы блесна уходит веритикально
в отверстие воды.
Ведёт меня дорога дальняя
в сады.
Там яблоки - в янтарном лаке
под древом дыб.
Там тихо лаяли собаки
на вёртких рыб.
На краснопёрых стерегущих
петлю реки.
Сильнее травы стали, гуще.
Ругались мужики
на клёв, на птиц. Ведь на подхвате.
Всё норовят с крючка.
А кто-то вышел в красном платье
по лезвию смычка -
вон там в траве, в кустах из роз
под бисером из пота
на улице больших стрекоз
высокого полёта.
Мне квасу вынесли со льда. Пусть стынет...
...Сорвался женский смех, как рыба с поводка.
Ещё не ночь. Шаги, река
и пахнет дыней. 
                10.07.2011

            Когда-то

Когда-то, до нашей раздолбаной эры,
как-будто бы лопнула в трещинах полка.
Заточенной, взвешенной, выжженной мерой
упала на землю иголка.
А может тарелка с глазами, как чашки
в титановом сплаве,
с антеннами, словно ромашки
в божественной славе...
И вышел оттуда, не низок, высок.
Сравнить бы с сосной!
Как маленький тонкий зелёный росток
без ягод лесной.
Не то, чтоб обутый, не то, чтоб босой,
с ушами, как будто рождён был осой.
Раздвинул кусты, нащупал проходы,
нашёл на реке зеркальные воды.
До снега, до льда старался, успел.
Ему интересно. Узнать он хотел,
насколько прозрачна и глубока
в обрывах река.
Нагнулся, вгляделся, зрачок свой тая,
вертел головой, как ёж или птица...
...А там не иголка, и даже не спица.
Он думал, что бред, кошмар этот снится...
...А там за прозрачно-ливовой границей
ему не двойник улыбался, а я.
                28.04.2011

               Когда некуда

Когда некуда деться,
или шторой сует занавешены цели
так, что нет ни сучка, ни малюсенькой щели -
проползти и пролезть, просочиться в гранит.
Когда мир, словно спит
или болен обычной падучей,
или с шиком гуляет после серой получки.
Да и ты вынимаешь настойку со специями
и берёшь, словно конь, для начала ноздрями.
...Осуждают того, кто обычно не с нами.
И уже от дурнот, хмель не нужен. Могу ли
так же пить до икот и слезы?
Панацея тоске - есть свинцовая пуля,
как стволу - винтовая нарезка фрезы...
Не бери удила - этот Spiritus vini.
Все постели обочин давно заняты.
Под заборами нет чистых троп или линий
у открытой воды...
...Когда некуда деться,
             а ты - одиночеству пленник.
Утро каждого дня - чёрный твой понедельник,
и тебя отвращает от обыденной пищи...
...Помни, ты ведь король, а не шут и не нищий.
Отрекись от своей ты обёрточной плоти
и построй на горе свой ковчег или плотик.
Наряди в паруса, пусть окрашены в алое.
Средство есть - это ветер девятого вала.
И не вниз, и не вверх, не в периметр склона,
и не вдоль уходящего в кровь эшелона.
Воскрешён? Удивись и ни слов для вопроса: - До коле?
Ты уже над собою восстал.
Чуешь запахи йода и соли?
У тебя на руках вспухли камни-мозоли...
Ты устал?
Ничего. Это - путь на трамвае желаний от рода
через ставни к оттенкам Зовущего, Синего.
Там плевать на погоду, там на гранях восхода
ты танцуешь прозрачным на радугах, линиях.
Там твои зеркала к обожжённым ресницам -
у тебя под ногами,
без толпы, говорящей, - Ты снова не с нами,
а над белыми птицами.
                18.04.2011

             Зачем я здесь?

Зачем я здесь? Быть может - фон для птиц?
Их песен. К примеру, иволги.
Для ожидания страниц,
пера из ткани роговиц?
Или чужим долги
забыл отдать, но не напомнят.
Зачем толкаю землю против часовой?
Не сплю ночами. Боль от вероломных.
Но я - не злой.
Совпало просто место
для преждевременных исходов на воде,
когда лелеяли и пестовали
на Ты, не так, не те.
А тем, кто в'о время, наверно, тесно,
так, отодвинусь. Вернуться не могу...
Зачем я здесь? В случайной спешке -
полынная начинка пирогу...
Как тайный плод случайных хромосом.
Не пешка,
но и невесом.
Пусть взвешен, занесён в реестры,
хотя, не стою мелких двух.
Молчите птицы и оркестры.
...Есть - слух.
Быть может в этом смысл дилеммы -
зачем сейчас и здесь.
Из резьб - спиралью в камне геммы
и ракушкой завёрнут весь.
                14.02.2011

              Для бесконечного "Зачем?"

С каких сторон ни посмотреть в шар белый ворожеи
   и, как его не покрутить
на неподвижной шее,
   в том смысле, есть он - ось рутин
и острый наконечник...
...За всё положено платить
всей суммою конечной.
И даже пыль моих страниц,
   вот этот дерзкий хлам,
пришедшие из нор на смену плоти мыши...
   Когда нибудь растащат по углам...
...Кого спрошу, а есть предел границ,
а есть ли, где шлагбаум или подобье крыши?
   Ты, Космос бесконечный, мне ответь.
Я знаю, сам ты разум, сверкающая медь.
   Скажи ты мне... Зачем пишу, кому?
Не может быть, чтоб ракушке пути из молока.
   ведь слишком много ставлю на кону,
когда с высот, Дающего рука,
   холодного с рассудком антипода
или кого-нибудь ещё,
   открыла, словно фокусник плащом,
нутро времён в границах перехода.
...И вот уже из времени исхода
искал в песках пределы иудей...
...Зачем Ты бесконечен для людей,
когда граница есть
   всем смертным и героям, похожих на богов?
Зачем звонят не нам благую весть
   всем миром языки колоколов?
Зачем вдохнул в межрёберную щель
   божественную жизнь через воронку?
Зачем юдоль, земная нам постель
   такая хрупкая, такая тонкая -
зажата обречённостью границ?
...Молчишь, тая за ширмами свой смех
под щебет птиц,
   под чёрной тенью век.
В конвульсиях сверхновых и контузиях
   загадачен, таинственен и нем...
Мне кажется, ты сам, мой Бог, - иллюзия
   для бесконечного - "Зачем?"
                15.09.2011

                ***

Зачем? Ведь нет пути обратно.
Все связи установлены, проявлены картины.
Кричу, срывая связки, в крови густой кроватной...
…Но скальпель перерезал пуповину.
Зачем мне этот мир на грязных простынях?
Зачем мне эти руки в резиновых перчатках?
Зачем мне эта жизнь броском монеты в днях,
без правил невозврата в слезах и отпечатках
на скомканной бумаге и в пальцах на стекле,
в гранитах площадей среди белковой массы?
В итоге буду я распятым на столе,
а может на столбе, хватая воздух брассом.
Зачем? В чём срытый смысл ходить водой, дышать,
записывать послания, рассказывать их толпам?
Ведь за тебя другим позволено решать
и даже зачинать немых в стеклянных колбах.
Зачем мне этот мир стекла в сухих песках?
Зачем мне ожидание последней сверху вести,
и хриплый трудный вдох на смятых простынях,
и вызов белых ангелов за грузом лёгким «Двести»?
Зачем, где нити таинства - всё время только вниз?
Зачем потеря времени на тропах перехода?
Зачем вся эта плата за чувственный каприз
бессмысленного секса от предка-идиота?
Ведь этот мир в красотах и пьян, и сыт, и нем –
чудн’ое бытиё, мгновение прекрасное.
Он режет пуповины и самое ужасное,
не зная для чего и главное, зачем.
                24.03.2011

               Кто я?   

Кто я? Не знаю... На полном скаку -
верста или миля, мелодия Грига,
ладонь кулаку,
молитва монаха-расстриги?
Быть может, следы на снегу,
сокрытые ветром бесстрастно и быстро?
Быть может, берёза в соку
с серёжками, листьями?
...Как будто долгами отдали без цен
в песочных часах.
Раскрыт на столе ножом Авиценны,
и сам Рафаэль на грубых холстах
писал с меня лики младенцев...
Я - хлеб и солонка на лён полотенца.
Из глины комок к вращению круга,
и чаша с водой открытым губам.
Цветок на полях, сминаемый плугом.
Разрубленный воин к забаве мечам.
Я облачком выдоха, каплею вдоха
признаю себя.
И на ухо слушаю шёпоты Бога...
...Покорней собак
жду ласки хозяев...
И к зрелищу битвы в горячем песке,
когда рот раззявив,
заплачет в тоске
стекло у огня расплавленным ядом,
застыну в холодных ветрах...
Я буду дождём серебряным падать
в девических снах.
Так, кто я? Пусть скажет песочная течь,
коль шёпот мне на ухо всуе...
...Я - время, которое нужно извлечь,
к пустотам ревнуя.
Я - вдох, я - преддверие, бег колесниц,
две оси земли в разбеге квадриги.
Я - мысль на полотнах из тысячи лиц
и слово из книги.
                18.11.2009 

                Другим

Не удержав, не удержаться...
Скользит плащу в ладонях нить.
Не испытав, не попытаться
свой голод жаждой утолить.
Узлами вен в замках порогов,
ударом в колокол тревог,
гвоздить в набат словами Бога,
не подводя итог.
Не утолить и не насытить,
не переполнив, не пролить.
Не воскрешая, не обидеть,
забыть и больше не любить?
Не избежать, не убегая,
не приумножить тщету дел.
Вон тетива дрожит витая
на оперенье стрел.
...Пусть стержень сломан, в сердце ось
вибрирует струной.
И смотрит с болью гвоздь
за мной.
Но ткань стальной кольчужной носки
в душе трещит по швам,
И залп из водка жёлтым воском
не исцеляет ран.
Свет солнца выплеснулся жёстко
наверх, из-за.
Кромсают окна жизнь в полоску
мне на глаза.
И не уйти, и не остаться,
не смыв похмельный грим.
А можно только попытаться
оставить всё другим:
Шипы, любовь, пока не поздно,
и кровь - на щит,
венок из терний, крест и гвозди
следу-ю-щим.
                15.11.2009

               Таков был день

Таков был день, такой был час -
орех в стеклянной оболочке.
Без перемычек тёмный прочный...
как вдруг открылся сверху глаз...
Вы скажите: - "В вине".
Напрасно!
Возможно взгляд был не ко мне.
А если так, я был бы счастлив
соприкоснуться в вышине
вот с этим самым синим оком.
Я б в нём купался, как во льне,
застигнутый врасплох.
...Я выходил из мутных окон
на выдох, за которым вдох
терзал аорты током...
...Так рвут чертополох,
так очертя бросаются в огонь.
Так просят сверху на ладонь
у проходящего монету...
Вот так и я рванулся к свету -
к прорехе солнечного дня,
крича, - Да что же это?
Не может быть, чтоб полной мерой,
глотком воды
со дна?
Но голос сверху, - Прими на веру
мой дар и ты,
Фома.
                05.12.2009

                От Бога

"Всё - от Бога:
жизнь и смерть, даже сон мне в руку,
путь - дорога,
где мой бок облизала сука.
Пред людьми и долга нет.
Камня в грудь не кинут.
Только кто-то глыбу лет
мне кладёт на спину.
Встану с полу, обратясь.
Не потуплю очи.
Лучше сразу резать связь
с этой страшной ночью...
Терний длинные шипы, дуб, а дальше смоквы.
Это - не видение, а, наверно, сад.
Только под глазами - солоно и мокро,
будто в слове я нашёл лучший тайный клад.
Вот и лунные полоски -
знаю, рубище - не платье.
Кто-то режет дуб на доски
с матом, криками, проклятьем.
Вот и близкая погоня,
кони ржут остро'
Весело звенит в  ладони
серебро.
...Здесь я, даже не таюсь!
Для меня - все люди - братья..."
   ...Подпись: "Мессия, Иисус", -
в свитке под распятием.
                06.12.2012

            Пружина сжата

Но не вставать нельзя,
свой сон не забывая.
К тебе идёт земля,
снегами тая.
И ты встаёшь по капле, по куску,
сминая про'стыни, теряя в пол подушки,
прижав к виску
фарфоровую кружку
вчерашнего кофейного отвара,
где ложка, словно, маятник Фуко.
Но и не встать нельзя, тебя ждут в блеске спицы,
иллюзия пожара,
вращенье колеса
и пение синицы,
невидимая чашка весов от правосудий,
где кара - незнакомые глухие голоса
и с улиц гром орудий
в сражениях за сектор пирога.
...Но нужно встать, открыть из ставней веки,
отдав себя богам,
в себя впуская реки,
вопросов, междометий, диалогов,
ответов второпях, и... до порогов.
Но и'наче - никак на ниточке реалий
за гранью невозможного отсутствием границы.
Тебя ждёт ветер в грудь и новый всплеск баталий
на месте для возничего летящей колесницы.
Иначе - пустота, теряющая смыслы.
Иначе, словно, в ступе - теченье коромыслом.
И не переместить, прольёшь по капле воду.
Так много уходило в небытие народу
с манежа буффонадной суеты.
Зачем терять себя на круге циферблата?
Там в зеркале не ты...
...Пружина сжата.
                09.02.2011

               Есть ли ходу запас?

Если резать живое, то до тайны пружин.
Посмотреть, что и как. Есть ли ходу запас?
Или сломаны лестницы, где этажи,
где есть третий твой тайный на темени глаз.
Может там наросло на душе твоей сало?
Может взгляд твой - заржавленный старый клинок?
Может панцырь наклёпан, где бьётся, и ало,
а на рот твой накинут широкий платок?
Может резьбы устали спиралями виться
или сорваны ленью с извилин винты?
Чем тогда, перед кем повиниться?
Все лекарства, бинты
не для стали клинка.
Если вскрыть на живую, то только алмазом
и затачивать лезвие камнем станка,
собирая сукровицу тазом.
И сливать это сытую ржавчину в печи
к переплавке на сплав
И тогда мои плечи,
эти смеси вобрав,
распрямившись, затянут спирали потуже,
солью пота стальное смочив -
стержень оси по самые дужки...
...И винты, соскочив,
снова встанут в калёные гнёзда,
чтобы крыльям разжаться
из ржи заусениц.
Вот тогда я пойму, что не поздно сражаться
мне с драконами мельниц.
                16.12.2010

               Стальной дровосек

"Эй, кто там нас с гвоздика тащит?"
    - во сне тихо бредит Пьеро.
Ему снится тесный берёзовый ящик,
     сценарий, чернила, перо.
Ещё ему снится стальной дровосек
     и роды сырого бревна,
в котором - две щели для маленьких век
     и чаша плохого вина.
Ещё из ребра - валяют Мальвин,
     стеклом фаршируя мозги.
Но вышел из чрева отряд Буратин
     с плакатом "Враги!"
Владельцы носос дырявили зал,
     и падала в гипсе мораль Херувима.
Но в коже вожак из команд Буратино
     с трудом бескозыристо громко сказал:
- Зажги нам картонный с кастрюлей очаг,
     а лучше со стенки срывай.
Кто в ногу не с нами, предатель и враг.
     Его не допустим мы в рай.
Долой все верёвки и всех дровосек,
     мы новый сошьём серебряный век,
пойдём напрямик войною на лес,
     найдём в проститутках талант поэтесс.
К чертям интелекты и мозг теорем.
     Из жён ясновидцев составим гарем,
Пьеро пусть командует флотом трирем,
     его президентом поставим полен.
О, славный наш шут! Тебе ли на вес
     носить эти нити оков?...
...Но бедный Пьеро в какой-то из пьес
     проснулся в стране дураков.
                17.11.2010

             Есть только вера в Бога

Нет времени. Есть только вера в бога.
   Но в церковь не хожу, храню его в душе.
Там в храмах - та же ложь от самого порога
   и плесень с паутиной. Так было в шалаше
у финских берегов туманами разлива...
...Я знаю, это не красиво
стоять на паперти с протянутой рукой.
   Заплакать бы, как плачут ивы
весною над рекой.
   Но нет слезы, есть только вера в бога.
Подайте в шапку мне вот эту ночь...
   А, впрочем, это даже много.
Мне б растолочь
   в руке своей окурки для сигары,
бродячим псам подам подрёберную кость
   души моей из плавки сталевара.
Прямую, словно гвоздь.
   Забейте сразу в жизнь. Доске любой я гость.
Тащите, если нужен, подковой на дорогу.
   Перекрещусь, сложив три пальца в горсть...
Не верю я в людей, а верю только в бога.
   Не помню добрых лиц. Пороки все наружу,
глаза их - блеск монет. Ладони мне прожгут.
   Вон те - напротив - изменяют мужу.
А те, что слева, свёрнуты, как жгут.
   И вешали бы всех, кто стоя в колее
закрыл локтями доступы к кормушкам...
   Отца бы задушили или забили в пушки,
чтоб больше было воздуха и водки на земле...
   Таким я говорю, - Стреляйте все в меня.
Такая жизнь мне в шапку... Остатка - слишком много.
   Тащите же на крест. Огня, скорей огня!
Залью его собой. Ведь я же верю в бога.
   Но в церковь не хожу, епископы и папы
скупы теплом, с них много не возьмёшь...
   Эх, жизнь моя! В ладонь мне тихо капает.
Уже не разберёшь.
   Там зёрна гнева, соль, тоска или тревога,
а может, просто, чаша вчерашнего дождя...
...Стою на перекрестии и верю только в бога
и в милосердие гвоздя. 
                26.09.2010

             Базальтовый мир

Тебя ждут, тебя ждут
в подворотнях, где нет фонарей и в помине.
Брось овечий уют, ты же - крут.
Только ночь знает имя
всех, таких же, как ты, оставлявших следы
чёрной краской на стенах.
А теперь, как и ты...
...хомуты надевают на вены.
Кто из вас ненавидит вращение спиц?
Так плетут кружева для рассвета из лжи.
Но тебе остаётся наполненный шприц,
а потом разноцветные в снах миражи.
Улетай из заплёванных мрачных дворов.
Обретай ненавистную людям свободу.
Только здесь на ладонях холодных ветров
не ложись калачом в переходах...
Вот уже, вот уже, подхватило, несёт.
Ты глаза закрывай, с остальными не спеться.
Там вдали высоко для тебя рублен вход,
где в ладонь не твою ляжет сердце.
Да, извне, из грудин, из под жил и ребра
словно камень для сжатия горстью.
Жизнь давно для тебя не игра.
Это бритва стального утра
и заржавленный гвоздик...
Тот, который вбирает в себя сладкий яд.
Вверх быстрее, давай выпускай пузырьки,
не давай им сорваться назад.
Пальцы сжаты в кулак, выпуская пружины...
Вот уже подхватило теченье реки
И тебе не нужны изумрудные вина.
Далеко вой сирен, взгляды чёрных людей,
грязный синий халат и сочуствие страха.
Ты певец хрусталя в куполах площадей,
на тебе золотая рубаха.
Только в арках не надо ложиться в асфальт...
...Только там в подворотнях - привычное место.
По тебе ли труба, твой серебряный альт,
по тебе ли заплачет невеста?
Ржав базальтовый мир ненавидимых лиц.
Обрезает рассвет за черту небожителей,
задевая тебя об углы...
- Руки прочь от меня, покажите мне
мой пластмассовый шприц
с тонким жалом иглы.
                11.09.2010

              Так режут мясо

Стихи мои - мне нож, которым режут мясо
или хотят почистить рыбу.
Такие вот идут из под пера.
Вы скажите - игра
пустого разума? А я, скажу, что глыбу
мне дайте для заточки.
Огромный камень, пристроиться, ваять,
дойти до точки
и не спать.
Зачем дары царя Мидаса?
Скоблить, скоблить нагую плоть...
...И что в итоге?
...Не больно потревожив, уколоть
кого-нибудь. И ноги
омыть сукровицей своей...
Но спросят: - А, не надоело?
Давай, ты вей верёвочную сеть.
Петля венчает дело.
В конце концов тебе висеть
ни сном твоим, ни духом...
А ведь и правда, для кого мне
с пера, да кровото'чить?
Не лучше ли коней
обхаживать, песочить,
купать и чистить на лугах
и вытирать до су'ха?...
...Но на моих руках
есть линии, бугры...
А может, это ложь
и норма для игры,
гордыня от лукавого?
И даден в руки нож
не для потугов славы?
...Себя скоблить с губами на зубах,
стонать от боли глухо.
Ван-Гог ведь резал ухо
себе не на словах...
...Я - весь из них, где между слёз - гримасы,
где стол мне оселком на трещинах и сгибах...
...Вот так и режут мясо,
живую рыбу.             
                28.08.2010

               Ничто не ново под Луной

Ничто не ново под Луной
и легче пуха.
Я знаю, кто-то был не мной,
а формой уха.
Родился в дальней стороне, где белый камень,
стал плотью амфорных Юнон...
   ...Полощет ветер ставень
окна, где вид на Парфенон.
Слепые мне чудятся чьи-то глаза,
где портик высок, воздушен, бесплотен.
Где плечи устали держать небеса
и краски полотен.
И резать с лозы янтарные вина
по самые крыши.
Из мрамора скалывать льды и пластины -
всё лишнее.
Скучна и банальна пустая конфета
в восторгах истошных -
помпезная бронза отсутствием света,
ведь, пошлая.
...На все бриллианты Намибий
продайте мне мрамор огромною глыбой.
Пусть будет огромна от уха до уха
и формами пышными,
как горы из белого пуха
всевышнего.
Янтарна настолько, чтоб не было вида
нежнее цветения вишни...
Я знаю, что мной
   Лисипп был и Фидий,
когда отсекали всё лишнее.
                29.05.2010

             Одетые с иголки

Дорога, ливень, камень на душе.
Мой день погас, по капельке иссяк.
Вот снова кто-то обошёл на вираже,
а я свернул к обочине в кабак.
Но были там продвинутые волки,
бард тихо брал губами щели флейт...
...Сидели в коже парни, одетые с иголки...
А мой "Харлей",
под хромом остывая,
на улице остался под дождём.
...Что ж, подождём,
глазея в шумный зал, зевая...
Обычный трёп про про блюз и свинг,
Что на коньяк клюёт любая,
и стал не тот уставший Стинг.
Ах, ярмарка тщеславная, базар.
Послушать бы Армстронга,
когда в душе горит пожар,
и бьются в сердце звуки гонга.
Но раз заняться, вроде, нечем
я слушал полупьяные те речи
Про Уму Турман, Бэкхема, Джоли'.
Я ждал, когда тоску мне утолит
стакан вина на коже мокрых губ
под звук Нью-Орлеанских медных труб.
Но два, с иголки, вешали мне с фронта,
совали пальцы грязные в ладонь,
Как рвёт с винта заряженная "Хонда",
надёжная машинка от погонь.
Что Принс устал, что он, почти, отстой,
а бард сейчас умрёт здесь под трубой.
Что, мол, у них под пробкой сто коней.
Что мой "Харлей" пройдут дугой по линии.
А я смотрел, мне было жаль парней...
Они не знали, кто такой Эней
и кем был Плиний.
                28.05.2010

            Кто был никем

Я слышал логику сухую теорем,
что быть одним из многих -
ведь это значит быть никем
среди убогих.
Глубокая мысль - опасная кровью
и звоном мечей в овалы щитов.
Суровое в битвах условие,
листаю я книгу истории
на трещинах старых столов.
А, как быть с пророком, который не плыл,
а шёл по воде,
Который всем ноги с усердием мыл?
А, как же быть с теми, которых в беде
утюжили танки?
Кто трупами плыли, как мусор по Гангу
по Волге в аду переправ.
Не может быть так, что первый был прав,
локтями работая к выходу в князи,
а самый последний, к оралу пристав,
засеивал пашни в просторах Евразии.
Пока воевали Владимир и Глеб
бросая в стога на сладкое пленниц,
последние, собранный только что, хлеб
свозили на мельницы -
Зерно с тяжким запахом крови и пота,
чтоб гладкие кони пластали свой бег,
чтоб сытый и вещий в набегах Олег
щиты прибивал на ворота.
                27.05.2010

          Фригийские кони

Фригийские кони в цветах вороных
на улицах Рима, а может в Микенах.
Забытые флаги забытой страны.
Откройте ворота для выкупа пленных!
Не надо выцеливать в сердце с колен.
Ведь гальский колпак достался мне кровью,
где в рост поднимался на приступы стен,
ррезрев суесловие.
Шёл стенка на стенку. Упорным так проще -
копьё положить на локоть углом.
Не нужно смеяться, что парень я тощий.
Я просто забыл дорогу в свой дом.
Быть может я франк, норманн из Сицилии?
Возможно, спартанец, что было бы хуже.
Кому, кроме цезарей, больше я нужен?
...Плечо сожжено клеймами из лилий.
Но к дьяволу тавро. Утрачен мой щит
на поле сражения.
Поэтому сердце от раны болит,
поэтому жжение.
Поэтому стрелы, как грозди на мне,
мечи, как стальные иголки ежа.
Вы гоблины, зря там на красной стене
кидаете мясо мне прямо с ножа.
Напрасно кричите, что власти нет краше,
иди мол служить к воротам и в арки.
Как звоном знакомы часы мне на башне,
и ваши другим ветеранам подарки.
Приамы и прочие Рузвельты, Сталины
дорогой своей вы к чёрту идите.
Видал вас таких на Мальте и Крите
из бронзы триумфа под ржавой окалиной.
Таких нанимателей к войнам не счесть.
Есть даже в разрушенных скифами Дельфах.
Ведь счастье не в деньгах, для воина - честь...
...Постойте...
    ... Быть может когда-то был эльфом,
оракулом судеб, возничим квадриги?
Худым, невысоким потомком Мессии.
Так вот почему мой конь был из Фригии,
а щит - из России.
                26.05.2010

             За тонкой гранью

Из нор неформалов, из паранормальности
не тянет к теплу, фальшивому свету.
Как ложны мотивы хлебами брутальности,
тридцатым куском в разрезе монеты.
Безумны ли сны? Безумны слова?
Кто ставит автограф диагнозу нормы?
Трещит голова по центру ствола
в другие картины и формы.
Не брейте вы наголо кегли, шары
ударами кия.
Вам нечем заполнить пустоты игры,
вам незачем ждать галер Финикии,
где золото сказок есть куча мала
по центру рулетки, по краю стола.
Вам не с чего будет смеяться взахлёб,
показывать пальцем, крутить у виска.
Вам пластик рутины - заплатка на лоб,
мозги полоскать.
Останутся только сварные работы -
стальные сплетать кружева для рубашки.
Я сам отсмеюсь до судорог рвоты
и выплюну косточки ваших фисташек -
железные правила в позах зеркал,
спиртные разливы для глотки и в уши.
Кусками и раньше давился, глотал
и лбом протыкал боксёрские груши.
Без нас вот таких вам не обойтись.
О ком пересказывать здесь анекдоты
Пираний?
Отсмейтесь заранее здесь до икоты
над знающим жизнь
за гранью.
                12.05.2010

            Рыбка по имени Ванда

А в Африке - засуха. Наводнение в Андах.
Ванда... Вандея. Слышал я имя похожее на...
Золотую рыбку.
Но хватает волна
боли за гланды -
забрать улыбку,
чтобы свалить.
А не даться - нельзя. Искупление.
Кто-то должен за всё заплатить...
В том числе за самосожжение.
Может быть далай-лама Тибета?
Или королева Непала...
Где оно бабье горячее лето?
- Мало, мало!
- Поставьте прямо,
кричит толпа, распиная кого-то в дровах.
Бабочка выглядит лучше в раме.
Может быть, это - суровый страх
в старых иконах храма?
Иглы, спицы, булавочные лезвия
за проволокой серпентария?
Разве любить кого-то на трезвую,
лучше, чем выпить бария?
Что такое норма - тупое или острое?
...Это - аверс одной медали,
как вспышка ложного солнца
над гравировкой - "Не ждали"...
...Моё безумие - остров
из бронебойной стали.
Где норму ломаю ребром ладони,
где иглы втыкаю себе под ногти.
Никто никогда здесь меня не тронет,
схватив узлами за локти.
Никто не отравит словесным ядом,
никто не поставит частями на полочку.
Никто не загонит обратно в стадо,
где правят сволочи!
                30.04.2010

        Баланс скольжений

Пусть правда горькая, как ложка дёгтя,
настойка в бочке на медах.
Мне нужно чувство локтя -
не вешаться на проводах.
И не поверить сладкой лжи
во имя призрачных спасений.
Не мной заточены ножи
на льду балансами скольжений.
Ведь для убийств и воскрешений
придумана святая ложь...
...Вот кто-то кинул горсть мне истин,
как зёрна в чашу.
Другой весь в чёрном, ненавистен,
мне шепчет в ухо, - Приукрашу.
...Оставь, не трогай, подожди!
Я выпью воды чистые.
не зря идут в горах дожди
из слов Евангелистов.
И гром рвёт небо, как сатин,
и молния целит в спины...
Вот прорвана стена плотин,
и насыщаются долины.
Но тот, кто душу мне крутил
за ширмами тумана,
сквозь щель ладоней пропустил
огромный выплеск океана.
Торопит вожжами и крутит плеть форейтор.
к ярму вращает осью шей,
но я губам для истин режу флейту -
топить в свету' мышей.
Пусть правда горькая, как рюмка водки -
не выдохнуть... Бывает не вдохнуть...
Ещё я людям режу лодки -
во лжи не утонуть.
                29.04.2010

              Невзрачная медь

Все сказки - избитые скучные штампы.
Смотрите в прицел.
До этой минуты, по прежнему, цел
невольник невзрачной обыденной лампы
Внутри, в траектории дыма спирального,
закрытый туманом, сиреневой далью...
...Протрите ладонью, мозолистой сталью
невзрачную медь.
Я выйду под плеть
из ваших желаний, несбыточных грёз.
Я стану вам петь
мелодию нотами чистыми слёз.
Я выйду, оставьте открытой на флейте конец.
Нажмите на клавиши твёрдой рукой...
...Построю конюшни и даже дворец
над быстрой рекой.
Любое желание ваше исполнится...
Хотите камней
для серии ваших любовниц?
...А может коней?
Могу, но немного. Наверно, устал.
В дыму опьянён литой пасторалью
и магией красного...
Но кто-то потёр мне медное сталью...
...И я перенёс для вас Тадж Махал
в реальность опасную.
                21.04.2010

                Голоса

Чьи слышу голоса?
Откуда, вдруг, берутся слёзы.
Во сне, похоже, брежу сам?
Но, кто мне гладит волосы?
Возможно ветер, твердь колонн съедая
заброшенных дворцов,
мне что-то шепчет об уходе Майя
из под венцов
инопланетной кладки,
где спрятан звёздный трон...
Или скрипит перо в кочевничьей палатке,
а может, клён,
жалея дыры ран
своих, огнями иссечённых,
читает мне Коран
в обложке чёрной.
Что слышу я, о чём сейчас пишу?
О запахе росы, о цвете белой розы...
Кому я это подношу
сквозь смех и слёзы?
Но кто-то взял запястье и за руку ведёт,
храня от ям и рытвин.
Кладёт под ноги тонкий лёд
чужой молитвы.
И страшно, но глаза закрыв, иду.
Остановиться бы...
Ремню, верёвке, поводу
не бесконечно виться.
Глядишь - укоротят,
но голос слышу.
Зовёт (Зачем это?) назад,
в затылок дышит.
Толкнул, бывает так в гостях,
коль шутят плоско...
- Висеть тебе здесь на гвоздях,
прибитым к доскам.
                12.12.2012

                В холмах песков

Есть грунт и кисть, а глины - горсть.
Есть краски дня - холсты историй.
Я в дельтах времени - вчерашний гость,
а завтра буду запахом предгорий.
Был рыбаком - ловцом бродячих душ,
мятущихся под ветрами сомнений?
Брал лепестки цветущих слив и груш,
ел вишни, делал снова краски.
Зачем сюда густые тени?
Жму красный сок в кувшин.
Пишу вот эти пляски
лавин с седых вершин,
где снегу на холсты должно хватить с избытком...
А, впрочем, в краску чёрную я опустил перо...
В руках не веер, а - фаянсовая плитка,
и вот он - мой иероглиф. Лицо Пьеро?
Какой в нём смысл? Полёты лепестков?
Паденье ангелов, метельный странный танец?
А может быть, стреляет кто-то птиц
в холмах песков,
где ждёт стеклянный глянец
горячую золу сожжённых мной страниц...
Нет, это - бабочка на тоненькой игле,
где крылья - дым, ресничный взмах и тени -
летящий пух цветущих тополей,
которым плакал я, стоящий на коленях,
по-детски, тоненько, захлёбываясь, в горсть,
со вздохом судорожным, длинным...
Я в рамках времени из книг вчерашний гость -
кусок господней глины.
                23.02.2012

           Царь-колокол

Блажи, огромный колокол, лежащий на земле,
с небес когда-то сброшенный пожаром.
Блажи от Сахалина и до Па-де-Кале
христианам Аватара.
Открой нам правду языками трещин,
а будет ли пришествие Христа
второе нам обещанное
апостолами в славе?
Все заняты места
и негде больше ставить
клеймо на лбы пророкам, воспитанным на лжи.
Найдётся ли вакантное не только на листах,
исписанных монахами в скрипториях и кельях?
Я думаю, что нет. Давай Иисус ложись -
тебя потыкать перьями
на дереве креста.
Ведь гвозди нынче дороги, воруют всуе сталь,
другие хобот - в пласт от нефти до титана.
Я слышал кто-то тайно купил себе Версаль
и «Тайную Вечерю» Ватикана.
Тебе бы взять к себе людей, которых боли
замучили от страха за собственных детей.
Ты отдал бы им царство на пляжах Анатолии,
Но там уже полно хабаровских ****ей.
Блажи им древний колокол. Тебе менять ли тон?
В пасхальную неделю расписаны все роли.
Кому-то с патриархом стоять среди персон,
купившим в ближний круг не явки, а пароли.
А остальных от веку, как принято, пороли,
так будут виртуально пороть духовно впредь.
Да вон банкир бюджетов, похож на Мефистофеля,
иконе Богородицы показывает плеть…
…Ах, пальцы малым веером? Так парень лобно крестится?
В Храм ходит не по зову расхристанной души!
Привычки видно нет. Зато - инвестор лестницы
из ада прямо в рай. А ты, давай, блажи!
Им вера, как пиар. Отличная отмазка.
Ведь стаду Аватара присущ всегда пастух.
Какой удобный повод. Безбожникам есть Пасха,
когда один распятый живей прибитых двух.
А ты, Иисус, закрой глаза. Оттуда
всё кажется не так. Всё - в розовых тонах.
Из сотни половина готовы стать Иудами
и посылать всех ближних подальше или На…
Иисус! Не торопись. И нам Святого Духа
пока перед собой не присылай.
В печалях о тебе на Пасху режу ухо…
Да вон в приюте плачет голодная старуха,
поверив в детских снах, что есть на небе рай.
                25.04.2011

           Хирургия. Поперечный разрез

Начинать? Ну тогда можно тихо налить
в чашку или стакан. Можно так - из горла,
чтоб по чёрному пить,
чтоб глотками текла
в эту лаву, которая - внутренний ад,
чтобы пламя гасить, этот чёрный квадрат...
А потом...Ты становишься мастером краж.
Ты стащил у других эту жизнь.
Ощутил ты кураж,
будто, смотришь наружу из призм.
Эпатаж?
Выключает на двадцать минут.
Ну же, вмажь
сам себя в этот грязный асфальт!
Ты же крут,
      ты - не туф, а базальт...
...Через час, если нечем добавить,
ты почувствуешь тысячу вин.
Дайте денег - расплавить
этот стержень в душе, этот клин!
И причин
никогда и никто здесь не спросит
в зеркалах из витрин,
Ну и ладно... Не вас вермут косит,
чтоб - один на один
на кругу из похмелья, где суфлируют роль?
И не знаешь уже, что там льётся.
Всё случится потом, когда дикая боль
и сердечный хрусталь разорвётся...
Где никто, никому - не товарищ, не сват.
Наливайте, кто - в теме!
Так писал на холсте страшный, чёрный квадрат
свой Малевич.
                11.02.2013

             Эпизод и франмент

Эпизод и фрагмент. Только был и прошёл.
На слуху - след шагов искорёженой нотой.
Составляю пасьянс. Вот игла, а вот шов
и тасую колоду напечатанных фото.
Что там красное, может быть, кровь?
Но откуда ей взяться?
На плече у меня чаши странных весов...
Впрочем, нет. Там глаза. Не закрыть. Пары сов.
Суетятся,
и стучат сталью острою в плоть.
Мне же больно, чертовки!
Подколоть, чуть чернил, наколоть
эпизоды татуировки.
Снова - сектор, фрагмент. Не отнять, а сложить,
как удар острой финки.
Что за жизнь у меня? Разве можно так жить?
Улыбаюсь на фото и видео снимках.
Нить -
скорее сшивать эпизоды в роман,
мне б ещё отыскать для печати издателя.
Только будущее - ватный белый туман -
эпилог от Создателя.
Что за смех за плечом? Чуть не кашляет, вроде...
Там гадалка в ладони водит пальцем по линиям...
"Яхонто'вый ты мой, ты - по жизни юродивый.
Норовишь босиком, а там гвозди и инеи.
...Эпизод к эпизоду. Так вяжется сеть.
Золоти остры перья.
Суждено тебе милый до срока сгореть...
А, хотя, ты - не первый.
Были прочие здесь, да и плечи - сажень..."
Я ладонь оторвал, пялю в линии око...
А она мне: "Блажен,
потому и до срока".
                27.01.2013

                Хорошо

Ах, как же было хорошо, ведь грело,
горело и цвело,
и бронзовело
моё серебряное тело.
И так звало...
в поля от края и до края,
где маки, словно фонари,
на ножках в небо вырастая,
шептали: - Посмотри...
И я смотрел, бежал, ложился
спиной своей к спине земли,
парил, летал, туманом вился
вдали.
И плыл по травам напролом,
старался вверх, казалось правил,
и возвращался вниз дождём,
и ставил
закаты в ширмы, ставни в окна...
Я сам был льном, иглой в полотна,
сквозь шов, в берёзовый распил.
И, молча, пил
в гостях у ночи,
смотрел в сиреневые очи,
и вместе с нею остывал.
Ходил от стога пьяным к стогу,
ковал смычки цикад. Левшой?
Потом забыл к себе дорогу...
...Но Бог мой!...Было хорошо.
                01.03.2009

         Почему

Почему я однажды не умер в забытом и солнечном прошлом,
напоровшись на меч
и с гвоздями в запястьях.
Мир вокруг - грязный, пошлый
и его не отвлечь
от паскудного счастья
пялиться в гаджеты, замочные скважины,
тихо глотать свою зависть желудком.
Он - одинаково алчный и ряженый,
жуткий...
Узнаю тебя тень многоликой толпы
кровожадных до зрелищ.
На обочинах ставила плахи, столбы
и мишени для стрельбищ.
А, когда находила в дверях у любви
взгляду дырку,
ты кричала: "Дозоры ночные зови!"
и пускала слюну под копирку.
Узнаю тебя мир длинных острых ножей,
лжи в конфетных цветных оболочках.
Ты - ваятель далёких пустых миражей
и пиров на костях пьяных, склочных.
Для тебя, что дожди, что красоты рассвета,
что спиртное взахлёб, что страданья Христа.
Ведь душа твоя в ушко иголки продета...
Жизнь твоя - так проста:
сытно жрать, а потом - на трибуны арен.
Не имеет значения, кто на песке.
Лучше зрелища нет, чем фонтаны из вен
и, когда сгусток мышц зависает в броске
к цели тонкой, прозрачной, как солнечный свет,
пусть пророк там стоит или, просто, поэт,
вас таких узнавая.
Мир, ты - сгусток теней, ты - звериная стая,
серый, крашенный под трафарет,
умножая
гвоздями оружейную сталь...
Боже, как же мне жаль!
Не родился я в прошлом, напоровшись на меч.
Входит в сердце печаль,
как стальная игла...
Не извлечь.
                04.10.2013

        На нитках

Разве создан из праха
или крестиком выткан?
Словно к телу рубаха
или клинопись свитка...
Что во мне есть такого,
в чём тут тайна и смысл?
Может, звук я альтовый?
Но вопрос мой повис
в пустоте.
А кому отвечать,
если боги не те?
Парфеноны давно сожжены,
еле видимы глифы на плитках...
Я на мрамор смотрю с чувством лёгкой вины,
сознавая, что подвешен на нитках.
Небо - чёрный квадрат
без конца и границ.
Холст, пергамент и плат...
Сколько вижу там лиц...
Сколько звёзд - столько глаз.
Можно сбиться со счёта
на земле, где сейчас...
Да и мне ли та квота
тех, которые там надо мной для неведомой цели?
...Я дышу еле-еле
от животного страха.
Может сам я распят на кресте под рубахой?
Всё возможно, ведь небо - купол, чёрный базальт
на спине черепахи. Считали так древние.
Кто-то острым ножом режет дудочку-альт,
разыграть всю систему Коперника.
Ну, зачем это мне? Например - капли крови,
сгусток из суеты и пустых суматох.
Не уверен, что звук я прекрасный альтовый.
Я - звериный, прокуренный вдох...
Не при слове, и делу совсем не причём?
Больше смысла в спиралях улитки...
...Просто тень под дождём
на невидимых нитках.
                18.10.2013

              Дальше
 
За облака и дальше,
прорвав порочный круг сует!
Где синева, там нету фальши,
там - только свет.
Там солнца круг слепящий
горит века.
Под ним - мир замер. Спящий.
Вокруг - снега
вершин, как челюсти дракона.
Он - мудрый, страшный зверь.
А я ? Я здесь, я - дома.
Открыта дверь.
Один опять? Привычка.
Не в этом суть...
Я прикурю от спички,
чтобы подуть
на стёклышки очков... И небо станет льном.
Господь в своём шатре меня давно приветил.
В ладони льёт закат - янтарное вино...
Ведь, он - гостеприимен и чуть ветхозаветен.
Полотнище шатра перевернул за край.
Прозрачен стал и чист бесчеловечный воздух.
Таким и должен быть нерукотворный рай,
где можно прикоснуться рукою к ярким звёздам.
А их - не перечесть...
Но - время вышло... медленно, стократно.
Пора знать честь.
Пора идти обратно,
оглядываясь молча на исток,
Спускаться вниз... Кого я удивлю
своим рассказом о красотах рая?
Под ноги стелет мне песок,
как кораблю,
пророчества Илая,
что женщины прекрасны до поры,
когда бросаешь им под ноги звёзды,
что где-то точат люди топоры,
чтобы рубить на ветках птичьи гнёзда.
Что нету мне ни пристани, ни синевы реки,
ни крыши, ни тепла, ни каменного дома,
что этот нижний мир, ну, как ни нареки,
он точит на тебя клыки свои дракона.
И что Господь давно надел себе ярмо
чужих грехов на старческую шею.
А небо им давно в бордель обращено...
...Наверно от вина закатного болею.
Смотрю ему в глаза, за край
и дальше.
Да, где он этот рай?
Я знаю. В - фальши.
                17.09.2013
               
                О дверях

Двери. Зачем они?
Закрыть своё сердце на девять замков,
а потом считать дни
без звонков,
без криков "Алло!",
без пауз и света...
Ещё есть стекло
такого же цвета -
глазок между завтра и чёрным вчера,
ещё есть ключи - веера, веера
на маленьком круге стальном без цепочки,
когда ты доходишь до точки
разлуки,
надеясь в душе на тёплые руки.
Но двери закрыты, зашторены очи
тех женщин, которым ты верил до ночи,
до смерти, до раны сердечной, до муки...
Ведь двери - синоним тоски, если суки
знакомые там на соседней помойке,
искавшие пищу под сумрачным небом
готовы согреть тебе узкую койку
и сыты быть хлебом,
кирпичиком. Высох на стареньком блюдце,
где рюмка стоит сухая без водки...
Виляют хвостами облезлыми куцыми
за доброе слово, что кошкам приятны...
Но бутсы
враждебны, пинают по случаю,
поэтому двери всех нежных закрыты,
и хода нет к жизни проклятой обратно,
когда одиночество сучье замучило
и давит. Бетонные тяжкие плиты...
И зря истуканом под дверью... Не сто'ит.
Никто не царапнется в сталь и не стукнется.
Я верю, что комната скоро завоет,
а сердце моё в унисон ей аукнется.
И что остаётся? Сидеть у свечи.
Ведь шторы на окнах - такие же двери.
Я крикнул бы людям, - Я вам ещё верю!
Но дверь мне сказала: "Молчи..."
                31.08.2013

             Книга 6. Смотрящим в небо

      Вон на небе

Вон на небе - ясно око,
богом созданный каприз.
Смотрит сверху одиноко
вертикально вниз.
То-ли ангела тот взгляд, то-ли демона.
Мироточит светом на иконостас.
Водопадом вдруг прорвался кремовым,
стрелами из лука в небезгрешных нас...
 ...Опустился вдруг вихрем с неведомых круч -
этот ангела меч или демона луч.
приговором суда, словом в поле бумажное,
но никто не заметил, словно это неважно...
Пили водку мы, будто, в стакане был сок,
заедали сухим черносливом.
Только таяла ночь, наливался Восток
в горизонтах румянцем стыдливым.
Что нам око? Его откровения - лишние.
Вниз сходила звезда ослепительной вспышкой.
Мир посыпался вниз пылью каменной, стенами,
но был поднят безумием падшего демона.
...То ли глаз золотой, то ли око там чёрное
всё смотрело на нас, тех, кто пьян на пиру.
...И звучала впустую молитва Нагорная,
и сгорал белый ангел за нас на миру...
                12.03.2012

               От страха таясь

Ещё не проснувшись, отчасти таясь,
земельные соки поделены квотами.
Но крепнет по капельке тайная связь
от страха до песен печальными нотами.
Так, где же мишень черновая зрачка?
Кто высверлит льды мне в озёрах глубинных?
Мне б вспомнить мелодию в песнях сверчка
и ток голубиный.
Понять бы, откуда обрывы растут перокрылым из мести
к последнему шагу?
Летят же по осени птицы в Малагу
(не ради поклонов испанскому флагу)…
А только за вестью.
Что время приходит для таянья глыб
на реках, каналах.
Для первого всплеска под зеркалом рыб
больших или малых.
…А лёд всё не тает упругий, литой.
В нём дна не видать в отверстиях скважин.
Но кто-то мне шепчет, - Глаза приоткрой,
период событий не важен.
…Предвижу себя всё ближе к блесне.
Зачем же мне память о песнях сверчка?
Зачем мне срываться хотя бы во сне
на чьи-то ладони пустые с крючка?
Но нету во снах ни смысла, ни совести.
Есть чувство опасное голода зрячего.
Быть может - не я продолжение повести
о разуме рыбьем и сердце собачьем?
Уже просыпаясь, от страха таясь,
всё пробую воздух ладонными квотами.
…Какая прекрасная всё-таки связь
с простой невесомости между полётами.
                17.03.2011

              Задуматься если

Задуматься если, подняв на дороге кольцо
с мизинчика девы, а может Сатурна
и, к небу подняв обожжённое Солнцем лицо,
при свете Луны
увидишь, как бурно
там лава течёт потоками звёзд
в отверстия, дыры и пятна.
Сизиф на плечах несёт валуны
на гору обратно.
Висит виноградная гроздь
мишенью для лука стрельца
безупречного.
- Стреляй с золотого крыльца
по ветру беспечно.
Ковшом ли горит, кочергой
большая медведица
кривоколенная?
И вертится, вертится,
сшита иглой
Вселенная.
Там каждому сбито крылечко,
и светит фонарь у плеча...
...Звезда - это чьё-то сердечко,
а может быть, просто свеча.
Погаснет и вновь зажигается
Я знаю, что жизнь бесконечна...
...Я верю, что жизнь продолжается.
                30.10.2009

        Стрекоза-мотылёк

Всё настойчивей, чаще
то за ворот, то так, по-живому,
то ли это судьба, то ли ангелы тащат,
или будто из пращи
от дома...
...Против лома приёма,
как водится, нет,
выбиваться из сил бесполезно...
Ведь меня просто тянет на свет,
словно стержень железный -
обычный магнит
гнутый, ловкий.
Пока мир по гостиницам спит,
ну, а я без страховки...
...Утомлённое Солнце - источник беды.
Не смотреть невозможно.
Я лечу по верхам акваторий воды
с чувством светлым тревожным.
Мне зрачки обжигает витая спираль.
Пусть не ставят дымы и преграды.
Ждут меня изумрудно-рубинный Грааль,
где смыкаются ады.
Пусть за край занесло,
я молитв не знаток,
Чтобы вновь повезло -
проходить сквозь стекло,
нужен новый виток...
Восемь бед, но на всё, есть один лишь ответ -
раз сгореть суждено, то в спиралях.
Ведь меня так и тянет на свет
или... в бездну
Грааля.
Эй, любезный
мой Бог. Пусть тебе я не мил.
Не люблю слов елейный и пресных.
Лучше дай мне спираль приложения сил,
словно стержню железному.
И пускай, словно ток -
в незажмуренный глаз...
...Стрекоза, мотылёк
я сейчас.
                04.07.2012 Лиссабон

             Плач, ацтек

Время не ждёт. Оно - вроде рек
или в горсти - сок авокадо.
Словно из бронзы мальчик - ацтек...
...Будто, песком выходит из век,
или куском шоколада
тает в руках. Разве сожмёшь?
Сразу найдёт брешь.
Словно невидимый маленький нож.
На тебе вену. Режь.
Солью на раны не успеваешь.
Косточка щёлкнула - сутки долой.
Вот же прореха. Ниткой латаешь,
тянется вслед за иглой.
Всё суета!
Кроме цветения лотоса.
Ёмкость, конечно, не та.
Это - условие фокуса.
День или два -
       нежно-сиренево-красное.
Тянется к солнцу, жмурится веко.
Вроде, улыбка широкая ласковая...
..Дождь, словно, краска со щёк ацтека
сошёл, почему-то, в Астрахани,
Время не ждёт. Тик, да Так...
Или в иконах под веки и в лак.
Может, лежит на отмелях рек
где-то вблизи Аппалач
или в песках вздохами Мекк...
...Плач, ацтек,
плач.
                08.08.2012

     Кто держит поводок?

Кто там держит поводок своры Гончих псов?
Пусть идут по следу Девы или Рака,
встанут на хвосты, лая на послов
княжества Монако.
Мальчик на воде - призрак снов Гермеса,
ловкий вор и мастер бреда красноречий...
...Где-то отзвучала праздничная месса
на инопланетном шорохе наречий...
Сле'пят глаз монетки, брошенные в море.
Как щедра сегодня полная Луна.
Я куплю на золото горсть простых историй,
разложу на плоской шкуре валуна.
...Вот она бечёвка в кружеве легенд,
разберу по нитке, из которых звёзды
ножницами режут ворох пёстрых лент
и вбивают в лодки маленькие гвозди.
Где я? Что это за место?
Кто собакам бросил хрящик?
То ли глина, то ли тесто,
темнота хрустящая.
Воду? Ту берут по весу
в ковш на длинной рукояти.
Нет, наверно, будет Кесарево
в чёрной с дырками кровати.
Вот он с криком показался шарик с пуповиной,
покатился по спиралям времени, по склонам,
оставляя яркий след (вроде, выдох длинный,
и, срывая с головы нимб - свою корону.
Псы рванули с поводка выстрелом погонь.
Месса рухнула басами с песней недопетой...
...Мальчик вышел на песок и вложил в ладонь
то ли Богу, то ли мне новую планету.
                13.10.2011

         Не говоря о Флафиях

Закрыв глаза, лежу, не засыпая
и слушаю Вселенную в полуха.
Сказали мне - она слепая,
сварливая старуха.
Вот что-то мне напомнила далёким светом миражей,
паденьем звёзд сквозь реки молока.
...Но лезвия ножей
запястьям не нужны пока.
Но облака
(не вижу), но плывут
фатою подвенечною к вратам иных империй.
Стара? Да нет же, врут
Ведь сватал Марк Аврелий,
Октавиан и даже Цезарь, не говоря о прочих Флавиях.
Их много было молодых.
И даже в православии
молились по скитам о смыслах вечной жизни...
...Так женщин не берут нахально, откровенно.
Так можно только ближних,
но не Вселенную.
...Не развернуть к себе, руками не облапить.
Красоток много с улицы иных.
С ней можно... тихо плакать
на простынях льняных.
Устав, глаза закрыть, лежать, не засыпая,
почувствовать дыхание в висок
и ключиком часов, пластинка где литая,
ей завязать пружинку-поясок.
                04.03.2011

         Ладони в стороны

Не открывай глаза. Отбрасываю шторы.
Ещё немного, потерпи. Уходит ночь.
Рассвет крадётся вором,
чтоб растолочь
грань сумерек, вбивая клином клинья...
Да, вот оно! Проявлено рубинное.
А ты, поторопись. Ладони - в стороны.
Впитай зрачками свет окна.
Ещё не установлены в пределах нормы
и солнце - на кусочке льна,
похожего на парусник Колумба,
вплывает в день.
И пусть ещё под снегом клумбы,
и пусть ещё о чём-то лень
мурлычет в облике кота у изголовия кровати
и думает, что полночь стережёт...
...Довольно, хватит!
Хоть режь ножом
вот этот яркий свет, заполнивший углы,
возвысив комнату и растворивший окна.
Ведь там на улице белы
берёз запястья, и волокна
сосулек острых греются, ослабли.
Из недр воды в янтарной чаше дна
заплакали, бросая вниз по капле
горошины вина.
Пол тёплый. Вкусно пахнет сдобой
из облака белей и мягче льна.
Подставь ладони для вина...
...и пробуй.
                03.03.2011

          На красном быке

Сыт бегущей водой или нет
красный бык, запряжённый в корявость арбы?
Капли капают с морды. Там цвет
янтаря.
Не уйти от судьбы,
людям силы даря
столько лет, столько долгих без роздыху лет.
И замучила в поле одышка,
и кусают бока вездесущие слепни.
Но ведёт его голой ладонью мальчишка
в тень, где тополь столетний.
Парень в зыбке ещё, но мечтал о коне -
уходить на заре вслед за скифами.
Штурмовать города, утопая в вине.
Или рифами,
заведя скакуна на ладью и веслом
добывать, как варяг соболя или славу.
Но есть  бык, а с конём не везло
на лугах и заставах.
Славы нет, значит золота нет.
Нет коня, нет могучего лука.
Капли капают с морды. Там цвет
молодого бамбука.
Что же делать, не всем рисовать на скале
жеребца на скаку под седлом.
Слава старым богам, есть хлеба на столе.
Он берёт на излом.
Корку - это себе, остальное быку,
тот теленком ещё так привык к молоку.
Вот и соль ему вся. Ближе, ближе ладонь.
(Лучше если ходить за моря о двуконь.)
Но не вышло в степи и быльём не срослось.
Разотри парень-скиф и на ветер подбрось.
И с ковша напоив, остальное в руке,
представляя  в мечтах, что он бронзовый латник...
...Видел ночью шаман, как на красном быке
пролетал вслед за стрелами всадник.
                12.08.2011

         Летать

Летать - моя мечта и сон к исходу ночи,
хмельное пробуждение с утра.
Я для начала падал с обычных разных точек
переложений сил.
Пространен мой рассказ, но я могу короче.
Смятение в душе я верою гасил.
Я знаю боль спины, костей и даже почек,
когда в тебя воткнут трезубец острых вил.
Смелей, преодолеть! Чем выше, будет легче.
Во мне полно желаний и харизм.
Я верил - лопнет кожа ремнями поперечными,
и вверх взметнётся веер белых призм.
Летать! Ищу обрывы в горном склоне.
Пусть ветер этот бред благословит.
Освободите мне седьмые эшелоны
в ионосфере матери Земли.
Нащупал ось, рычаг, кольцо в груди литое.
Разверзлась оболочка на плечах,
прорезалось из них крыло моё витое,
лечу над австралийскою плитою.
Выносят так провидцев на мечах.
Летать! Мне б удержаться на плаву
вдоль нитки восходящего потока.
Мой сон раздвинул кожу наяву,
как плотную толпу слова пророка.
Такое чувство - будто-бы с лозы
я вина молодые пил до сыта'.
Я с лёгкостью парил янтарной стрекозы.
Но прутья от оград и колья от калиток,
гранитные в полпуда валуны
летели в холст плаща мне - инверсионный след...
...Ну что же, завтра к ночи я повторю попытку,
увидев свет
Луны.
                12.04.2011

           Это - правда полёт?

С высоты -
на молочном тумане - жемчужины света.
Я и ты -
это сны в фотографиях лета.
Это вылет пружины толкающей снизу
с парапета
    на карнизы.
Кто сказал - невозможно летать, словно птицы,
что веса и попытки не те?
Может быть... для лисицы,
или даже ежу.
Пусть приснится им, пусть приснится...
...Руку дай мне свою, я держу.
Мы уже отдаём высоте
свои души легко и бессовестно
на прозрачном лазурном холсте
в хрусталях невесомости.
К чёрту физику веса и динамику лаж.
Вон на облаке тени раскинули руки.
Чьи-то смотрят из прошлого взрослые внуки,
вспоминая, невиданный раньше, мираж.
Пилотаж! Ну а что же ещё?
Тут всё дело не в крыльях, а в собственной вере.
Так по водам ходили Иисус и Андрей...
...Мы, как птицы, парим в высшей чувственной сфере,
поднимаясь всё выше быстрей.
Мне поверь, не прольёмся на землю дождём.
Вот и солнце. Ты чувствуешь жжение
В восходящем потоке почувствуй движение...
- Это, правда полёт?
- Ну а что же ещё...
                13.11.2010

          Держать!

Блестящий шар из ниоткуда по тонкой ниточке след'а.
Слепили же, спаяли. Шлифован до зеркал.
Вот только катится куда? И не устал,
вращающий ладошками меридианы, оси...
Хотя давно в поту дождей
вкатили плавно в осень
без тяги лошадей
два гнома, словно клоуны в манеже.
Наверно, надоело валять им дурака...
Хотел спросить их, где же
ручьи, холмы, река?
Где континенты, города и страны
и голубой мой цвет?
Где море и людские раны?
Их нет.
Нет памяти и вех, нет воздуха для вдоха.
Но где-то есть к удару кий...
Звучит последний смех слепого скомороха -
предтечей для стихий.
А может всё не так уж плохо?
Мой сон - источник амнезий?
...А это - закулисье площадей.
Там шарик катят на верёвочке со сцены
два лицедея, напрягая вены...
...Но, Боже, так похожи на людей.
Ведут борьбу с Сизифовофой бедой...
А груз - лицо эпохи, круглый слепок...
А ты не стой
беспомощным калекой.
А ты прими клеймо своё, печать.
Твоё предназначение - держать.
Возьми с любого, круглого угла,
подставь плечо, как камень или крепь.
Ведь полоса везения пошла
кольцом всевластия, звеном в стальную цепь.
Вот так, вот так, упористей. Сбылось.
Держи, держи, пусть лопается кожа...
Раз хоббиты могли держать за ось,
И ты удержишь тоже.
Не эльфом из страны кривых зеркал.
Но подставляй, не трусь...
Я тоже помогу, хотя устал,
Горбом своим упрусь.
Ещё чуть-чуть, да, да, прольётся свет,
где параллели чёрные, слепые...
...Ну вот же континенты голубые...
Земля! А разве нет?
               10.09.2010

          Табакерка

Вот оно - клад и находка,
после жары, после пожара...
В лаке из золота лодка?
...Ключик нефритовый где-то на гвоздике,
в трещинах петли и дверка...
Делали, шкурили солнечным лобзиком...
...Кажется, будто, книжица старая
или облупленная табакерка.
Рано ли поздно ли, Бог его ведает?
Вышла на люди в ветхой пижаме.
Долго кромсали бархат ножами,
сонными страхами, ливнями, бедами...
Пёстро кленовое - в травах и листьях...
...Вдруг посмотрела в воду нечаянно...
...Вечной ненайденной призрачной истиной,
небо качая
люлькой ладонной.
Поступью тихой, печальной, кошачьей...
...Омуты глаз, будто - с иконы.
Скоро наряды из лягушачьих
сбросит на землю в виде попоны.
...И остужаема ветрами острыми
снегом расчешет мокрые косы...
...Робко стучится в двери мне гостьей
ранняя осень.
                29.08.2010

            Я - следом

Мне эта бабочка прозрачная, мотыль -
дробь в нервный барабан.
Не даст заснуть, всё выбивает пыль...
А я, когда не пьян,
смотрю за ней, мигая
в такт вместе с лампой, которую в утиль
пора.
Такая вот у нас игра
витая
вокруг стекла. Достанет ли кругов,
найдётся щель - проникнуть?
Зачем? Как с двух шагов
стрелять с обеих рук.
И лечь золой, не пикнув...
...А может вместе, круг за круг,
год за два, головой о стену?
А может, вдруг?..
...Но этот звук...
Он не приносит перемены
в нарезке винтовых пружин.
А если не сжимать себя в винты
и глаз не прятать в щели?
А если - не в бинты,
а к некой высшей цели?
Мы с бабочкой устали от погонь
за ярким светом,
где от икон светло...
Я снял стекло.
Лети в огонь,
я - следом.
                21.08.2010

        За тонкой гранью сна

Есть тонкая грань перехода от сна
по капле дождя к пробуждению...
Ты видишь, вдруг, свет глазами окна,
ты чувствуешь - где-то движение.
И волны вибрации гибкого лука
серебряной странной длины...
...Зрачками ты слышишь молчание звука,
как вроде бы кто-то зашёл со спины.
Чуть дрогнув, ресницы поднимутся выше.
Ты знаешь, что тюли чуть сдвинулись, дышат.
Ты ловишь сетями из белого льна
остатки уже позабытого сна.
И снова глаза закрываются плотно,
но разум поймал биенье часов.
Будильник придвинут пластиной холодной,
готовый кричать на сто голосов.
И вот он - звонок, где трубы запели,
рука накрывает спирали пружин.
Ты вспомнил все рифы, подводные мели,
но утро ещё на тебя ворожит.
...И встать не пускает,
и тянет обратно...
Секунды дождём истекают
стовратным.
По нитке мгновения тихо идёшь...
И вроде бы снег, и узкая прорубь...
...Но время под сердце толкает, - Встаёшь?
А это взлетает за окнами голубь.
                03.08.2010

                Сачок

А Луна висит в серебрах, как блесна.
Лески вроде бы нет, и не виден крючок.
Пусть кому-то она для спокойного сна,
Ну а мне, словно, рыбе сачок.
Всё цепляет под рёбра, в проушины,
там, где сердце над солнечным - плоть.
Перетерпится? Нет, слишком душно,
Всё же паяно, кроено, лужено,
там, где можно иглой проколоть.
И горит, как от ран, заливаемых чаем.
Можно водкой. Вот только блесна
смотрит сверху, мне меру на глаз отмечая,
Да к тому же до-ро-го-визнА.
Бог с ним с этой Луной.
Ненавижу рыбалку
и любые крючки.
Распилю пополам Млечный путь словно балку,
разорву на клочки.
И раздвину виском черепицу на крыше,
мне ужом бы - в отдушину плотью.
Или даже немножечко выше
по спирали беспилотным.
Даром парень не слабый, стальной
с оболочкой моей - сутаной...
Тот, кому белопенными винами
подаёт сотню лун чёрный ковш...
На здоровье, но мне бы обильными -
в тонких ниточках дождь.
Или ливень, пусть между упрочится
двух соседних окон.
Я люблю, когда так медоточится
серебро волокон.
Когда пишется, пишется, пишется... Но блесна,
словно орден, значок.
Пусть она для спокойного сна,
Ну а мне под ребро, как крючок.
                18.07.2010

              Щуря глаз

Смотришь в свет от звёзды, как в копейку.
Зависаешь, найдя в небе лаз.
Щуришь глаз,
где зрачок, словно, лейка -
принимать в себя дожди,
внутрь рассвет по малой капле...
...Наступать ногой на грабли
подожди...
До икоты не засмейся.
Свет, давай, по нитке лейся.
...Ты его на избытке вберёшь
словно губка морская, сквозь щели -
лунный дождь
и далёкие цели...
Как в ломбарде с клиента богатого в рост,
как вино или музыку в мех или рог,
ты увидишь, вдруг, мост,
как слоёный пирог.
Это лестница тайная вех.
Есть такие в Венеции, в Падуе,
это в дюнах дорога наверх.
А тебе, только падая,
вместе с лунным дождём,
предрассветностью вытканным...
...Что-ж, давай подождём
даже, если под пытками...
Вам скажу. Есть секрет у меня и военная тайна.
Пялюсь в небо, натужив обветренный глаз...
Во Вселенной есть центр, а быть может окраина,
из которой другие глазеют на нас.
                27.06.2010

            Янтарная

Вот - небо звёздное
без времени. На чёрном - только свет.
Вот - яблоко, прибито гвоздиком,
как эполет.
Вот - шар хрустально голубой
и млечный путь
спиральной запятой.
...Не в этом суть.
Смотрю, смотрю во все глаза.
Не укорят.
Вот выстроилась полоса -
планет парад.
А дальше - новые миры.
Охватит взгляд?
И не понять, где он, где мы,
под ними, над?
Но суть не в этом. Где ещё
заветна цель?
Укрыта бархатным плащом,
не видно в щель.
Возможно ли? Вон там, где гроздья
за бесконечной запятой,
прибит прозрачным гвоздиком
овал другой.
Смотрю во все глаза, жду весть пунктиром света.
Скорей мои печали утоли.
Я знаю, есть на бархате янтарная планета,
откуда мы пришли.
                25.05.2010

            В осколках чаш

Закат он был? Не замечаю
из-за свинцовых крыш.
Но в доме тихо, даже мышь
не завелась в осколках чаш.
Согреть бы мне полкружки чаю.
не вышло.
Пустая блажь.
Зачем вода, когда есть жидкость крепче?
Когда  настойка на рябине янтарём,
вдруг, встанет в горле поперечно.
Мы с ней порвём
обёртку целофана
на старом хлебе,
поспорим пьяно
о нервном небе.
Пусть скажет - чёрное.
Я - в золоте шафранное,
хотя не замечал.
Всё относительно, всё спорно -
сарафанное,
куски мочал.
Всё здесь непрочное и даже образа -
подпорки потолочные
повязкой на глаза.
А, вниз - постыло, чёрту на потребу,
зрачки устали в поисках зари.
Глазное дно я поднимаю к небу.
Что больно? Пусть. Смотри!
Вон там звезда, которая лгала.
Ковшами соблазняла горькой водки,
вот месяц побледнел холщовой лодкой,
нет луком, где блестящая стрела
восхода пробуравила стекло,
которого мы все не замечаем.
И вот уже мне солнце потекло
в ладони кровью чая.
                26.06.2010

           О правдах ворожа

На встречу с Минотавром, держась за шёпот стен,
пойти ли, кинув карты в веер?
Я знаю - попаду в ледовый плен,
и на конвейер.
Перила - нитью Ариадны на весу,
ещё есть кольца, крючья.
Посторонитесь, жизнь свою несу
игрушкой сучьям.
Но торопливость здесь не к месту,
не ёлочный развал,
Мой курс проложен к Весту
на крик опасных скал.
Где Сцилла и Харибда -
Харизмовы столбы,
где правдам вторит скрипка,
сверлом буравя лбы.
Плевать, что есть Бали и райские Гавайи,
уют и липкий мёд на розах алых стен...
Есть место в океане, а там зимуют стаи
птиц певчих, дожидаясь перемен.
Но Минотавр живой, а лабиринт живее,
опаснее трясин и чрева всех болот.
Он щупальцами, смазанными в клее,
старается мне кляп засунуть в рот.
Ещё готовит плаху, как мягкую подушку -
рубить с плеча невинную с колен...
Ах, где мои заряженные пушки -
дырявить равнодушие у стен?
Наверх, наверх, о воздухе мечтаю,
о соли песен с лезвия ножа...
Да, вот она взлетает в небо стая,
о правдах ворожа...
                28.04.2010

         В отличие от вас

Коль выпустишь, разжав ладонь,
глаза открой, не мешкай.
Беги ладьёй, быть может, пешкой,
избавив мозг от лжи и слежки...
Но только не в огонь.
Толпа из клеток, из овалов стадионов!
Вам не поймать, так просто, мотылька.
Он в небе - дома.
Блестит осколком, медью, хромом
и светом уголька.
Он не такой, как вы,
унылые и серые. Он - выше.
Покинув пастбища травы,
призывы, - Стой! ...Не слышит.
Он белою вороной над крышей.
Его не разглядеть через очки.
Он слился с Солнцем ослепительным блестящим.
В покое оставляйте вы сачки.
Не наводите луки, ружья, пращи.
...В отличие от вас он - настоящий,
уставший от погонь.
Полётами вас за собою тащит
и, обессилив, падает в огонь!
                03.03.2010

             На крючке

Тихая радость! Сон - на крючке!
Вон зацепился без ран и без ссадин.
Или, как бабочка в белом сачке,
или слезами бронзовых градин...
...В крыльях цветных розовых, синих
сон заплутал, сном не разбуженный.
Он лишь подумал, "Откуда здесь иней -
тонко лиловое в дырочку кружево?
Только зачем здесь радуги ломкие?
Только откуда  монета слепящая?
Это играет с рыжим котёнком
тигр огромный и настоящий.
Сам, как пчела к дому летящая,
низко ведомая запахом рисовым,
видит, как вверх томно таращится
глаз под ресницей веерной плисовой.
Чувствует ветер пятками плиточки.
Нет, это соты сладко-медовые.
Вытянут стеблем, словно по ниточке,
звук колокольчика в уши портовые.
Близится мост лентой подарочной,
через залив тянутся рикши...
Слепит монета радугой сварочной...
Не отвернуться, дело привычное.
Крыши изогнуты - вроде бы пагода
Слушают дождь. Капает в чаши...
Я вместе с ним падаю, падаю
и разбиваюсь о говорящих...
                30.01.2010

            Для вина

Пальцы тонкие и длинные
обнимают этот мир.
С круга вниз сошли кувшины,
берега из белой глины
так похожие на сыр.
Плот ли, палуба и доски?
Медный цвет Луны.
Плачут светло-жёлтым воском
море, галька, валуны,
облака - из чайных роз и осколков чашек.
Дождь случайный - далеко - ниточки теней.
Парусник крылом над заливом машет,
обгоняет табуны глиняных коней.
Гнёзда - ласточке, стрижу - вьются прутья для корзины,
тянутся для штопки сети паутин.
Много здесь чего из глины,
даже солнце на востоке - спелый апельсин.
- Эй, гончар! Ты - царь горы на террасах Гибралтара,
губернатор синих рифов острова Бали...
...Он придумал краски для восточного базара,
бросил капельки росы в маки, ковыли...
Вон Фрегат сорвался вниз,
режут воздух косо крылья...
Мы - божественный каприз,
время сделает нас пылью.
Той, которая лежит
на часах и на пружинах.
Мы, как рыбы и стрижи
тоже сделаны из глины.
Пусть сидит седой гончар, режет глину на полоски
под навесом голубого с патиною льна...
Слышен даже тихий кашель...
...Я хотел бы стать не воском,
а из глины старой чашей
для вина.
                06.07.2013

             Роды

Когда становишься чуть старше
куста смородины, скворешника в саду,
ты слышишь выдох рощи спящей,
ты принимаешь восходящую
луну в сведённые ладони.
И... звук, как роды -
струя песка в воронку времени.
Отходят так с рассветом воды
с кофейной горечью фисташек
к закату звёзд
идущих в поводу
за вечностью.
Я не сорвусь в лихой погоне
за суетой...
Я подожду
прихода безупречности
теней.
И лягу в полный рост,
хватило бы полей.
Куда ещё стремиться?
Ведь только начинаешь понимать,
как трепетны и тонки эти тени.
Ты можешь их проспать,
не влиться, не увидеть:
серебряное кружево сирени,
густую лиственную сеть
полупрозрачную, как сито.
Ты замираешь. Не обидеть
и не задеть
другим мирам открытое окно.
И пьёшь, и пьёшь досы'та
густое терпкое вино
взахлёб, за край, легко, беспечно
на вдохе, выдохе, чтоб стечь
своею кровью в руки вечности...
Ты знай одно -
"Ей не перечь".

          Лиловый холст

Здесь ивы плачут под дождём
холодными ручьями.
В моём окне
полупрозрачной дымкой - туман.
Мне так хотелось в небо рвануть за журавлями,
быть может, парой фраз на нотный стан.
Но плачут не по мне,
размазывая грязь
от чёрной туши на фарфорах гейши.
Да разве были рядом, какая, к чёрту, связь?
Её вне рамок времени становится всё меньше.
И Фудзияма далеко. За суетой и миражами.
И ветка сакуры - всего лишь странный сон...
Ткань бытия нарезана ножами
для острых спиц на чьё-то колесо,
для быстрых колесниц
опасных белых молний,
для крыльев чёрных птиц
и песен сольных
в серебряном созвездии весов...
Но в раму мне не взять лиловый этот холст.
Не вечер и не утро... Предчувствие падений.
Как-будто подо мной разводят ржавый мост,
а я стою в молитве на коленях.
И руки бы раскинуть, на жизнь облокотясь.
Процесс падений только для юности не труден...
Я отпускаю сон, теряя с миром связь...
А где-то бьёт тревожно кроваво-лунный бубен.
Остаться б на плаву в потоках восходящих!
Но делал всё не так, не к месту и не в срок.
Теперь меня к себе земля обратно тащит,
а на губах (К чему бы?) - не кровь, вишнёвый сок.
Прошу вас, гейши, пойте на тон, другой потише...
Лиловый холст тяну к себе за уголки.
Беззвучен должен быть полёт летучей мыши,
когда уже давно расставлены силки.
Опасны перекаты, речные валуны,
мне дудочки бамбука вот-вот пробью колени...
Никто ещё не видел моей парящей тени
с обратной стороны Луны.
                05.05.2013

Узлы напряжений

Я чувствую на веках жжение.
Я слышу колокольный звон.
Удар, ещё удар, движение.
Огонь!
Почти ослеп, но мозг опору ищет.
- За что такое, Бог, скажи?
- За то, что кто-то нож держал за голенищем.
За то, что кто-то жил во лжи...
Удар, и... отражение огня во всех глазах.
Наверное, пророки были правы.
Наш мир всегда держался на узелках,
на лезвиях и нитках переправы...
Ещё удар, и звук протяжный, острый.
Так тянут гвоздь наружу из доски.
Мне кажется от мира остался малый остров
за рифами из страха и тоски.
Поздно, поздно на колени!
Лучше - со спиртным
вниз, долиной смертной тени,
в пустоту и дым.
Что же нам ещё осталось?
Эй, народ развеселись!
К чёрту здесь мораль и старость,
пусть в сердцах - одна усталость.
Но, и это - жизнь...
Вперёд, братва! Гульнём в последний раз.
Берите всё, ломайте сталь и двери.
Здесь серебро? В огонь иконостас!
На пол часа мы создали империю.
Пусть опустеют полки,
со звоном окна бей!
Мы все по крови волки
и спущены с цепей...
Есть время - в Лувр! А лучше, братцы, в Прадо.
Там весело, в кострах картины жгут.
Эй! Сколько в нас осталось шагов до ада?
О, Дьявол! Пять минут.
Удар! Ещё. Пружины напряжения
заставят трусов перейти на бег.
Удар, ещё удар. Обморожение.
Да, лучше бы огонь, самосожжение,
но сверху - снег.

Стало тихо. На веки ложится ладонь.
- Это ты, любимая? Да, это я.
Что там за окнами?
- Ночь и агония,
ад...
Лягу рядом,  а ты мне не прекословь.
Ощути всё тепло наготы.
Что в нас осталось? Только любовь
здесь у последней черты.
        07.10.2015

Бусы

Вера? Что-то вроде бус.
Или чётки.
Их перебирал Иисус,
а ему - колодки.
Не колодки, а кресты, поперечены.
Вера в жизнь? В ней мало той человечности.
Что б не он, а ты ходил
с верой в истины.
Но, куда там. Нету сил,
и дороги выстланы...
Не цветами белых роз,
а гвоздочками.
Да, в придачу - море слёз,
камушки и кочки.
Вера в жизнь? Да, что в ней, как?
Бьют же, даже мучают?
Шёл по водам... Вот - чудак,
с верою, везучий.
Ждали чуда. В основном - женщины.
Остальные посылали в след проклятия...
Если в жизни повезло быть повешенным,
значит, так тому и быть... На распятии.
                31.03.2016

           Книга 6. О временах и нравах

          Последнему герою

Ты жажде для битвы кран медный закрой!
Здесь время подделок.
Выходит на пристань последний герой.
Как жалок, как мелок.
Ну, правда, какое чудесное свойство -
делить короедов по свойски,
где выжить, играя себя не по росту,
конечно, не просто
в бунгало из листьев.
Подумаешь, где то короста
на теле.
Подумаешь - в горло вцепиться успели...
Но Вы бледнолицые -
это хотели.
А приз, он, конечно, с лихвой перекроет
любого сбежавшего с поля героя..
А бегство...Что бегство?
Уход от позора.
Здесь остров сокровищ, где клад - лицедейство,
где врыто тщеславье
индейским тотемом.
Вам имя - бесславье
последним пределом.
Не Вам прибивать щиты на ворота.
Не вам рвать живое до крови, до рвоты.
Не Вам встать под стрелы с началами битвы
в когорте, в фаланге с копьём и молитвой.
А кто был не в теме,
к подделкам игрушкой,
не встал на колени
не стал есть зверушек,
жучков на лианах, червей и ракушек,
мальков целым роем
от пуза по уши...
...Последним героем
мир больше не нужен.
...Ты жажде для битвы ручей перекрой!
Здесь время подделок.
Выходит на пристань последний герой,
как жалок, как мелок.               
                16.11.2008

            Энола Гей

Закончен путь до цели у стрелы,
пробита сталь кольчужных старых лат,
и воин стал безумством храбрых свят,
и плакали с иконами углы.
...А криком меч в подкову не согнуть,
ведь приоткрыта ране вход и щель,
где сердцу кровь к глазам не протолкнуть,
где злая весть стучится тихо в дверь.
...А пуля-дура в новых временах
поёт всем колыбельную во свист.
И падает солдат - сожжённый лист
в кровавый след подков на каблуках.
...А где копьё,
    как тайна для судьбы?
Витрина где с пластинами из дат?
Уже был мёртв Приам и Митридат,
и попраны ногами голытьбы...
Заплакал у Голгоф центурион,
помянут был поверженный Помпей,
где слышен был в дождях далёкий звон -
Энола Гей, Энола Гей...

                07.08.2009

          От нефти

За что боролись мы в боях
совсем недавно?
Ведь всё вернулось в страшных снах
о главном.
Земля? Ах, бросьте... Не нужна.
Кому работать?
Что, демократия важна?
Так есть - суббота...
А в остальные дни работает одна
извилина.
А, впрочем, нет, взрастив грибы
в мозгах, где тромбы,
извилин - две, ведь две трубы
из катакомбы.
С задвижкой газовой ты крут...
Эх, скептик...
Ведь манны все небесной ждут
от нефти.
Гадают здесь на карты пик
и крести.
А выбор, где? Он невелик.
Всех вместе,
как липку снова обдерут
в три ряда...
Красиво два с экрана лгут
вожатых.
Зачем нам два таких столпа
у красной стенки?
А опустеет вдруг труба,
где будут пенки?
Перечерпают всё до дна!
Ей, ей, не лгу.
Останется извилина
одна в мозгу.
И с жадных (в зависть) белых глаз -
вместилищ
вольют в трубу последний газ
хранилищ.
Но манны с неба подождём
к вину...
Вот, где вожатых мы возьмём
в страну?
                31.07.2009

                Сиам

Что мне Сиам? И что Сиам Бангкоку?
Толпа, пустые встречи, суета.
О Господи! Ну, как мне одиноко...
...Туземцев птичьи речи,
экзотика во все места.
И побродить бы по дворцам,
              буддийским храмам...
Да, видно рано мне в нирвану -
в тот самый лаз
монахам и калекам.
Мне колют глаз
в нарывах раны века
наростами и швами метастаз...
Здесь тянутся несчитано паучьи,
гарпунами и крючьями,
как спиленные сучья:
к карманам старики - подстреленные утки,
С глазами липкими у баров проститутки.
Вас обжигают всполохи реклам,
зовущие в фальшивый свой уют:
"Эй, мистер, заходите к нам,
вам здесь нальют".
- А эту девушку зовут Люси...
Проводит пальцем тонким по колену,
чуть опирается о стену
и тихо шепчет Вам: - "You see...",
приоткрывая бронзовую грудь
и поводя шафранными плечами...
Ну, что ж, здорова будь
под жаркими туристскими телами.
Да вон уже пошла с обрюзгшим и седым,
летучим и потрёпанным голландцем.
Давай малютка, покажи засранцу,
как просто умирать здесь молодым,
в себя по двадцать принимая в день.
...Что мне Сиам - жемчужина Востока?
Мне от пророчества Кассандры одиноко.
Вот так смотрел Приам с ещё высоких стен,
к богам взывая стоя,
как гибла от пресыщенности Троя.
                2008

              Бумага стерпит

Бумага стерпит, потом ведь можно в печь,
хотя мелована, горит всегда не просто...
...Рисую трон, вокруг стоят лжецы,
мечтают сами сжечь
отметины-рубцы
на щёках у себя, как оспу:
следы неправд в изгибах тонких губ,
на лбу безумие в мимических морщинах,
здесь - нос, он груб,
но лестью грима вниз подклинен
в гримасе злости.
Бумага стерпит от угля и краски...
Вот тени у палат,
На ком-то, словно флаг, надета маска
с глазами острыми -
две бритвы.
Таких солдат
кинжала и плаща,
готовых убивать к добыче и вину,
как карасей в пруду в присутственных местах.
От веку не просеешь без молитвы.
Все, как с куста
туда же, к трону, к власти...
...Скорей к окну
дышать! Закройте пасти!
В рисунках - трупный запах,
повеяло с листа.
Там гной течёт из чашек-чёрных глаз
и... удовольствие от счастья
считать всех нас,
циплятами на тонких лапах,
держать за муравьёв, как бабочек в горсти...
Бумага! Им прости.
Не мне.
Скорее в печь. Горят пусть эти лица...
...Такие, как они, сжигали нас в огне
во время инквизиций.
                11.08.2009

          Не участвовал

Не был, не являлся, не участвовал.
Нет, не привлекался, не сидел.
Пил? Так это в слабости за счастье,
норму зная и предел...
...От окна и до порога,
будто, в тесном карцере...
Где ты дальная дорога,
где вагон мой панцирный?
...Шутка, но шестым каким-то чувством,
памятью на генном кураже
во дворе, где холодно и пусто
завизжали шины в вираже.
Дверца хлопнула ударами картечи,
захлестнули лестницу шаги.
В двери стук. - Откройте. Добрый вечер.
Здесь живут народные враги?
И пошло, поехало. Всё - с горячих рук.
Перья из подушек, с полу в окна - войлок.
Вот на кухне грохнуло. Слишком громкий звук.
Вроде бы посуда чистая из полок.
Резвые без шпал, знаков, эполет
в сером незаметном, штатском, полусветском
разбивали фомками старенький паркет -
Нет ли там газет антисоветских?
Что мне делать с памятью, не знаю?
Каждый день прорехи в ней латаю.
Скрипов жду, шагов на узких сходах
от заката к новому восходу.
Только, будто - фары, блики на стене,
вспышками из глаз чёрного дракона.
Господи! Ко мне, иль не ко мне?
Знают, что ночами люди дома.
...Снится, что в обоях - выцветший эстамп -
Родина зовёт, палец в глаз мне вперив,
светит на лицо тыщей ярких ламп
с криками , - Тебе, гаду я не верю...
Вот звонок шрапнелью ахнул прямо в дверь,
словно два снаряда в небе сшиблись...
Боже! Телефон - старый красный зверь...
...Голос, - Извините, мы ошиблись.
                19.08.2010

        Все думали, что я животное

Все думали, что я животное,
и меня привести нужно в чувство...
Вливали мне в горло по трубке рвотное
с невероятным для них искусством.
Двигая моими конечностями, плотно
давили тугую плоть.
Пережимали ладонью глотку,
чтоб дурь из шприца колоть.
Затем, уже на эмоцих, толкали в меня злость
гнилым своим дыханием,
но попадали по новой в кость.
Моё вот это рыдание
не в счёт, раз - чёт, и не'чет.
Когда волосатый, хмельной и грязный,
отвечать, как правило, нечем.
Можно только быть грубым
или опасным.
Ругаться, плюясь слюной,
скалить в улыбке зубы
или мир презирать спиной.
Ещё можно вырвать десятком таблеток,
запить физраствором.
Это всё семечки для малолеток,
когда ты уже был вором
в свои двенадцать без месяца.
Надоели
(в пору повеситься)
со своими правилами и законами.
Таких, как я, вы травите зонами,
где по периметру вышки и ели.
Дышу еле-еле!
…Ели! Ничего нет лучше на свете.
Запах от них такой свежий,
словно на велосипеде
в цирковом манеже.
Кружится голова,
или небо надо мной.
Ещё под небом есть трава
для бреда и параной,
когда лежишь к земле спиной
и смотришь на звёзды в побеге от вышек…
А ещё там насилуют малышек
сотней.
Слышь ты, в белом с пятнами крови халате?
Да, да! Я животное!
Хватит!
              07.11 2010

             Телефоны властей

- Алло! Это телефоны властей?
- Да, сын мой! Вы попали туда, куда надо.
Единица - добавочный - блок новостей.
Можно, прямо из ада.
- Это шутка? Большой вам поклон -
рассмешили.
Только, что там за звон,
словно гвозди пилили?
- Ах, ну что вы, здесь рельсы, между ними есть стыки,
а у нас постоянно открыто окно.
- Нет же, нет. Это стоны и крики,
будто кто-то страдает виной.
- Ну, какой же виной? Если звоны бокалов
и шуршат наградные листы.
- Не скрывайте всей правды...
- Эх! Настырный ты малый.
Здесь у нас прибивают людей на кресты.
Я растерянно трубку кладу на рычаг.
Проверяю свой справочник для идиотов.
На стене он висит, словно, маленький флаг,
распечатанный из телефонного фото.
В нём мерещатся мне жернова,
перебитые жёлтые кости.
Боже мой, как болит у меня голова,
будто с хлебом сажали в расплавленный тостер.
Мысль ползёт. Вроде вышла из дома улитка
из своих перламутровых нор.
Трубка снова в руках. Есть вторая попытка
завести с властью вновь разговор.
- Да! Алло! Это номер родных мне властей?
Но в ответ, тот же голос с оттенком улыбок:
- Телефон здесь Христовых страстей,
инквизиторских пыток...
                27.07.2012

            Такая здесь страна

Здесь сад камней, опасные дороги.
Все рудники исчерпаны до дна.
Здесь черти отрываются и плачут боги.
Такая здесь страна,
где маков цвет погас,
и некому венки плести
на головы сатирам.
Здесь белый конь Пегас,
когда не поднести,
зубами крошит лиры.
Песок арен - не золотой, а медный -
в горн к перплавке для церковных крыш.
Поэты, если есть, но каждый злой и бедный,
как монастырский мышь.
Здесь разговоров только - о ценах и зарплатах,
и даже не катается довольно круглый мяч.
Здесь чахнет сам Кащей над жидким чёрным златом
в массивах русских Аппалач.
Заплачь,
в часах кукушка -
земля, где та?
Там стонут под подушкой
и мажут ворота',
пером и чёрной ложью,
а дёгтем вслед за ней.
Мол, ешьте полной ложкой
пустую медь гиней.
...Ведь рудники давно опустошё'нны.
И правды белой больше не сыскать.
Здесь даже два царя, смеясь, плюют в иконы
а между делом в Собственную мать.
Земля моя, восстань! Пусть будет это сон.
Эй, кто там с фонарями? Светите на дорогу!
Смотрите! Это в рамы заплёванных окон
давно стучатся боги.
                18.06.2012

            Иглами диффузий

Жаль, что нет борделей для начальных школ.
Жаль, там не готовят менестрелей.
Жаль, что не меняют мыслям женский пол.
Жаль, что не меняют узникам постелей.
Хватит наводить в сердце микроскоп.
Я вам не оса для раствора в банке.
Сумасшедший? Да. Пьяный?... Спозаранку.
Обнищавший глупый филантроп.
Сбитый жизнью с толку,
раб больших иллюзий.
Сделаю наколку
иглами диффузий.
Бью мозги в осколки,
чтоб собрать их в камни.
Я распят на полке
мылом к смывке в ванну.
Мне не нужно угрожать, как всегда, милицией.
Что мне сделают они пухлые, пузатые?
Я ведь русский, тихо пью не в разрез традициям.
Ведь душа моя болит, кровью долу капая.
Сам себе веретено, скручиваюсь в нитку.
Сам себя вяжу крючком к неизвестной цели.
Сам собой переплетён и собою выткан.
Сам себя я усадил днищами на мели.
Воду режу топором, пью, как мёд кусками.
Только сердце у меня мягкое, как воск.
Прибиваю сам себя я к кресту гвоздями
раз давно заточен гранями полос...
Не безумен, что вы. Ни к чему истерии.
Мне слова - горошины из густых дождей
Жаль, что выбивают в окна менестрелей
там, где все бордели - школы для вождей.

                27.01.2010

              Исповедь желеобразного

Так и живём мы на песке, да в тесной норке.
Так и хватаем со столов, но друг на друге.
Вот так и дремлем, кто за ширмой, кто за шторкой,
не вынося сор из избы в меловом круге.
Готовили обед из снов на белой плитке.
Кроили иглами судьбу, а ночь крючками.
И слушаем оракула - улитку,
не пользуясь при чтении зрачками.
Точили зубки на воде, грозили миру,
судачили о храбрости на кухнях.
И думали, - Ах, нам бы кто квартиру...
А то вон щуки от халявы что-то пухнут.
И клали головы на листики подушек,
смотрели молча на других в дыру газеты.
Вы думали рассказ здесь о лягушках?
Да где там...
Здесь всё о нас, о гуппи и ершистых.
О мидиях, креветках толстозадых,
о водах кислородисто-нечистых.
О ракушках, медузах и о крабах.
О супе "Буабез". Их варит знатно
из нас - из головастых повар в креме.
И подаёт вождям с лапшой канатной,
с орехами, клешнями и кореньями.
А мы всё также боком - и на кухню.
Да вот ещё в сетях, где безопасней...
Но чаще слышим сверху, - Ну-ка ухнем!
И сеть пошла с уловом из несчастных...
...Ура, остался раком, серым увальнем.
Ведь это я. Ушёл из под руки...
Вот так - не в супе, а в течении реки...
А вы то, что подумали?

                21.01.2010

          Ангелам

Их, ангелов, срывающихся вниз -
как сельдей в бочке.
Иные в перьевой винтажной оболочке.
Другие под плащами и в карнавальных масках
на тропы наставляют заблудших Ань и Лиз.
А третьи на колясках
пилотных катапульт посыпались на землю, словно листья.
Обычный их каприз
по осени, как письма
без права передач, ответных обязательств -
сжигать мосты отпущенных грехов.
Ведь дождь монет - теория предательств
и практика веков.
Не нужно быть охотником и даже рыбаком.
На ангелов есть спрос в любой большой столице.
Ловите падших в сети, на леску с поплавком,
а лучше сообщать о них в полицию.
Найдут им место, душ и пару жёстких досок -
постель, свернуться калачом,
запеленают в ткань присосок
стальных врачом.
Зачем безумец им безумцам в паранойе?
Богам наскучили молитвами - "Прости
всех двойников Адама, Евы, Ноя
раздачей милости."
Вот и берёт Всевышний их в горсти -
горохом вниз, иных без оболочки,
дошедших в крайности до граней и до точки
однажды осенью, когда сочтут цыплят.
Их, падших ангелов, как яблок в бочке...
...Да вон, на паперти стоят.
                19.04.2011

             Из списков Шиндлера

Эта грязь под подошвами в дырках, гвоздях,
    этот взгляд часовых...там огонь Геростратов...
Этот мерзкий и липкий животный мой страх,
    и готовые плюнуть в него автоматы...
 ...Из вагонов скоту - вдоль полей до оград,
до ворот и до вышек без слов и условий...
    Боже мой, зацепился за что-то мой взгляд...
Там кусок от бушлата, пропитанный кровью.
    Кто-то таял, был слаб, но полез через ток,
кто-то быстро сгорел, остальным есть собаки...
    Нам нельзя даже молча смотреть на Восток,
нас толкают на хлеб в предвкушении драки.
    Чёрный стек коменданта - по синей щеке,
перекличка шеренг - шаг до газовой печи.
    Все мы стадо в ослабленной божьей руке.
Нам и плакать почти без воды уже нечем.
    Здесь и жизнь измеряется местом в ряду,
здесь и и глаз поднимать выше сердца не надо.
    Дулом ткнули в меня. Что же делать? Иду
в первый круг то ли рая, а может быть ада.
    "Парабеллум" в затылок направил мне зверь.
На мундирах погоны прикрыты плащами.
    Это значит открыта провалами дверь
для нарезки тебя на столах овощами.
    Всё за гранью возможного. Тесный барак.
Вши и голод... Детей не они пожалеют.
    Часто снятся усы, бриолиновый лак
и сапог, наступавший на палочки шей...
  ...Я там был, я там был. Не из этих страниц.
За границей возможных из рая падений.
    Мне хотелось взлететь за шеренгою птиц,
из реальности снов, миражей сновидений.
    Я там был, выгибаясь подобно гребцу,
в этом логове страха. Гвоздём под кувалдой...
    Пятым в третьем ряду под дождём на плацу,
полосатым куском у ворот Бухенвальда.
                21.09.2010

                Жестокий век

Жестокий век - обманщик всех слепых.
Он, словно, жрец у капища предательств.
Он всю страну разъял на мёртвых и живых,
а остальным - по гире обязательств
из вышек по углам
из номеров на тельниках,
без права переписок, когда все письма - хлам,
где каждый новый год - ужасней понедельника,
а хлеба на двоих - по сто несчастных грамм.
Вот ночь и снова день. Каков не разберёшь?
В календарях с серпами их было в красном тыщи.
Чем дальше - только хуже. С трибун - звучала ложь,
а истины, казалось, никто уже не ищет.
Но жить ведь так нельзя.
- Даёшь нам райский вход!
И вздрогнула земля
от поступи свобод,
от призрачного света бессмысленных контузий,
от взрыва обещаний (щедра была ладонь).
Но всё вдруг обернулось по прежнему иллюзией...
Эй, там снаружи круга, давайте в центр огонь.
Тельца вновь сотворённого не нам доить за вымя.
Опять нам лгут, что золото не пахнет, только вонь
ветрами разнесло свобод до самой Ливии,
а вкус партийных денег - почти за Оболонь.
Жестокий век - век прошлый, а новый - только злей.
Для многих оказался студёней январей.
Всё суше зоны пустошей в людских остатках кож.
Полны лишь водоёмы, в которых снова ложь.
Глаза детей кровавят. Куда иным иконам?
А кто-то удивляется: Они ещё живые?
И слёзы - вновь алмазами на новые короны.
Неважно, что в глазницах есть раны ножевые.
Забыться бы индейцем в пустых спиралях сна,
представить: ты - последний в стране из человеков...
...Но слишком высока у капища цена,
и времени, и нравам такого века.
                14.09.2011

             Мираж больших утопий

Я обойдусь! Вот - лужа молока,
кусочек хлеба чёрного для соски.
Пропало у меня, и грудь такая плоская,
но до сих пор тепла рука.
Что мир скупой? И пусть.
Пусть призраки пособий -
мираж больших утопий,
а я же обойдусь.
Прижмись ко мне сынок,
нам вместе выжить проще.
Пусть где-то там на площади -
стена - людской поток.
...Вольюсь,
тебя взметну над головой.
Зачем ещё слова?
Мой сын! Ведь ты живой,
а я же обойдусь...
...Мертва.
                02.02.2012

                Монолог сталевара

Часов, наверно, в пять.
До петухов, охрипших зимним утром.
Приходится вставать
умытым, перламутровым.
Взглянуть в окно, на клетки с нутриями.
И вспомнить свой дурдом...
Где ставят музыку Равеля чуть слышно.
По мне, что холст от Рафаэля, что дышло.
А жерло бликами сечёт, вскипают руды.
Вот-вот ручьями потечёт, как ложь Иуды.
Не узнаю себя в глазах других -
прокуренные зубы белеют снегом.
Хватаю стержень кочерги. За ней телегу
с вольфрамом к прочности добавкой.
Давай лопату!
Сейчас пойдёт из солнца плавка.
Какая дата?
Да, что там дни. Одно и тоже.
Гну спину
Чернею высушеной кожей.
Ботинок!
Горит, как факел. Дело чёрта.
Воды мне!
Штаны все в дырах, будут шорты
отныне.
А дома дети. Иван, да Вовка
И денег - ни гроша.
Я взял бы в долг, да мне неловко.
Болит душа.
Кредит - он груз, "подарок" банка.
Как взрезал вену...
...Сорвал мозоль, теперь вот, ранка.
А завтра снова спозаранку
идти на смену.
Так и живём, меняя даты
ещё не старым, но горбатым.
Из долга в долг и до зарплаты
...Жену покойницу мне жаль.
...Ну, где он кокс? Беру лопату
Ведь варим сталь.   
                26.02.2010

            Нет ничего случайного

Нет ничего случайного, нет даже пули
попавшей точно в грудь.
Богов войны не обманули
предначертавших путь.
Где бруствер украшают флаги.
Вот их не сбить.
Где делишься полкаплей влаги,
чтоб напоить.
Нет не себя, ведь жив бродяга.
Соседа. Корчится от ран.
Вот только что пробита фляга.
За что воюем цветом флага,
м в чём изъян?
Не в генералах, нет.
В мой белый свет
кидают шапками.
Бравада ваша не по мне.
Нам не впервой лежать заплатками
на белой целине.
Там, где снега, как поле изо льна,
Где гимны все звучат войне.
Зачем нам ваши ордена?
На самом дне.
где болью бредит, раной дышит
штыком изрезанный солдат.
Где сам себя давно не слышит
в полубезумии комбат.
Никто не упрекнёт. Ну, разве что, осудят
все штатские плюющие в погон.
А вы бы шли на пули грудью
под мат и стон?
За вас ленивых и капризных
стоит блокпост.
За вас кладём на землю жизни
мы в полный рост.
Нет, не себе, а вам патрон
последний с клацаньем затвора -
всем, развязавшим ужас войн
от перебора.
Дойти бы, только не упасть,
и не при чём поля здесь Родин.
Эх, взять бы в горсть любую власть,
да пристрелить на подиуме.
                23.02.2010

                Снег и кровь

  Снег и кровь, снег и кровь.
  Ругань - мат пятиэтажный.
  Лучше б не было совсем полицейских экипажей...
  ...А в записочках любовь,
  перед тем, как прыгнуть с башен...
  Остаёмся разгребать следствия, причины.
  На снегу остались крылья, не сумевшие поднять
  тягой детства наши вины.
  Капли крови на снегу, словно, ягоды калины.
  Покаяньем не унять
  боль в груди и жженье.
  Ну зачем им сожаленья,
  откровения молитв?
  ...Если дети - наши пленные,
  уходящие от битв,
  венам взяв по ножницам,
  к зеркалу реалий, к краю белой крыши.
  Взрослый мир шептал им в ухо, - Эй, заложники,
  не мешайте мне черстветь, вы здесь лишние...
  Ну, чего теперь об пол покаянно биться?
  Вон уже скребёт лопатой снег и кровь таджик...
  ...Улетают так наверно от мороза птицы,
  оставляя в воздухе эхом тонкий крик.
  Что, кому там рюмка с хлебом, слёзы вывалив столу?
  Может кто-то с болью рядом - к парапету близко?
  Может утром ваш ребёнок ставит точку на записке -
  "МАМОЧКА, ПРОЩАЙ. Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ..."
 
  Памяти жертв детского суицида. (Согласно статистике ежегодно счёты с жизнь сводят 1200 детей и подростков) 09.02.2012

           В один из дней

В один из дней, раздёрганном на нитки
и в запахе медовых мелких дынь,
ты - тело маленькой улитки...
...Так вынь
вот здесь петлю из пряжи,
тяни  по краю на Восток.
Готово будет, торговец скажет,
подняв цветы за уголок,
- Пять драхм, юаней или лир?
Не дорого, дружище?
Таких ковров на рынке тыщи...
...Старо, как мир.

А ты сидишь, тощавый, невесом,
игла дрожит в руках,
заброшен отчий дом.
Грош медный спрятан в швах
дырявого халата.
Купить бы горстку риса,
да денег маловато.
В тоске поёт оса.
А, руки - ветки, плети.
Ты слышишь голоса -
твои так плачут дети.
Все вены от трудов топорщатся наружу.
Лицо, как склон горы - с прожилками скала.
Но ты в жару и стужу плетёшь цветное кружево
на глиняных полах -
узорами к полуночи, и кажется, что кожа
твоя срослась давно в шелка - цветную нить,
а если, что не так, на ощупь ищешь ножик,
узлы рубить.
Но глаз уже не тот - наполовину зряч,
мозоли на коленках - ракушечник в граните.
Скакун на полотне похож на старых кляч,
но солнце райским яблоком по прежнему в зените.
Давай, веди ковёр. Затягивай потуже
свой пояс дней, раздёрганный полосками на нитки,
под запах дальний хлеба в тягучем мёде сот...
...Но вносит в створ некрашенной калитки
торговец свой живот.
                23.09.2011

       Правда о короле Лире

Седьмое небо, райский пляж.
Над - яблоко на блюдечке на пару с лунным камнем.
Там был дракон- зубастый горный кряж...
...Но земляничные поляны
топтала конница охот.
Гнала в неведомое Лира
в чём был от за'мковых ворот
на бездорожье мира.
Пошёл. Ну, как ему помочь?
- Пускай идёт, - кричали слуги.
Заплакал шут, - Куда ты в ночь
на адовы спирали, круги?
И слёзы выели глаза,
и вторила рыданиям гроза,
и падала одежда чужая с узких плеч...
...А не перечь король, а не перечь
тем дочерям, державшим пилы крепко
пилить по камушку, впадая сердцем в раж,
в теплицах царских лук и репку,
клейноды римской старой лепки
и даже тот зубастый кряж...
...Пропировали ночь. К ней - тысяча одну.
Всё наше здесь, лишь выбросили жалость.
Отдали должное вину.
Остались...
Наедине со змеем. В грудях свернулся в сталь.
Стряхнул в долины гнев одышкой лавы...
И нету больше Лировой державы...
А жаль.
А, что же наш король, наш бедный старый Лир?
Наверно схлопотал в лесах от местных пулю...
Никто не знает, но Шекспир
нам ловко подсластил пилюлю:
Что вроде бы и путь царю не в ночь
на тропах лихолеться.
Что приютила старца дочь
по счёту третья.
                06.03.2011

      Игры такие

Какое время!
   Квадратное в дырах и клавишах.
Люди, как тени
   падают. Ставишь ли?
Снова плечом в эту гребёнку
   всех одинаковых в заднем ряду.
...Это под силу только ребёнку
   в детском саду.
Кегли и класссики, может быть, шашки
   и оловянные в поле солдаты.
Им не до шахмат - мелкие пташки,
   но в бронированных масках и латах.
Чёрная кожа. В каждое ухо
   тянется тонкой змейкою провод.
Взгляд за очками движется сухо.
   Есть ли для выстрела тема и повод?
Было бы вкусно - с ложкой найдутся,
   было бы призрачно, там и растают.
Был бы газон, косы сорвутся,
   словно собакам свистнули в стаю.
Внутрь к ним? Напрасно, рядом не стой.
   Разум под током, молнией зачёркнут.
Был ли кувшин? Или пустой,
   дна не увидишь - вычерпан, чёрный.
Что там под масками в самой душе,
   место ли есть в центре ребёнку?...
Время такое: Матриц, клише,
   прокси и куки, яндексы тонкие.
Время такое, мир стал жесток,
   игры другие, полные фальши,
С матрицей этой будем ли дальше,
   если внезапно выключат ток?
                20.09.2010

          Бедный Ёрик

Мне, зачем сюда, отчего мне плат
или простыня в акушерском кресле?
Не просил я вас и не виноват
если...
... Качнулся маятник. К чему завод пружин?
Какая цель мне здесь? За что, как пробка выслан?
Эй! Наверху, кто виноват, оборотясь, скажи:
зачем мне соль земли и грома близкий выстрел?
Глотать ли кислород? А, может, задохнуться
вот тут же, во младенчестве верёвкой пуповин?
И так в посудной лавке со сзвоном тихо бьются,
то Блок, то Северянин, то Александр Грин.
Мне глин
собою пополнять теперь уже не к спеху...
На всяких мудрецов найдут свою прореху.
Зачем меня уже клещами кто-то тащит
на круг для гончара - ваятеля посуд?
Зачем открыта щель - широкое влагалище,
которое пасут?
На суд?
Зачем? Ведь я ещё безгрешен.
Ну, разве, написал вот эту пару строк.
Ах, пусть бы в пуповине я лучше был повешен
за щиколотки ног.
Ору. Хватайте белый плат.
Вяжите в глотке мне стальные связки.
Уже недалеко желанный мой закат
в индейской ритуальной пляске.
Всё суета... А книги - просто хлам.
Вон бюст Шекспира на стеклянной полке.
Бросок о стену, падают осколки...
О, бедный Ёрик!
...Или же Хайям?
                07.08.2012

           Левый марш

- Оглянись, - кто-то шепчет мне в ухо.
Не буду. Зачем? Это - странно и пошло -
пялиться в женщину, даже в старуху.
- Оглянись! Не жалей. Это близкое прошлое
хватает всех нас за одежду,
заставляя топтаться на месте.
Оно мечтает, чтоб было, как прежде,
там, где козыри - пики и крести.
Где на каждом плече, словно резаны сталью,
купола синевы
и портреты Иосифа Сталина
с узким взглядом совы.
Кто из юных? Открой невзначай
бицепс хилый неловкий.
Молодых здесь сейчас помечают
для новой стальной проковки.
Под планки, шлагбаумы, в рельсы и шпалы,
под вышки и в списки. А все ли надёжны?
Вот повод придуман. Пожары и палы.
...Чуть тронуты ножны.
улыбок стальных.
А кто не согласен  - их ставьте налево.
В стране есть лекарство для остальных -
в шеренгу и Левой!
Навстречу гвоздям.
Эй! Кто там с глазами, как вишни неспелые?
Скоро вас будут в угоду вождям
ставить у стен и расстреливать.
Вот он и повод - отсутствие каш.
Что там за сволочь выжгла посевы?...
Вот уже слышен издали марш
Левый.
                14.09.2010

             Свинец

Я не знаю другого закона
на полях мимикрий.
Написал мне монашек когда-то икону
на бревне. Мол, к столу.
Там - в глазах - "Не убий!"
Пусть в миру хоть юродивым кличут;
...сплю на голом полу,
не дерусь за добычу
на невзятом валу.
И в прищуре глаза не сдвигаю к прицелу,
и не падаю волком в овечьи стада.
Есть другие далёкие цели
там, где к шагу - вода.
Но Пилаты, Иуды и разные прочие
в заповедных гробницах, гремящих костями,
мир полощут во зле, словно с кровью сорочку
наравне с новостями.
Но с какой (здесь вы спросите) стати
вспоминать о былом?...
А затем, что забыли мы зверства распятий,
где железным гвоздём
нас пытали на прочность
на дубах Тивери'й...
Ведь легенды так любят неточности...
...Только есть - "Не убий!"
Только есть испытанье крестом
всем придумавшим меч...
Но не лягут пластом,
чтоб истечь
подаянием в чашу Грааля.
Исподлобья глядят с облегчением,
навострив тонкий слух:
"Вот же, слышите где-то стреляли?
Значит там очищение
одного или двух!"
Есть сухие законы - гвоздатая повесть
к снам и слёзам старух.
Дележам не нужна больше совесть
там, где волком пастух...
Дуло - дальше с висков
покаяний!
Не в прищур же стрелять наконец,
если вместо мозгов -
не резец для ваяний,
а свинец.
                09.09.2010

           Шоколадная плоть

Как там поживаете добрый Старый Свет?
Африка стучится у порога.
Если - ничего себе, пусть хранит от бед
на семи ветрах вас десница Бога.
Что там из еды лишнего у вас?
Раз в три дня поесть, что ещё нам надо...
Сына моего врач вчера не спас...
Впрочем, и не надо.
...Тащим на себе свой извечный груз,
словно, он сундук сказочного клада.
Вот сейчас из пары зёрен кукуруз
выпеку лепёшку в первом круге ада.
Рис? А что нам рис? Он же - в Бангладеш.
Местным чернокожим, вроде бы, награда.
На, мой муж, бери, откуси и съешь
плоть мою, как плитку шоколада.
Нечего здесь морщиться. Вкусом не похожа?
Ну и что, что пахнет потом моя кожа.
и довольно горевать, плакать в руку тонко,
Хорошо, что есть постель - старая клеёнка...
Старый свет спасибо, выслал нам телёнка
Вместе воспитаем лучше, чем ребёнка...
...Только вот кормить, ...разве, что отдашь
кровь свою бесслёзную по капле...
Но соседка просит, - Может быть продашь?
Или поменяй на метлу и грабли.
Делать нечего - продам, мы же все - пигмеи.
Только денег не возьму, здесь такой закон.
Жаль, что вот рука моя правая немеет...
...А на горизонте - чей-то галеон.
Боги мои в капищах! Глаз в ознобе сузили.
Слышу звон на палубе цепей.
Ставьте мне диагноз - бред или контузия,
или вижу белых в небе голубей...
Как там поживает в облаках Париж?
Пьёт ли из сукровиц собственных он солод...
Слышу шевельнулся, закричал малыш -
в чреве у меня мой ребёнок голод.
                31.08.2010

              О лестницах

Косноязычной лавой
считались истины Иисуса.
Но Рим от Юлиев до Флавиев
не отличался вкусом.
В триумфах ждали лепестков
себе любимому на темя
- Да разве мало дураков
тогда рожало время...
И пусть, мол, околесицу
несёт юродивый...
...А он построил лестницу
на крест, свой личный подиум.
И стал велик в Нагорном росте
на крыше мира,
Он принимал в ладони гвозди
и медоточил мирро...
А мир - горсть тридцати монет
казнил юродивых и странных.
Напрасно проливала свет
в грядущее Кассандра.
И рос Парис, как сын Приама,
простак среди героев.
И плавились дворцы и храмы
в горящей Трое.
Над глупостью царей, смеялся сам Харон,
и кровь лилась по водостокам,
где толпы, словно Аполлон,
плевали в чаши яснооким*...
- Чтоб не сносить им головы
безумцам и провидцам!
...Я не плюю пророкам в лица...
А, вы?
                *смотреть мифы о Аполлоне . 22.06.2010

                Ну и что?

Ну и что, что перейдён Рубикон?
Лишь бы не был выпит весь Иордан.
Не хочу вам называть я имён
за оградою столиц разных стран.
Но, куда не бросишь ласковый взгляд -
Всё равно, что камень в озеро, пруд.
Вон с усмешкою смотрит Пилат
за спиною толпы из Иуд.
Не в чести здесь правда прямо в лицо.
В четверть голоса - не в бровь ко дворам.
Красный угол догорает с крыльцом,
где встречал лжецов старый Приам.
Повернуло время вспять из начал.
Конь троянский вновь стучит у ворот.
Кто там в крапе нам карты сдавал,
лил нам сладкую речь прямо в рот?
Тянет к'аучук из лжи говорун,
полуправда - словно путы, где сбит
в пыль пророк из бриллиантовых струн.
Он давно закатан в камень-гранит.
Нет юродивых давно и прорех.
Из заплаток не крикнут, - Ты врёшь!
Ведь предательство во слове - есть грех,
а душонкам цена - медный грош.
Но ответят мне не раз и не два:
"Здесь для правды открыт сток и люк.
В унитаз соьём хрустальны слова,
чтобы нам не мыть испачканных рук.
  - Не солжёшь, не проживёшь дальше дня.
Ну, давай же, спой фальшиво и ты.
Кто там смелый приподнялся со дна?
Кто там просит родниковой воды?"
И ещё: "Ну, перейдён Рубикон,
пусть толпа Иуд стоит у столиц"...
...Не хочу здесь называть я имён.
У Пилата много ласковых лиц.
                06.12.2009

              О чёрных трубах

Сквозь чёрную трубу калейдоскопа
здесь и сейчас
смотрел янтарный глаз -
дитя богов - красавица Европа
с крутой спины быка -
на дальние миры...
Но плыли облака,
и пал Константинополь,
где церкви были так стары...
Куда иным мечетям?
Где правила игры
писались для других,
где спинами довольны были плети.
Солдаты там играли, словно дети
окладами икон из дорогих.
Где мрамор стен окрашен чёрной кровью
у белых стен и треснувших колонн.
Вот также был разграблен с нелюбовью
седьмое чудо света Парфенон.
Всё возвращается. Быки - в пустое стойло,
под ширмы век - усталый карий глаз.
Калейдоскоп - он просто узкий лаз
к мирам с похожестью историй.
Что жертвы всем богам?
Самим остаться б живу.
Вот также сам Приам
смотрел с земли на гриву
дарёного троянского коня.
А там в пустом голодном чреве
шептал Ахилл - Огня...
И кто-то вновь на торных пыльных тропах
кричал солдатам: "Левой,
и за мной!
А сам смотрел в трубу калейдоскопа
на тело зрелое Европы,
в пол капая слюной.   
                22.09.2009

        Прости, прощай Багдад

Цепочка из подошв в пыли?
Но, нет. Не то. Подковы!
Куда они вели?
В закат - расплавленное олово.
Он, словно чаша, где искрятся вина -
восточных редкостных сортов.
Я шёл по следу армий Саладдина
и красных на щитах крестов.
Ведь было эхо труб за дюнами
и крики миражей.
Тогда мы были слишком юными
на лезвиях ножей.
Я был одним из них, у бронзы врат стоявших,
и плотью обессиленной прибит в копейный ряд...
...А, ныне истощённым, худым, похоже, спящим
пал в ноги Западу Багдад.
Я возвращался запоздалым
под стены миражей.
Закат предместий - слишком алый,
хоть кровью шей.
...Вернулся, словно, в ад -
взрываются мечети.
Прощай, прости Багдад.
Лицо твоё в отметинах.
Тебе омыл бы ноги,
ты не сочти за лесть.
Тебя чужие судят Боги,
а, может, это месть
за то, что отпускал на родину с крестами,
за то, что на дорогу давал лепёшки впрок,
за то, что не рабами шли за конскими хвостами,
всю тяжесть поражений стряхнув с усталых ног?
Я снова ухожу от стен и врат Багдада.
Прощай печальный город, прости, не обессудь...
Мне кажется, что падаю копейщиком из ряда
под тяжестью стрелы, попавшей прямо в грудь.
Дай напоследок мне хотя бы ковш воды.
Я знаю - ты не примешь сочуствие и ласку.
Вот горка гильз в пыли. Куда ведут следы?
Наверное к Дамаску.
                26.09.2012

                Время меди

Ведь наступило время меди,
когда кивая в унисон
словам медведей,
в тебя вошла болезнь - кессон.
И, вроде, кровь вскипает,
а кислорода нет.
Вон люди в Кении летают
уже десяток лет.
Иные, правда, в грязь.
А мы, боясь,
ландшафтное панно -
и солнце есть, но под дождями,
всё также падаем на дно,
вниз провожаемы вождями,
прищуром глаз - "всё хорошо".
Каков наркоз?
Для них, вот только, не нашлось
моих умильных слёз
в ответ на их слезу,
на обещания и речи...
Вот этот груз я и везу,
а оправдаться нечем.
Нет даже мата, междометий -
церквям на зло.
У нас сейчас - плотины меди,
а, лучше б прорвало...
                06.09.2012

        Ступай  и помни обо мне

То - вместо Гамлета - стихами из Хайяма
смеялся я над свитой короля.
То - напивался пьяным
под флагом золотого корабля
с крестами в парусах из бухты Веракруса.
Лети, мой галеон, в разрез небесных врат.
Быть может, только там есть царствие Иисуса
или тот самый страшный ад..
Но, что это? Реальность становится всё уже.
За Гамлета под стенами кричу:
- К оружию, шуты, к оружию!
Или на плаху к палачу.
Но вяжут руки нити пут.
Глаза отводят в стороны.
- Таких, как ты, давно не ждут
в стране, где правят вороны.
Но я хотел бы поровну
делить судьбу с шутами...
- Таких - тут много с гонором
между своими дураками.
Но я упрямый, шепчу им глухо,
- Зачем вы яд - отчизне в ухо?
Зачем вам пялить на себя
из горностаев мантии?
Но кто-то, вдруг, сказал, любя:
- Опять, чудак -  романтик...
- Так жить нельзя, я не хочу
быть колокольчиком для стада...
- Тут только выход к палачу
или к воротам ада.
Здесь тень отца всех прошлых дней,
сурово крутит усом...
- Ступай и помни обо мне...
...А не шута Иисуса.
                05.09.2012

         Лишь бы не было войн

Всё идёт чередом, как всегда и везде.
Лёд сошёл и бегут блики звёзд на воде
вверх и вниз по теченью с тихим шелестом волн.
Ну, и ладно бы так, лишь бы не было войн.
Ну и что, если мыши? Чтобы кот не дремал.
Ну, подумаешь - взрыв, шестерых наповал,
стёкла выбиты, и в штукатурке - прореха...
Это нам из пустынь - лязг железного эха.
В остальном всё идёт - в рамках райских идиллий.
Вон детей расстреляли на улицах Сирий.
Дальше угли, туман, будто дым из кальяна.
Рядом тихо листают страницы Корана,
повторяют молитвы вразнобой и подряд,
но держа под рукой свой стальной автомат.
Журавли? Нет, Ну что вы? Это вылетел клин.
Он свинцовый из тени смертельных долин,
воспарил над землёй, помня только о главном,
что закончит свой путь у могил безымянных.
Дальше, дальше, ведь сытые вновь не поймут,
почему всем голодным так нужен салют,
почему под щетиной видна худоба...
Тихо! Слышите... где-то ведётся стрельба.
Впрочем, всё хорошо. Даже с запахом роз
Но откуда берутся стены плача и слёз?
Списки жертв и опасные взгляды ворон?
Впрочем, всё хорошо, лишь бы не было войн...
                08.05.2013

            Привкус горький соли

На кого же ты похожа
Родина моя?
Неприкаянна ты тоже,
будто кто-то правит ножик
о бока твоя.
Очи сини, словно блюдца,
полны скорби и тоски.
Мне с тобой не разминуться...
Вот дорога и пески
времени в картине, где багет - вагонный.
Выйти или нет? Дальше колея.
Тянешь издали ко мне белые ладони -
чаши, где трепещет вся любовь твоя.
А ещё от слёз - привкус горькой соли.
Сел бы рядом и заплакал... Знаю - отстрани'шь.
Ладно, помолчим об утрате воли
под стропилами гнилых деревенских крыш.
Их таких - наперекос даже не считали.
Но под каждой ветхой ты живёшь.
Плетью лошадей твоих власти укатали.
Что же ты ещё от нечистых ждёшь?
Что в твоей дырявой торбе?
Преданность моя!
На лице - морщины скорби...
Милая!
На кого же ты похожа?
Видел в полночь светлый сон.
Там глаза... Ты - матерь Божья,
к нам сошедшая с икон.
                08.04.2013

           Пока ещё...

Ещё не выросли ножу...
Чуть толще спичек липы
для ложек, брошек, кружек.
Лишь, только, вылезли грибы
ежу.
Ещё лозой не перевиты
столетние дубы.
И спят все резчики игрушек...
...А время в духоте остановилось.
Но только, боже мой... Наверное приснилось,
что где-то есть один
весь в паутине холст.
На нём рисованный камин,
под пылью выцвел в полный рост.
А за холстом - закрыта дверь в болтах
на медных пряжках.
Отлакирована, как после глажки,
во всех прокованных углах.
Вся паутина мира сви'та на досках в плющ.
И пауков не сосчитать,
              в консервной банке, так - сардины.
Но есть отверстие, куда вставляют ключ.
И некто в полосатом колпаке
берёт полено, режет Буратино,
давая волю мастерской руке.
...И вот они зрачки, прорезались ... По мне!
Вот длинный нос сучком
между щеками.
Я улыбнулся длинным ртом,
потом, лукавыми глазами
внезапной, изумлённой тишине.
Забилось сердце деревянное густым,
согрел его случайный луч...
Я чувствовал - найду заветный ключ
потерянный в болоте золотым.
Как хочется побыть кому-то нужным,
найти замок и с силой провернуть
в отверстии, где - скважина и дыры...
...Рождённому из стружек.
за дверью там - виденье мира,
и бабочка летает в животе,
где людям можно воздухом вздохнуть...
...пока ещё спят резчики игрушек
в тяжёлоё духоте.
                21.02.2009

Завтрак на траве

Что впереди? Шагов пятьсот не будет.
Кой чёрт меня занёс сюда? Всё будто бы во сне.
Здесь даже - озеро. Эй, кто там рыбу удит?
Огонь от солнца на блесне.
Солому подстелили, сидят. Их - трое.
Руками машут и жуют.
- Послушайте! Не нужно вам о Ное,
потоп, ковчег - всё та же паранойя,
а люди - другого ждут.
Да, кто ты, справа? Взгляд свой брось.
Тебя от слова не убудет.
Вот, обернулся... Ах, Христос!
И слева - Будда.
Хотите что? Вы всё уже пророчили.
Грозили адом, приглашали в рай.
О мире вас прошу, я видел ад воочию...
    Давай, сыграй,
ты, третий, здесь под солнцем.
Зачем тебе труба из тростника?
Зачем тебе Коран - зелёный свод колодца,
со стилосом рука?
Зной путается в швах парчового халата.
А это сам Аллах, с ним - два весёлых брата.
Смеётесь? Стоп, минутка. Чего вам от меня?
Война идёт. Не шутка. А вы: - Опять огня?
Зачем и почему камней в Дамаске груда?
Ответить самому? Нет, не берусь.
- Мы делим мир, - воскликнул громко Будда,
и одобрительно кивнул Иисус.
- Ты юн ещё мозгами на этих берегах,
а мы ходили водами на север вплоть до Спарты.
Что судьбы нам? Ножом кроили карты, -
смеясь, сказал Аллах.
Я видел, что хмельны. А этот - слишком лих.
Сидели в тяжком запахе кровей...
Они делили мир, как водку на троих
под завтрак на траве.
                08.12.2015

Для Польши

Когда нечего больше,
наступает мгновение...
Всё равно, что для Польши,
или Бельгии - свет откровения:
Ближний стал для тебя и не сват, и не брат,
а без совести вор.
Вот тогда достают автомат,
маслом мажут затвор.
Был бы случай и повод
для расчётов и платы.
Автомат - это довод
для любой бюрократии.
Эй, вы, сытые! Головы ниже,
но без слёз и мольбы.
В Барселоне, Мадриде, Париже
громче звуки стрельбы.
Где вы, жертвы аборта?
На колени, и в ряд.
В толерантных и гордых
плюнул зло автомат..
Морды вниз, и ни слова
христианская братия!
Автомат - есть последний из доводов
у любой дипломатии.
Когда нечего дать
когда жить стало горше,
поднимается рать
или несколько больше.
Парни жмут кулаки,
прячут камни в ладонях,
а на лицах платки,
а в платках не догонят.
Если некуда, некогда, кроме...
Это надо же, дожили...
Звуки слышатся грома
в Нидерландах и Польше.
Лава гнева пошла... Извержение кратера.
Зхо, будто волна, да ещё с перекатами.
Кто-то в чёрном платке до безумия рад...
Но последний из доводов у демократии
- автомат.
                23.12.2015

Бусы

Ах, где найти такие тропы,
чтобы - с креста, да к нам.
Мне надоела лицемерная Европа,
забывшая дорогу в храм.
Там ложь вошла во вкус,
иллюзией питая иллюзию свободы...
Ну, где же ты, Иисус?
Ведь, ты ходил по водам.
Поверх неправд, по глади зла
и даже по гвоздям...
Прости, забыл, тропа вела
опять к крестам...
Ты сам - особой мягкой плавки
с прозрачной сетью вен.
Католик любит в церкви лавки,
а мы - на камне и с колен
взываем к небу, взгляду Бога,
- Грехи прости!
Живём... Не знаю... Может, плохо,
жаль - мало плоти на кости.
И без вина, возможно, сухо
у нас в глазах.
Но мы - твой храм, и твёрды духом
на древах плах.
Приди! Ведь, мы - твоя дорога,
опора и плечо...
Но кто-то злобно крикнул: - С Богом! -
нажав на спусковой крючок.
Кровь красная - на нитке бусы,
по кругу - раны...
А это с лавок во Иисуса
стреляют в храмах.
           16.05.2016

       Книга 7. Странных городов

Рано списали из маршевых рот.
Трогайте пальцем плоский живот.
Здесь вам не тесто и не вода,
это упругие мышцы кота.
Чёрного ночью, белого днём,
драного в схватках за гору и трон,
где восседают по прежнему мыши...
...Тише!
Вот и полиция тайного сыска -
тени и ножики горлышку близкие.
Только моей шкуре малы
башен двуглавые куклы - орлы.
Дальше, за стенами - толпы ликующих,
в медные трубы лживые дующих.
Бросят о землю, я - мягко на лапы.
Мне по собачьи выть или плакать?
Времени жалко - шагреневой кожи.
Воду давно не пробуют с рожи.
К чёрту все Библии, суры Корана.
Им врачевать ли рваные раны?
В городе из сорока сороков,
там, где зарыт клад дураков.
Да, он таков.
Улицы все - лабиринты для крыс.
Ставят стальные капканы для волка.
Впрочем, я  больше похожий на рысь,
но не иголка.
Место ночёвок  - серебряный мост,
прямо идущий дугою до звёзд
или углы в сердце вагона -
школы мои - врял ли Сорбонна .
Видно забыли, мне не впервой,
с голоду зубы ставить на полку.
или на круг из ножевой
вырвать у жадных гиен перепёлку.
- Прочь от дверей! - тонкий фальцет
в круге порочном тайного сыска.
Снова подошвами давлена кисть мне,
там, где по прежнему выхода нет.
Красный фонарь с надписью "Стой!"
лезет мне в душу без смысла и толку,
ставит силки на мостовой...
Разве поймаешь горстью иголку,
за мускулистый плоский  живот?
Я ведь живой
ещё кот.
                31.07.2012

              А я слушаю

Вот и чашка помытая в полке стоит -
толстый белый фарфор для келейных застолий.
Затаился мой город и в ракушках спит,
проглотив столько дел и пуд соли.
Пусть себе отойдёт от усталости паник,
от колёс. Завтра белкой крутиться опять.
Может, снова поставить мой палевый чайник?
Потому, что не хочется спать.
Потому, что кончается дождь за окном,
потому, что глаза над туманами умные
смотрят прямо в мои. Может, вырос там гном?
Вон - зрачки полукруглые лунные,
чуть прикрыты прозрачно-сиреневым льном,
а стекло запотело от выдоха-вдоха.
Может, кто-то курил, или кашляет гром?
Может, дышит не он, а эпоха.
Нет... Шаги. Не по лужам, а шлёпают сухо.
Стукнул посохом об пол неведомый странник?
Может, ищет давно лабиринтово ухо?
Или тихо пытается выточить грани
у стрелы под плащом цвета нитей лиловых?
...Промелькнула искра зарождением света.
Остро входит в асфальт чёрно-белое олово.
Или...  тронулась синяя с места карета?
Шёпот? Шорох... Играет так ветер с листом...
Я толкаю окно, обе толстые рамы.
Кто-то вышел на волю с гулящим котом?
Скрипнул и..., затаился встревоженно камень.
 Впору веки прикрыть, замереть и молчать.
Знаю - есть за пределами сердцу отдушина...
Видно, ночь мне пытается что-то сказать,
а я слушаю.
                23.10.2011

              Не по пути

Стемнело, окна тени тащат
горбатые, пугливые.
Эй, город, никогда не спящий!
Хмельной, коварный и ревнивый.
Ты хуже бешеной собаки.
Ты так привык.
Стираешь с лиц помады, лаки.
Не вяжешь лык
и составляешь кланы,
чтоб выживать...
Вон памятник зашил карманы.
Там пусто и не взять
рубля со дна.
Не города вина,
что смугл и неприветлив,
а выбран для столиц.
Мы словно ряд на длинной ветке -
похожи в нём на птиц,
непевчих , неприкаянных.
Здесь искушения просты,
как Ваньке Каину -
живым остаться в битве...
Уставшим строены мосты,
есть крыши, иглы, бритвы.
Или бродить, цепляться в мостовых
за звук на слух...
...Остаться бы в живых
за битых двух...
Но нет желания быть целью для охоты,
и деться некуда...
Не в ноты,
Не в краски, ведь с ума сойдёшь
раз некуда идти...
В полёты?
Не по пути.
Собьёшь.
                15.09.2012

       Рыданье скворца

Когда сараи во дворе казались мне дворцами.
А пацаны из дерева клинки ножом пилили,
когда ложились за полночь, вставая со скворцами,
и бегали босыми по толстой белой пыли...
...Был лес, подступающий к кромке обочины.
Здесь с городом резалась тонкая связь,
здесь сосны роняли иголки в источник,
который открыл незнакомый мне князь.
Всё здесь начиналось, казалось мне нитью,
пугающе длинной из детских чудачеств.
Здесь мама звала меня криками - "Митя"
под вечер домой, совсем, как на даче.
А я ещё думал, играя в Атоса, - "Наверно волнуется
и дёргает нитку, дырявя шитьё."
Казалась мне длинной пустыннная улица
и хлебом пахучим из печки житьё.
Я вешал клинок на маленький гвоздик
в огромной прихожей
и долго смотрел на звёздные гроздья,
где месяц был ножиком.
Но что-то случилось, как будто заплакал вдруг альт,
сараи поникли, обрушили книзу дворцовые крыши.
К источнику вдруг подобрался асфальт,
а город, да вот он, в затылок мне дышит.
Не пахли сиренью лиловые ночи,
а сосны устали и были всё ниже.
Огромная улица стала короче,
а люди - всё жиже.
И гнёзда скворцов осы'пались досками.
Сухая трава спиралью струится.
Разрезали землю к застройке полосками...
А птицы...
ушли. Их будто бы не было вовсе.
А вишни двора дичали и трепетно сохли.
Но я прихожу сюда - маленький гвоздик
ищу свой заржавленный дохлый.
Босым не по пыли, по памяти штопаной...
...Но с кем здесь делиться
под множеством окон,
которым не видно конца?
...Но где-то в груди всё длится и длится
из нервных волокон
рыданье скворца.
                01.08.2011

             Пальцы чуткие вод

Города! Это так, баловство, или - вот. Муравейник.
Но, попробуй скажи им, порвут на куски
те, которым надели на горло ошейник
или в дырках носки,
чтоб ходили, стирали асфальтом подошвы
в суете суетясь,
жалкой тенью из прошлого,
с чистым небом теряя телесную связь.
Города, это так
для кротов, землероек.
Дайте в руки им флаг
всем рабам новостроек
на полях дураков, где толпится ворьё...
Зарывайте монеты Пьеро, Буратины,
покупайте гламурное ваше тряпьё,
рвите зубками львиными
в мышеловках на блюдах торты',
запивайте (диета?) без сахара чаем,
выливайте вино в унитазы и рты,
день победы пустот над собой отмечая.
К водке даром не стой,
не ругайтесь, здесь дети.
Город вырос кистой
или клювами меди -
в темя больно долбать,
доставая до самой аорты...
Если б город мне брать,
штурмовал бы я порты.
Пристань, месяц, с брезентами шмотки,
ни к чему суета и пустые слова...
Вечерами сидел бы на маленькой лодке.
и курил в рукава.
Или, просто, в песке, словно, крошка енот
полоскал бы штаны...
...Там в ладони мои пальцы чуткие вод
опускали б кусочки Луны.
                24.08.2012

Где-то

Я стою, подпирая фонарь, или делаю круг,
грим улыбки поправляя на белом лице.
Знаю, что я дороже дешёвых подруг
вот на этой с витринами яркими улице.
Сколько нас здесь таких? Сосчитать не досуг.
Но у каждой второй есть заветная цель.
Разомкнуть эту цепь, разорвать этот круг
и оставить для прошлого эту панель.
Может, зря? Жизнь, она - суета из сует.
С ней никто, никогда не торгуется.
Вряд-ли кто-то подарит счастливый билет
на пропахшей солёною рыбою улице.
Выпадает звено. Спрос идёт на других.
На мулаток кудрявых. Роль играет цена.
Вон и колокол церкви на вскрике затих.
Там святые отцы перебрали вина.
Что я, где я? Какой это город, страна?
Кто сюда в трезвом разуме сунется?
А на мне - только туника белого льна
из паршивой, заблёванной пьяными улицы.
Скоро полночь. Луна зацепилась за край
островов, до которых рукой не достать.
Кто сказал, что наш город тропический рай.
Хватит врать
сутенёр - мастер хлёстких пощёчин...
Нависает, с угрозою хищной сутулится.
Он долгами своими весь год озабочен
вот на этой проклятой, заплёванной улице.
Разве это бульвар? Далеко не "Сансет".
Под ногами - окурки. Ими урны полны.
Сколько я здесь стоЮ? Может, тысячу лет.
И держу на плечах чувство острой вины.
Бары быстро пустеют. Три часа до рассвета.
Ветер с Севера, море волнуется...
Я стою, караулю кого-то и где-то
на постылой, ничего не прощающей улице.
              Гонолулу 20.12.2013

              Вороньи яйца

Сбоку - зеркало в раме. А, мне кажется, лупа.
Вот озёра глаза. Рядом - слёз водопад.
Вот, зрачки, словно капли, словно яркие "гупи"
или рыжий в воде листопад
Гваделупы...
...Я исследую город, который внизу под ногами,
я читаю все письма, которые канули в щель
не возврата в спираль между нами
в зазеркалие и параллель.
Но серебром, как банный лист прочтён,
снят в профиль, даже оцифрован...
Вот только Богом не прощён
а рядом, где коллапс икон,
взлетает ворон.
Он не похож на певчих птиц,
а на зрачки кошачьих.
Он - чёрный занавес ресниц
прищуренных, незрячих.
Нет. Стая! Словно был сигнал
из гнёзд, из глаз - в смертельном танце...
...А в городе, чтоб я пропал,
не люди, а вороньи яйца.
                06.08.2012

             Когда бездна

Когда бездна столицы - на шею петля.
Когда птицы
жмутся ближе к окраинам.
Когда дождь, или вечером - ниже ноля...
Будто раненый
зверь или пеший, одетый нелепо,
вспоминаешь и тянет зачем-то в полынь
или в дикие жёлтые степи.
Нет, а вынь
колею и следы от подков или метки босые,
пятна маков и золото трав.
Или ночь, где на небе шкалы весовые
двух медведиц, которые встав
на дыбки, роют лапами склоны курганов.
Миг! И ты - на спине, собирая огонь.
Молча тронь.
Он холодный. Это просто Луна.
Под затылок подсунет подушку-ладонь
или край валуна.
Сердцем ждёшь звездопада по дугам - линейкам,
а за ним пары ярких лучей
Солнца сонного, а потом, как из лейки -
пары сотен в расплаве мечей.
Принимаешь на грудь, на вспотевшую кожу,
лёжа, лёжа потоки щедрот.
Ты поймёшь, что, как многие тоже
ты транжира и мот,
разбазаривший мир через пальцы.
К чёрту клетки, посулы и блага столицы!
Дайте душу скитальца
перелётные птицы!
Степь! Ну, чем я тебе не приемлем, не гож.
...В городах голодают душою собаки.
Возвращаться? В столицах цена тебе грош.
Лучше - в степи под маки.
Забери меня в пыль вековая тропа.
Не позволь мне назад - с равнодушными слиться...
Это там среди моря людей я - щепа...
...Здесь плыву над травой, словно птица.
                03.02.2012

        А хотелось наружу

Эти яды из воздуха - в лоно зеркал,
    эти выбросы, выдохи - лёгким токсины.
В этот город из снов не хотел, а попал...
   ...Может быть виноваты креплёные вина?
Может в праве рождения был я не прав
    или сам заблудился у камня без башен?
Может, просто, в дороге немного устав,
    я подумал, что здесь горизонтами краше.
И тропу до предместий в обочинах сузил,
    хлеба с солью в порогах не чаял, не ждал.
Я не манны небесной, а счастья искал,
    но нашёл миражи и иллюзии.
Этих женщин не с прошлым, а с целой историей,
    этих голых, но в раме из свит королей
в ресторанах, кафе, на худой в якиториях,
    где неправд, мелкой лжи - разливаное море,
где ты просишь, как нищий: - Налей...
    Ну, хотя бы воды.
...Ну, хотя бы слезы с незаплаканных окон.
    Но ты вновь наступаешь в свои же следы,
там, где бьёт тебя током.
    Подведут (не заметишь) к чужой западне,
где зелёная лампа не гаснет в окне,
    и петля - к кадыку за витками виток...
Твой напрасен наружу последний рывок.
    Потому что в пределах границы и линий
от токсинов и яда корёжит и клинит
    твои душу и мозг...
Знаю сам - здесь нельзя даже час оставаться.
    Город тянет в струну каждый нерв.
Ты устанешь за жизнь или драться,
    или станешь своим в категории жертв...
Здесь пространство любое - арена и ринг,
    Здесь бои без законов и правил. По венам,
если хочешь ударь. Но по челюсти свинг
    пропустил ты уже, потому что - коленом...
Что, попали? Терпи. Вот зубам твоим - полка.
    Вынимай осторожно, клади.
Здесь царит право волка.
    Раз не смог, так пади.
Вот же слышишь в толпе заплескали ладоши,
    победителей здесь не судили вовек.
А тебе лишь осталось лизать им подошвы,
    забывая, что ты человек.
Этот город из снов, как его не зови,
    что Москва, а что Нижний...
Он восстал на крови, он не знает любви
    ни к соседу, ни к ближнему.
Где зелёная лампа за шторой в окне,
   за кирпичной стеной...Обнаружил? 
Ты - уже у флажков, на зубах, в западне...
   ...А хотелось наружу...
                11.10.2010

                С колоколен Рима

Всё, как всегда. Иного здесь не сыщешь...
Смешенье запахов - не то, чтобы Шанэль.
Цепь фонарей, бульвар, десяток нищих,
ночные бабочки, панель.
Тяжёлый шелест шин - не головная боль,
а всё гораздо глубже, чуть слева за грудиной...
Позволь
печатать в памяти картины:
уродств и язв, глазных бездонных ям,
глубоких декольте, клиентов стерегущих,
трагических комедий и разноликих драм...
Да вот же первый встречный, навстречу мне идущий...
Во взгляде сталь пружин, в движениях - кошачье,
окинул, словно снял душевный твой размер -
Он думает, надеясь на удачу,
ограбить или просто потребовать подачку
без всяких экивоков и жалких полумер?
Прошёл, как-будто, сталь скользнула по ребру.
Какой здесь город мира? Да, в общем-то, не важно.
Бульвар, панель, афиша и место - не к добру
на тропах в лабиринтах домов многоэтажных.
Ты - винтик механизма, жестокий софт программ.
Шаг в сторону побега - есть повод для пружины.
Куда? А ну назад! Здесь нет дороги в Храм,
а только нить стальная пуповины.
Какой здесь город мира? Куда вдруг занесло?
Панели, фонари, глаза, в которых пена
из мелочи, банкнот, осадка пошлых слов.
Не город, а арена
сражений за место под Луной
в неоновых огнях. В них бабочки сгорают.
Какой здесь город мира? Неважно. Он больной,
образчик суррогатный евангельского рая,
В карманы мне не лезь и душу не тревожь
мостами через Сену и статуей Свободы.
Вон с колоколен Рима...Да нет. Всё - та же ложь
на чистые в фонтанах воды.
                09.01.2012 (Гонконг)

            Когда не хочется

Когда не хочется, не пить, не есть,
а есть желание на стенку лезть.
Когда не нужно в ночь, а есть куда...
Да вот хоть по суху, ведь там вода.
...Так и катается в зрачке литая брошь
Луны, что хочется завыть.
...Что шахматы? Кидаешь нож
бесцельно в доску, чтоб убить
вот это время, не слышать звон,
когда молчит стена.
Обложен ты со всех сторон
бутылками  вина.
И заблажить бы бесом в круг,
да напоить бы мышь,
и гнуть в квадрат подковы дуг,
пробив зеркальность крыш.
Шалишь!
А чьи зрачки двоятся пополам?
Кого бросает в жар, а после в мелочь дрожи?
Кто хочет в Андах посмотреть на белых лам,
на боливийских женщин с атласной кожей?...
...Пружины у замков - на мелкие кусочки,
а, нет - в любые скважины, как масло просочусь...
Хочу сейчас увидеть беременные почки
и рек великовозрастную грусть.
Стучу в дверные створки, стаканы рву в куски
и режу длинный посох из грушевой доски.
Разбрасываю в стороны печалей старых взвесь,
и знаю сам, куда, и помню, что там есть -
весёлое, печальное, без суеты и слов,
тревожное до бреда и запахами острое...
...Как близко мне до острова
моих волшебных снов.
                14.11.2011

             Интересное занятие

Интересное занятие - рассматривать цветные лица
(с румянцем, бледные, в морщинах и угрях)
и об стекло глазами биться,
когда обжёгся на углях
других зрачков,
увиденных в витринах, зеркалах.
Но часто попадаются пустые,
прокуренные, пропиты'е
за линзами очков,
иные - на полах...
Что делать? Обронили, истратили, забыли
надеть за чашкой кофе перед бегом.
Такое чувство, что от холода застыли,
как первые побеги
весной молочной спелости хлебов.
Как странно, что любовь
к дешёвым странным маскам
черты стирает доброты.
В потрёпанном плаще - тот ходит по указке,
А здесь - лет тридцати, пропит, небрит, затаскан...
Эх, ты...
А, ты?
Горит огонь внутри или совсем утрачен?
На лбу печать ума? Не штамп ли дурака?
Но вижу, каждый третий, то глух, а то незрячий.
Их на широкой улице - река.
Текут и растекаются потоком чёрных длин,
Какие-то слова впустую произносят...
...Но вот ко мне навстречу из-за угла выносит...
Быть может, что-то новое увижу среди спин.
Глаза - в глаза и, вроде бы шутя,
виновно улыбается, свой взгляд вот-вот опустит...
Я в них увидел пропасть молчания и грусти
печального шута.
Эх, нрав мой непростой...Я тихо начал злиться,
а он мне предложил печалью поделиться.
                03.11.2011

                Стоп

Это, кто там подходит сзади,
кто берёт за плечо?
Может, Игорь в толпе или Владик,
или мальчик тронул сачком?
Чёрт возьми! Эта очередь злая трамвайная...
Тут умельцев...Держи свой карман.
Видят сразу кого-нибудь крайнего,
если пьян.
Захватают, прижмутся, словно ты им родня...
...Может, нищий, бормочет, икая?
В старину точно так уводили коня,
вас за локти хватая.
Ну и, что ему надо? Приклеен резиной.
Всё бубнит отдалённо и смутно знакомое.
Будто, где-то читал я витое недлинное,
так похожее логикой на открытия Ома.
Отцепись! Мне не нужен немыслимый бред.
Ты ступай. Может кто-то подаст похмелиться
горсть десяток никчёмных латунных монет...
Ну, а он, тот, что сзади - он начал молиться.
...Всё бывает в толпе. Отдавили мозоль.
Повернуться, послать? Это значит - нарваться.
Ты вставляешь в глаза равнодушную роль.
Ну, не драться же
с разными. Я не трону и мухи.
Много дел от зарплат до зарплат...
Ну, а он не отстал, что-то шепчет мне в ухо.
Эй, послушай-ка, брат!
Не цепляйся ко мне. Рожа чем-то знакомая.
Где-то видел его, но сказать не берусь...
Стоп! Да разве сегодня люди сходят с иконы?
...Это что-то хотел мне поведать Иисус.
                01.11.2011

                В стене за печкой

И раскатились по углам монетки слов.
Одно, зачем-то - вверх, на крышу.
К другим тянулись из углов,
похожие на кошек, мыши.
Всё жрут, пируют напоказ.
Помилуй, Господи! Не сыты.
Да вот из книги -  им рассказ
на папертные плиты.
Читают пусть хоть ангелы,
хоть черти там, где жарко.
Эх! Истина Евангелья
лежит в грязи от Марка.
Не жаль? Ведь прочим остальным
их не собрать. Поднадоело.
Отдать бы надобно больным
для духа и для тела.
А может в воду - серебром.
Но это - если из молчаний
опасных призрачных миров
нечаянных, отчаянным,
которые сорвались с резьб
винтов и гаек правил.
У самого - под сердцем резь,
которую мне вправил
шаман трамвая номер три...
Ах, да. На цифрах - ноль ещё
с глухой сиреной
и плащом.
Он синим пламенем горит
и бьётся красным в стены.
Мой взгляд пытается прикрыть
дождём из бус зрачков...
Мол, самоцветы надо рыть
из слов простым сачком.
И я ловлю.
Что в руку мне с монеток слов?
Быть может выброс гильзы с сошек
ствола, который был готов
стрелять в мышей и чёрных кошек.
Хватает медь моя ладонь. Ожог
от стрел калёных вечным?
...А это тихо плакал Бог
немой в стене за печкой...
                31.10.2011


          
        Книга 8. О душе

               С ножа

Душа... Подвину. Не жена,
чтоб возбуждать.
Душа несмелая скользила
и мимо жизни проносила...
Да потому, что был не в силах,
и потому, что - не с ножа.
А так - вне времени и тенью,
любить и чувствовать спеша.
Плыла, наверно, по теченью
душа...
А, если против?
        Где правило одно -
тебя за дверь, а ты - в окно.
Порезы? Всё теперь не важно.
Узнай - к чему ты годен.
Давай - через витражное,
да в трещины полотен,
где в глубине стекла
дорога зазеркальная.
И чтоб душа тебя звала
в далёкое, астральное...
В тот сад, где было древо.
а там... Душа, ты не заметила -
среди соцветий слева -
румяное на белом,
как первое признание,
всё наливное, спелое
висело яблоко познания...
Довольно ждать
сигнала от богов.
Плоды здесь для того -
на хвостиках дрожат,
чтоб душу возбуждать
для истины с ножа.
                07.12.2008

          Чего-то хочется

Чего-то хочется душе, ведь ей так лихо.
Вина бы маленький глоток.
Куда-то исчезают надписи "Здесь выход".
Быть может на дуэль через платок.
А за порогом пёс облезлый старый
с тоскою воет на Луну.
Поверь дружище, мне - не до гитары,
последнюю порвал струну.
Хотя нашёл одну усладу -
курить в рукав,
ходя по саду.
Устав,
присесть на уголок
скамьи дождями убие'нной...
Быть может мне в витой висок -
укол обыкновенный,
чтоб лечь, как мумия в бинты,
глазеть на сосны через щели.
Ведь в разум вкручены винты -
окровавле'нно заржавели.
А всё душа моя собака.
Чего ей хочется? Не знает.
Быть может рядом с псом поплакать.
Ей жаль, что больше не летает.
Сама собой давно распята,
да в потаённом уголочке...
...Ах, что там? Запах, пьяный запах.
Ведь это распустились почки.
И соль большим комком в солонке
сырая, влагой набухая...
...В душе хотел я стать ребёнком.
Ведь жизнь - есть штука неплохая.
                18.04.2012

               Журавль

Ах душа моя! Что в ней плещется?
Может - осень с глотком вина?
Но уходишь в пол через трещины
или в ночь за притвор окна.
Ты, словно, тень,
         ты - бред и явь.
Тебя заставь,
ты захлебнёшься в водке,
утонешь в патоке из лести,
уйдёшь на лодке
к перекрестию
дорог,
где камень с надписью, в котором Бог
оставил пару слов.
Ты есть любовь?
К кому?
Ведь каждому своё.
Вот одному -
червонец в горсть
для запаха в вине,
когда без сердца подаёшь...
...Не уходи, душа моя, вернись ко мне.
Не ты, а я тебе - вчерашний гость.
Наверно, ты - мираж прошедших лет.
Их столько вытекло
за край ладони.
Ты просто чёрный свет
через стекло
в вагоне.
Иисус кладёт тебя под нож,
что там внутри, не разберёшь...
Быть может, Бог на дне остался?
Нашёл там уголок,
но всё уйти пытался,
не замочив усталых ног
в моих со слёзами глазницах...
Но вот ушёл,
забыв свой старый пояс.
Нет, это шов,
а, может, эхо, голос.
Наверное, душа - из редких птиц,
которых отпускал со всех моих страниц...
или Святой Грааль,
кусочек льда...
...Нет, ты - журавль,
летящий в никуда.
                27.09.2012

            Алло!

Душа моя давным давно богата
иллюзией молитв и миражами света.
Достойная безумству храбрых плата
балету
по ночам на плоских крышах,
стоянью у зеркал в одеждах белых льна,
когда почти не дышишь
и разума не слышишь,
когда спьяна
протягиваешь руку к знакомому лицу...
не женщины, иконы.
И маршируешь на плацу,
построенном специально для тебя
в одной из психбольниц.
Тебя не тронут.
Ты сотню раз ножами вскрыт
столиц
и личными клинками в процессах покаяний,
любя
левкас румян, помад, ресничной туши
и противостояния.
С катушек
сходишь постепенно, срывая медную резьбу
осей
и вспоминаешь лабиринты мата,
небыструю езду
внутри у банкомата.
на оптике спиральных проводов.
Косей
от вод, таблеточного фона!
Нужна не щель банкнотная,
а кнопки телефона
для песен в сотах нот.
Алло! Где зона действия ума?
Соединяйте же с любовью.
А впрочем нет, поите до пьяна
меня душевной болью...
                15.09.2011

           По битому стеклу

Ну что, моя душа, кричишь, как в вату?
Остынь! Ведь так устроен мир.
Подобно оловянному солдату,
пойди в трактир.
Напейся горькой до основ, до странных песен.
Хотят щербета? Дай им мёд.
Неважно, что на сладком - плесень
узорами слащавых нот.
Как горько знать - горит огонь,
он разожжён себе для пыток,
Не важно, что ладонь
мозолями тверда.
Её ножами можно тыкать.
Но я текуч, как масло и вода.
И чувствую, но не призна'ю боли,
предчувствую и говорю, - Доколе?
А, впрочем, отдавайте, я приму,
Оставив вам "Зачем?" и "Почему?"
Все битые витрины вместе
кусками острых глаз
я заберу , как злые вести
и помолюсь за вас.
Не испугаюсь, что душой стал плотным,
Потрескаюсь? Есть миро - клей
из трещин на полу.
Я приучил себя ходить бесплотным
по жару тлеющих углей,
и битому стеклу.
                06.04.2010

            Или Святой Грааль   

Ах, душа моя! Что в ней плещется?
Может - осень с глотком вина?
Но уходишь в пол через трещины
или в ночь за притвор окна.
Ты, словно, тень,
         ты - бред и явь.
Тебя заставь,
ты захлебнёшься в водке,
утонешь в патоке из лести,
уйдёшь на лодке
к перекрестию
дорог,
где камень с надписью, в котором Бог
оставил пару слов.
Ты есть любовь?
К кому?
ведь каждому своё.
Вот одному -
червонец в горсть
для запаха в вине,
когда без сердца подаёшь...
...Не уходи, душа моя, вернись ко мне.
Не ты, а я тебе - вчерашний гость.
Наверно, ты - мираж прошедших лет.
Их столько вытекло
за край ладони.
Ты просто чёрный свет
через стекло
в вагоне.
Иуда клал тебя под нож,
что там внутри, не разберёшь...
Быть может, Бог на дне остался?
Нашёл там уголок,
но всё уйти пытался,
не замочив усталых ног
в моих со слёзами глазницах...
Но вот ушёл,
забыв свой старый пояс.
Нет, это шов,
а, может, эхо, голос.
Наверное, душа - из редких птиц,
которых отпускал со всех моих страниц...
или Святой Грааль,
кусочек льда...
...Нет, ты - журавль,
летящий в никуда.
                27.09.2012

Бездна

Какая бездна моя душа.
А, впрочем, как у многих.
Мне от неё не убежать.
Ну, разве только к Богу...
Пытался лбом в иконостас,
когда был трезвым.
Но снова падал много раз
в ту пропасть бездну.
Причина? Чёрт её поймёт...
Верх мазохизма.
Зачем? Прекрасен сам полёт
над тайной жизнью.
- Да, у тебя - безумие с периодом распада.
- Ты не найдёшь дорогу в рай.
Ну, и не надо...
Ты лучше дай,
душа моя, причину с поводом.
На донышке, в заплёванных полах
себя там настоящего найду кусочком золота...
Рубаха уцелела бы на старых рваных швах...
Приму любого. Даже если лжец,
пусть жалкий трус и тип морально низкий.
Скажу ему, - Ты сам себе творец,
ваятель, архитектор, по ржавому кузнец...
И далее по списку...
Вот только страх
грызёт мне печень, почки...
А, если нет души?
А есть лишь оболочка.
                09.07.2016

             Книга  9. Восточная

          Почему? 

Почему так влечёт мои сны на Восток?
Почему тихий свет пробуждает мечты?
Почему там в ветрах так потеет висок,
горьким мёдом пропахли плоды и цветы?
Почему бремя битв, словно камень на плечи,
почему все дороги ведут там на юг?
Почему на горах птица пробует печень,
замыкая полётами жертвенный круг.
Потому что Восток - это стойка змеи,
это красный дракон из пещер сотнеглавый.
Это лава из конниц, финал Энеид
и в шеренгах фаланг не добытая слава.
Это время песком уходящее в стык.
Это флот не пришедших домой кораблей.
Это бег по воде в никуда Эвридик,
это старый Харон и несчастный Орфей.
Это вечных верблюдов размеренный шаг
и гнездо притаившихся с жалами ос.
Это стадо свирепых стигийских собак
и владыка пророчеств усталый Гипнос*.
Ждёт воды, но пусты там глубокие шлюзы.
...Почему там из мака слеза медоточится?
Потому что Восток распинает иллюзии,
воскрешая тебя на крестах одиночества.

*- смотреть легенды о Эвридике и Орфее.  01.06.2010    

            Вишнёвый сок

Вишнёвый сок
стекает на салфетку...
...А на глаза - платок,
где ветка
единственной из пальм
даёт не кров, а сеть?
Быть может это - Мальм?
Или Бахрейн? Сидеть,
смотреть в отверстие соска,
где нет воды ни грамма.
Но нефть и солнце - у виска,
качают скрип насоса,
который, словно пьяный,
чуть громче пылесоса,
задумал здесь из золота все руды отыскать...
Но тут - сухой закон  на горло из окна.
Ты ждёшь густую тень из темноты кальянной,
но в рамках шариата вернётся без вина
жарой исповедальной.
...Ещё тут с минаретов - рыданье слишком звонкое .
Молитв не оценить,
ручьём идут в песок...
...Страна  Восток.
Дела здесь слишком тонкие -
не ухватить за нить.
                03.12.2011

                Шоколадны глаза

На Востоке всё тонко, улыбчиво, трепетно.
Шоколадны глаза. В них припрятан огонь
глубоко.
Не достать. Люди лечат жизнь лепетом.
И легко
вас берут за ладонь.
Полувздох, полувзмах. Веер чёрных ресниц
над слоновою костью. Это ветви запястий.
А молчание птиц
в тихом шелесте крон -
к ураганам, дождям и ненастьям.
Всё на нитке границ:
криптография слов,
грань любых отношений, вакханалия жестов
и густая, как небо ночное, любовь,
если есть свято место.
Всё - загадка и даже плетение ширм
в узелках - расписное лукошко.
Если дальше, за ветром - до гаваней Бирм,
вас встречают не женщины... кошки
из сиамской в шелках разрисованной сказки
или... в старом индийском кино.
Ты узнаешь, как тонет жемчужиной ласковой
тел тонкое в кимоно.
Ты плывёшь в невесомости. Вот оно - дно,
саламандры огня появляются в пляске,
а в фарфоровой чашке - вино.
Или в маске
земля на востоке - утопия?
Ты распят, словно бабочка, иглами спиц.
Греет кто-то на ложке над пламенем опиум,
прикрывая свечу полувзмахом ресниц.
Полувздохами с полулепетом
губ тепло - на глаза.
На Востоке всё тонко и трепетно...
Даже ночью гроза.
                20.01.2012

              Никчёмные стихи

Не то, чтоб хижина, а - так, шатёр из листьев.
Не то, чтоб женщина случайная, а сразу близкая.
Не то, чтобы гитара, но - было три струны.
На Западе - какой? Не помню уж страны...
Но за душу взяла, как кошка лапой пташку,
в ладони шарик риса по линиям катая.
Я знал, мне наливают саке по капле в чашку...
...Ах, да, ведь это было на западе Китая.
А с шарика стекал янтарный мёд на соты.
Ах, если бы я знал иероглифы и ноты.
Я тонкий лист бумаги под ноги бы ей выстлал
и вывел каллиграфово бордово-красной кистью
про ветер, колокольчики - ловушки для заката,
про сумку на запястье из чёрной кожи ската,
мгновенную любовь от вспышки странной искры,
но не было в руках той самой красной кисти,
чтоб написать про гребень из шкуры черепахи,
про мёд на зёрнах риса. А, впрочем, всё без толку,
раз нету под рукой клочка простой бумаги -
найду для невозможного я острую иголку.
Из сердца, как занозу. Движения легки.
...Про жемчуга на нитке, улыбку, губы, волосы...
...Я написал той женщине никчёмные стихи
на тонких лепестках магнолии и лотоса.
                11.01.2012 Гонконг

                Джонка

Среди восточных запахов и звуков,
среди бедлама лавок и витрин,
заметил я запястье и флейту из бамбука...
Наверно о таком писал когда-то Грин.
Вся жизнь застыла между дрожащим миражом.
Поднялись кверху зонтики, как жёлтые ромашки.
Свернулась сразу улица нефритовым ежом,
зависли, проливаясь на землю чаем, чашки.
Два алых лепестка, раскрывшихся на вдохе
нашли в бамбуке щель...
Всё отошло на задний план: эпоха,
залив, закат, отель.
Заговорила вдруг свирель
протяжным тонким свистом,
исчезли грязь и язвы портовых кабаков.
Глаза, как два агата, волнующие близкие...
Квартал, не предназначенный к забавам моряков.
Прозрачное лицо! Таких давно не видел.
Чуть сбоку освещённый овал меловых скул.
Из мрамора такие когда-то резал Фидий,
и то бы обманул.
А я смотрел и впитывал цветок красивых губ,
по линии плечей шафрановую стрижку.
- Эй, друг, - сказал прохожий, - не хватит медных труб
и пары крейсеров - забрать себе малышку.
Я понял, порт и гавань - оправа этих глаз,
а город бы, вообще, без них не состялся...
Не хватит денег мира порвать вот эту связь.
Убили бы того, кто просто попытался бы.
И тонкий дым жаровень, и запахи колбас
пропали, будто не было, в чаду ночного рынка.
Свирель всё тихо пела. Как слушала толпа!
Но девушку слепую позвали вдруг, - Полинка!
Бамбуковая палочка затихла, словно плёнкой
задёрнул авансцену триадный местный вождь...
...А джонка с красным парусом бросала порт Гонконга
на тихий мелкий дождь.
                10.01.2012 Гонконг

                Играя

Когда полно водой густое небо,
в окно стучится тихо дождь.
Он будит запах стеблей
осоки и нож
изломанный, блестящий
на горизонте уходит в никуда.
А это - молния не спящая....
Вот, думаю, подаст
огня зажечь свечу?
Молчу.
Слова - напрасный грех.
Дыханье затаив до ломоты височной,
я слышу лёгкий смех
во времени песочном.
Он полон вечным смыслом -
не взять на карандаш...
...На длинном коромысле
смеётся бронза чаш.
По капле в жемчугах свой дождь перебирая...
Всех нот пересказать бумаге не берусь.
Как-будто взмыла птичья стая,
и разорвалась нитка бус.
Горошина к горошине - в полоску мягкой меди,
на щёки колокольчиков, подвешенных у края...
Наверно, так смеются дети,
играя.
                07.01.2012 Китай, Шаолинь.

                В ладонях Будды

Пусть ветер. Ну и что? Привык
к густому.
Вон там вдали - хрустальный пик,
как ножик по живому.
Но терпишь, смотришь, ешь
его глазами.
Завёрнут в плотный беж
пером ли, облаками
из лавы неба цвета синь
без дна и без начала?...
Вода тут - Янь, а пламя - Инь,
которого хватало -
поставить чай в глазурной чашке,
туда - сухарь...
К нему бы мёд, к нему фисташки...
...Давай, поджарь
на голом камне кусочек сала.
Высо'ко!
Сразу удалось.
Пусть смотрит в бронзе око
на ось -
хрустальный пик, который словно по живому -
иглой в глаза.
Сосёшь его, берёшь за щёку.
Да, что слеза?
Как сахар колотый - в прикус.
И всё же мало.
Такой волшебный чистый вкус,
как манго Гватемалы...
Так, кто я, где? Ведь взялся здесь
настырный, невесомый.
Не то, чтоб гол, одежды без,
лишённый дома.
Желейной плотью - к закалке в бронзу
воде. Она ведь Янь, огню, который Инь.
Мой пот был жгуч, как пальцы Солнца...
- Ты в чашку кинь,
сказал монах, - здесь соли пришлых - груды...
Ах, да, забыл, здесь Шао-Линь
в ладонях Будды...
                16.12.2011

                Оболочка

Укоротилась нитка - иглу воткнуть.
И ладно.
Вновь собран в долгий путь
обратный.
Подошвы истирать, резины каблука.
Прощай мой монастырь, прощай река.
Не будет между бытиём и духом кромки -
легко переступать.
Я положу в свою котомку
желанье стать
и быть тем самым просветлённым
в глубинах омута ночей,
спокойным, умиротворённым,
но жадным в поиске ключей
к другим мирам, на тропах к звёздам,
где лунный строен мост в перилах...
Но на глазах застыли слёзы,
ведь дождь дарил мне запах лилий -
запомнить взгляды странные на чаше пру'да
у каменной ограды из жёлтых старых плит.
Я знаю, что скучать по веерам я буду,
пока не отболит:
фонарик тот бумажный у запертых ворот,
ведущих к откровеньям хлопка одной ладонью.
Как странно - ухожу. Куда? Не к тем, не тот,
но стал с душой из латекса хрустальным, всесезонным
под зонтиком, расписанным цветами орхидей,
драконами и лицами с раскосыми глазами.
Я покидаю мир фарфоровых людей
со странными и тонкими (по-птичьи) голосами.
Куда? Да всё равно. Ведь есть к возврату точка
для медитаций у стены.
Мой облик материальный - всего лишь оболочка,
как ствол у тростника и рисовые льны.
Не стать мне никогда из воска мягким, прежним.
Похожим стал на меч, хоть в землю с силой брось.
Из горна Будды влит в меня хрустальный стержень...
Или стальная ось.
                07.01.2012
 
                У воды

Тепло и, невзначай,
коснулся ветер флейт заснувшего бамбука
и выпустил на волю стаю звуков,
добавив горсть печали в остывший чай.
Прощай,
мелодия тревожных всплесков бронзы,
когда переполняет чаши дождь.
Прощай, на нитке тонкой солнце
и деревянный гвоздь
с коричневой сутаной на плечиках сосны.
Прощайте, валуны!
Пусть тащат вас другие
по лестницам на гладких скатах плеч.
Мозоли пусть полюбят вас тугие
за неизбежность тяжких встреч.
Прощай мой сон один и тот же,
прозрачный, острый, быстрый и густой.
Прощайте: свет Луны на обгоревшей коже
и в чашке рис простой.
Пусть ложе камыша и тени потолочные
от красных фонарей - ещё кому-нибудь.
Пусть всё останется - такой же целью, точкой -
меня вернуть,
по камушкам катая,
как павшие от спелости плоды,
к источникам и храмам закрытого Китая,
где у воды
среди немногих молчал и слушал
далёкий голос флейт, которые не ждут
ни ветра, ни дождя на листья дикой груши,
ни разрезанья пут
из маленьких молитв, дающих тихо ссуды -
достичь иных вершин и там зажечь свечу...
- Довольно снов, прощай, - сказал мне тихо Будда,
похлопав по плечу.
                09.01.2012 (Шаолинь)

                Зажатая в кулак

Казалось бы, пустяк...
Ветра о чём-то пели.
Но всё совсем не так.
Не так настроены, ни скрипки, ни свирели.
Под крышей пагоды не так
грустит голубка,
и женщина не плачет на постели...
Из камыша простая дудка
поёт о горечи разлук...
И пальцев бег
в пустотах тростника
рождает звук,
а в нём течёт река
в три четверти Луны,
в нём отцветает вишня, там тонкий запах слив,
в нём тянется струны'
безхитросный мотив
и дышит дымом хвои...
Но всё совсем не так...
...Не спящий в соснах воин
цветной наносит лак
на ножны, рукоять и, может быть, на сталь,
в руках её качая...
...Но тетивой натянута печаль,
и...растворилась в чашке чая.
А в ноги - шёлк ли, полотно,
дождь в бронзу ли ударит?
Сталь тихо режет кимоно,
и зажигается фонарик...
Он красный, глаз чужих ища,
висит на гвоздике бамбука...
...Как тонко плакала душа
слезами звука.
...Но всё не так.
Не так грустит голубка...
...Там ветру в соснах вторит дудка,
зажатая в кулак.
                27.08.2012 (Шаолинь)

                Белый аист

Поклониться до пояса сдержано,
босиком, не задев половиц
у порога, где женщины
так похожи на птиц,
ещё спящих с утра...
Просто сесть, где очаг тонким дымом завит,
похвалить веера
и под соснами вид,
просто так, невзначай,
словно, старый доспех...
...Налит белый мне чай
из шафрановых тех.
Без помех
просто так, под сгибание спин
для душевных утех...
- Вот сакэ, господин.
Но бумажная стенка, открывает притвор.
Снег кружится, как цвет,
как китайский фарфор,
просто так, мне в ладонь
с тихим шорохом мет...
...Просто гаснет огонь.
Он горел столько лет.
Пахнет розовым мёдом, отбеленным льном.
Тонет кисть, погружаясь до пояса в охру.
Взмыли крыльями пояс, рукава кимоно,
и рисует мизинец на чае иероглиф...
Сохнет кожицей вишни сиреневый лак
с тонким вкусом зелёной фисташки...
Вымыл красные ноги в ручье, просто так,
белый аист, рисованный в чашке.
                07.08.2012

               Из будущего в прошлое

Вот улица и мост - из будущего в прошлое.
Ведь настоящее - до будничного пошлое...
Кому перемывать здесь грязное бельё?
Я верю только в дождь... Он чашу мне нальёт
в гостинице случайной в сухом от вод углу.
Что делать, если солнце забыло на полу
частицу сна и мух в спиральной паутине,
кусочек сыра, видимо для лис.
Но во'роны судьбы, расправив крылья длинные,
не опускаясь вниз,
сидели на плече.
Зачем свече
ронять горох из воска,
нанизывая жемчуг на длинную иглу
рассвета?
...Спала в моей постели латунно-тёмной метой
ночная бабочка Ли Лу.
Не вам судить о времени в продажах узких улиц,
когда горят глаза от голода и грусти.
Я лучше бы поставил себя под нож и пули.
Но разве этот город кого - нибудь отпустит?
...В ночном кафе подвёл к накрытому столу.
С печалью наблюдал. Глаза её теплели...
...Поджав к себе колени, спала в моей постели
подросток-девочка Ли Лу.
                12.01.2012 (Гонконг-Сингапур)

               Ты дыши!

То ли сон, то ли явь, то ли берег.
Не река широка, а ручей. Перекаты.
Не пейзаж, не пленер.  Мог так Рерих
написать фиолетовый всполох заката.
Утка, лебедь?
Ведь белые с розовым перья.
...Это - небо
в алмазах, широкие двери,
то ли вниз, то ли вверх до империй,
где сокровище инков в горсти тишины...
...Сабля первой Луны -
из династии красных драконов.
Взмах идёт от плеча до песочных границ фараонов.
Сфинксов не было, а... Гималаи стояли,
упираясь вершинами сразу в снега
из каверн облаков.
Только камни держать их наверно устали.
Точит ветер бока
их изношенных вдоль башмаков.
...То ли это - тропа, то ли полка,
то ли нитка над пропастью в вечность.
Ты - всего лишь иголка.
Не твою ли беспечность
проверяют к разрыву на силу?
Стиснув зубы, терпи!
Ведь никто не насилует,...
А помилуют - принимай и лепи
из себя колосс глиняный
в водах чистых протечных.
Или стержень гранёный по линиям.
...Даже если не вечный,
ничего. Есть железу под звёздами горны -
или выйти стальным, или просто сгореть.
Но при родах тебе не сыграют валторны.
Только медь
колокольчиков разных калибров
проникают в тебя (Ты дыши!)
через ставни, железные фибры
и заслонки души.
                14.12.2011 для Си (Лхаса, Тибет)

            По лезвию меча            

На кончике иглы ткача,
по нитке времени между мирами...
...Пока горит свеча
и мой ковёр - татами
для чайных церемоний в тишине,
финала ливня в квадратах черноты,
нет истины в вине,
а есть цветы,
когда закрыв глаза, отняв их от свечи,
ты слушаешь кап'ель, уже такую редкую...
...А это клюв с усердием точил
не камушком, а веткой
бродячий ворон н'очи...
...И больше нет другого звука,
ни свиста от стрельбы из лука,
ни скрипа дома. Мы - одни
у зеркала с лиловыми зрачками
сна, а он, то вверх, то вниз,
ночь накрывал не сетью, а сачками.
И кажется, что лет
прошло за чаем... Ну, что считать
до срока?
Но стала оплывать короткая свеча...
...А, это крался свет с Востока
по лезвию меча.
                28.11.2011

        Эффект бабочки

Всё настойчивей, чаще
то за ворот, то так, по живому,
то-ли это судьба, то-ли ангелы тащат,
или будто из пращи
от дома...
...Против лома приёма,
как водится, нет,
выбиваться из сил бесполезно...
Ведь меня просто тянет на свет,
словно стержень железный,
обычный магнит
гнутый, ловкий.
Пока мир по гостиницам спит,
ну, а я без страховки...
...Утомлённое Солнце - источник беды.
Не смотреть невозможно.
Я лечу по верхам акваторий воды
с чувством светлым тревожным.
Мне зрачки обжигает витая спираль.
Пусть не ставят хрустальны преграды.
Ждут меня изумрудно-рубинный Грааль,
где смыкаются ады.
Пусть за край занесло,
я молитв не знаток,
Чтобы вновь повезло -
проходить сквозь стекло,
нужен новый виток...
Восемь бед, но на всё, есть один лишь ответ -
раз сгореть суждено, то в спиралях.
Ведь меня так и тянет на свет
или... в бездну
Грааля.
Эй, любезный
мой Бог. Пусть тебе я не мил.
Не люблю слов елейный и пресных.
Лучше дай мне спираль приложения сил,
словно стержню железному.
И пускай, словно ток,
в незажмуренный глаз...
...Стрекоза, мотылёк
я сейчас.
                04. 07.2012 Лиссабон

             Жемчужное перо

Не пелена, а белый лён над морем,
спираль витая к уху - огромная серьга -
рассказывать о вечном красивые истории:
что землю держит кит - свинцовые бока,
что зреют жемчуга в ладонях  Посейдона,
что Калипсо жива и ждёт в траве у дома,
Бегущего по серебру зеркал.
...А он, чудак искал,
возможно, Тадж Махал
чуть дальше жёлтых башен Багдада или Гизы,
сжимая в кулаке обрывки древних карт,
не ставя в паспорта клейма, гербы и визы
Азарт!
Чего ему ещё?
Он бабочка, летящая на свет сердцебиений...
...Но галеру накрыло сиреневым плащом,
где на воду ложатся малиновые тени...
Роман спиральных раковин закатами помечен,
в нём солнце остывает над тайным сном миров...
...Темнеют зеркала, листает книгу вечер,
в котором тает парус - жемчужное перо.
                23.02.2012

                В Боливии

Жизнь показалась мне тогда оранжевой и вкусной,
похожей в свете Солнца на сок из апельсина
и даже на огромные брильянтовые бусы,
лежащие на крышке клавесина,
хотя его не видел никогда,
а только слышал.
Меня ведь разбудила не вода,
а шёпот крыши.
Так тонко пахло кофе,
и кожа под ладонью держала тёмный цвет.
Тебя я помню звали С'офья...
А над кроватью висели в профиль:
портрет с глазами Мефистофеля
и мой "Брегет".
Шёл ночью дождь настолько странный,
казалось, что это бубен
звучит в руках шамана.
А по плечам твои блуждали губы
и капельки тумана.
Да нет, же нет, ведь день стал ясным
в двеннадцатом часу утра.
А ты тянула гласные.
Я знал - игра.
И речь совсем не понимал.
Испанский, португальский?
Я осторожно целовал ключицы, бёдра, пальцы.
Так было сладко, будто мёд
стекал мне под язык.
Я гладил твой живот.
...Мой штык...
Но нет, об этом зря...
Потом мы пили кофе и ели киви...
...Второго  декабря
в Боливии.
                02.12.2011

             Где был задуман Нил

Наверно Бог, творя и облетая,
на воды каплю пота уронил
далече к югу от Китая,
где был задуман Нил.
Но не срослось, был пуст уже сундук
Пандоры.
Возникла бухта, словно лук
и горы.
Застывшая капля уставшего Бога
быльём поросла.
Восстали цветы. Их с травами много...
...Как уши осла
зелёные кроны у пальм.
Гамак бы повесить, и будет постель -
лежать, наблюдая туманную даль
и резать свирель
ножом перочинным из труб тростника,
поймав свой кураж.
Пусть мимо течёт с обрыва река.
Не хочешь, отдашь
свои сладкие воды
губам океана.
Здесь нет даже лодок
туристам с ушными бананами
Зачем корабли?
Для них - слишком дёшево, просто...
...А это был маленький остров
из тех безымянных
на крае земли.
                03.09.2012

            Не лги

Как хочется земли,
когда вдали - цунами
зелёных маков, синих васильков,
когда летают корабли
над нами
поверх голов.
Как хочется земли,
     когда есть только повод
каната на мозольных швах,
когда скрипит бизань, как овод,
при полных парусах.
Как хочется земли,
     когда вода - стеной,
когда забыл, как тишина
приходит в дом за мной.
Как хочется земли,
     когда из льна
"Бегущая водою на ветрах"
вольна...
Я с ней иду на риск, где плата -
обычный жалкий страх
под громким лаком мата.
...Как хочется земли,
когда, лишь стоит зазеваться,
вода вдруг скажет, - Мне не лги
раз нет причин здесь оставаться.

                10.01.2010    Маскат, Персидский залив.

             Если цель

Словно шелест стрелы. Нет, наверное вдох.
Или звук по металлу корундовых пилок.
Это мне прошептал что-то на ухо Бог...
Это ветер играет в пустотах бутылок.
Это, как принесло к проводам воробьёв.
Это тихо: - "Пока...". Ну а кто-то оглох.
И дожди собирает в лукошко основ...
Или снег у порога в капканы петель.
...Ну а если, как яблоко, видится цель,
Ну а если ковры оставляют клейма
сталью игл на подошвах и пятках...
Ну а если готова в дорогу сума
для карет багажом на запятках...
Ну а если ты нанят, как древний варяг
заплетать лошадям шелковистые гривы,
отдавать с двух бортов островам якоря,
делать ром самураям из сливы.
Кто там в спину слезами мне дышит?
Ведь давно срок прошёл Покровам.
Всё равно я уйду, где готовятся вишни
выйти в цвет кимоно. Рукава
мне верёвкой не надо тревожить.
Я оставлю чулком на снегу мою кожу.
Здесь не ляжет в постель, ни моя голова,
и не сердце свободное к выбору тоже...
Я никем никогда ещё не был стреножен.
И гуляю пока, словно кот на цепи.
План уйти на стене мне тенями изложен.
Караул на дверях безнадёжно проспит.
Стойте дальше слоны, сны пылитесь на полках.
Все решётки давно я в распил отпустил.
Жду рассвета, верчусь, словно ось на иголке,
чтоб сорваться в бега изо всех моих сил.
Поднимайте мосты и трубите в рога.
Всё равно я уйду через рвы от погони...
Да простит меня Бог, как прощают врага...
Там стрела тихих вздохов уже не догонит.
...Словно шелест двери или шаг голубей,
словно взмахи ресниц невзначай...
Это, как опустился на снег воробей...
Это тихое слово "Прощай"... 
                22.12.2009

На линии границ

Жизнь - чётки снов из косточек иллюзий.
Реальность - кисти взмах на линии границ
бумаги, капель крови, чёрной туши...
Там ветка мандарина или груши
и пара птиц...
Не снегири, а цапли,
где крылья белые - всё тот же сон -
дождь ледяной, рубиновые капли
и шелест крон
поверх холмов, когда качает плиты
травы злой ветер, цвета перебирая...
Не изумруды, а карандаш графитовый
с оттенком мёда или чая.
Да, вот же линия - пунктиром чёрный след.
Вот край бумаги - крови стыть, остановиться.
Реальность - взмах меча на линии границы,
когда погаснет свет.
         01.12.2015


          Книга 10.  Снов и разночтений

       Вот так рождался мир

Вот так рождался мир.
Да, да, тот самый, вперёд в скорлупках головой.
Пел тихо клир
созвездий.
И тело странное манило синевой
отверстий.
Но шёл в мучениях. Куда назад? Нет места
на кухне звёзд.
Другим замешивали тесто,
а наш шёл в рост.
И вот, пощупайте ладонью -
глаза озёр.
А дальше вниз по склонам -
тепло в пластинах гор,
А мы всё ищем тайны бытия,
первичность разума и духа.
А он карабкался, кряхтя
и слушал Господа в полуха.
Да, некрасив, прыщав и гол,
да, лупоглаз, не в масть заточен.
Он в лаве сам себя нашёл
из червоточин.
Вот так родился мир из терний,
из оболочек и времён.
Он - плод амбиций черезмерных
и чрево для племён.
                30.07.2010

          Если долго смотреть

Если долго смотреть на закат,
слушать ветер и сказки травы,
то увидишь мираж - арку врат,
где ворчат потревожено львы.
Площадь красных фонтанов
прохладою льётся,
пахнет горько бурьяном,
ведро тихо бьётся
о стенки колодца,
не достав горловиною дна.
И тропа в тополях, словно ленточка вьётся,
исчезая на поле из льна.
Если ляжешь в то белое море на спину,
прорастёшь по росе ковылём.
Это значит клин вышибло клином,
и тебе отпускаются вины.
Ты свободен, как птица.
Ходи с табуном,
или хочешь - плыви над равниной,
поправляя теченье веслом,
чтобы влиться
в токи воздуха вверх, к облакам...
...И ты станешь, как брат
чьим-то нежным туманным
тихим, ласковым снам,
звуком чистой воды из фонтана...
...Если долго смотреть на закат.
                21.01.2009

           Уязвимость

А я похожу босиком
по доскам,
по шахматным... в полоску
всевидящим ферзём,
своим средь пешек, таких поставьте
во всеоружии либидо
и славьте...
Но не в обиду...
На трезвую запутаюсь в ходах
и закручусь в спираль улитки,
античным свитком и открыткой,
котом в высоких сапогах,
в углах, где выструган ножом
из крупного полена...
...Был остановлен миражом
измены.
...А на босых, на каждой пятке
- отметина от стрел Париса.
Вот почему в носках заплатки
коры от тиса.
И поделом, ну просто -
                дороги все узки'...
Там Троя пала, Здесь Рим был взят...
Вот и стоят в углу носки.
На досках спят.
                14.01.2009

            Долог путь

Долог путь.
Под копытом - земля,
словно ртуть.
Если мыслью раздвинуть поля...
Что там видит мой взор?
Чьи -то стены, деревня и двор.
Постояльцев там ждёт под вино
разговор...
И окно -
тайный глаз на стене,
словно в масле блестящий затвор...
Был бы кров ямщику,
холодны были степи.
Сто дорог дураку,
только сон мой нелепый...
- Что за порча в вине?
Что ты сыпал кабатчик из перстня?
Почему так горчит?
Почему здесь веселье и песни
похожи на стон?
Вон с ножом в голенище Иудушка спит.
И кукушка пророчит мне смерть из часов...
И меня клонит в сон.
Не привык
Я к такому вину.
Мягко стелешь, да жёстко мне спать.
... - Не хватать
Кимоно! Отпусти воротник.
И не режь под седлом мне подпругу
Выношу я к окну
под катаной с вращением круга
кости лиц и глазища,
нож в чужом голенище
на зелёное крошево луга.
...Что ушли? Неужели?
Под водою дышу пустотой тростника.
Стрелы в ночь улетели,
не найдя на постели
дурака.
                26.12.2008

          Заложник

Вот следы на паркете от брутальных подошв,
здесь, на свитках папирусных - почерк...
Эти вехи, конечно, такая же ложь,
словно, истина дна винных бочек.
Эти в рамах картины - заложники времени,
эти строки мои - матерьял для огня.
Вот вам царства по горло и, даже сверх темени
за коня...
А был ли конь троянский у золотых ворот,
а прибивали щит куда-нибудь Олегов?
И что, вообще, здесь делал тот самый Геродот
или Гомера Эго?
Скрипит телега
точной дозой мер.
Горит звезда, какая-нибудь Вега.
Расписывает глину для глаз людских гончар...
Наш мир так безнадёжно стар,
и так затаскан
руками чар...
В нём много было гениев ненужных одиноких,
которые любили сказки
и возвращались вниз к жестоким,
да по указке...
...Пророков
гнали мы взашей
и правили Евангелия...
А вот теперь - попробуй, сшей...
Прощают ли нас ангелы?
Всё ложь, вот здесь, везде, сейчас
законами омерты.
Картины, книги и фаянс,
как люди, смертны.
И лишь гончар в своём небесном круге
готовит печь для нового огня.
Зачем же мне здесь царство за коня,
когда достаточно подпруги?
И ни к чему в углу иконостас,
когда довольно краюхи хлеба
и чашки молока с утра.
Вы думали над вами небо?
Нет. Это глаз
слепого гончара.
                16.08.2012

           Есть боги Майя

Перебирать молитвы на нитке памяти, как бусы
и сердце разнимать кусками словно хлеб?
Пускай едят другие. Тут явно дело вкуса...
Устал просить о главном по мелочи Иисуса,
заказывать в церквях молебны разных треб.
Пускай меня осудят святые у порога,
Евангелья засуну под ящик для газет
Я попрошу прощения по тихому у Бога
за золотые ленты эполет
на ризах патриархов от креста.
И всё. Вот тут не трогайте. Я буду, словно, ёж.
Душа моя таким пуста
за панцирями кож.
Я режу острым пальцем нефрит других имён,
под крышею небес безмолвно петь молебны
иным богам, теперь их - Пантеон
в моём просторе хлебном.
Вот бог дождя. Я не умру от жажды.
Вот Зевс - отводит стрелы языков.
Согреет душу Ра или Амон, неважно.
А вот Нептун - защитник рыбаков.
Ну, что один Иисус? Едва ли успевает.
Три четверти голодных в массштабах всей страны.
И вера в милосердие от власть имущих тает...
Но есть ещё поля полыни, белены.
Ещё поют шаманы, взывая к сходу гроз.
Ещё есть Боги майя на выступах ступеней.
...Ещё есть кожа стёртая оттенка алых роз
на собственых коленях.
                19.07.2011

              Блаженны

Я снова здесь, учусь у фонаря,
    который возле дома...
Когда приходит ночь, безлунно, тихо, тайно,
    он зажигает мостик хрома
на случай странный крайний.
    И вот уже струится свет по нитке в плитки.
И двор становится не двор. Спираль улитки.
    Неважно - был ли дождь, а лучше, если сухо.
Ведь, это магия и вечная загадка -
    из лабиринта прямо в ухо
по линиям и складкам...
...Так вышивают крестиком на глади полотна,
прядут ковры, расчёсывая пряди,
    выдерживают крепость хорошего вина,
находят горечь в сладком шоколаде...
...Благословенны те, кто всуе был не прав,
наверное,  меня они чуть-чуть моложе.
Благословенны нищие на золоте из трав,
которые, по сути, правы тоже.
Блаженны извергающие лаву
во времени горячую из слов,
блаженны все, кто гибнет за любовь
и все, кто не приемлет бренной славы.
Блаженны, не имеющие платья,
блаженны, раздающие проклятья,
блаженны будут те, кто клятв не произносит
и даже, кто богатств не для, а ради просит.
Багословенны, кто уходит к горизонтам
в отчаянном порыве и чувственном броске
по лезвию ножа и грозового фронта...
... Блаженны, кто добился успеха на крови.
Блаженны, кто живут без ласки и любви,
обходятся, питаясь хлебом духа,
кто плачет по утрам в отчаянной тоске
в подушку тихо, глухо...
...Благословенны строящие замки на песке...
...Такая вот спираль струится ниткой в ухо
                09.10.2010

                Кофемолка

Скрипит на переборке винт,
как-будто мелет кофемолка...
Меня бы называли Флинт,
как в книге, брошенной на полке.
Быть может - Синей Бородой,
возможно, культовым Сильвестром -
в петле на рее над водой...
Но не маэстро*,
Не хотел. Зачем мне эта слава?
Ведь есть на свете жернова,
и крылья мельницы, и лава
по барабанам, головам...
...Ещё на счастие моё
пилю свой сук с собой на древе...
Я делаю себе копьё
для мата чёрной королеве.
Никто не отменял закона -
ходить за тридевять земель,
хотя везде полно драконов,
но и в Испании я дома
у простаков Емель.
Таз медный в темечко кладу,
пусть будет мне норманским шлемом.
Зовут к веслу меня? Иду -
сидеть прикованным в триреме.
Куда влечёт меня вода?
Зачем по чреслам опоясан?
Мой меч - дорога в никуда
в стране наветов и напраслин.
Опасен?
Что вы? Без ума,
хотя любви к другим - палата...
Я открываю закрома
и закрываю дыры в латах
кусками плоти со спины.
Удар друзей - всего дороже.
Ведь нет совсем на мне вины,
а есть мечтательная рожа.
Вот доверну штурвал на румб,
вот вымпел подниму на шкоте...
Кто знает, может я - Колумб
или роман о Дон-Кихоте.

 * Маэстро - капитан испанского флота в XVI веке.                10.07.2012

                Загляну

Кружева из сетей - мои странные сны.
Я хочу, чтоб ты видел их тоже,
посторонний, случайный прохожий,
миражи мои с чуством вины.
Ну, смелее, открою вам душу,
отсканируйте мозг...
Или просто замрите.
Я дождями прольюсь в ваши уши,
безразличие смою и патину лоска...
Подождите!
Печати из воска
я сорву с ваших внутренних глаз.
Загляну в ваше сердце - пружину затвора...
Так стучался когда-то Клаас
кулаками в закрытые двери,
где хранили "багдадские воры"
самоцветы в ларцах и кинжалы...
Я хочу, чтоб открылись все норы,
я хочу, чтобы видели жала,
и, где в пламени свеч истончается вера,
и с орбит сходят звёзды в парадах планет.
Где молитва богам выпадает в осадок
так прозрачна на свет...
...Значит сон мой - он горек и сладок,
словно мёд от пчелы или яд
от печали невнятной чужой.
Значит есть результат,
значит был бы мотив.
Значит... Колет и жжёт,
вас с собой примирив...
Я хочу... Но пророчества - сети в узлах,
как железо объятий и когти химеры.
Есть опасность запутаться птицей в словах
и забыть о границах и мерах...
Ночь к исходу, но спать мне не хочется.
Мне б - к иконам за стены собора.
Сны - не бред в тишине одиночества...
...Это - ящик Пандоры.
                21.12.2009

                Глаз

Да, что же это? День померкнет,
но через час.
Помилуй Бог, заныло сердце,
и глаз,
он, будто, вывешен на нитке,
а дверь гуляет в сквозняке,
и в чашке красным шёлком выткан
портвейн руке.
А, может, лампа - глаз малька,
внутри - кольцо свинцовой плашкой...
И след, как золото рубашке
от крыльев мотылька.
Сухое горло, больно с краю...
Портвейн ли? Крик?
Потребовал для жажды чаю
кадык.
Но лень вставать, ведь обезножен
и обездвижен.
И только глаз на нитке кожи,
как нож из чёрных складок ножен
подвижен.
Вся жизнь кончается вот-вот,
сегодня.
Мне сигарета выжгла рот
голодный.
Как горку пепла съел, лишь глаз
огнём смотреть привык.
Но, что же делать, коль пришит
внутри ярлык.
Диван в чехле стоит,
обмяк пустым.
На щепки бы его пустить,
на дым.
Ведь ждать страшней, чем догонять.
А день - он меркнет...
...А если впыхнет фейерверком?
Поджечь ту дверь на сквозняке?
Не спать,
держа в руке
костёр, в котором - сердце.
И глаз таращить в поводу
на нитке уголька...
...Услышать голос мотылька,
- Иду.
             11.02.2009

             Изюмина

Растёт сокровище из зёрнышка песка -
жемчужина. Из глин - цветок вереска.
Берёт губами вишенку соска
малыш, как окунь с леской
крючок. Потом заснёт, представит цвет
палитры радуг в небе.
Изюмина...(Ну разве нет?)
найдётся в хлебе.
И месяц зависает вдруг над лесом,
и совы засмеются мелким бесом,
и даже ночь не смажет взгляда звёзд
стальных, серебряных, невидных
на много вёрст, на много вёрст...
Погибнут?
Не верьте!
Ни за что?
Мир полон сна и смерти?
..Родят себе подобных
Да вот идёт на берег шторм
из пробных.
Плащом лиловым накрывая всё золото песка,
выбрасывая молний сверкающие кроны.
На расстоянии броска -
всплеск вод - короны
для скал свинцово изумрудных,
для слитков в подземельях рудных.
Расти, жемчужина, расти!
Смотри на время глазом человека.
Прости его, прости.
Ведь время - лекарь,
которого берёт тоска
в тиски, в ножи, стамески.
...Увы, мир полон сна и блеска
мгновений у виска.
                21.09.2011

               Аскеза

Скучаю, словно я земля
в глубоких трещинах, по ливню.
Скучаю не по женщинам
Боливий,
Рима, Пармы.
Скучаю по обводам корабля,
по ветру, силе армий
оперенных свинцовых облаков...
Земля, наверное, для полных дураков.
Скучаю я по кнопке с иероглифами Пуска,
по перламутру волн, по ракушкам моллюсков,
по радиочастотам Мадридов и Лозанн,
по чёрным вазам сна над пеплами этруссков,
где в лаве плыл со мной рубиновый фазан.
Скучаю! Лебеда
от скуки в пережор.
Ты, где моя вода
и, где твой разговор?
Когда трепещешь ты в пазах микронных трещин
на палубе из тиса.
А, может быть, скучаю я по женщинам
в тавернах Лисса?
Не может быть? Тоскую
зеркал буравя глазки.
Ведь больше не рискую
быть истуканом Пасхи -
сидеть по пояс в травах, глядя в спирали звёзд.
Вот там, когда-то был, разрушен тонкий мост
для перехода из анналов бытия,
туда, где знают, что такое жизнь моя...
...Тоскую я по ласке Полинезий.
И, всё-таки, по женщинам на камышах ладей.
Скучаю по монашеской аскезе,
когда ходил босым я по воде.
                05.08.2012

                Из западни

Есть сети, петли, западни
для пчёл, для бабочек и птиц.
Давай! Смелей вперёд шагни...
Недолго будет виться
верёвочка в руке у кукловода.
Пусть вздрогнет веер крон.
Такая у богов порода -
Ловить удилищем ворон
на зов стеклянных бус.
И вот готов для шеи узелок
на цвет и вкус.
И крыши сорваны от крика,
и смотрит око невелико
на кролика у ног.
Или на голубя, клюющего с руки.
Или на кукол из шаблона.
Они в падении легки
пророки - белые вороны
Но встречен тот, кто с рук не рвёт,
а в ухо слабым дышит.
За горизонт тебя ведёт
всё выше.
Поверх петель, силков и клеток
наа горный склон
В следах без чёрных меток...
...Ловцы под колпаком корон!
Вам в белом мысль не попадалась?
- Ну да, ей странной не леталось
по лабиринтам у колонн.
Нам кроме дёгтя цвета нету.
Мы не хотим летать за ней.
Готова ль белая к ответу
под градом из камней?...
Давайте чёрные, есть миг -
пройти наверх во лжи по трупам...
Зачем вам склоны, вам бы трубы?..."
...Но оказался почему-то
обрыв, где был недавно пик.
...Воронам белым шаг - обуза
к цветным приманкам бус...
..."Мне лучше склоном быть Эльбруса", -
сказал бы нам Иисус.
                18.12.2009

           Локоть Бога

Нет ничего правдивее воды.
Она всё помнит, неся по руслам вдаль
всё прошлое по линии беды.
Вы не сумели рассмотреть? А, жаль.
Вон тени лодок, парусов и скрип уключин,
так тороплив их бег,
а это шёл, волхвами был научен,
брать города на меч Олег.
А вот глаза огромные, сиреневой огранки...
Быть может там на дне блесна?
Сидел, печалясь, врубелевский ангел...
Или персидская княжна?
Река Березина или разливы Нила?
Углами отражения безжалостен закон.
...Как тихо умирает в пятнистых кольцах ила
пророк горящей Трои Лаокоон.
Ворота падают под ноги чёрных стен,
плоты, огни, колонны храмов...
Всплывает бочка. В ней мудрый Диоген,
и шрамы, шрамы, шрамы.
Взглянул, и нет его. Исчез за много лиг,
а, может быть, веков, бессмысленных отсюда.
Вода - есть тоже слово. Но кто его постиг
среди лавины флуда?
Но облегчите сердце и навострите ухо...
Там шопоты, рассказы на берегах пологих.
Вот реку переходит косматая старуха,
ведущая под локоть от нас куда-то Бога.
Я зеркалам не верю, я к ним предельно глух.
смотреться в них - опасно для здоровья.
Их создали к забавам историков и шлюх,
а воды - к отражению героев,
Господь которых сотворил от скуки...
...Да, вот они - журчания и звуки.
Вода - это не плоскость. Перила, вертикаль!
Там миллионы глаз, там миллиардов руки
и времени вселенская печаль.
В ней ось для Архимедов и Цезарева тога,
там - правда старых книг, нам говорящих глухо:
"Вон тени уходящие. Одна из них старуха,
забравшая у нас зачем-то Бога."
                26.08.2012

            Пустая трата сил

Ах этот мёд из лестных слов
в угоду времени и людям.
Защита личных катастроф
напрасна. Не забудем:
В воде, где истин нет от вил
и мелких драм неправд в интригах,
что суета - есть трата сил
и сердцу тяжкие вериги.
Любой страдающий, хоть выжми
свой пот о ткань хламид!
Искать не надо смысла жизни
у древних пирамид.
Но все глупцы с тоской во взоре
стояли у икон,
вели пустые разговоры
о милосердии корон.
О смерти, о любви и вере
не вопреки, а ради, для...
О том, награда ли и мера
"Обетованная земля".
В борьбе за зрелища и пищу,
забыв о человечности,
взашей гоняли странных нищих
страдающих беспечностью.
Но драмы личные так жалки
в смешном убогом человечестве...
...Пророков звали в дом гадалки -
к парадным лестницам отечества.
А те, свой плащ оставив в терниях,
потупив взор, румянцем гасли,
входили голыми не в двери,
а через ясли.
И хлеб делили пополам
с толпой юродивых.
И корчились от ран
распятыми за Родину...
...Как жалок фарс всех личных драм
и, как смешны в неправдах страхи...
Но, как длинна дорога в храм
в местах, где шаг до плахи.
                15.12.2009

            Таков мужской закон

Вот лавка, стол из дуба в трещинах и пятнах.
Вот гвоздь в бревне, он согнут, как крючок.
На нём - пиджак. Когда-то был нарядным.
В углу - икона. За ней живёт сверчок.
Сейчас молчит. Так рыба дышит в прорубь,
Окно открыто флагом на полах.
Свеча горит, воркует где-то голубь.
Луна блестит на куполах.
Ведь церковь рядом. Ждёт урочный час.
А я листаю Сонник.
Мне б выбрать тему, чтоб заснуть
сейчас.
Но сладко пахнет донник
и проникает в грудь,
как дым от сигареты, зажжённой от свечи.
Мне жёсткий подоконник 0
опасный  мягкий трон
в границах царства ночи.
Мы вместе с ночью молчим
на мягких оболочках.
Мой стон из одиночества, как вздох лиловой в ухо...
- "Взорвись исповедальностью под колокольный звон!
Заплачь, мой дорогой, надрывно, тяжко, сухо..."
...Но выдать невозможно из памятных зарубок.
Таков мужской закон -
молчать в пустотах трубок...
...Под крышей есть гнездо для шороха голубок,
где тихо до отчаянья,
где время повторяет разрывы пьес сверчка...
Всё было раньше. Тайна и ...звучание -
легендами свечей для новичка
А мне, как кляп, как клин, забитый ветром.
Не дай Господь печатей тех другим...
...Мы с ночью выкурим на пару сигарету
и сухо помолчим.
                09.07.2010

                За край

Ну, как ещё держаться за край
вот этот острый мира.
Неверный шаг... и подыграй
мне лира.
Давай ноктюрн - падению! Пусть птицы
не подпоют, а промолчат,
раз суждено разбиться
о зубы острые волчат -
о суету, колёса, жернова,
о жадную любовь к хорошим книгам,
о пилы, о дрова,
о партии и лиги.
О камушки из пазух первых встречных
за неуклюжесть строк,
за пылкую любовь к входящим, поперечным,
за хлеб. Давал им впрок.
Не в долг, а так. Смешным и не просящим,
которые встречались на пути.
Воды? Так лился моросящим
дождём в следы
всех тех, кто отвернулся, кривя губу -
хотели сладкого.
А я всё дул в свою трубу
стиха негладкого.
И вился в спину. Так ли дым
туманит разум?
Я знаю, мир - вот этот праздник
не стал моим.
Постойте люди, зубы стисну
и Господу скажу: "Карай."
...Пока не хочет. Висну,
держась за край.
                10.12.2011

              Говорят

Говорят, что мужчины - лучшие в мире портные.
А из женщин, по белому, вышли швеи.
Им давайте шелка и цветочные льны,
можно даже полотна иные.
Всё - на уровне генов в крови.
Всё - наощупь. Даже нити Луны
на асфальтовой площади
между пятницей и, ни о чём, разговорами...
...А поэты - безумцы и багдадские воры,
у которых короткая жизнь.
Не казнись
тот, кто пишет кирилицей
о берёзах и клёнах опавших.
Воспитали тебя не кормилицы,
с молоком тебе давшие
сокровенные сны.
Не казнись, написавший на идише книгу Предтеч
и не кайся, куфической вязью рисующий.
Вы больны
до падучих и страшных увечий
на задворках пьедесталов пирующих.
Вены разных портных сведены на руке.
Вам иголка нужна для заплаток на раны.
Всё - теченью, реке,
без вещей налегке,
как и тот, написавший лавину Корана.
Говорят, мол поэты - шуты и вруны.
Им бы обруч, горящий венец с бубенцами...
...А они переводят тихий шёпот Луны
в диалекты цунами.
Говорят, будто слово - не птица, а вес
на воротах у нашего Господа Бога.
Повинюсь перед ним, если брал слишком много
у высоких небес.
                10.05.2011

         Брус

Я строю свой дом.
Разбавлю песок
потоками звёзд или каплей дождя,
листом золотистого клёна у ног...
Мне брус бы и шляпку гвоздя...
...Найду ли свою подходящую доску?
Вот - край от плаща. Не в клетку. В полоску.
И пятна, смешались где слёзы и боль,
и надпись углём поперёк или, просто,
корявая вдоль:
"Казнён был вот здесь на холмах за предвестия
в короне терновника на голове...
Был снят, возвращался и, снова раз двести
распят был в угоду толпе.
Привязан был к пушечным дулам и ядрам
и вновь прибиваем на брус"...
... А звали? Вот здесь непонятно...
Доска обрывается слогом: "Ису...".
                27.10.2009

          Вещь в себе

Кто-то скажет небрежен
или вещью в себе.
Кто-то скажет, что мрачен или язва из зол...
Положу я себя на обеденный стол,
потерплю, а вы режьте.
Через горло до паха.
Пару линз - на штатив!
Что там есть под рубахой?
...Новорожденный миф?
Вставший ночью из пепла реалий,
из молитв ворожей.
Вот ребро, воронёное сталью,
вот душа в хрустале миражей.
Вот и сердце на нежное падкое,
вот и щит из лопаток горбом -
броневая прокладка
для стрелы на излом.
Я вбираю неправды горячими венами,
словно воду песок
Вы за мной, словно овцы за стенами.
Вот и пуле висок
вместо слабых на грани,
вот ладонь для елея изломных стихов.
Принимаю без соли чужое на раны -
бездну ваших обид из кошмаров и снов...
Кто-то скажет, - В строке у него - не мотив
и не то стихотворное по боку вышло...
Всё пустое, ведь я - бультерьер и мастиф,
обнимающий мир, словно дышло,
словно толстые зубы от стрельниц,
у стены всех печалей с немногими в ряд...
...Дон-Кихот я, оставьте десяток мне мельниц -
сумасшедшему клад.
                25.02.2011

                Цвета алого

Силуэт за окном. Свет, фонарь. Скрипы дужек.
Тонкий хруст каблучка, ободком
побежали морщины. Улыбнулась вдруг лужа
ни о ком.
Просто так. Дали вдруг подышать,
дали вечер послушать
той воде. Ей ещё ведь бежать
эхом тихим обычного глуше.
Но к двенадцати ночи застыть в зеркалах
для песка или соли
или, просто, заснуть в тихих снах
не от боли
от времени. Строит ведь мост
между прошлым и будущим без настоящего.
Каблучок - тонкий маленький гвоздь
сна пропащего,
пригвоздил белый снег
для падения звёзд,
пока редкого, спящего.
Может быть он из Мекк...
Но не так-то он прост
цвета алого.
Силуэт, капюшон, ветер, стук каблука,
словно звон хрусталя человеку...
Стиснув зубы, тропу пробивает река...
...Может в Мекку?
                07.12.2011

           Пока мир тихо спит

Считаю, словно птиц, сучками на столбе.
Я редких тихо пробую, катая за щекой,
как ядра от орехов в медовой скорлупе
из россыпей, мной найденных за лунною рекой.
Потом играю с бусами, обрывками из снов,
горошинами разными, пластинки расщепив,
их спицей достаю в расщелинах полов...
... Под занавес в час ночи, забывшись и запив,
несу до свету чушь -
мозаику мою - клубничные сердечки.
Потом макаю в тушь
стрелу из миража
и, слушая сверчков,
беру в своей аптечке
на лезвии ножа
таблетку под язык...
...На ниточку, как камушки, плотнее стыком в стык,
так дверцу открывают в холсте, но без ключей...
Пусть скажут за спиной, - Не вяжет парень лык.
А это мой ручей,
в котором понемногу - от пьянки до тоски,
хождений по стеклу из рамок равновесий.
Куда, зачем, кому текут мои пески
полуночных стихов и откровений бесов?
Не медные, из воска и даже в малахит,
сливовые в сирень, червонцами, как вишни...
Не знаю, может лишние,
пока мир тихо спит.
                03.08.2011

           Середина дня
 
Середина дня!
В нём суета для кроликов, удавов...
Нет, нет, там западня.
Здесь нужен навык -
уйти и замести следы,
чтоб даже запаха по ветру не осталось,
и зеркалу воды -
не отразить лица...
И пусть усталость
сердце без конца
грызёт.Так костью наслаждается собака...
...Меня здесь больше нет.
На кракелюре лака -
лишь звон монет,
просыпанных не в горсть.
Я серебра не взял,
а мне навстречу злость -
мол, кто-то знал:
- Ты - не из наших слоновьих пешек
и сдвоенных ладей...
Отвечу шёпотом, - Я пеший,
их тех, пытавшихся с Иисусом по воде,
из тех, которых били в лёт, отворотясь,
и превращали в антиподы...
Какая связь?
Скажу, сидящим в круге ада
при свете дня
Вся жизнь - ловушка эстакады
и западня -
единожды солгав, лгать дальше,
единожды предав, чтоб книзу повело
на старый круг всё той же фальши,
и вот уже в кулак вам - серебро...
...К закату день, надежда связи тает
в туманах обещаний с разменами ладей...
Я не из тех, которые прощают,
я, просто, уходящий по воде.
                28.08.2012

            Полотна

Давно нет заказов. Пустое окно.
Хоть сети вяжи рыбакам от безделья.
Я - вроде монаха, в кусках полотно
лежит у меня в тесной келье.
И вроде дождь - серебряные спицы?
Ах, нет, мне только кажется.
Молчат, притихли в кронах птицы.
Не вяжется.
На улице так сухо.
Гончар вращал кусок червоной глины.
Мне ветер щекотал спираль глухого уха
до самой сердцевины.
Ну нет заказов, словно треснул
вот этот скучный быт.
Народа мало в моих окрестностях,
тоска проникла в скит.
Так больно на душе - ложись ничком и плач.
Скорее бы пришёл за мной сюда палач.
Пусть даже во хмелю, весельем переполнен,
пусть не топор, а дыба, серебряная молния...
...Вот спицы замелькали, их в угол не клади.
Проникли через щели сливовые дожди.
Заказ, он мой! Клубками полон воз.
Всё на меня пролилось потоком ясных слёз,
запутанными нитями, суровыми волокнами.
Навстречу им поднимутся зелёные луга...
...Я выпущу из кельи в цветах густых полотна...
Пусть будет в небе радуга.
                05.08.2012

             Со дна зрачка

Зачем мне деньги? В себя вобрав
вот этот воздух, запах сена, зной,
я лишь владею цветом трав.
Они со мной
Не ной
моя душа и не скули в углу.
Пусть подаяний в горсть напрасно ждут калеки...
...Пока струятся тени на полу,
пока текут куда-то реки.
По солнечной игле от Севера на Юг,
витком между холмами...
Так птицу отпускают с рук,
которая не с нами.
Не для, не ради. Просто так -
в стремлении к полёту.
Что золото? Пустяк.
Кружок из слёз и пота
чужого. Не возьму. Мне ценны только тайны
в глазу совы, в молчанье мудрых книг.
С рассветами - в звонках трамвайных.
Ведь жизнь - всего лишь миг
от буду, к есть, а дальше к был.
Зачем мне визг железных пил
к разделу пирога?
Да вот она река,
и с борта лодки,
идущей по течению вперёд,
я вижу самородки,
в которых лёд
надежд сожжённых древних стран,
сокровища царей,
отверстья страшных ран,
шипы от якорей.
Зачем мне эта глупость со дна зрачка,
зачем из черепов серебряные взгляды?
Довольно мне крючка,
двух рыб, которых надо
под вечер наловив, поставить на огонь.
Или на лёд,
прищурив на закат оплавленные веки
Но мне довольно. Мёд
течёт в ладонь
и реки. 
                02.08.2011

           Скоро ли?

Скоро ли, город ли? Может страна
от всепитейного бреда избавится?
Может укроют полотнищем льна
в главном покаяться?
Только вот некому, не разберёшь
воду течения вниз по кусочку.
Гуще болота - искуссная ложь
на болевую всеобщую точку.
Не с кем здесь чётки перебирать
красных грехов каменной площади.
...Шлемы, наручники, кольца и лошади
- рвать
несогласных с фальшивой игрой.
Брать!
Кто посмел, кто последний герой?
В воздухе - запах, во взглядах - животность.
Сталью вобьют ниже земли.
Чем-то всё кончится? Нет. Безысходность.
И "Отвали"
нам пропоёт что-нибудь рвотное,
чем даже водку нельзя закусить,
словно чеку на спуске Болотном...
...Под дураков снова косить
видно придётся до нового века.
Или же нас в тесном пучке
кинет приправой к хлебушку пекарь.
Скоро ли, город ли выльется в слёзы?
Или опять в тесном сачке
высыпят где-то под корни берёзы.
Где он - тот самый последний герой,
чтобы - в любовь? Но, Господи, не с кем.
Мелочи - рой.
И тонкая леска
манит наживкой. Не взять бы, прожив,
не прогибаясь под жизнь эту острую...
Тянется лента под горло из лжи
хитрая, пёстрая.
                06.05.2012

              Баловство

Города! Это так, баловство, или - вот, муравейник.
Но попробуй скажи им, порвут на куски
те, которым надели на горло ошейник
или в дырках носки,
чтоб ходили, стирали асфальтом подошвы
в суете суетясь,
жалкой тенью из прошлого,
с чистым небом теряя телесную связь.
Города, это так,
для кротов, землероек.
Дайте в руки им флаг,
всем рабам новостроек
на полях дураков, где толпится ворьё...
Зарывайте монеты Пьеро, Буратины,
покупайте гламурное ваше тряпьё,
рвите зубками львиными
в мышеловках на блюдах торты',
запивайте (диета?) без сахара чаем,
наливайте вино в унитазы и рты,
день победы пустот над собой отмечая.
К водке даром не стой,
не ругайтесь, здесь - дети.
Город вырос кистой
или клювами меди -
в темя больно долбать,
доставая до самой аорты...
Если б город мне брать,
штурмовал бы я порты.
Пристань, месяц, брезентовы шмотки,
ни к чему суета и пустые слова...
Вечерами сидел бы на маленькой лодке.
и курил в рукава.
Или, просто, в песке, словно крошка енот,
полоскал бы штаны...
...Там в ладони мои пальцы чуткие вод
опускали б кусочки Луны.
                24.08.2012

             Куда?
Не в разные места.
А по' ветру, где есть вода,
чтоб встать
под запах разных специй.
И всё-таки... Куда?
Да нет же, не в Венецию.
Не к маскам в очередь из спин,
не к вспышкам камер фото.
Не в Рим и даже не в Киото.
В Турин, конечно же в Турин,
где слёзы осени - в загаре разных лиц,
где солнце, словно блин,
а площади - без птиц;
пятнать соборы и кресты помётом...
...Останусь в лестницах, пусть год -
с дождём, жарой и потом.
Дождаться, призревая сиреневую рань,
когда из храмовых ворот
покажется, вдруг, ткань
с овалом век. Там есть другие пятна
коленей, рук и впадин от ключиц.
Там время развернёт обратно
пространственность границ...
Ищу пергаменты страниц:
в них тесно сердцу в граде копий,
темно от чёрных глаз Иуд,
зато светло от чистых слов утопий.
...Но храмы врут
и Ваньку нам валяют.
Там каждый третий - плут,
в молитвах распаляясь...
Ведь распинать так просто, без затей
совсем не трудно, где поля,
усеяны Голгофами и диким криком, - Бей!
...Вороны тише! В рубашках чёрных птицы.
Ведь вся Земля -
ткань старой плащаницы,
цена где крови, будто бы вода,
но слаще вин...
Так всё-таки. Куда?
Нет выхода. В Турин.               
                29.09.2011

               Об оружии

Уже не скучаю по сталям. А было
вначале. Им долго ржаветь.
...Я помню - солдатское чёрное мыло
и горкой латунную медь.
Вот так их и ставил, патроны - в ряды,
а каждый лелеял и холил, как женщину.
Потом забивался в коряги и трещины
с винтовкой и флягой воды.
Чтоб быть серой мышью и мазаться грязью,
на цели стволом поводя, но в душе
я знал, что скреплён невидимой связью
...с тем парнем, который был мёртвый уже.
Я думал, он знал, что я где-то тут,
но наша работа такая... для нервных.
Меня? Это вряд ли. Его где-то ждут.
Но вышло, что был он моим сорок первым.
И часто мне снится. Не ранен и цел...
...Но даже под выстрел чудак улыбался.
А я всё смотрел в мой сучий прицел,
как рану зажать он руками пытался.
И землю хватал. Хотел целовать?
Царапал ногтями приклад автомата...
Бог видит, не я был готов добивать,
а долг мой простого солдата.
...Уже не скучаю. Вот только Восток
мне снится в песчаной оборванной тоге
и красный раскрытый кровавый цветок
на лбу, мной добитого парня, в итоге.
Мне память придётся затягивать туже.
Да разве таким исцеления ждать?
Не мы, а любого находит оружие -
во снах добивать.
                05.12.2011

              Преддверие

Преддверие
в пророчествах дождя.
Неверие
в тепло и бабью негу.
Плащ сушится на стержне от гвоздя,
быть может, к снегу.
Табак насыпан горкой кулаку,
дымится самокрутка.
Вон лодка отдыхает на боку
в сне жутком,
что будто бы в сучках, рассохлась, не нужна,
и ржавчина - в уключинах.
За борт ( Вы видели?) там брошена княжна,
отмучилась
не на крестах раскаяний, а дыб,
наверное, перечила...
Мне жалко в этих водах рыб,
помечены
листами августа и сетью паутин,
тревожным цветом лилий...
Как мало остаётся им картин
и золотых идиллий.
А, ветер с севера - наждак
стирает дню хрустальны грани...
Клинки холодного дождя
осоку ранят...
...Сухой мой кашель - кулаку -
табак не тот.
Мне жаль, что лодки - на боку,
а не в ладони вод...
                19.08.2012

                В зеркале хрома

Такое небо синее в задумчивых очах.
Сидит, будто, во сне или, наверно, в коме.
Всё смотрит на платину, в зеркало хрома,
бегущего мимо ручья.
Вода ещё тёплой кому-то покажется
и дни пока длинные,
а ночи в верёвочки нитями вяжутся
шафранно-невинные.
Но травы полынные с охрой листа
венками ложатся на косы.
Всё так же загадочна, взглядом чиста
и с птицами в голосе.
Но в облике стала заметнее грусть,
заплатка в шелках на круглом плече...
Что видит она в этом быстром ручье?
...Сказал бы, да пусть.
Цветы на венке и травы всё реже,
плывут по воде. Червоные меты.
Там плащ паутины - замена одежде...
И взять бы карете,
но кучер - ручей
спешит в те места, где зной тяжелее.
Он нанят другими? Он больше ничей,
но с ней - не милее...
Укрыл бы собой прозрачные плечи
Поставил на время табу или вето...
...Как-будто прощальный с туманами вечер
для девочки - лета...
                16.08.2012

                Ох

Когда слишком холодн'а голова,
не ложатся на бумагу слова.
Боль ума не ставит разум на кон,
по углам не плачут доски икон.
не перо - в ладонь, а ручку б сохи.
Не рождает больше сердце стихи.
Стынет в жилах за грудиною кровь.
Там лукавство вьёт гнездо, не любовь.
А за пузухой на случай - острый нож.
Мол, чуть тёплого меня не возьмёшь.
Не звезда тебе горит и не свеча,
не тебе безумства делать сгоряча.
Не согнуть потоком духа острый гвоздь,
не тебе построить к звёздам белый мост.
Что ж, с холодной головой стал не плох.
Ты - стальной внутри, а сердцем оглох.
Кружева из букв и слов не связать,
лёд не может теплоту осязать.
В остальном ты парень Ах, даже Ох.
Не поэт, а для толпы - скоморох.
                30.01.2012

          Опасная тропа

Ночное время суток -
опасная тропа.
Стреляют где-то уток,
течёт огнём напалм
с гвоздей распятий в разум,
в зрачки пустых углов.
Да лучше бы мне сразу -
в висок из всех стволов.
Да лучше бы верёвки - узлами на руках.
Не верю ни единому в публичном споре слову.
С кровати доползу ли к окну на локотках?
Но лучше поберечь пришитой к телу голову.
Ведь олово рассвета - есть лезвие ножа.
Наверно к подоконнику здесь лучше не соваться.
Отрежут ненароком в процессе дележа.
А пришивать обратно? Здесь некому пытаться...
Ведь нет анестезии любовного вина.
Все женщины - беда. А к миру есть вопросы.
Он сам себя не любит, собой изъят до дна.
...Вот только папиросы
чуть хуже самокруток.
Но в горе от ума людей не укоряю...
Не знаю, обрету к рассвету свой рассудок
или его на счастье во снах я потеряю.
                29.01.2011

            Чего ещё в листах?

Здесь - партитура. Чего ещё в листах
на верхней строчке?
А это музыка моя в хрустальной оболочке.
Чего ещё?
Не кончилась. И слава тебе, Боже!
Идёт по жёрдочке хвощом
кому-то в ложе
на сон грядущий под подушку,
чтобы сбылось.
А женщинам - на ушко,
во плоть и в сердце ось.
В зубах не сладко?
Значит лист, он мой.
Загадка?
Так, отмой
и не блажи.
Ведь это, словно, стучаться в храм.
Там есть частица лжи.
Всё остальное - оси драм,
ножи.
Ведь это музыка. Сожги её, подбрось,
вновь обернётся к началу пира
Она и есть, вот эта ось
для сотворенья мира.
                15.08.2012

         Тоньше

Это тоньше фарфора,
даже тоньше бумаги.
Это, будто бы, вора
завернули во флаги.
Всё похоже на вирус
с рецидивом болезни.
Тоньше тонкий папирус
или волос железный.
Нет, наверное, роды
в битве старой при Каннах.
Не янтарные соты,
а стальные капканы.
Не цепочка привычек,
а мгновенные срывы,
звон квартирных отмычек
или кожица сливы.
Я сказал бы удача,
но на всё есть причины...
...Тоньше тонкого плача
покаянье мужчины.
                27.07.2012

          Ты делай то, что должен

Упряжкам быстрых колесниц
отпущены ремни и вожжи.
...Забрало пыльное ресниц -
для птиц жестоких чернокожих -
клевать, пробивая стекло и щиты...
Что сделал ты?
Ты делал всё, что мог?
А мог, я знаю, больше.
Дышал ли ты через платок
в сожжённых гетто Польши?
Носил ли красный плащ железного покроя?
Таскал ли на весле тоннаж больших трирем?
А, может, ты стоял в глазах горящей Трои,
или чертил под копьями углы для теорем?
Я знаю - в сердцевине мечта болит и ноет,
завидует не судьбам, а громким именам.
Ведь каждому из нас хотелось стать героем,
свою тропу найдя в обетованный храм.
Пружинь свой рот, свой Инь и Ян под кожей.
Вставать ли ли под Дамоклов? Решай, в итоге, сам...
Ты делай на пределе, ты делай то, что должен,
а время всё расставит по местам.
                25.07.2012

                Тень

Что свет? Луна ещё пока
накрыла столб фонарный...
На стенке - кружка молока,
иконы парные.
Не мироточат, тихо дышат,
дрожа зажатым горлом.
В углу не то, чтоб были мыши,
а горном
сверкает запонка, запутавшись в ковре -
ещё один источник света
и глаз в ночной игре,
как дырочка билета,
когда в него и - на свечу
или на солнце через дымку
или мечу...
Ударишь вдоль
и будет половинка
сверкать, как-будто села соль
на голое колено.
Оттенков света много,
но тень всегда одна.
Вдруг встанет у порога...
...она - душа есть Бога
в распятии окна.
...Горящее полено
пошло гулять в печи
по борту правым креном,
и можно без свечи
писать, кося в полглаза
на окна, там где брошь
позолотила вазу
и даже острый нож,
лежащий в круге света
на ворохе бумаг.
Чего там только нету:
нет фляг
с вином и без вина
и даже без бутылок...
...Но тень - в плаще из полотна?
Она до пят оголена
и дышит мне в затылок.
                29.01.2012

             Остров

В конце концов ушли, неведомо куда
с Олимпа боги.
Быть может даже, они уснули при столбовой дороге
в Рим, где талая вода
потока слёз давно вся высохла до трещин
в старых плитах.
Во всём винить нам женщин?
Но ведь распятия разбиты
с пророками, табличками имён,
с гвоздями, лезвиями копий
на части в храмы - лишний груз
для суеты, для жажды и утопий,
которыми страдал Иисус.
Он всё проспал. Он многим ныне враг.
И мирро с досок напрасно течь в пазы.
Вон ветер ада с ключами треплет флаг,
перевернув песочные часы
на зеркало, на серебро и ртуть.
Эй, посмотрите, чьё там отраженье?
Глаза толпы, дыхание, движенье,
желание блеснуть
словами, властью, пулей.
Там наша жизнь из вереницы дней...
Вот только боги нас не обманули -
на зеркале - игра теней,
осиный улей...
Кто скажет: "Пир"?
И будет он не прав.
Таков наш мир,
богов в себя вобрав,
их отнеся на липовые доски,
он режет сам себя на ленты и полоски,
где взгляды серебра опасны, жалки, о'стры,
особенно страшны в нём волки-одиночки,
а шар земной - не мир, осколок, жалкий остров
сжимаемый до точки.
                19.05.2013

             Ртуть

А ночь была,
хоть собирай иголки.
Луна плыла -
оголена до риз.
А солнце где-то уже скатилось с полки,
собой лаская бриз
вчерашних пуще...
Но не сегодня, а в будущем.
Сейчас ещё в ходу привычки
хождения варягов по острию иглы.
Избушка у воды. Там шьются черевички,
там нитки тянут из метлы.
Вино? Пей досыта. И о себе забудь.
Уже в покров фантазий ты заточен.
Свинец во рты там льют, а может, ртуть
или отвар из жабьих почек.
Течёт не бисер на пол, а слова,
черна зола в печи.
В стропилах прячется сова -
а ты - молчи.
Стоит на лавочке лукошко -
в нём лжи - горстями ешь.
Медведя за нос водит кошка,
а шерсть у кошки - серый беж.
Глаза зажмурены, внутри - блесна...
Врастают в землю ноги,
где на распятии нет сна
и, где не ходят боги
с пустыми вёдрами, чтоб не пугать коней,
не рвать за повод, ставя на колени,
там даже нет языческих огней
для пляски тени,
скользящей по ступеням облаков.
Да, где же этот дом - свинцовый кокон?
В стране ли дураков
или в круженье окон.
На дереве лопат, на острие указки,
в глазах совы, клюющей чью-то грудь
с улыбкою коварства?
А, может, в книге, на страницах сказки?
...Нет. В тридевятом царстве
с названьем "Ртуть".
                18.05.2013

            По сегменту луча

Я не верю словам, заключённым в обложки...
Просто верю в любовь
и малину в лукошке,
верю кошке -
с мурлыканьем в ухо мне дышит,
верю ангелам падшим с колоколен и крыш,
потому, что им нечего больше терять,
потому, что обмануты Господом-богом,
потому, что святых - уже целая рать,
и ещё не подбиты итогом...
Ну а нам - по перилам, пусть даже по лозам,
нам бы вверх, но грехи снова тянут назад...
Почему мне достались шипы, а не розы?
Вместе с солью слепят голубые глаза...
Подсластить бы дождём, растворить горечь в чае,
подпереть бы щеку' костью острой плеча...
Только время к падению нас помечает
просто так, невзначай...
Воспарить бы, да встать на крыло
над собой. Почему я не птица?
оперение, видно, в размахе мало.
Суждено о земь биться.
А хотелось бы и... о любви закричав,
улыбаясь...
Только всё, как всегда - по сегменту луча,
вниз срываясь.
                03.05.2013

              Не к  месту
 
Не к месту,
не ко времени... Я жду цветенье вишни.
Жду белую невесту -
весну...
Хотел - с людьми быть вместе -
рубить сосну,
пилить для лодок доски,
но знаю - лишний,
как мокрые полоски
дождя на линиях огня
от стоп сигналов, уличных реклам.
И в храм
пошёл бы, но толпа. Когда растает?
И денег нет - свечу поставить в паз
у ног Христа. Там батюшка икает,
дыша с похмелья на иконостас.
Я б исповедался... Рыгнет скороговоркой:
- Ступай, мол, грешный, бог тебя простит.
Я чувствую себя в стогу стальной иголкой
и одиноким, словно, трансвестит.
И, что внутри магнит -
никто не обернётся. Тепло не скажет: - Эй.
Хоть в люди выходи в цветном прикиде клона...
У Евы и Адама к беседам был свой змей,
а кто-то в домино играл с семьёй дракона.
Не осуждаю, нет... Я выпил бы и с ним,
ведь можно, просто, чаю - с вареньем сладким вишни
за половодье глаз и за приход весны,
но знаю, что я - лишний...
                07.04.2013

              Яблоки

Мы все связаны, словно яблоки и земля,
очень тонкими нитями,
Так легко оборвать, довести до нуля,
на обочинах пасть одиночками битыми
этой жизнью, которая нас норовит
с высоты - побольней
на граниты из плит,
под копыта коней
дней, бегущих,
срывающих книзу листы
и сующих под сердце виртуальные иглы
острых длинных ножей там, где ночью посты
или месяц клинком по восточному выгнут.
Много видел людей, были сочные вишни,
шли по жизни, смеясь,
но зачем-то другим стали лишние,
потеряв эту тонкую связь,
кто со мной, кто с другими в разрез по хрустальному -
покатился по склону румяный налив.
Я не знаю, легко ли по жизни опальному,
пережившему срыв
по закону падения на воду с ветки -
не завидую осенью жёлтому клёну...
Был бы Господом богом,
я бы выдумал сетки...
Да, на зависть Исааку Ньютону -
даже клей...Над углами падений смеясь,
нити клеил бы ломкие...
Кто мою разрывает хрустальную связь
с вами тонкую?
                23.03.2013

             Пытка

Застыв, словно в коконе, в тёплой улыбке,
глаза на морщины поглубже напялив,
качаюсь на ниточках в маленькой зыбке,
которая названа кем-то Землёй.
Подумав, оставив
попытки подняться по нитке простой
наверх и наощупь, закрывшись ладонью,
хватаюсь за столбики пыли со стоном
рукою другой.
Колонны
вот так высекались из камня по линиям тонким,
для солнечных храмов на плоской вершине Агоры,
которая позже считалась для всех колыбелью,
но дальше забыли о вечном при взятии Трои
и были засыпаны серой метелью
золы.
Углы
обветшали, осыпался мрамор, и крошки -
в пустой колыбели, мы выросли, стали взрослее,
а, может, хитрее Анубиса, Гора и кошки,
придумав период возврата кометы Галлея.
Созвездие псов? Но не слышим собачьего лая,
гонца посылаем к вину в кабаки Водолея.
Но зыбка висит на лунных цепочках Китая,
как синее блюдце, которое клеит
по трещинам тот, кто назвал нас людьми.
Прими
нас Создатель, как есть
в коротких штанишках на нитках.
Нас шесть
миллиардов, а может поболее...
Но нет, он не примет. Ему - это пытка
у зыбки до боли.
                03.03.2013

           По линии указки

Амон и Ра!
Пошли вы к чёрту в недра пирамид!
Валите завтра с самого утра
со старых плит.
Пусть будет вбит
гвоздями Посейдон
в распятье крон какого-нибудь дуба,
чтобы его со всех сторон
пинали извращённо, грубо...
Зачем во время бури рубили якоря?
Зачем из руд железных ковали остры гвозди?
Зачем на тайных встречах сидели тихо гости,
потом елейно в голос прилюдно говоря:
"Не знаю, рядом не был, не слушал, не чертил
в песках слова смутьянов, пророчества и сказки.
Я просто по течению, как щепка плыл и плыл
со всеми остальными по линии указки...
Зачем нам лики Солнца и мраморы ступеней?
Зачем соблазны тел с улыбками Венер?
Иисус уже идёт долиной смертной тени,
пока сверкают звёзды ненужных миру сфер..."
Ответ, он слишком прост. Скажу, тайком скорбя,
отречься так приятно, пророков не любя.
Сбивать по пьяни мраморы и резать твердь колонн,
а если скучно - сжечь для смеха Парфенон.
Втирать по новой истины в какой-нибудь талмуд,
ведь старые - не что-нибудь, а разум сильно жмут...
Да вот вам неофиты!
Кричат" Не укради!"
Но с языка на плитах -
не им переводить...
Опять погорячился. Что делать? Я - таков...
...Как трудно говорить
о гибели богов.
                28.02.2013

          Нельзя дышать

Нельзя дышать... Здесь нету воздуха, одна сплошная ложь.
Слова молитв - пустые сны пророков.
Над пропастью - не мост, а рожь,
политая вишнёвым соком.
И некуда уйти и плыть, ведь нет реки,
и не из чего сделать лодку,
когда встаёшь не с той ноги,
а пьёшь не чай, а водку.
И только кошка ляжет у щеки,
согреет сердце, много ль сердцу надо?
Но кулаки в ладони не разжать.
Опять - картины ада.
Лежать, лежать!
Заткнуть свой слух кусками воска.
Твой разум - не в извилинах, а узкая полоска,
которой не успеть за старым лживым миром,
когда опять к вину - сырая плесень сыра.
Зачем вся эта ложь,
что есть Вселенная, а в ней полно любви,
и вечен Высший разум?
Когда мосты возводят на крови
или спецназом...
Иисуса бы сюда, крестителя Ивана.
Пришествий бы вторых... Да вот - святых не трожь.
Толкает к пропасти не сны и не охрана,
а ложь.
Зачем так пуст молитвослов?
Зато вся в золоте обложка.
Кто мне расскажет про любовь?
Наверно кошка.
                25.02.2013

              В рельсы полос

Мне б отрешиться от смысла загадок,
но знаю ответы.
Мне б рассмеятся до стона и плача.
Мне бы заплатку
на ветошь приветов.
Но только на сдачу вот так, не иначе,
никто не подаст напиться воды
из собственных слёз.
Их лучше б во льды
и в рельсы полос,
в те самые ливни похмельных рождеств,
в те самые грозы раскатами смеха
по кучкам, объёму и даже на вес
изнанкой для меха
подкладки душ...
Но есть ведь и душ
сухих отрезвлений,
но есть грим и тушь
непризнанным гениям.
Один, вон, взглянул на мир из зеркал
твоими глазами...
Спросил: - А ты не устал.
пинать своё сердце пустыми стихами?
А мне бы хоть гвоздик из кованой стали.
...Я знаю ответы...
Но спрашивать вдруг перестали
о свете.
                20.01.2011

              Вы - сон

Обманывать себя давайте мы не будем.
Все истины - ничто, для разума игра...
Весь мир я принимаю, как сон прекрасный Будды...
Да вот они ветра'!
Поймай холстом на рее.
Корабль идёт. Ты думаешь на Юг?
Нет, это сон, который стал добрее
вчерашних зимних вьюг.
Не нужно трогать спящего за плечи.
Наверно, не нужна ему благая весть.
Оставьте мир в покое, каким он был и есть.
Ведь снам принадлежит вот этот зимний вечер
и летний тёплый день на краешке земли…

…Цветной красивый сон, он слишком мало весит,
но все мои печали утолив,
вновь явится ко мне печальной тихой песней
знакомого с ветрами тростника...

...Течёт куда-то лунная река.
В ней бездна отражений, в ней золотые руды.
Там камушки все ваши - грехи и клад Иуды,
не стоящий полёта мотылька.
Я вижу там и вас, знакомые мне люди,
неважно, что не помню ни прозвищ, ни имён…
…Вы сами просто сон
в прекрасных грёзах Будды,
лежащего под сводами времён.
                14.01.2011

              Человеку

Человеку нужно немного.
Все остальное - блажь души.
Была бы вера в Бога
и трубный возглас рога,
когда спешишь
на поле гулких нот.
Вперёд!
Ведь горе не беда.
Твой кров - вот это небо.
Под ним, огонь, вода
и ломоть хлеба.
Всё остальное - суета сует,
где золото - мираж, цена ему на слитки -
пустая жизнь. Не стоит ни гроша
твоя голодная душа
у Господа на нитке.
А человеку нужно совсем немного:
вот это небо,
ещё дорога
в поля, сады,
краюха хлеба,
защита бога,
глоток воды.
                11. 10 2012

За шумом воды

Когда всё - напрасно,
когда твоё слово - следы,
дыхание тени, спираль в холодный и ветреный день,
становится лень
говорить о безумцах, сидеть у воды,
кивая согласно
предчувствиям близкой беды...
И, что остаётся?
Какой-нибудь фильм, большое кино -
фантазии фабрики грёз...
Вот здесь пригодится сухое вино -
две капли в стакан не пролитых слёз.
Чем крепче, тем лучше, и доза растёт.
А, что остаётся?
Быть может, в народ
идти, словно, от роду был ты слепым
и пробовать тропы на цвет и на вкус...
И снова, как камень - сидеть у воды...
А, сколько - сказать не возьмусь.
Возможно, до первого крика часов.
Но трезвым к нему не дожить.
Зачем признавать, что я чаша весов
и ржавое сердце пружин.
Хотя, всё - фантазия, маленький бред
слепого, который умеет писать
на собственной коже...
Я знаю, что свет
нельзя на кусочки кромсать.
Себе же дороже.
Но, кто-то пытается мне подложить
иллюзию правды, как туз из манжеты.
Мне горько, что мир настоян на лжи,
что он - сериал, иллюзия света
сквозь грязное в жирных разводах окно...
Вот здесь и сгодится любое вино
из чурок, опилок, зерна кукурузы.
Когда слишком горько писать о больных,
держа на плечах опасные грузы.
И градус чем выше,
сильнее предчувствие близкой беды...
Тем лучше, что Бога я больше не слышу
за шумом воды.
           26.07.2014

        Паранойя

Кто-то пишет нам в чёрных квадратах
смыслы истин простых -
жизнь - черта между датами.
Никаких холостых,
где патроны беременны смертью.
Вот и зеркало в красных тонах
боль не прячет в конверте
или в  тёмных углах.
Кисти лижут без лести холсты,
открывая нам окна иллюзий.
Вон Венеры толпятся в борделе, толсты,
груди - тыквы. У многих - арбузы.
Где она - эта грань
перехода из прошлого?
Голубая герань -
у Дэга - признак пошлости?
Но не нужно дуть губы,
опускать к низу веки.
В рамах тужатся трубы
и толпятся калеки.
Доски плачутся воском,
задыхаются в лаке.
Кто поспорит здесь с Босхом,
если кажутся маки
кровью пролитой в землю
из пробоин Иисуса?
Кто-то скажет: "Не внемлю".
Но, вопрос - дело вкуса
для слепых, однобоких,
пусть священного ранга...
Мне река Ориноко
жёлтым видится Гангом.
Дальше, дальше - к лиловым
снам, цветам и картинам.
Ну, не правда ли, здорово
улыбаются с совами
рожи страшные, длинные...
   Задний план для картин, просто, фон.
А по мне - там левкас многословия.
Вон упал в пыль и прах Вавилон
из багета истории,
распустив старый холст, обрубив все концы...
Ведь, любые мазки на холстах - паранойя...
Кто не знает? Но вверх по теченью Ян-цзы
проходили эскадры художника Ноя.
Звёзды в небе давали им свет,
указатели и направление.
И никто не писал в кожах Ветхий Завет
от восточной обыденной лени.
Вот такая она - эта странная жизнь,
полотно для раскроя,
в ней Господь вновь со страстью берётся за кисть.
У него - паранойя.
            11.07.2014

Сон, явь?

Сон, явь? Нет, между.
Граница бытия - хмельное забытьё.
Ночь снисходительна к невеждам...
Хотя, таким я не был прежде.
А может, во хмелю есть счастие моё?
Мне б лучше - зеркало - смотреть себе в глаза.
Но там - туман и трещины лучами.
Окно! К окну скорей? Но там - слеза.
Заплакал дождь. Отчаянье?
Зачем оно дождю? Всё остаётся людям
на тонкой нити бытия.
Окно и зеркало - не судят.
Сказали: - За края
держись. Не то - случайно пропадёшь.
Но я и так пропал. Себя не вижу.
Скажи - я существую, дождь?
Тебя за правду не обижу.
- Смотри в стекло. Там всё, как на ладони.
Да, пялюсь я до рези и слезы!
А за окном багрово плачут клёны,
и кто-то показал язык.
Наверно - для обид, но мне смешно.
За гранью рам - чертог Святого Духа?
Я фигу показал пустотам, но
взамен почти лишился слуха.
Что за игра? Не шахматы. Шалишь!
Кто, что и где я? Кто-нибудь, скажите.
Ночь покачала головою лишь.
Мол, извините.
Что извинять? Да, вот он я, ножом
на коже делаю наколки.
Но, где-то близко бахнул гром,
как чемодан с вагонной полки.
Сон, явь? А что случилось прежде,
чем жизнь - основа бытия?
Я нахожусь не в них, а между
пластинок тонких Лития.
- Зачем, кому и что рисуешь?
Тебе нельзя помочь.
Ведь, ты уже не существуешь, -
сказала тихо ночь.
             03.09.2015

Всё, как у птиц

Ещё светло, но - вечер. И для него окно -
простая, неокрашенная рама.
Зачем-то ноют плечи. Наверно, ветрено,
и слышно - колокол бьёт храма.
Порог, тропинка, дождь по крыше.
Межа.
Так тянет вверх к закату, выше.
Бежать?
Зачем? Все ценное внизу. Бумага и слова.
Но тянет в небо - бирюзу, да так, что голова
пошла, поехала кругом с винтов, пружин.
Вдруг мелким, кукольным стал дом. Где жить?
Боль шире, сладкая, бескровная, обильная.
И будто водили связкой спиц...
А это Бог лепил мне крылья...
Всё, как у птиц.
            10.04.2015

На землях обезьян

Что бытие? Игра воображения?
Похмельный сон богов?
Полёт на бреющем, снижение,
иллюзия шагов?
Твоих в песчаных миражах,
где строишь
тень замка из стеклянных плит.
Вон кровли медные дрожат
на нитках зноя,
и шпиль горит
на ярком солнце -
игла - в глаза.
Чем выше - не весомей, тоньше.
Лоза.
На древе - листья, ягод гроздья,
за полем - лес.
Крик сов вдали, а близко - звёзды
дождём с небес.
Неосязаемая тщета -
во сне - изъян.
Ты вроде жив и дышишь где-то
на землях обезьян.
Твой мозг - густая сеть извилин?
Не то, не то!
Лианы в параллельных линиях,
где ток
из слов, игры иллюзий,
других причин.
Твой разум - семечко в арбузе,
а, может, шар в глубокой лузе
среди личин.
Личин, личинок, пузырей,
из шляпы карт.
А кто сдавал в такой игре?
Декарт?
Сократ, Ньютон, другой маньяк
придуманный не зря?
Но главный Бог, он не дурак
на землях обезьян...
Мне душно, рву свой воротник.
Реалий воздух кислый.
Но в разум, словно вбили штык,
что воздух - тоже мысли,
что Бог недавно вышел весь.
И, что есть жизнь моя?
Она - иллюзий странных смесь
для склейки бытия,
для миражей в лианах снов,
где солнце - лишь изъян
в глазах полярных белых сов
планеты обезьян.
          21.10.2015

Просветление

Я родился давно, когда солнце было свято,
когда воды ледников вырезали в скалах даты.
И баюкали в ладонях хрупкий берег тишины,
где, гуляя в поле, кони отгрызали у Луны
пуповину мою нитку тонкую -
родовую связь на излучине.
времена тогда острой кромкою,
выставляли в ряд метких лучников.
А у княжьих хором, пред воротами
странным танцем своим одержимый,
танцевал шаман с поворотами,
отбивая рукой миражи.
Принимали роды? Что вы. Были заняты.
Отходили воды? Да, но со стонами.
У меня с тех пор - провалы в памяти,
с просветлениями полусонными.
И, когда колыбель - на верёвках Луна
закрывается ширмой из облачных кож,
знаю - это судьба из багрового льна
достаёт длинный нож.
Или, может, шаман - начертить на песке
ноты песни без слов
или путь мой туда,
где забыла меня в луже крови любовь,
но в седло подсадила из грязи вода
для степей, где ловил я куски из костров,
рвал зубами печёное мясо,
и ходил через реки, не зная мостов,
а тем более - иконостаса.
Это память моя вынимает из сна
высоту ковыля и, зачем-то плоты.
На один положили под тканью меня,
и шаман зажигает теченье воды.
Сон в подкову стальную закрученный
слишком часто рисует картины -
уплываю в огне по излучине
и в петле пуповины...
           16.11.2015

      Для косых

Нет. Ну что вы? На вас не клевещет
неуклюжий мой стих.
Я вчера видел сон. Может, вещий...
Для слепых и глухих.
Вроде город был. Чёрные птицы
рисовали на небе спираль.
Шла толпа... Боже мой! Эти лица...
Пастораль?
Нет, не то. Город сразу притих,
а вдали - барабаны и громы.
Половина людей - по косой из косых,
а вторая - просто гномы.
Сотню справа - клянусь, что строгали из досок,
сотня слева - не гвозди. Щепа.
Вот и жрец - впереди. Чёрный посох.
Страшный, будто сбежал из-под кисти у Босха.
Вавилон? Халифат?
Вроде да, вроде нет. Но пески
заносили развалины храмов.
Я во сне ощущал, как седеют виски
под ладонью у пиковой дамы.
Что, судьба там была? Так и есть.
Слышу звон бубенцов...
Сон мой - ужас и чёрная месть
толерантных глупцов.
Чья-то рожа плюёт мне под ноги?
Повернулся... Ей, ей!
Глаз у парня, где ухо. Убогий.
- Отвали. Не потей.
Кто-то палец воткнул мне в ребро.
Ноготь - жало и спица.
Были женщины там. Хуже дойных коров.
Опрыщавили лица.
Вот блаженный запел. Голова, что яйцо.
Тот, кто вторил ему - зубы крючьями.
Я в углы отступал. Ведь железным кольцом
обступала меня сеть паучья.
И вот здесь всем чертям зазвенел благовест.
Возносили кого-то высОко на крест.
Ну, а тот, кто повис, закричал, - Боже, пусть!
Я узнал его. Это - распятый Иисус.
А толпа из косых и щепа от гвоздей
завопили, - Мы любим себя и вождей.
Остальных неудобных - на сосны и ели,
они сами висеть на крестах захотели...
Я смотрел на Иисуса. Лицо - сама грусть...
Он шептал: - "Надоели"
и "Пусть".
                07.07.2016

Не правда ли Иуда?

День начался с привычной чашки кофе.
Потом провал. Стреляют так в висок
без сожалений, церемоний, философий.
Или по горлу ножом наискосок...
Пульс разрывал в затылке вены...
Очнулся... Что со мной?
Какой-то город, лачуги, стены
песок и зной.
Потом по переулкам несла меня толпа...
Сама плетьми и свистами гонима.
Там не было асфальта, а пыльная тропа
вела в сады Иерусалима.
Узнал его - из глыб стоял на глыбах.
Ещё там видел стол с коричневым сукном.
По воздуху летали буханки хлеба, рыбы,
а в кубки проливалось червоное вино.
Наверно - недосып, и я не просыпался.
Наверно это бред седьмого с ночи сна.
Я за остатки логики всем разумом хватался,
но там ещё была кровавая Луна...
Луна? Да, так себе. Подмёткам не годится.
Похожая на ручку для плотницкой пилы...
Был храм и человек из голубого ситца,
пинающий столы...
Вина я не люблю, но пил по-полной чашу,
потом внимал словам, - Иди, уже пора.
Ты свой среди чужих, чужой средь наших
для тяжести на сердце серебра...
Но это всё потом - сады, движение,
свет факелов и блеск стальных мечей...
- Не бойся, не проси. Твоё предназначение
найти мне палачей.
Чей голос, чьи глаза и чей знакомый профиль?
Душа моя кровавит и болит.
Всё началось с обычной чашки кофе,
закончилось вязанием петли.
Я знал ещё вчера, что так оно и будет.
На доски для креста уже пилили брус...
- Судьбу не выбирают. Не правда ли Иуда?
- Ты прав, Иисус.
                30.06.2016

Лепта

Ночью дождь был. Лило.
Будто в сад опрокинули лейку.
Крышу ветром вело
Доски жаловались, выли рейки.
Балки тихо скулили, и ругались ворота,
колея раскисала за крутым поворотом.
А река принимала ещё и ещё
все людские грехи подневольные.
Но гроза накрывала свинцовым плащом
эхо медное с колокольни.
Бились бортом о борт в тайной гавани лодки
среди трав и осок.
Разум был в железах или в тесных колодках,
а душа в уголок
забивалась при всполохе молний.
В пору крест целовать...
Я и дьявола вспомнил,
и господнюю мать...
Но июнь на дворе, и часа, этак в три
стихло всё, появились просветы зари.
Сосны зелень набрали, густеющей бронзы,
и вошло в двери жаркое Солнце...
   За рекою над лугом возник ореол:
то-ли стая ворон, то-ли белый орёл.
Поднимался - заметно, что крепло крыло.
Но пространство вокруг было слишком мало.
Потянулся за ним то-ли шлейф, то-ли дым.
Вон видна голова. Оказался седым.
Вроде лапти на нём, или щепки от досок,
что-то вместо халата из разных полосок.
Осушал колею, выпрямлял повороты.
Из сумы доставал партитуру, где ноты.
Жест, другой... Вот алмазы пошли из руки.
Где теченье реки, там волна и круги...
Чуть коснулся воды, будто что-то ища.
Воздух выткан в полёте глазами леща.
Метит сразу в ладонь горстью медных колец.
   Тишина вслед прохожему крепла...
То-ли нищий там шёл... Может, просто гонец,
собирающий лепту.
Лепта? Нет. Кто с себя всё своё отдавал?
Облачён не в халат, а в исподнее.
Повернул... Он грехи... Было видно - устал...
Он на обе ноги... Вот вам крест, припадал,
и походка - господняя.
                05.08.2016

             Книга 11. Времени

         Когда

Когда в Каире пахнут розы,
а с пирамид открылись виды,
моря прозрачны, словно слёзы,
заметны храмы Атлантиды...
Когда кинжал холодный Брута
скользнёт обратно тихо в ножны,
когда Пилат лишит Иуду
награды за доносы ложные...
Когда не выстрелили жертвам
ни в грудь, тем более в затылок.
Когда последний выйдет первым
из всех Бастилий и Бутырок.
Когда всей мощью спин и плеч,
атланты, выдохнув: - "О, боже",
проткнут шагреневую кожу
Земли -
предостеречь.
Пойму, секунды истекли...
Не буду жечь я корабли.
Античным гражданином Рима
отправлюсь в путь
с улыбкой грустной мима,
за лезвие взяв меч,
которым с мельницами бился,
воткну с последней фразой в грудь:
- Мир изменился...
                12.11.2008

А-а-а!

Проходит всё - от крика: - А-а!
До слов: - О, боже!
Течёт, течёт, течёт река,
меняя кожу
земли и гор, деревьев, стран,
где был и не был.
Чужих печалей и старых ран
не видит небо.
На зеркалах не рассмотреть деталей,
не отделить добра от зла.
Мелькает тень и тут же тает -
сквозь пальцы Бога протекла.
Я наклоняюсь над рекой, а там - полотна.
Возможно, это - летопись времён.
Смотрелось в это зеркало бессчётно
таких, как я... Но не оставили имён.
Да, нет же, вон. Похоже на окно,
а в нём - дорога.
Мелькнуло белое пятно,
литая пряжка, тога.
Высокий лоб и глаз - литая сфера.
Себя не узнаю, хоть, плач.
Не может быть. Там парень на Гомера
похож, но чёрен, словно, грач.
- Эй, не маячь
     расплавленным свинцом!
Послушался, ладонью заслонился.
Нет, это я отпрянул, птицей взвился,
стирая это странное лицо...
Проходит всё - от крика: А-а!
До слов: - О, Боже!
Течёт, течёт река,
меняя кожу,
события и времена -
свои перчатки.
А, кто-нибудь здесь снял меня?
Где отпечатки?
Сжимаю кулаки до боли, хруста.
- Кому платить за летопись времён?
Река - сплошное зеркало,
там - пусто...
Ни пятен, ни имён.
    30.03.2014

            Кто ты?

Время... Кто ты, что, зачем
и чего ты стоишь?
Ты же - дно глазное стен.
Вряд ли  успокоишь.
Или ты всего лишь день между двух мгновений,
нитка слишком тонкая шёлковой петлёй?
Или же бездонная чаша вечной лени,
в'оды - в покрывало, сшитые иглой.
Что ты в самом деле есть?
Губы сунь мне в ухо.
Может, ты от Бога весть
на душу, где сухо.
Может путь? А не пройти
лабиринт без стенок.
Жаль, что выход не найти
через боль коленок
у часовен и часов в небе звёздных точек,
в стрелках оловянный с циферблатом вместе.
Между ними горсточкой золотой песочек
или же звоночек
для конца фиесты.
Что, зачем? Вон лист дрожит
на своих частотах.
Может, это просто жизнь
в крупных каплях пота?
Время! Не скрывай, скажи,
ну зачем и, кто ты?
- Ах, отстань, я - миражи
кругооборота.
                21.10.2011

                Кажется

Неужели? Но, кажется... Нет, не уверен...
    В этом мире, где добрых - чуть больше, чем злых,
ни один на весах звёздных чаш не измерен,
    и пророки нам зря раздавали дары
предсказаний, любви и, конечно, прощений
    на бумажных скрижалях и, просто, в песке...
...Слишком много сейчас произносят речей,
    слишком много сейчас разночтений,
как у нищего дыр на истлевшем носке...
    Слишком много бичей
к истязанию плоти
    на пластинах стальных несгибаемых спин...
А в глазах, словно ямы, бугры и пустоты
    цвета выпитых вин...
Слишком много мы миру оставили ран,
    заставляя глотать смертоносные бритвы,
Брали тесно кольцом из охран,
    сотворив мимоходом молитвы...
...Прирастают грибами мечети и храмы,
    не войти постоять - локоть к локтю толпа...
Но иконы всё плачут открытыми ранами,
    и высокой травой зарастает тропа
над собой, где высокие звёздные чаши,
    где плащи изорвались пророков седых,
где висят колыбели далёкие наши
    за пределом Вселенных иных...
Только думаю, кажется...Нет, не уверен,
    что наш мир, он изношен и чуточку стар.
Недовольством своим изливаться намерен
    в гордом гневе на русских, болгар и татар.
На арабов, фламандцев, французов и римлян.
    Вот уже нам от лавы почти горячо...
Истекаем мы гноем, истончаемся дымом,
    но считаем себя крестоносным мечом...
И остры, словно гвозди, которые злы,
    Мягче нравом все те, кто немного добрее...
Ну, не надо вязать этот мир нам в узлы
    И не надо подвешивать флагом на рее.
На Летучем голландце устал экипаж,
    там, где вечностью каждый до пяток измерен...
Это мы все - мираж,
    просто верой тупее,
и по глупости входим в привычный нам раж:
    - Этот мир нам - ничто, растереть, наплевать!
Ну, подумаешь, новая взрывами рана...
    ...Я уверен, что мир нам устал отдавать
сам себя в виде храма...
                03.10.2010

               Крест

То ли в будущем было, то ли взглядом из прошлого -
в ухо льётся настойка отрав.
Передай ты мне Боже
ткань шагреневой кожи
и полынные запахи скошенных трав.
Пафос бронзовых сот -
на губах крепче водки.
Где-то в травах проход,
или лодке
тесно в русле широком, где пламя
пожирает закатом малахитовых рыб.
Вот и трон у воды - вросший в зеркало камень -
великан среди глыб.
Подойти, посидеть, солнце взять на ладонь,
покурить и прикрыться накидкой из дыма.
След остался в песке.
Здесь гулял чей-то конь.
Или клином
вбивал свои меты о прошлом,
там, где в каждом мазке
миллионы картин
из ненужных стихов. Тяжелее нет ноши,
если с краем обрыва - один на один...
...Но других не хотел у течений воды.
Не бросал, ни сетей, ни серебряных блёсен.
Отдавал даром мёд, пил отвар горьких сосен
из ковшей чистоты.
Ну, а больше хвалиться мне нечем.
Позовёте, приду к вам из будущих мест -
принимать тяжкий камень на плечи
или собственный крест.
                24.08.2011   

            В чём смысл?

Зачем? Ведь нет пути обратно.
Все связи установлены, проявлены картины.
Кричу, срывая связки, в крови густой кроватной...
...Но скальпель перерезал пуповину.
Зачем мне этот мир на грязных простынях?
Зачем мне эти руки в резиновых перчатках?
Зачем мне эта жизнь броском монеты в днях,
без правил невозврата в слезах и отпечатках,
на скомканной бумаге и в пальцах на стекле,
в гранитах площадей среди белковой массы?
В итоге буду я распятым на столе,
а может на столбе вандальным новым Крассом.
Зачем? В чём срытый смысл ходить водой, дышать,
записывать послания, рассказывать их толпам?
Ведь за тебя другим позволено решать
и даже зачинать немых в глубоких колбах.
Зачем мне этот мир стекла в сухих песках?
Зачем мне ожидание последней сверху вести,
и хриплый трудный вдох на смятых простынях,
и вызов белых ангелов за грузом лёгким "Двести"?
Зачем, где нити таинства всё время только вниз?
Зачем потеря времени на тропах перехода?
Зачем вся эта плата за чувственный каприз
бессмысленного секса от предка-идиота?
Ведь этот мир в красотах, и пьян, и сыт, и нем -
чудно'е бытиё, мгновение прекрасное.
Он режет пуповины и самое ужасное,
не зная для чего и главное зачем.
                24.03.2011
 
                Имплантация

Мы сбились в стада, корпорации, банки,
мы стоим дешевле, чем капля из Ганга.
Нутром мы всё ближе к вандалам и гуннам
и ценим не Бога, а связи с фортуной .
Держите ладони ковшами, быть может,
нам манны небесной по полной насыпят.
Лелейте загарами белую кожу.
Пусть наши желудки шампанским насытят.
А дальше вы в уши засуньте бананы.
Кто в очередь там записался к Ай-паду?
Давайте, сливайтесь в ватаги и кланы.
Вам просто другого, наверно, не надо.
А где-то над хижиной крышу снесло,
а где-то тряхнуло фундаменты храма.
Хрустит под босыми ногами стекло...
...Есть место в земле, как страшная рана -
развалы домов и щепки от ферм,
ковром радиация после пожаров.
Ну, как вам такой неприятный рефрен,
ну, как вам такой вариант Аватара?
Но это не тема, ведь падают акции,
и, вроде бы, в Ливии бунты приглажены.
Ваш разум стал твёрд. Результат имплантации.
Ведь души словесным поносом изгажены.
Напрасно, наверно, вот здесь ожидать
тропинок от слёз в шагреневой коже
Конечно мы в сытости стали моложе,
но мы разучились сопереживать.
                05.03.2011

                Из ребра

Всё в сравнении, друг мой, всё в сравнении.
     Даже боль от любви и калёной стрелы.
Есть условие из уравнения,
     где глаза от тоски, словно блюдца белы.
Вот молчанию в рот затолкали платок,
     и открыта ладонь для ожога монет.
и греха нет, к нему не мостили дорог,
     и забыли оставить под лампами свет.
Но стоит в центре розы прямым Нотр-Дам.
     Остальное всё серо и плоско.
Есть святоши в пирах, есть и храм
     за берёзами в соснах.
Ведь известно, скупой платит дважды,
     и условию здесь не хватало бы сумм.
Воск свечи гаснет ночью от жажды,
     иссушая твой ум.
И решения нет на развилке ветров,
     и разрушена лестница к крыше миров
равнодушным мечом дровосека...
     Но горят вдалеке медальоны ребром,
где фонарь, переулок, аптека.
     И толкает язык через зубы платок.
Но молчание стало червоным вдруг золотом.
     Это - время у двери, Сервантес и Блок,
это кофе для турки немолотый.
     Ты вдыхай этот запах забытого света,
ты лови этот век в янтаре серебра...
     Снова улица, о'кна и два силуэта
из ребра.
                16.12.2010

          А смерти, просто, нет

А мы стоим за гранью, где чувства режут речь.
Нам холодно от силы притяженья.
Скорей зажгите тыщу свеч
для тайны слова или воскрешенья.
Из плоти - в прах, из праха...Не в этом смысл и суть.
Из крика в стон?...Я правду вам открою,
что вечности нас нечем упрекнуть.
Она творцом задумана немою.
Мы за неё ответим на судах
пред Господом, владеющим ключами.
Жаль некому нас встретить на лугах,
где путь наверх предвосхищён свечами.
А, может, ошибаюсь, и смерти нет.
Её во снах придумали мы сами.
Да вот он - сверху яркий свет,
зажжён давно ушедшими друзьями.
Но сроки не озвучены из чаш весов и мер,
а есть пока лишь сила притяженья.
Я знаю на Земле есть маленькая дверь
для входа к зеркалам преображенья.
Из праха - в холод глин, а там - вода для птиц
или губам, где чувства свяжут речи
на белый лён линованных страниц
из звёздных рек и лунных междуречий.
                29.11.2010

             Похожим на меня

Мы все чем-то похожи друг на друга.
Футболками, солнечными очками.
И даже уровнем общения, кругом
под одинаковыми сачками,
которые держат нас внутри самих себя.
Мы все одинаково думаем и мечтаем
о длинноногих парнях, о полногрудых девицах,
клетках и голубях.
Так любят  вожди в туманах смог,
когда жгут книжные страницы.
Но почему-то мы все не летаем,
как птицы
вот так с разбегу из сапог
от Гуччи, Феррари и Google.
Мы слишком любим свой угол,
свою маленькую норку у задней стенки души.
Мы проходим мимо себя в зеркалах.
и спешим, спешим, спешим
в одинаковых очках и рубашках.
Мы даже пьём из одинаковых чашек
одинаковое пиво на одинаковых столах
в пивных барах под названием "Не даром",
кто-то в одиночку, кто-то парами.
И доходим до предела в старых
одинаковых изношенных оболочках.
И странно, что у каждой пары родится сын или дочка,
чтобы быть с одинаковым пирсингом в ухе
или в оголённом пупке.
Но, кто из вас не обидит мухи?
Кто делает двигатели на клубке
чертёжных досок
из чернильных дуг, винтов, полосок?
Чтобы думать о беспредельной высоте
непохожей на ранее взятые границы...
Эй, люди с одинаковыми лицами!
Да, да, в кафе и барах, вон те
в таких же очках и футболках...
Как жаль, что вы не птицы,
а просто Наполеоны в одинаковых треуголках..
                26.11.2010

        Надкуси

Не знаю первым ли, но было
из райских кущ, цветущих терний...
Оно вдруг вылетев, застыло
вот это слово - "Верю".
Потом пришла, ведь истина в вине
частица "Не".
И вот она крючками, челноком-
густая сеть; "Не верю и скажи".
Бог объяснял по мере сил.
Или молчком...
Но вдруг, как тень из яблоневой лжи,
сказали тихо, - Надкуси!
И надкусили. не нужен нож.
В садах потерян.
Туда входила скромно ложь,
себе не веря.
Плела рассказы во сто глав.
Оттенками пугливы...
Пусть первый бросит, кто не прав...
...Но ложь была красива:
"...Мир беспределен и богат
чужими снами..."
В поля фаланги шли солдат,
а между нами
легла копейная межа из рукопашной
на почве лжи и дележа садов вчерашних.
И понеслось и повелось;
мы ткали мир из суеверий.
В него вогнали спицу-ось,
как щит на двери -
гербом, где в чёрном поле - месть
и жажда крови.
Да вот же сеть, в ячейках есть,
на вязаной основе
узлы частицы Не...
...Кому сказать спасибо?
Там в закромах на самом дне
мы - рыбы.
...Потомки лжи, вот ты и я
осколками мистерий
на узкой кромке бытия
из недоверий... 
                04.09.2010

            Скажи мне зеркальце

Разозлиться, став по кругу бешеным,
подперев себя плечом?
...Вдруг увидел близко... трещины.
Там лицо моё расчерчено
чьим-то острым мечом...
Правый глаз намного выше.
Там где левый - жар огня.
Ухо срезано, не слышит
...Как коня
подняли шенкелями,
рубленными формами в посыл.
Мне зрачки казались куполами
или сталью острых вил...
...Ах, вы линзы, зеркала по краю острые,
не смотрите на меня маскою Пьеро...
...Страшное безмолвие жёлтою коростою
на монахе в сутане из других миров.
Нет бы выдавить хоть звук, прочищая глотку,
рот поехал вкось за границу света.
Не пригубить больше мне не вино, ни водку.
Может быть Анубис я или призрак Сета.
Зубы в щель оскалены
жалкими улыбами.
Так катают валенок
лентами, да глыбами.
Не собрать, не вынести
это отражение...
Может быть, перекрестить
меч на поражение?...
Двоится призрак, мол давай, не слушай
в себе себя, троичны типажи...
Но я подумал, может, свою душу
я вижу. Ты мне зеркало скажи.   
                27.07.2010

   Таков закон сетей глазного дна

Кричи, кричи ночная птица,
тревожь сердечную мне дверь.
За зеркалами есть границы...
Не верь ни мне и никому другому,
что мир построен - в разуме и снах,
что нету стен и крыши дому
и нет сверчков в кирпичных швах.
Не верь, что мир - всего лишь страх
пред неизбежным.
В нём даже прах
основа чьих-то мыслей.
Давай вдвоём
небрежно
сожжём вот эти листья
и будет свет.
Он, будто, цвет
к зиме из меха лисьего,
но с переходами в шафран
или вино из чёрной "Изабеллы",
или туман,
который прячет Пеллу
столицу копий, шлемов и фаланг.
Да вот же - Ганг,
вот Нил и даже Волга,
вот камни Фив, в осколках - Парфенон.
Он будет длиться долго, долго.
Таков закон
сетей глазного дна,
когда падёт наш мир безумия столиц
в песок,
оставив свет последнего окна,
для птиц
и выстрелу в висок.
                30.08.2012

               Ставнями век

Вот она - рек вереница
и кракелюрная сеть.
Можно потрогать руки и лица
   на ощупь незрячим.
Лишь бы успеть...
Солнце горячее вызнал бы кожей.
...Близкий я чувствую холод фигур.
Мимо текут струйкой прохожие
после моих процедур....
Тихо сканирую внутренним оком
их тёмно-синее медленным током
или в цветах чёрных, ленивых -
в пепле, сожжённых жизнью, надежд.
...Мимо идёт в запахе сливы
странник в оттенках палевых беж.
Кто-то пугливый прянул на сторону.
Трудно мне ощупью. Как же иначе?
Путаю часто ёжика с вороном...
...Боже! Везучий! Вот он - горячий!
Светится солнечным пятнышком в месиве.
Вижу закрытыми ставнями век.
Может быть это - пришествие Мессии?
Стой! Задержи свой отчаянный бег.
Следом! Потрогать отверстия дыр!
Или почувствовать ткань плащаницы.
Знаю, откроется целый мне мир
там, где из льда - ход вереницы,
Словно замёрзшая сеточка рек.
Но засветился, не обознался.
Голос подам криком калек...
...Нет не ошибся...Вон отозвался
тёплый живой человек.
                14.05.2010

          Всё включено

Так долго плыть ...И пусть.
Всё включено
в густое время.
Печаль и грусть,
окно,
колени.
Придвинуть, чтобы к ним припасть -
на пахнущее сеном,
Теряя над собою власть.
...Всё включено и плаванье - к исходу
из прошлого на тонкий зов трубы,
как искушенье родами
закушенной губы.
Виденьем памяти, намёками потери,
песком сквозь пальцы в сжатом кулаке...
Кто отмерял, кто по кусочку мерил
пути реке?
Где долго плыть по ниточке зеркальной
на корабле, чтоб сны отдать.
Не музыкой, не платьем бальным...
А просто так - в тетрадь,
переплетая все слои
намёками на птичьем крике,
из глаз смеющихся Лолит,
на чьи-то лики...
Оставленным на самом дне
к забаве странным рыбам.
Для истины в постельном льне
и правдам - глыбам.
                13.05.2010

               Благословенны

Благословенен дождь, он лучше нежности.
Благословенен ветер, прощающий грехи.
Благословенен смех в избытках неизбежности.
Благословенны песни и умные стихи.
Гитару мне! Я, вместо смеха, гость.
И струны в тон любви перебирая,
я вам спою под тёплый майский дождь,
слегка мелодию ветров перевирая.
Без слов, без смысла, логику поправ,
из глубины октав высокой нотой,
себе, как наказание, избрав
бессмысленность ночных полётов.
Я буду с вами бесконечно нежен,
прильнув извне к закрытому окну.
Как дождь и ветер грешно неизбежен -
ко сну, ко сну, ко сну.
Пусть снятся вам в багетном хроме
цветные миражи...
Ведь, мне казалось, мы знакомы?
скажи, скажи, скажи...
Благословенна правда источником тепла.
Прозрения мои - наивные картины.
...Река моих дождей чрез верх текла
и натолкнулась на плотины.
                03.05.2010

              Я мог бы

Я мог бы себя заточить в кривизну,
Но плоть не выдержит пыток.
А разве клинок, спиралью улиток
разящ?
Ну что же, лизну
сверкающей лавой из стали
холодную воду у горна под лавкой.
Но два кузнеца под вечер устали.
Ведь, делали ставку:
- Да разве возьмёт ударами молот
расплавленный хрящ?
...Но жаркий под сердцем малиновый холод
закутан мной в кожу и спрятан под плащ.
Меня остудить не хватит воды.
Вот дождь испаряется клубами пара.
Но я оставляю следы
лесного пожара.
И мог бы по новой взять трубами Рим,
расплющить кривым Медину и Мекку...
...Как трудно быть выплавленным человеком
по божьему правилу только прямым.
                07.04.2010

             В обход цензуры

Ну что мне делать с вами, видения?
Где Богу богово - в ладонях десятина.
Где чёрт восторгов воскрешения
со мной не разделял.
Он, как и раньше звал
прекрасными и сладкими картинами,
гасил дыханьем свечки.
И соблазнял закуской с винами
у речки.
Он мне кричал, - Молитвы - разговоры!
Он открывал запретные все дверки
и даже ящики Пандоры,
как табакерки.
Зачем мне к покаянью сутана?
Нечистому - в размер овечья шкура.
Есть истина одна
в обход цензуры.
Молитвы наши зря к святым иконам в трещинах,
хоть лоб разбей по самой скромной мерке.
Я знаю, чёрт сидит в любой из женщин
и выпрыгнуть готов из табакерки.
                08.03.2010

               Фиги

И нету времени, исчезло, словно тень при сумраке у ног,
Пропало, растворилось подобно взлёту птицы.
Терпел и повернул рычаг усталый Бог,
перевернул страницу.
И лето с грозами не наступило
и реки льдами заросли,
и солнце в зеркале остыло,
а ветры листья понесли
сухие в узкую воронку пружин стальных.
Поникли травы, взгляды, кроны.
А на увечных и больных
смотрели жадные вороны.
К нам вместо улиц вышли степи,
асфальт трещал по швам...
И били, били, били цепи
по душам и по головам.
Бог улыбнулся грустно в кривой овал зеркал
Там лестница была, из мрамора ступени.
Вела куда-то вниз, а там падений ждал
монах не в клобуке, а в покрова'х из тени.
- Нет будущего вам, - открыл он в крике рот,
показывал язык - огрызок от моркови...
Стоял там наготове расстрельный чёрный взвод.
Он ждал потоков крови.
Я лез наверх, хватаясь за перила.
Я не желал падений, ступал в свои следы.
Кричал я Богу: - А-а-а! Ты пощади нас, милай...
...И солнце вновь взошло и растопило льды.
Ах, это было чудо! Везло, успел к обеду.
Глаза мои слепили снопы из тысяч спиц...
...Увидел я сидящим на камне Архимеда,
а рядом проносились шеренги колесниц.
Зачем-то воздух пах не вишнями - золою
горячей, обжигало открытую ладонь...
А это вдалеке опять горела Троя,
а это люди в чёрном бросали птиц в огонь.
Да это ведь не птицы, а рукописи, книги,
на свастику смотрел печальный Диоген.
А Бог катал в ладонях две сморщенные фиги
и не вставал с пробитых израненых колен.
- Ты - зеркало времён! Не нужно здесь беды.
Её нам слишком много, -
кричал я в четверть силы,
но солнце вновь погасло и намерзали льды
в часах, которые любили
Бога.
           22.05.2013

              Хрящ

Где-то в шее болит костный хрящ.
Видно сон был неважный...
В ночь ходил и завёрнут был в плащ
с кровью, влажный.
Лёг, застигнутый ветром, на зыбучий песок.
Жизнь зубами стараешься - держишь...
Но была не моя. Поясок
поправлял на себе пьяный дервиш.
Он от истин хмелён и крутился вразнос,
спал во чреве пещеры от жизни спасаясь.
Танец свой до людей до сих пор не донёс.
За него я покаюсь.
Ну, какие во плоти голодной веса,
если впалый живот прилипает к спине?
Как же звали меня? Слышал шёпот: "Исса!
Ты скажи, разве истина только в вине?"
Мне казалось - толпа то ли шмель, то ли овод.
Против зла и упрёков стеной не попрёшь.
Танец свой прекратил, опираясь на слово,
но в лицо мне кричали: "Ты врёшь!"
Что ж, тогда - по воде, исцеляя больных,
шаг свой вниз положив на пергамент клавира.
Ну, зачем же меня - на кресты и в углы
озверевшего мира?
Гвоздь последний забит мне в немеющий хрящ.
Значит, танец и слово не к месту.
Завернули меня в белый с пятнами плащ,
а теперь вот несут к благовесту.
Ну, какие в распятом такие веса?
Видно сон был неловкий, раз вешали...
Кто-то звал меня тихо - Исса,
кто-то - Иешуа...
                20.05.2013

                Тщета

Я видел русло в трещинах и горный склон,
траву и зной в цветах окалины.
Когда-то был здесь Вавилон,
теперь - одни развалины.
Текла река. Такие были виды,
куда ни кинь свой взгляд!
Цвели сады Семирамиды,
а нынче - ад.
Зерно само текло в ладони,
ходили табунами кони,
звучало разное наречье
о су'етном и даже вечном.
А к югу - парусами море. Резцы касались камня плит,
шли тропы дальше караванные.
Сейчас - здесь царство пирамид,
и взгляды оловянные
песка. Он вязнет на зубах,
катает в пальцах Лету...
Там в судный день поёт труба -
к ответу.
Сам бог бежал из этих мест.
Такая вот риторика.
В кувшинах белых - прах невест...
И гамлетова Йорика
на ржавых рыцарских щитах,
пещерах, норах, скиниях...
Ведь жизнь мгновение, тщета',
песок пустыни.

    Виденья сумасшедшего во сне

Короткий путь от горечи до боли.
Таким вдруг странным явился сон...
Я будто бы летал. Отпущен был на волю -
на белые поля, где колосился лён.
Поля или провалы - морщины старика?
С высот не разберёшь.
Но там текла река...
А,  может, просто дождь
в своём непостоянстве.
Постой, не проведёшь ли
спиралями в пространстве?
Похоже это всё в звенящей тишине
на косы женщин с лентами из шёлка,
на сладкий запах вишен, на ностальгию волка...
За что всё это мне?
Малиновый до рези в зрачках огонь?
Бутоны вспышек, больше похожие на розы.
Ковшом я подставлял дождю ладонь
и слизывал с неё песок тоски и слёзы.
Не может быть, чтоб я, как мальчик плакал.
Смотреть со стороны - вся сцена просто фарс.
Внизу плывут ковры из красных маков,
земля обетованная, и дом мой - Марс.
Да, что я в самом деле? Зачем мне там обитель?
Виденье сумасшедшего во сне.
Я чувствовал, что рядом цвели по кругу липы
в звенящей первозданной тишине.
Не знаю... Этот сон - знаменье или средство?
Тревожное предчувствие беды?
Я видел за рекой далёкий берег детства
под солнцем незнакомым у воды...
Исчезли вдалеке. Поди теперь, ищи.
Короткий путь от горечи до боли...
Я снова так хочу, как камень из пращИ,
отпущенным на волю.
             13.05.2016

И с верой приложась

На чёрном бархате у ночи - зрачки золы.
К воде с молитвой склонились ивы...
Мир сна и тишины. В ней красные углы,
а там - иконы с глазами-сливами.
Изба, за ней - другая, и ни души.
Трава - уже по пояс. Соломенные крыши.
Заброшена деревня. Людей ищи, свищи.
Но в белых кружевах по кругу вишни.
Сосна вдоль бронзы тихонько лопнула,
вздохнул устало перекошенный плетень.
испуганно моргнули слепые окна.
Мелькнула тень...
До Бога высоко. Эй, кто там? Стой!
Воды набрали во рты озёра.
Наверное, гуляет какой-нибудь святой,
а может, волк матёрый.
А Бог? Чего кричать? Вон - золотой зрачок,
и даже покрова из облачной хламиды.
Там - что-то вроде посоха, в прожилках кулачок.
Куда идёшь Всевышний? В Египет, к пирамидам?
Зачем тебе туда, в пустыню цвета хрома?
Там суета, стреляют, и зло обнажено.
А здесь в глуши рассейской - ты свой, ты дома,
где можешь превращать росу в вино.
Давай свою ладонь, я с верой приложась...
А впрочем, есть стакан столетний, но гранённый.
Тоска для православных по Богу - это страсть...
Не зря рассветы пахнут отборным самогоном.
К чему костёр погас, дохнуло синевой?
- Озяб? - шепнул мне кто-то... - Пустяк. Немного...
   Наедине мы были с Богом,
и больше никого.
                9 мая 2016 Селигер.

          Торговец

Сегодня ночь - яснее ясного.
Снега прошли, и ветер стих.
Я выпил водки в ожидании прекрасного
и, может быть, видений колдовских.
Луна - кривой, опасный меч.
Домокловым висит, царапает мне плечи...
Я жду внезапных странных встреч,
но угощать гостей мне нечем.
Хотя, табак есть и сломанная трубка -
чубук суровой нитью увязан с мундштуком.
Тепло... Заворковала  сонная голубка,
и... ветка хрустнула под каблуком.
- Замри! (Я - неподвижен)
Повязка на глазах?
 Ах, чёрт! Да, чьи ладони? В затылок кто мне дышит?
Плоть, будто, налита', и - в крепких железах,
во рту - вкус спелых вишен.
Пил водку, помню, значит, быть отрыжке
от хлеба чёрного, посыпанного солью...
Ведут по лестнице, а поводырь - с одышкой,
но обнял за плечо по-дружески, с любовью.
- Теперь, пора.
       Снимают с глаз платок.
Стою на облаке, а ночь - у самых ног.
Я засмеялся тихим, горловым,
и был мне свет - едва, едва терпим.
Он после чёрных ширм
- слепящий, слишком ярок.
Я наклонился, как свечной огарок.
Смотрю в свои ладони. Там - куча серебра,
хрусталь, алмазы, красные рубины.
Ручьём струятся, будто, из ведра
по трещинам, по линиям в ложбины...
От любопытства распирало, но было поздно.
Гость уходил в туманы и пусто'ты.
- Эй, парень, где ты, кто ты?
Он обернулся...
  Торговец звёздами.
              16.03.2016

Сны воплощая

Сны воплощая в реальность, ты помни о прошлом.
Знаю - мечты - зимний узор на окне.
В жизни так много цинизма и пошлости -
горький осадок в прокисшем вине...
Сны воплощая, немногие крестятся,
помня о боге.
Сколько в реальности сломано лестниц
вверх по дороге?
Ягоды - прочим. Мне - кислый щавель
к болям под сердцем, камушкам в почках.
Сны я упрямо в жизнь воплощаю.
Было бы утро - следствием ночи.
Вроде бы колокол... Звон или стук?
Вижу в усмешках сладкие лица.
Вы там, кого везёте к кресту
голым на белой ослице?
Заново в снах книгу листаю -
Библию - пальцем, новыми снами.
Чем там проход вымощен к раю?
А-а. Так и думал... Гвоздями.
Шляпки блестят. Что это? Очи?
Сны воплощать - то ещё дело.
Чьё там лежит в ладони у ночи
голое тело?
Свёрнут в калач. Нет - это рог.
Губы - отверстие трубному звуку: -
Знаю-ю - по образу - каждый здесь Бог,
только не впрок вам божья наука.
   Сон свой в ладонях нежно качая,
слышу за кадром мурлыканье кошки:
- Сны свои в завтрашний день превращая,
помни о прошлом.
                03.10.2016

Пандора

Кто я? Где я?
В песке? Во времени? Какая здесь орбита?
Что с курсом корабля?
Настройки сбиты
христианских, заповедных. Читал ли кто с холма?
Ах, да... Диагноз. Горе от ума.
Кто оценил его? Какие геометры?
Напрасный труд. Считай сто раз по сто.
Как мрачен день. Здесь солнечные ветры
нагнули нас - простое большинство.
Что за планета? Куда занёс нас рок?
Вон чёрный полумесяц собой венчает птицу.
И слышится на улицах печатный звук сапог.
Перекреститься бы...
Но три перста... Не перстни. Что вы? Нет.
Отягщены свинцом - им сроду не подняться.
Вдохнуть бы воздуха, глазам так нужен свет -
от старых кож освобождаться.
От ветхих плащаниц, витрин, кривых зеркал,
систем координат в прямых, привычных линиях...
В затылок задышали: - А ты чего здесь ждал
из рога изобилия?
Действительно, чего? Опасные здесь воды.
И вроде - манна с неба с двойной уценкой дня.
Чего же тут хотеть? Конечно же - свободы,
хотя бы лично для меня.
   - А ты не укради. Тебя предупреждали.
Вот шлем, затычки в уши. Кончай свой сиплый ор...
Ах, да. Я - на планете двойной морали,
на самой худшей из Пандор.
                20.09.2016

               Книга 12. Странствий

           По тропинкам

Мир стал сытым и окрепшим,
непрозрачным и холодным
в глубине своей души.
Он скучает по ушедшим
временам,
где ходили по морям,
по тропинкам водным
корабли, по нашим меркам, малыши.
Шли на Запад и к Востоку,
ориентируясь по Солнцу.
Было - локоном с флагштока
задевали звёзды
ночью.
Им под ливнем звездопада
острова и Эльдорадо
плыли прямо в очи.
А другие конные и пешие -
по пескам с верблюдами, а в снегах на нартах...
возвращались грешные
с диковинными картами.
И себя в безумстве распалив,
ветхими лохмотьями в заплатах потрясая,
всё кричали: - Мы нашли залив
лучший из Евангельского рая.
И не получая кораблей,
находили тронутых умами -
открывать засовы у дверей
старыми из бронзы якорями.
Но на реях без страховки вешаясь,
гибли от цынги и виновато
бормотали, словно сумасшедшие:
"Во-о-о-н... за горизонтом Эльдорадо".
С рыбами не чувствуя гармонии -
трудно жить без женщин и без берега,
открывали к Западу Японию,
а к Востоку Кубу и Америку.
                11.11. 2008

                Извне

Бывают старцами,
едва оперившись на выходе из дома.
Бывают юными и в шестьдесят...
Я сгоряча вчера подал слепому.
А он схватил моё запястье пальцами.
Вот это был захват!
...И предпосылок не было для подаянья -
ни шляпы у колен, лишь трость.
Остался взгляд, как гвоздь.
как пред иконою отчаянье -
во внутрь, в себя...
Клонился, будто отдыхал,
не замечал дождя.
А, может, слышал что-то, ждал
извне.
А я, вдруг, помешал.
...Не мне
был взгляд, а - в никуда.
Он просто растворял в дожде
свой слух и зрение.
Он видел мира каждое мгновение,
которое вода
ему несла, как откровение...
Нам не дано так никогда.
И не похож он был на старца,
вот только хват - кольцо.
Любого прочитал бы пальцами,
чуть тронув мокрое лицо.
                23.11.2008

               Локоток

Распинали где Бога и Сына,
где водили народ в поводу,
дайте водки в стакан,
лучше литр с половиной,
а, не то пропаду,
словно битый, подкошенный
на полях из сомнений в бурьян
на изношенный
плащ пророка и руки охран.
...Не искал этой славы дурацкой,
не хотел ни на грамм.
Только в давке кабацкой
вдруг почувствовал локоть...
...Парень тоже устал
(бил о блюдечко ноготь),
он смотрел прямо в зал.
...Время тянет улиткой
заводную спираль.
С мира ночью по нитке
плащ он истин связал.
Зазвонил благовест,
ветром страха подуло.
Мне толпа показала на крест,
на ружейное дуло...
Крик: "Огонь!"
Что ж, предчувствие не обмануло,
время сделало новый виток
и саднит мне ладонь
там, где гвоздь и стальной молоток
им - не внове.
Что ж, давайте на глаз мне платок...
Я встречал уже брата по крови,
ощущал локоток...               
                03.11.2008

          В разрез

Когда надоели экраны,
Ты встань спозаранку, и рано
забудь про пустые слова,
пускай не болит голова
с похмелья, от разума, от недосыпа,
от раны душевной, простуды и гриппа,
сожги, что горит, хотя бы - вон кипа
газетная, даже, все письма включая,
поставь сверху чайник, насыпь туда чая,
и пей, предвкушай. Придумывай повод -
взлететь, и представь, что ты - это овод,
что бог ты пчелиный, а лучше бы птица,
и лбом о стекло не надобно биться...
Стремиться -
не просто, и лишь бы куда...
Туда, где до неба вода и вода,
где гребень волны - белозубость улыбок,
где сети для хлебы дадут тебе рыбы...
А пот суеты оставь для других.
Они хуже мёртвых средь роя живых.
Пусть роют копытом свою колею.
А ты прыгай в лодку, пускай на клею,
шип - в паз или в клин, в разрез, или в на'рост,
Окажется белым под солнцем твой парус...
Увидев закат от красного к пёстрому,
ты станешь владельцем лагуны и острова,
где в жерле вулкана заснут облака,
собой ледниковые воды венчая...
   Ну, что, ты проснулся? Пока
выпей чаю
на полпути к острову.
                03.01.2017

          На спинах черепах

Где камень точит красная река,
и золото блестит под кроной дуба.
Где воду пьют трёхгорбые верблюды,
пришедшие с небес издалека...
С гвоздей росу где гномы лижут,
сгибая, словно веточки, в руках,
где горн огнём стеклянным дышит,
качается Луна на стременах.
Где три кита фонтанами нелепо,
льют сказки на сухие жернова,
где птица Феникс прячет в рукавах
звезду Полярную над степью.
Где после плясок диких брачных
дракон из шёлка в доску пьян,
где два бойца сошлись в кулачном
бою в истерике, до плача...
...Кончается вдруг океан
стеной гранитной на семи ветрах,
воротами для молота. Сдается...
Там утомлённое ночует Солнце
на спинах чёрных черепах.
                12.01.2009

              На пути в Аквитан

На просторах, где море широко,
за песками, поющими в пальмах Марокко,
есть река,
цвет несильный, как пульс кровотока,
как мечта из дозора ночного стрелка...
Над рекою в горе - лабиринт
для мятежных ветров.
Там ворота на винт
одевает легко
рыцарь в белом на чёрной с полосками лошади
для гостей долгожданных и часто непрошенных.
Болен страж простодушием -
долго лечиться.
Он не ищет ключи
тем, кто тихо стучится.
А пускает их в скважину, щуплых - в отдушину
за медовые пряники и куличи.
Да и мзда эта - дань старой моде...
Открывает, смотря по погоде
всем, кто знает отверстие в старой стене,
кто прошёл тупики и выходит к стране
лежбищ котиков в старых фонтанах
под шатрами небес. Лишь бы не было рано.
...Мне б туда. Звали б весело: "Эй! Капитан".
Я б ходил мостовыми,
а фонтаны меня догоняли,
словно дым, молодыми
от костров, на которых сжигали
принесённое случаем зло.
Только мне повезло -
плот мой тихо снесло
на цепях золотых в Аквитан...
Этот город, рисован на карте ремаркой.
Он основан и выткан был Гамма де Марко,
собран в сеть караванных путей.
В нём ночами тревожно, безумно и жарко,
в этой гавани для боевых кораблей.
Здесь под залпы из множества пробок
рыцарь тот же. Он красит забор,
у которого плот мой, похожий на лодку
и гондолы, срывая на связках колодки,
меж собою вели разговор.
И на этом причале для танкеров брошенных
заражают гостей одиноких, непрошенных,
ноборванцев и прочих, фонтанам полезных,
лихорадкой и странной болезнью -
тягой к разным неведомым странам.
А неделю спустя, дарят тихо в тени
с петухами, пропевшими рано,
солнцем сделанные золотые часы...
Хочешь, ...тут же одень и открыто носи
без охраны.
Ну, а если не нравится мода,
вверх подбрось, отпусти
из руки в дань хорошей погоде.
Только ставят тебя у каскада канканов,
открывают затвор - медный кран...
Будут все там в условиях равных
под ветрами опальными, шквальными
на пути в Аквитан?
Нет! Здесь ставят задачу нелепей,
где луна вытекает в траву, словно ртуть,
уходить безлошадными в степи,
находить старый шёлковый путь.
                06.02.2009

              Когда весь мир

Когда весь мир не в точке, не в окне...
На трёх слонах, а те - на черепахе.
Когда все истины в вине,
а смерть красна на плахе.
Когда идти и раздвигать ковыль
монахом или скифом
за много тысяч миль -
брать рифы,
теряя паруса и связки досок
на кромке изумрудных вод...
Вцепись присосками,
бери горстями плоскими
свой замок из песка -
свой Камелот...
Но берег пуст и нету крыши,
куда не посмотри.
Здесь ветер тихо в ухо дышит,
всю правду говорит -
Нельзя спиною опереться
и не надёжен лес,
что нечем путнику согреться -
незванным влез.
И незачем искать
корабль свой в окне...
Их, просто, нет, как истины в вине.
С собой таскать
с любовью пылкой,
морских богов кляня...
...Ты, вдруг, найдёшь в пустой бутылке
свечу священного огня.
                05.09.2012

              Голос

Его голос был труден, октавами сух
и с надрывами хриплыми низок
Он пугал дураков, незнакомых старух.
Есть под жалобой список.
Сотрясая каноны вне правил игры,
открывал он другим горизонты, миры.
Основательным был, что твой в бронзе орех,
мог проникнуть в секреты ведических рун.
Только был он вороною белой средь тех,
кто звучал по привычке дрожанием струн…

…И путали его под планку в тесный ряд,
вязали с остальными душою одинаковых.
Он пел, что в рай ведёт дорога через ад,
а не через поля гречишных пышных маковых.
Он выбирал из нот точёные и цепкие
и сыпал нам, как семечки щедрот, из рукава.
Он был провинциальной тяжёлой грубой лепки,
но вот октавой мог колоть в саду дрова…

…И в набате своём, над холмом возгорая,
накрывал звонкой медью пустоты вокруг
и, ленивых карая, очерчивал круг,
да, тот самый вне поисков рая…
…Помолчать, постоять и сейчас ты велишь,
над собою в ветрах воспаря…
…Что случилось? Зачем ты молчишь
старый колокол монастыря?
                12.10.2010

К неведомой цели

Когда ты идёшь в никуда,
а будто бы к цели,
и пресная с запахом рыбы вода
течёт еле-еле
из крана, который начищен до блеска
от нечего делать...
Всё чаще приходят незваные штили,
и леска
для ловли тунца,
как срезана бритвой...
Пыльца,
но не лилий,
а белых магнолий
всё чаще мне снится
до судорог, боли
тяжёлой и острой...
Тогда и встречается остров,
зелёный платочек
среди океана...
Ложишься спиной на белый песочек
расслаблено, пьяно.
А солнце, слепящая белая метка...
Не так уж и страшно.
И перья от радуги - с ветки на ветку,
а, может быть, с башни...
Но нет, это птицы Цейлона
и даже Борнео...
Мне снятся сиеста, террасы, балконы
и смех королевы
по имени Пятница с ликом не схожим
на белых ферзей.
Она - с тонким станом и черною кожей...
Таких выбирал Моисей,
а, может быть, царь Соломон...
Но Солнце садилось... Червонец - монетка
за старый вулкан и песчаные мели.
Сорвался, как птица с магнолии с ветки
к неведомой цели
мой сон.
             03.02.2014

                Штырь

Я искал там ангелов в медных звуках гонга -
падших капелек дождя в бронзовую чашу.
Но наткнулся на печальных девушек Гонконга.
Так похожих на российских, даром что не наши.
Там есть улицы для них - и панель, и подиум.
Пригляделся, господи, ну совсем, как дома.
Но не брал меня с собой крепкий опиум -
чёрный шарик в трубке с проблесками хрома.
Но виденьям надоел: - Вас драконы посещают?
Не забыли эти птицы добрую традицию?
Только нищий мне ответил, - Вон болезные летают
и плюют из поднебесий на полицию.
А потом, отводя красноглазый свой взгляд
(вместе пили текилу, икая огнём),
свёл не с ангелом, с боссом из местных триад,
называя его Сингапурским царём.
С тем, который спросил, - Что за ангела дашь?
Я пришлю тебе сотню в течение суток.
Мой брильянтовый дождь падал в бронзу без чаш.
Я поил им до сы'та дорогих проституток.
Рисовал на стекле: - "А пошли вы все на...".
Всё цедил через верх фонарей откровения,
но росла на глазах из фарфора стена -
дуракам полоса отчуждения...
Где вы ангелы в одеждах мокрого опала?
Где синицы мне в ладонь из широких шляп?
Мне и опиума ночью показалось мало.
Слышите биенье пульса редкого - Кап, кап.
...Дождь вбивает в меня багровеющий штырь.
Это грозы мне сердце клещами вскрывают.
Я вчера, после трёх ухожу в монастырь,
где таких недобитых драконы пластают -
выбивать из спины глину бронзовых чашек,
собирать в них дожди пролетающих копий...
Монастырь мой в Китае- это просто шалашик,
а сама Поднебесная есть большая утопия
на пустом берегу из продрогших мгновений,
где звучит тихо колокол битой посуды...
...Мой висок ощутил теплоту дуновений
с полных губ пробуждения Будды.
                25.06.2011

        В барах Манилы?

Всё происходит здесь и сейчас,
тянуты в нитку толстые губы.
В баре - кларнет, медные трубы
тихо играют медленный джаз.
Бухта Манилы? Тусклый неон,
старый рояль, дрожь барабана.
Прочь колыбельные! Это не сон.
Это ударные для капитана.
Громче в вишнёвом с блёстками лаке...
Разве высот мало гитаре?
Виски рекой льётся для драки,
если матросы будут в ударе.
Станет ли пол зеркалом ринга?
Эй, контрабас, ниже октавой!
Всё ли срастётся нервами свинга?...
...Но наполняются медленной лавой
жилы на шее у трубача.
Джаз не играют четвертью силы.
Ночью сгущаются, нас горяча
взгляды мулаток. В барах Манилы?
Бёдра затянуты в шёлк или лён.
Свечи дрожат в танце элегий.
Мажет по стенам нас саксофон
тайной и сильной энергией Рэгги.
Нет, не до драки. Медленный джаз
всех приложил спинами к стульям.
Всё происходит здесь и сейчас...
...Разве что пуля
альта трубы, лишних в углы, вдруг, разметая,
нас отделила от голубых
в гавани, чёрт его знает... Китая?
                19.06.2011

              Какая ночь

Какая ночь! На зависть всем богам.
Проспать её - позор и преступленье.
Она наложницей - к твоим ногам...
А ты своё тюленье
на землю сбрось.
Глотай её всей кожей.
Она любому - в сердце гвоздь.
Тревожит.
Вон тянется к твоим плечам...
Ты скажешь, что Луна
даёт огонь свечам?
Да нет же. Выход видишь сольный...
Ладонь её полна
любви серебряной невольной.
А ты подставь,
(рубашку - прочь)
в буграх сутулых плечи.
Ты можешь вплавь
среди колонн...
...Ведь так когда-то фараон
с рабыней жаждал встречи.
Какая ночь!
Спиральная, без звука,
но с запахом лиловых спелых слив,
с огнями звёзд на веере бамбука...
Ты будь с ней терпелив.
Когда ещё увидишь ты такое,
подобное сиреневому льну.
Я к зрелости полынного покоя
прильну.
                30.05.2011

              Между делом

Мир без красок и теней - плоский,
целомудрен и коварно бел.
Вот сейчас я отберу доски
между прочих скоротечных дел.
Прислоню изнанкой к стенам дома,
буду точен и правдив весьма...
Не Рублёв я рисовать иконы...
...А куфическую вязь письма
разверну ветрами, просто, на бок
и сожму до судороги в горсть.
Вон выходит, как дуга из радуг
разноцветная морская ось.
Там в левкасе сладко пахнет поле.
Серебрится яблочная скань...
...Из колодца пьёт вино и волю
изумрудно-сливочная лань.
Напилась, осталась тенью в травах.
Ей уйти? Но подниматься лень.
Над обрывом мной замечен справа
шоколадный на свету олень.
Отбивает полумесяц слева
жёлтой саблей земляничный мак.
Дождь пропах янтарно-красным гневом...
...Слишком долго сохнет лак.
Только ночь - туманный остров
с лентой лестниц в полный рост...
...Я натру медовым воском
в чёрном шёлке злато звёзд.
                26.04.2010

              Под скрипы...

Погас фитиль-верёвочка свечная.
Кого щадишь?
Таится жизнь в углах ночная.
Шумит тростник, ворочается мышь.
Но замок снова освещён Луной...
...Нашёл себе постель в изгибе крыши
пушистый белый снег.
Нет голосов и ни одной
в округе птицы.
И, даже, быстрый бег
коня не потревожит створ ворот.
Открыты тропы и границы.
Лишь скалит рот
на стойке липы маска,
ход времени по кругу отмечая
стальному шлему шрамами опасному...
...Струится паром чашка чая
всегда под вечер в этот час.
Ждёт самурая.
Но ведь не спас его
старинный шлем и дедов меч,
когда бегом,
свой плащ бросая с плеч,
он уходил, оставив ярость слёз
и кровь свою зерну забытых всходов
на поле битвы.
Он расплескал свою живую воду
через молитвы
в седую прядь волос...
Но не донёс себя до зарослей бамбука.
Чужим искусством глаза и руки
ему под подбородок вошла стрела из лука...
Таких,
лишь помнит водонос,
источник посещая.
Приносит по привычке оброком часть реки.
И кто-то наливает чаю
душе и тени самурая
под сводом черепичных крыш...
...А в замке, время скрипом отмечая,
в доспех вгрызалась мышь.
                24.05.2011 (Из писем на пути в Непал)

                Спорим?

Не бросают налаженный быт.
Просто жаль наживного, приросшего к коже.
Каждый гвоздиком маленьким в досточку вбит
и дрожит, словно маленький ножик,
обнимая тоску потолочную.
Мол попробуй достань, окровавлю...
Только всё это, в целом, непрочное...
А своё я поправлю.
Даже двери оставлю открытыми. Спорим?
Пусть берут, что увидели и захотят...
...Есть тринадцать, притихших в шкафу, негритят.
Те, которые душу зимой растревожили
мифом сказочным мне о бегущих по морю
красных джонках и белых фрегатах.
Это значит, что дожили:
до игры любопытных серебряных рыб,
до расплавленной лавы из жерла заката.
...Вот уже вижу нимб.
Ну конечно - коралловый остров -
облаками вулкан свой давно причесал...
...Это только мираж с болью выстрела острой.
Там в конце колеи - лишь понтонный причал.
На реке - шириной, ну едва ли в ладонь.
Ну и пусть, что за лесом полоской долины...
Там горит маяком из глубин мне огонь,
улыбаются в водах лукаво дельфины.
Вот и сон на руке - мой лиловый топаз.
Я хотел бы алмаз, но огранка не та...
...С любопытством всплывает из омута глаз
голубого (Да, ладно!) не рыбы, кита.
Ну и кто там про быт?
Я давно уже карты морские тасую.
Если даже по грудь буду в землю я вбит,
свой кораблик себе нарисую.
В треугольник сложу, опущу его в нить
ручейка от двери, где стоят негритята.
Прозевали! В бегах мне понравилось жить.
Я иду по воде...Впрочем, хватит блажить,
сигаретой рисуя ресницы закату.
                23.05.2011

           Из писем Азии

Тебя ли жду под жёлтым полумесяцем?
Всю вспоминаю...
Пусть время молча перебесится
в стакане горьком чая.
Морщины глажу на висках
свои.
Тебя ль в текучести песка
ловить?
В хиджабе ли, простоволосую в одной сорочке?
Легендой тысячи ночей?
...Пусти к себе, я в уголочке
качель
качаю для любви за перевалами Босфора.
Я знаю, ловчий для тебя - предел позора.
Открой лицо печальной бронзы.
Я полюбуюсь.
Тебя позволю только Солнцу
в слепую.
Пусть ложе ваше видят грифы
в ковровых маковых степях.
Кому рассказываешь мифы?
Твой слушатель - Аллах.
Кощунствую? Так отвернись. Ты многолика.
Твоя любовь жестока. Стрела по центру лба.
Глаза горят сквозь паранжу огнями сердолика.
Иду к тебе, горбат
поклонами османа...
...Но сломана моя арба
на толкованиях Корана.
Неверных, знаю, ты не ждёшь,
хотя оказия.
Твой взгляд сейчас туманит дождь.
В папирусе тумана
веду строку я вязью
тебе. О, Азия.
                12.05.2011

             Стой! Куда?

Пахнет йодом и чем-то опьяняюще пряным.
Слух в спираль обращён.
Заклубился туман, словно в чаше кальянной,
накрывая свеченье дырявым плащом…
То ли рыб там глаза, то ли очи русалок,
то ли камни – сапфиры и жемчуг на дне…
Может поле в глубинах рубиново алое
или искры в янтарном вине.
Тянет, тянет смотреть, наклоняюсь всё ниже.
Будто кто-то к щеке прикоснулся рукой.
Или в ухо лизнул, испугался и дышит,
нежно слово сказал, обещая покой.
Вот ладони мои. Их разъяла волна.
Обожгли мне предплечье горячие губы…
Промелькнула полоска шафранного льна.
Может, это доспех, не шлифованный, грубый?
Поднимается вверх ослепительный свет.
Не кольцо с изумрудом, а медный браслет
и запястье прозрачное, нитка горошин.
Обнимает так крепко, что Господи Боже…
…Вот и грудь, так тепла, сладкой неги полна.
Не русалка ведь ты, из Магриба княжна.
…Подожди, я с тобой. Ты зовёшь? Я иду…
Вдох последний, глотками хмельного вина.
Стой! Куда? Поцелуй, словно, мёд я краду…
…Но вода холодна.
                Май 2012.

               На солёных канатах

Вот ещё один день канул в вечность.
             Ничего не случилось с закатом.
Водку пить больше нечем
             на солёных канатах.
Все трезвы, словно гвозди.
             Каждый - путник, скиталец.
В этом мире мы гости
             и на каждом есть палец -
след перста, но от бога.
             У меня вот на пятке,
словно метка ожога
             или просто заплатка...
...Ничего не случилось.
             Только косточка вишни
в воду тихо скатилась
             из бокала. Но тише...
Это стоны прибоя -
             шёпот в ракушку слуха.
...На излёте литое
             с оперением в ухо
жало острой стрелы?
...Ночь прошла, пусть накладны
             фазы юной Луны.
...В горло - нож мне булатный
             или сок белены.
...Истекают по капле
             моё сердце и свечи.
Где-то крикнула цапля,
             ну, а мне больше нечем
встретить следующий день...
      "Всё в порядке" - всего только слоган.
...Что есть жизнь? Просто косточка, тень
на ладони у Бога...

   22.05.2012 Валлетта

              Иное дело - от земли

За поездом? Цепляться опоздавшим?
И что с того? Успеешь на другой.
И будешь мякишем на полке, спавшим,
калачиком, дугой.
Иное дело - от земли.
Иное дело палуба скрипящая.
Как жаль, уходят корабли
манящие
на водах за собой.
А ты не стой. Не будет больше случая,
не будет шума волн и зова низких труб
наверх за тучи.
А будет с губ
печальных вздох и бездна сожалений,
когда глаза бегут во след,
а в уголках от соли жжение,
что больше нет
ни дрожи под ногами мокрой стали,
ни белого размаха парусов,
ни зрелища, когда они взлетали
на стрелах мачт палитрой белых снов.
Заноз не будет от весла,
мозолей от канатов,
когда тебя к себе звала
поэзия заката.
Решится кто сказать, - Магнит земли отъемлю?
Зачем мне мягкий пух долин?
Но, нет, ты будешь словно клин,
забитый мёртво в землю.
За поездом? До станции конечной?
Но колыбель всего - вода.
Искать уходят в море вечность,
её не находя.
                21.02.2011

              Впрочем, глупости

Подождите, подайте, чтоб степь отпускать
золотую ладонями жаркими
и дышать, задыхаясь, и снова вдыхать
под высокими медными арками
недалёких опалово чёрных курганов
запах трав, где полынь и ромашка
закипают молочным напитком шамана
в старой бронзовой чашке.
Подождав, разглядеть, как на маке букашка
ищет дождь или каплю росы.
И вставать во хмелю под закат на весы,
пить с ковшей из медведиц и южных крестов.
Ощутить вдруг посыл
из далёких песков.
Где вливали вот также хмельные норманны
запах мёда в горячие ноздри коней,
раздвигая железом тугие туманы,
чтобы стали видней
глинобитные стены и башни Дамаска.
Небу тоже подайте, как нищим в горсти,
чтоб оплакать дождями и сказками
шрамы битв и обычные глупости.
Тропы тайные, вкусы пряные,
очи чёрные с золотым огнём,
милосердие деревянное,
простыню из льна под чужим окном.
То ли взят Царьград, то ли в доску пьян.
Даром в ноздри мне запах гари бьёт.
Подо мной не спит голубой курган.
Слышим вместе мы, как шаман поёт.
Ах, полынь трава. Ты - мираж песков.
А ещё тобой был набит кальян.
Вижу чернь щита, форму лепестков.
Может жив во мне тот солдат-норманн.
И не то, чтобы герб выткан в лилиях,
и не то, чтобы кован в доспехах литых...
...Может прежде я жил на Сицилии
и копьём разбивал золотые щиты.
А теперь вот полынь, поит чаем с горсти.
И такая в нём горечь и сладкая крепь...
Я прошу, ты меня наконец отпусти
васильковая степь...
                01.02.2011

            Событиями гуще

Полшага. Кровь стучит в висках,
но отстаю, а время - далее.
Как-будто камни в башмаках
или сандалии
пудовым гирям вопреки всё тяжелее...
Но как догнать "Парящее над миром"
или убить, не сожалея
в победах Пирровых?
...На то и ночь для пиршества раздумий.
Свет из окна - спиралью на полу...
Я наконец-то понимаю гуннов
и в компасе иглу.
Я понимаю тонкий скрип петель
во след вперёдсмотрящих.
Чтобы идти, должна быть цель,
а время тащит.
За шиворот, за пазуху, за горло,
кого-то за ноги, старается, как пёс.
Кому-то с плеч снимает голову,
чтоб не донёс.
Пропил, пробабил, промотал,
бежал, как мышь с ристалища
и, битый страхом, оставлял
в полях товарища.
Но времена - плотней, событиями гуще.
Споткнулся и пропал. В церквях не отпоют.
"Парящее над миром" не любит отстающих,
меняющих дороги на ви'на и уют.
Конечно - не спешить всегда благоразумней,
отдав свой разум сытному столу...
...Но я всё лучше понимаю гуннов
и в компасе иглу.
                31.01.2011

             Ностальгия по Солнцу

И в пору мне дыханье затаить,
чтоб потерять себя во времени.
Не шевелиться, пить и пить
с руки, с травы, с тропы оленьей
вот этот свет хрустальных далей,
вот этот сев росы в лугах.
И не смотреть. Глаза устали.
Закрыть в слезах.
И спохватиться, распахнуть,
а света нет и половины.
А вместо - серебрится ртуть
от новорожденной Луны,
и через во'ды на реке идёт дорожка винная
едва заметной нитью дымящейся струны...
Молочный ток даёт тепло, обрывы прячет тенью.
Мне жаль, что нет сирен нагих,
лишь рыб ленивое движенье
разводит тёмные круги
на гладких зеркалах...
Всё тише вечный звон цикад
на заливных лугах.
К концу сверчковый гул застолья,
уже недолго ночи ждать.
Натрут медовой канифолью
смычки - в футлярах отдыхать...
...Пора, и ты опять вдохнёшь,
но... эхо даже не проснётся...
...А за холмы упала брошь -
в лиловой дымке Солнце.
                21.01.2011

      Простой есть способ - пасть неузнанным

Простой есть способ пасть
неузнанным героем,
когда кончается вся власть
для человечества, и с боем,
вдруг, встанут склянки и часы, уйдя под воду.
...Земли ты не увидишь сроду,
где мощь и сила всех машин - ничто.
Погибло много там народу,
влекомые мечтой
к неведомым границам.
Уверовали в парус, в канаты, в снасть -
за рыбами стремиться
и с рыбами пропасть
во впадинах, коралловых полянах.
Ведь там другая мощь и страсть.
Она - у океана:
ветра, тайфуны и качели
с высотные дома
Обводами лежат там мели -
борта ломать.
Там даже есть с глубин фонтаны
высокие китов.
...А ты - героем безымянным
готов?
Дышать опасным ветром всласть
матросом, солью пьяным
и взять с последним вдохом власть
над океаном.
                18.01.2010

                Накануне

Ну, где твой плащ? Тебя давно ждёт сцена,
    прозрачный занавес, холодный свет кулис.
И пьеса долгая, и грима перемена,
    и полное отсутствие актрис,
других, не претендующих на роль.
    Ты мне позволь
принять твою вуаль...
    Я гардеробщик в театре суеты.
Ружьё висит, молчит в кустах рояль
и крошится в руках... Тебе ли в тон цветы?
Ни осени не будет, ни весны,
    забудем монологи и все капризы лета.
Я режиссёр. Творец ты тишины
    и мастер фиолетового цвета
за окнами пустынным миражом.
    Я жду твоих шагов, стелю тебе дороги
из падающих листьев на ветру...
    Поклонник нот и низких, и высоких,
которые в ладони подберу
    долгами, платежом..
Холодными остудят мне лицо,
заставят зажигать пораньше в рампе свечи.
Давай свою вуаль, расправь свободно плечи.
Для выхода тебе есть красное крыльцо.
    Ну, где твой белый плащ с подбивом от немых?
Ну, где твой белый шаг, мерцающий и лёгкий?
...Как трудно мне гримёром быть зимы
и гардеробщиком неловким...
                05.10.2010

              Звук

Как тихий шелест снов реки,
как шорох бабочек над лампой.
Так входит в гальку киль
на шлюпке от весла.
Как будто отнесла
кисть краску на эстампы...
...Нет, нет, ошибся. Передать не вышло.
Протяжный гул звучаньем тонких струн
Чуть слышно...
Когда гарпун,
разматывая нить,
вошёл со вздохом в ткани вод.
Так бить или не бить
в закрытый переход?
Из мира в мир, к вратам небытия.
За грань невнятного и странного без меры.
Здесь нет события,
есть только камни веры
И этот звук, как палочкой - в кувшин.
...Опять не то. Похоже, но не очень.
С больших вершин
из разных тайных точек...
...Присяду здесь на пятки при свечах.
Бумажный лист сверну к полёту птицей -
душевный холод размягчать
и струйкой дыма виться
из палочек сандаловой смолы...
...Опасный взгляд скалы?
Забыто всё давно
Ещё вчера. Сегодня тень от башни
в халате нараспашку, кимоно
простым, изящным...
...Но зву-ук... Ведут так лодку волоком,
так цепь заденет перекат...
...Который день так бил подряд
в горах Тибета колокол.
                08.07.2010

               Значит, годен

Это горы и солнце - тонким штопором в лёд.
Это воздух иглой - узелкам миокарда.
Это чай на спирту, словно сотовый мёд,
это белые пятна на карте.
Это шаг, а за ним, потихоньку, другой,
Это снег под ветрами хрустальной дугой.
Через слёзы мой пот,
через хрипы мой стон,
Громкий выдох - Вперёд!
На сверкающий склон.
...И стальные крючки для кусочков из кож,
как ожёг от огня.
Для верёвок мой нож -
оставляет меня
у расщелин падений,
словно, шаг из окна
под оскал неврастений
...Кто-то тихо зовёт к истязанью на крест.
Ты встаёшь и идёшь.
Впереди - Эверест...
...Так, чего же ты ждёшь?
Зубы стиснуты в хруст,
кровь из дёсен - на льду.
Разве волей ты пуст?
...Нет иду
к раздвоению тел.
Словно, конь в поводу -
тень реальнее плоти...
За черту, вертикальный предел...
...Значит - годен.
                03.06.2010

              Ностальгия по песку

Уходит длинный караван оборванных ветров
В туманный дальний океан других миров.
И ветер треплет у виска
взлохмаченную прядь
Мне из под ног, хоть горсть песка
с собой, да взять.
И тонким копытом, танцуя от жжения,
гнедой иноходец ступает на ткань.
Как трудно даётся простое движение,
ты чувствуешь эхо любых искажений -
слепых миражей филигрань.
И нет здесь ни лодок,
ни тварей морских...
Опасные воды
желаний людских.
Кусками шелков, клинками Дамаска,
где лампы желаний давно не дают.
Но именно там восточная сказка
находит приют.
Мой злой жеребец, беги брат, беги!
Не слушай слепых ворожей.
Ты вынесешь нас на берег реки
под кроны цветных миражей.
Вон - видишь вдали. Там дождь и туман
и двух водопадов зелёный каскад...
Там ветер горячий нашёл океан
и пробует воду губами с виска.
На вкус солона ручьями потерь,
и берег из золота слишком высок...
Нам в ад открывает широкую дверь
горячий, свирепый песок.
В галоп мой скакун! Вперёд от беды.
Нам незачем спорить с густыми ветрами...
...Не я ли шепчу сухими губами,
- Хоть каплю воды...
                14.06.2010

 Встреча с человеком - абрикосовой косточкой

Как странно. Высокий плетень.
Ведь делает кто-то, по жизни скучая,
когда им не лень.
На Запад катился мой солнечный день,
и чашка чуть тёплого чая
стояла на лавочной узенькой досточке.
Зрачком янтаря остыл без движения.
Я пробовал вязкое с мёдом на косточках,
с запястий снимал по капле варенье.
...В траве настраивал скрипку сверчок,
смычок канифоля монеткой из солнышка.
Но сельский (при козах) святой дурачок
забрал у меня с абрикосами зёрнышко.
Подбрасывал вверх и снова ловил
в ладони свои, меня упреждая.
А ветер, внезапно, из лейки пролил
на нас водопад, дождём пригвождая.
Безумец, как рыцарь, по лужам скакал -
верхом на кленовой с метёлками тросточке.
С улыбкой он веером в землю кидал
полсотни коричневых косточек.
Кричал на меня, - Не жадный ты дядя,
тебе не в упрёк.
- Я сею свой сад абрикосовых ядер
у стен в уголок.
- Ты видишь цветение белое пышное.
- Ты скоро попробуешь красные вишни
И вправду пошло из утренних рос...
Помилуй Христос, поставленный в досточке!
Он вырастил рай золотых абрикос.
Он был человек абрикосовой косточки.
                31.05.2010

               Гребень шлема

Косей
волна и завивай свой чуб.
С тобой когда-то Одиссей
ходил под звуки труб.
Не медных. Раковин под шторм,
где губы ветра дули
в спиральный с перламутром горн,
ну, а потом, заснули.
И был, как шёлк, как гладь парчи
медовый штиль,
хоть лезь на мачту и кричи
на много миль.
Но вёсла - на' воду и в кровь
мозоли.
Такая вот была любовь
о воле.
И песнями сирены мостили путь,
тянули руки, поднося вино.
Всё призывали отдохнуть,
и лечь скорей на дно.
Но снова грудь
вбирала запах моря,
игла чинила паруса,
чтобы в Афинах на Агоре, Гомер читал свои истории
не в уши, а в глаза...
...Звенит оса,
запуталась в снастях, и пчёл там - трое.
Держу штурвал и слышу голоса...
Не песня ли о Трое?
Не ветер ли тут зёрна сеет,
из Солнца выжимая мёд?
Не я ли рядом с Одиссеем
взбиваю масло вод?
Эй, взяли! Лопнула мозоль,
и красит кровь настилы дуба,
но слаще мёда в море соль,
и белы зубы.
И вроде лодка у меня не бриг и не трирема,
и на плече не перевязь, а плат.
Пусть нет щита, но гребень шлема
перечеркнул закат.
                02.07.2012 Гибралтар

               Я бы здесь жил      

Узкая тихая улица рыб.
Ясный и солнечный день.
Может из роз сделаю нимб.
Только вот лень.
Пыль, словно мягкий пушистый ковёр.
Тонет нога по щиколотку.
Мне бы ещё в рифовый створ
вывести белую лодку.
Тихо и жарко. Здесь можно сгореть,
если все тени короче.
Мне ещё нужно забрасывать сеть
в море - источник.
Вишнями пахнут цветы,
пробуют скрипки цикады.
Царствие здесь пустоты
в узких глазах шоколадных.
Хватит. Уже – восемь утра.
Время моё - рифы брать к Весту
С рыбами будет сегодня игра
в пики и крести.
Вижу - кому-то сюжет и не нов.
Знаю, другому банален и скучен...
Чувствую – был бы сегодня улов,
если б не тучи
прямо по курсу. Крадутся к зениту.
Пылью запахли цветы.
Море оттенок выбрало лития,
эхо вбирая в себя пустоты.
В руки – весло. С напряжением жил -
к берегу узкую длинную лодку.
Улица рыб. По щиколотку.
Я бы здесь жил.
                09.01.2013 остров Сокотра

               Поле странных чудес    

Поле странных чудес, где сбывается всё.
Ты в нем – зернышко хлеба
в чаше синих весов.
Ты такого огромного неба
никогда не видал.
Но девятый твой вал -
он тебя не догнал.
Ну и слава Иисусу или дьяволу вечных глубин.
Ветер – острый наждак, режет кожу в полоски.
Если с ним по дороге один на один,
уцелеют ли палуба: гвозди и доски?
Вот курган на пути.
Он меняет, и форму, и цвет.
На него не взойти,
потому что тропинки там нет.
Выгребай и тяни на себя вёсла-лопасти.
Если это судьба -
все усилия – глупости
                и одна стыдоба.
Супротив – здесь не всяк.
Жилы рви и пружинь, словно птица
или рыбы косяк,
чтобы слиться
с этим миром подводных глубин
или с плотью огромных ракушек...
Если вдруг повезло – ты один на один
против залпа из пушек.
Ну а выплыл ты битым, но живу -
океану прости...
С неба в шторме упала черно-красная слива
на дубовый настил.
Подберу? Смыла за борт волна. Упустил.
Чудеса! Быть не может. Откуда?
Может - это кокос на полпуда?
Впрочем, глупости.
                03.01.2013 полторы тысячи миль от острова Сокотра

         Абсолютная степень свободы

Изумрудное зеркало – это просто вода.
Рис с кусочками рыбы без соли – еда.
Скрип в сетях такелажа – оперетта без нот.
Слава Богу, что лодка – не буксир и не плот.
Слава Богу, что ветер – мой любимый пассат.
Все вопросы – потом. Не скажу – почему.
Солнце – око-алмаз в сотню тысяч карат
на рассвете огнем прожигает корму.
Но потом, словно птица взлетает на небо,
из обшивки кают давит смолы и сок.
Как же хочется к чаю пшеничного хлеба,
а еще, чтобы сверху посыпать песок.
Или даже пускай рафинад мелко, мелко
захрустит на зубах – слаще нет ничего.
Правда – некуда класть. Все разбиты тарелки
не заклятым врагом,
а по-черному штормом
Впрочем, всё – пустяки, чепуха.
Лучше что-нибудь спеть в нитку сорванным горлом -
типа: “К черту вас всех, йо-ха-ха”.
Так и будем, то ветер, то я в кураже
без начала начал и крещендо конца.
Оперетта похожа на точку ножей,
когда настежь открытый сундук мертвеца.
Изумрудное зеркало – просто вода.
Рис с кусочками рыбы – не пир, а еда.
Вот и душ. Слишком близко подплыл кашалот.
Слава Богу, что лодка – не крошечный плот.
Я же вам говорил: "Ни к чему эти ноты.
Да и незачем мне возвращаться домой"...
Океан – абсолютная степень свободы
всех свобод за кормой.
                29.12.2012 в ста милях к Югу от Цейлона.

               Когда водой

Когда водой мечтаешь уходить, ища следы дорожек,
зажав свой страх в кулак...
А кто ловушек смерти не боится?
   Учился бы у кошек.
Иметь бы их костяк,
чтоб падать ловким целым на пружины.
   Или у птицы
оба взять крыла.
Их вынуть
и лететь на запах дынь
прочь от земных истерик.
   Я знаю, не желали зла
любители материи
и квартиранты каменных твердынь...
   Но, кто-то мне показывал свой жест:
   - Иди, глупыш, не опасайся.
   - Сначала во грехах покайся,
потом уже не нужен шест.
   - Не многие - так, с посохом, а остальных в узде
застолья держат, мягкие постели.
   - Тебе дам ремесло хождений по воде
за звуками свирели.
   Я пробовал, тонул, глазами щупал дно,
глоток последний вдоха экономя.
Взамен мне предлагали еду, пиры, вино
земные великаны мелких гномов...
   Учился у собак уменью выплывать,
у многих перепончатые лапы.
   Тут главное начать, и дело это выстрадать,
чтобы идти на запах.
   Из досточек к подошвам привязывал плоты,
свой ветер подгонял, - Давай, дружок, скорее.
    Но на плече почувствовал ладони теплоты...
   - Тут главное, не техника, а вера.
   - Зачем ходить босым по ниточке, где сухо?
   - Зачем простор нам выдуман морей?
   Я знаю, кто шептал слова мне эти в ухо.
Тот самый из апостолов - Андрей.
                18.10.2012

                Андрей

У камня гладкого с оттенками свинца,
с прожилкой вдоль и мокрого
я вижу отражение лица
не своего, а бога около
сидящего, взъерошив на причале
креветку вверх подбрюшием...
Заблудшая, сырая, цветом стали
с глазами - ушками...
А Бог, вдруг опустил босую ногу
на воду, пеною кипящую.
Вот, вот наступит, найдя дорогу,
меня потащит
за собой, как пару кораблей -
измученный буксир...
Эх, мне бы тоже по воде -
искать свой мир.
Креветка вырвалась, уйдя из-под горсти,
исчезла в пене.
А я подлез. - Ты, Бог, прости, -
к теплу благословения...
   - Что, сын, дела твои плохи'?
   - Да, вроде этого...
Мы помолчали... - Я грехи
прощал бы всем поэтам,
но...
  Воде отдай крючок скорей
с наживкой из бархотки.
Рыбак? Ага, тогда - Андрей.
Хотя, без лодки.
   Бог встал. похож на старый гриб
в лукошке,
   - Ты мне поймал бы, что ли рыб...
   - Для кошки?
   - Для кошки? Нет.
Мне - три в ладошку...
Смыкались веки... Фонарь глаза слепил.
Мне поплавок казался вишней.
А Бог к рассвету уходил
причалу лишний.
Он шёл - худой, неловко, боком,
в карманах руки грея...
Мне жаль, что нищий был не Богом,
а я был не Андреем.
                Балаклава 30.12.2017

                На вкус и цвет

Кальян?
Не верю.
Иберия?
Но слишком ярок цвет.
Кулисы скрыл туман
неверия...
Но свет
оранжевый с оттенками шафрана,
разбит на блики спелых слив...
И дыма без огня за ширмами тумана,
наверно, не бывает...
...Залив?
Он тает.
Похож на призрачный мираж,
но, парусами к Солнцу вырастая...
..Ему не дашь
трёх сотен лет...
Там капитаны джонок из Китая
льют вина в мраморный фонтан...
В тавернах сталь иглы насилует Армстронга...
...Но так прозрачен свет...
Быть может Лисс? Нет, Зурбаган
проснулся в звуках гонга
на вкус и цвет.
                31.08.2012

            Море

Если навстречу... если вы будете
долго смотреть на него.
Цветом бывает олова, ртути
или индиго.
Если Луна, вдруг, обернётся саблей, косой,
бросит на поле сено-траву,
можно, как есть; голый, босой
быть на плаву.
Щепкой застыть на серебряном блюде,
время чтоб слышать;
Быть невесомым, капелькой ртути
тысячей вспышек.
Плыть, не спеша, медленно, брасом
между холмами,
с гребня на гребень (Цепь или связка?),
словно ты рыба на тоненькой леске
в тёплой, молочно-сиреневой, вязкой
полной шафранного блеска...
Берега нет. Ты - во Вселенной.
Где-то был свет
яркий мгновенный.
К небу - глаза. Там ли отверстие?
Боже ты мой! Сколько созвездий!
Знаешь, что ты - не один...
Вон задышало.
Кит... Нет, скорее, дельфин...
И пропало.
Разволновалось. Горы и пади.
Будто ослепшего водят по лестницам,
или бедро, обжигая, погладили,
затрепетав, пальчики грешницы.
Или царапнет впалый живот,
сотня иголок.
Так же, охотясь, прыгает кот,
крадучись, с полу.
Снова свечение. Хвост у лисицы.
Может, комета? Вряд ли, чтоб к горю.
Глажу в ответ чёрный твой ситец
море...
                05.09.2013

Биссер

Этот дом в тихом Лиссе
мне достался в наследство.
Гавань в жарком Тунисе
или рядом с Кадиссом -
словно чашка из детства.
Всё оставил мне дед - во хмелю лгун,
и маг
вместе с фазами Лун,
даже новый верстак.
Всё начищено до невозможного блеска.
Это - просто нелепость
Даже с ручкой щербатой стамеска
та, что строила крепость -
из сосны корабельной сарай,
сбитый в паз тесно, плотно.
Дед шептал мне, - Играй,
вот и пилы - полотна.
Слышишь - ветер зовёт, с Норда веет.
Ты, мой друг, не ленись, сделай рею.
А потом, вслед за мачтами - киль,
флоры*, стеньги.
Клипер парусный - стиль,
уважение, деньги.
Будешь женщин голубить,
отправляясь в Китай,
а штурвал - пусть испанского дуба...
Впрочем, ладно, играй.
- Эх! - вздыхал, уходил, выправляя походку,
затянув шкертом** тощий живот.
- Ты порадовал бы, сбил бы маленький плот...
Ну, а я строил лодку.
В тайной бухте... За рифом гремел океан.
Ветер к небу вздымал соль историй...
Дед ушёл за тунцом в неспокойное море
и пропал по пути в Зурбаган...
Я всё также живу в тихом Лиссе,
там, где финики - бисер,
управляюсь с рубанком, долотом и резцом...
И как дед я хожу... Лодка, братцы, не глиссер
к Зурбагану за тунцом...
Ну, а что же Китай - старый шёлковый путь?
Где мой клипер, шпангоуты, флоры?
Ветер с Норда расскажет вам эту историю
обо мне как-нибудь.

* Флоры - поперечные балки корпуса корабля.
** Шкерт - короткий тонкий трос.
                25.04.2016

Когда большими были липы

Когда ветра блуждают в дюнах,
играя на песке...
Когда уходит к югу шхуна,
и парус тает вдалеке -
меловой дымке сотен лиц
далёкого тумана,
дождь накрывает сетью Лисс
и гавань Зурбагана.
На досках старых мокнет груз,
в тавернах блеск ножей...
Шарахнул в стол пиковый туз,
и веер миражей.
Цена вину - пол пинты крови
из вскрытой бритвою аорты.
Торгуют за стеной любовью...
Но дула древних пушек форта
настороже...
Рассвет. Чей вымпел реет гордо
на вираже?
Фрегат, крупней последней шхуны
разрезал грим,
когда ветра блуждали в дюнах
и падал Рим...
Но братья Гримм
в саду сажали астры.
Ведь, Богу - богово, а лучше, если рай.
- Мне рому - на сундук, где я держу пиастры
кричал на Флинта попугай,
когда большими были липы,
дешевле ром, а не вода,
когда последний чайный клипер
ушёл со мной в Китай.
             07.03.2016

Не оглядываясь

Не оглядываясь, так и шёл бы вперёд.
Только прошлое тянет за пояс.
Мне бы - рая немного, где в стаканах есть мёд,
где у моря - свой ласковый голос.
Пусть Эгейское, или, пусть имя другое -
словно лунный загадочный свет...
Впереди - снова море житейское, злое
с паутиною бед.
Возвращаться назад - вроде платы за грех.
Возвращаться потерянным - хуже плахи.
Где ещё я услышу свой смех,
светлый плач очищения - в рукав от рубахи?
Видно Бог с вольнодумцами жаден и зол.
Измочалил всю душу перстами.
Что под сердцем моим ты такого нашёл,
и за что ты грозишь мне крестами?
Возвращаться приходится.
Как же без плах?
Так уж водится -
Рвётся там, где на швах
нить сурова, перекручена вдоль...
Потому - на глазах моих соль.
Сколько ниточке виться,
оставляя следы?
Я - подбитая жаждою птица
на просторах воды.
Возвращаться придётся. Но зачем и куда?
Где гнездо мне и ветка?
Ненавижу столицы и все города -
эти душные клетки...
...Господь, наверно, прав, его не переспоришь.
Похоже будет шторм, я слышу ветра свист.
Но жизнь моя имеет значение и смысл,
когда я в море.
               10.02.2016

Трещина

Джина - ровно полстакана.
Не напиться ли?
За тропинки океана.
Он такой же полупьяный,
хоть вали его,
качай, тронув за плечо.
Он играл со мною утром в поддавки...
Солнце догорает к вечеру свечой.
Пляшут на воде блики - поплавки.
Скоро ветер в облаках сделает окно...
Месяц прицепился к леске. Та ещё блесна.
Джин допью и закажу красное вино.
Этой ночью всё равно не до сна.
У меня в душе надлом, трещина - идея.
По боку утехи грешные и плотские.
Я хотел ходить вчера только по воде.
Получалось - в лодке.
Ветром многих здесь носило,
да немногим повезло.
Кто-то ставил на силу,
а другие на зло.
Всё искали сокровища, золотые места
и считали, что цель - оправдание средствам,
забывая об истинах от Иисуса Христа -
по воде ходят чистые сердцем.
Выпью джина лекарством простуженной глотке.
Рудников больше нет, и места здесь не те.
Я сегодня пытался ходить по воде...
Получалось... в лодке.
            26.01.2016

Бог моря

Какой сегодня день? Не знаю.
Без разницы сейчас.
Похоже, в шаге я от рая,
а с неба солнце пялит глаз
на волны, на летящих рыб.
Им сети - паруса.
Над вымпелом - туманный нимб,
и чьи-то голоса...
Нет, это ветер тонко
на что-то жалуется мне.
Там, в такелаже - плач ребёнка?
Или сирен?
Но тень
от мачты - чуть короче
сгоревшей спички.
На горизонте - пара точек...
Или кавычки?
Привычка -
видеть миражи иглою в глаз
на волнах воздуха.
Какой здесь день? Ах, первый час?
Но, кто там посуху?
Разбрасывая жемчуг веером,
в плаще оттенка беж...
Не может быть, чтобы за леером
лагуна, побережье.
Час дня, и солнечная бляха
слепит глаза.
Всё ближе плащ, под ним рубаха,
две птицы в волосах.
Эй, кто ты на воде ветрами меченый?
Хотя, мираж - обычная история...
А это шёл навстречу
Бог моря.
         16.01.2016

Послушай

Послушай...  Ещё. Что слышишь? Тут звуки со всех сторон?
Здесь свадьбу играют мыши под медный церковный звон.
Цикады! А дальше - эхо. Похоже на танец ос.
В колодце - раскаты смеха? Бубенчики в стаде коз?
Откуда, когда безлюдье? Вон - сокол от воли пьян...
Не это ли вздохи лютни, биенье стальных стремян?
Что, посвисты стрел? Да, ладно. Струна задевает гриф?
Вон едет верхом нарядный, закованный в бронзу скиф.
Ах, половец... Верно - лучник? Не лучник? Где блеск меча?
На небе всё гуще тучи и гаснет почти свеча
по капле, таясь, бесславно. Пусть вечер убавит пыл -
вне солнца, чей воск оплавлен, исчез, а вот, только был...
Проснулись другие звуки. Ночь - время для миражей.
Готовы для боя луки, отточена сталь ножей.
Эй, путники? Но, откуда? Есть лучшие вам места...
Здесь спал на земле сам Будда и видел во сне Христа,
держащего на ладони Луну - золотую брошь
вчера, где свисая с неба, серебряно плакал дождь.
Ночь бросила в травы цепи. Смеётся лилово, пьяно.
Похоже - опять по степи идёт орда Чингизхана.
Но эхо шепнуло мне: - Будет... Такие уж здесь места.
Ты знаешь - опять вернулся к нам Будда,
с собой приведя Христа.
                25.12.2015

Мистика

На дворе скоро будет трава.
А, пока, только снег, капли крови - рябина.
У сарая в поленьях - дрова.
Дни короткие, ночи длинные.
И горохом из белого льда
ветер поле засеял.
Где ты тёплая в море вода,
фиолетовые орхидеи?
Где вы яблоки с запахом дыни?
Где клубника в ладонях на вес?
И не правда, что клин вышибается клином,
для щепы - рубят лес...
До тепла - далеко.
Но есть краски и кисти.
Загрунтую холсты в молоко...
И проявится мистика...
Острова нарисуются в дымке тумана!
Вон колибри летают над алым цветком...
Запах соли... Колышется пьяный
океан за окном.
Где-то птица кричит в полный голос.
Под ногами - песок, так похожий на снег.
Я лежу на спине рядом с голой по пояс
чернокожей туземкой по имени Мэг.
Чья-то речь по-английски, но с акцентом "маори".
А за рифом стоит белый призрак - корвет.
Пахнет мёдом янтарным и немножечко морем
завтрак мой на траве.
              15.03.2016

            Книга 13. Желаний

            Тревожась

Я не знаю, дано? Я не знаю, а много ли?
Слышать, чувствовать, знать... Там за полем - межа.
В ней шагать не с толпой в унисон и не в ногу,
спотыкаться, где можно ходить не спеша
далеко от людей и, под ветрами ежась,
и держа небосвод на сутулости плеч.
И в душе от предчувствий неясных тревожась,
и вести пред собой непонятную речь.
А тропа - вся наверх непонятной длины.
То, как небо в алмазах, то в гранитных камнях.
И когда не хватает мне силы спины,
собираю в горсти и несу на руках -
повезёт, так постель - ворох мягкого стога,
в ней себя от предчувствий пытаюсь отвлечь.
Я тревожусь за Вас, я тревожусь за Бога,
чтобы миррою на пол с иконы истечь.
Там, где можно бы спать, поведусь от бессониц.
Где давали быть сытым, попрошу лишь воды.
Как хотелось добраться без троп мне до Солнца,
только крылья горят оставляя следы
на земле, на монетках, на ниточках воска,
как от сотен пылающих таяньем свеч.
Вон горит для взлетающих светом полоска
по прямой, как сверкающий меч.
Это, чтобы неопытный глаз
знал свой путь от ночного порога...
Но зачем в опьяняющих запахах стога
всё равно так волнуюсь за Вас
...и тревожусь за Бога?
                28.07.2013
            
            Позвольте

Позвольте! Замолвлю за мир наш словечко...
Добавлю к писаниям пару штрихов
козлам отпущений, шакалам, овечкам...
…Вы видели страны грехов
человечьих?
Я знаю одну наяву.
Здесь голодно от слов и холодно от глаз,
А локти, словно иглы, а в кулаках - ножи.
Здесь каждый разум взят в оковы метастаз
и дремлет, погружаясь всё больше в миражи…
…В ней каждый день я слышу громкий смех
сквозь слёзы.
По улицам плывут
соболий мех
и грозы
в оттенке голосов крестовой старой дамы -
свобода самозванных королей.
Зачем тогда здесь выстроены храмы
а дуракам - алмазный сон полей?
Пилите братцы цепи. Должны быть золотые.
Оставьте у границы надежду все входящие.
Ведь здесь живут не люди, а коконы пустые,
а ими правят куклы напрасно-говорящие...
Приходы здесь не ломятся от нищих и юродивых.
В соборах подают на ноготке с напёрсток.
Быстрее кинут вам целковый ржавый родины
с Тверской, приостановленной удавкой перекрёстка.
Полнее закрома? Не ваши. Разворуют.
В глаза запустят с ложью кислотные дожди.
Здесь даже ветер перьев напраслиной подует,
куда покажут грешные вальяжные вожди,
Не трудно привыкать к девизу – «Будь готов!»
Но только до сих пор в стране греховно-лживой
места есть, где живёт (всё правильно) Любовь,
едва не задыхаясь от воздуха наживы.
Не надо изумлений вам надевать на лица,
Не надо делать глаз острей иглы меча
Любовь похожа на… взлетающую птицу…
… из красного угла.
Мала
горит свеча
под старыми иконами. Но это, если есть...
В миру, похожем жестами на нечто краболовное,
скажу небезнадёжным, - Давайте лучше вместе
искать тепло, хранимое любовью.
                02.04.2011

            Мечта о глине

У рубашки закатаю рукав
и попробую мокрую глину.
Вот и шарики кру'гом для глав,
вот и тел половины,
чтобы руки и ноги сложить,
провести краем кисти, склеить.
Будут вдохом моим жить
и любить, и лелеять
тех, кто в очереди на полках...
Кто на нитку живую -
ждёт к застёжкам иголки.
...Нарисую
на лицах улыбки
тонким белым пером...
Только зря резал плитки
плоти личной ножом
для сердец.
Знал ведь, знал... Наконец,
лучше б было испортить.
Будут руки другие не тёплые
нитки тонкие дёргать
из душевных серебряных струн.
...Значит, зря?
Значит, был я неопытен, юн?
Жизнь - игра?
Что ж, приму. Пусть нетронута глина...
... Только мне - невтерпёж.
Жизнь вдохну в Буратино...
Где мой нож?
                27.11.2008

            Далеко ли?

Что-то капает за стенкой,
словно звоны в уши бога...
Далеко ли, близко ли?
Вроде ползает коленками
по опавшим листьям
сразу за порогом...
Вроде дождь, но с ветром, да белёс туман,
лампы гаснут сами от проклятой влажности.
Поводырь ли там за мной? Или же шаман?
Погадать по линиям для хрустальной ясности...
Было б бронзы вдосталь
за порог бы ставил.
А потом бы по' столу
дождь ходить заставил...
Слил бы в ковш желаний,
горлового звука,
заряжал бы молнии
в тетиву без лука.
Сам летал бы, но нужны перепонки...
Бог не дал. Вон строгий профиль,
на иконах шпонки.
Мне б картофель -
вот и ужин
Может быть - в Стамбул, да к Софье?
Но не нужен.
Навязаться? Не приучен.
Где желания и звуки -
там канат - над пропастью ходить...
Но к окну давно прикручен,
даже руки
положил, гвозди вбить.
Эй, шаман и поводырь -
двое с ложкой.
Из груди тащите штырь,
из ладошки..
Заверните в дождь,
словно, в тогу
положите каплей
на живот Богу.
                02.09.2012

               Дыхание стеклу

Всё замечательно, когда есть месяц май.
      Не так уж плохо на морозе в январе...
...Возьму и нарисую себе рай
      в той самой доевангельской поре.
Здесь кисть моя - дыхание стеклу,
      резец заточен в лезвие ножа...
И вот уже хрустальный парк Сен-Клу
      в узорах встал, фонтаны сторожа.
Нет, обознался - вишнёвый вырос сад,
      не тронутый губами юной Евы...
Она любила сладкий виноград
      всем сердцем юной королевы.
А вот и он - закат сиреневый,
      где яблоки катают по блюдам алым львы.
Фантазии мои навеяны мигренью
      и жаждой миражей. Увы!
Опять здесь виновато моё дыхание
      с оттенками абсента и красного вина...
Опасно подошли под руку ближе лани,
      в глазах которых нет алмазных граней дна.
Но лижут языками мне тёплые ладони,
      мозолей не сберечь, хоть пальцы загибай...
Здесь ходят по воде доверчивые пони,
      забыв о том что это - мой рукотворный рай.
Фламинго, журавли! Я с вами полечу.
      Сейчас вот продышу малюсенькую точку...
Но грунт мой начал таять, сквозняк задул свечу,
      рассыпав рай на мелкие кусочки...
А так, всё хорошо, не скучно в резке личной.
      Жаль, нет обетованного и чистоты полей.
Взглянуть бы мне на мир чуть-чуть оптимистичней,
      но ветер кроны голые ломает тополей...
Не всё потеряно, зажгу скорей свечу,
      стена - мой холст от края и до края...
Абсурд теней рисует кущи рая,
      которые пока не по плечу...
                13.12.2010

               Бабочка в коконе

Когда каждый, как бабочка в коконе спящая,
когда любишь свой холод в груди.
Когда птица, под солнцем летящая,
видит лёд впереди
вместо чёрных оттаявших гнёзд на берёзах.
Когда вместо заноса
к обочинам трав,
едешь юзом по судьбам другим.
Когда ночью, устав
от привычной обыденной лжи,
сигаретный в себя пропускаешь спиралями дым,
покажи
свой зрачок зеркалам.
Там увидишь замочную скважину.
Вход не в храм.
Там - по чину места. От беднот до вальяжных.
Задержи на мгновение взгляд
на разводах воды, на шампунях цветочных,
Ты увидишь свой ад,
карцер свой одиночный.
Не хватайся за потный висок,
сгоряча.
Сам себя ты закрыл, словно деньги в носок
без ключа.
И стучать кулаком по бетонным листам
бесполезно.
Ты ведь сам, ну, потрогай места,
в звеньях парень железный.
Труден холод внутри, но усилье наращивай.
Рви скорей оболочку, пусть сердце свело!
...Вот и бабочка к свету выходит, летящая!
Не на свет фонаря, а на чьё-то тепло.
                27.07.2011

               Скажи

Я - ученик у мастера зеркал
и полировщик острых граней.
Я б Совершенство отполировал
быть может поздно, но факт, не рано.
Уверен - не почину мне заслуга -
характер мой - упрямого вола...
Я вырезал бы зеркало из круга
озёрного хрустального стекла.
А мало - я моря бы разложил
под песню одинокую сирены
весь год полировал цветные витражи,
кусками кожи с содранных коленей.
И отмерял навскидку быстрым глазом,
делил и делал бронзу рам
рубиново-коралловым алмазом
заката для придворных дам.
Не продавал, а нанялся б в пажи'
красавицам под светлые под очи,
чтоб говорили Совершенству светлой ночью,
- А, ну-ка зеркальце, скажи...
                17.11.2008

              До предела

Так быстры табуны
на скаку до предела.
Им дождаться б весны
для разгула и тела...
Видят сны
(уши стрелками, стоя).
Всё о том, как на зов парусов и блесны
уходили в туман за корабликом Ноя.
Как без них, если даже не дашь им
на ладони хлебов?
Не разделаешь луг наворотами пашен
до крутых холодов.
Ах, какое в душе это сложное чувство,
когда мякиши хлеба с ладони губами
берут...
Раз и пусто. Там искусство.
Словно мёд они пьют
осторожно вон там за дымами
у широкой реки,
а ты в'ыпеки...
...Шкура чернью лоснится
под ладонью моей.
Вон он глазом косится,
скакуну пусть не снится
скрип телеги, саней.
Спит, но стоя,
смежив чёрные яблоки призм.
Однолеток ещё он весною,
хоть и прожил всю жизнь.
Пусть подремлет, и даже
для него принесу я воды.
Умирая, тогда только ляжет
в пряный дух лебеды...
...А пока, мощь я чувствую тела,
сила к взрыву дрожит.
И во сне он готов на скаку до предела
уходить в миражи.
                19.05.2011

             Ласточка пера

Кто там чертит небо ласточкой пера,
по спирали кружит белой лёгкой дымкой?
Слава Богу некому следом вытирать
ласковый мираж лаковой картинки.
Поднимите головы, распрямите спины.
Хватит ковыряться в слухах, дрязгах, тине.
В уголке нефритовом - яркий белый свет.
Всех зовут вот эти крылья, оставляя след.
Для сердец из жести, проволок и стали,
даже если без пружин или же устали.
Даже если водопады камни ваши точат,
зацепитесь взглядами там за уголочек.
Пусть глаза наполнятся щедрой каплей влаги...
Делали с любовью, запуская вдаль...
Впрочем, это просто, белый лист бумаги,
свёрнутый в журавль.
                14.05.2011

     Если сердце позволит

Если сердце позволит печали свернуться внутри
и молить, и просить о бокале вина,
пусть свеча догорит,
ну, а водку, ты выпей до дна.
Засыпай. Ночь останется тенью за шторой.
Даже если с дождями в сухой перезвон.
Ты увидишь во сне Средиземное море
и мозаику старых, знакомых колонн.
Ты услышишь свой пульс - это в чашу капель,
снисхожденье росы в потемневшую бронзу.
Не тебя ли зовёт из тумана свирель
поклониться в святилищах новому Солнцу?
Поднимайся скорей, открывай же глаза,
отодвинь занавески, там новое утро.
Сказка южных морей - без границ бирюза
с переходами в блеск перламутра.
Даже пусть - не прилив серединных земель,
Есть одни тополя обезлюдевших улиц.
Но была, но была золотая свирель
в резком посвисте стрел или эха от пули.
Ничего, ничего, не в тоске твоей суть,
не в печали стакана, на донышке блюдца,
подставляй под ветра свои плечи и грудь,
и пружины твои развернутся.
Твой бумажный корабль превратится в корвет.
Там ударит приветствием медная пушка.
Вот же - новое утро и солнечный свет...
Им навылет пробита душа и подушка.
Оставляй все дела (Не с тоской разговор).
Где-то колокол пал в запах соли на досках.
Кто-то в щели под арку, где солнечный створ
протянул вдруг клубок и серебряный посох.
Ты бери. Указатель луча на излёте,
раскрывается вдохами роза ветров.
Вот бизань поднимается тихо на шкоте,
обрывая твой сон чёрно-белых шаров.
Пусть дожди, ну и что. Не заказывай тризн,
если свет за углом ищет к выстрелу щели.
Ты - хозяин судьбы, но - пуста твоя жизнь,
если нет в ней серебряной цели.
                13.09.2010

               Роман с тиглем

Он учил меня смешивать яды,
растворять без остатка в вине,
чтобы не было даже на дне
просвещённому взгляду
изменений на вкус и на цвет.
...Череду и ещё пару лет
я молол корешки в разных колбах,
и отвешивал граны на глаз,
мыл пробирки, сосуды, реторты...
Очевидно, я спас
целый род королей.
Но учитель мой злей
всё ко мне становился,
хищной птицей в окрестностях вился,
тумаки раздавая, как плату
на фактуру лица...
Ну, а я... всё хотел из свинца
делать злато.
Бил перстом себя по лбу,
плавил руды, смотрел сквозь стекло
на зеркальный свинец
и отливки с огнём...
И однажды отчаянным днём,
наконец,
жаль не помню я даты...
...Потекло
Неподвластно ещё ни чекану, ни молоту
через фильтры и вату
мной рождённое, чистое золото...
...Я собрал его в старом ведре,
сжёг все записи, пепел - по ветру...
И... сгорел ярким солнечным спектром
после пыток и дыб на костре.
                30.11.2008

             А хотелось бы

Ночи стали длиннее. Быть может во благо.
Меньше грешных соблазнов под чашу вина.
Темноту можно мерить по ниточке шагом...
Знаю сам, что без дна...
...На десяток часов с тихим скрипом пружин
и на сотню свечей от дверей до окна,
где на стёклах зажим.
...Он опасен без сна.
И усталость - не в кайф. Пули мало в кукушку.
Но не жалко мне слов,
то в рукав, то в подушку.
Мне предчувствие, лов,
что охотный здесь ряд.
Кто охотник, кто зверь?
Наугад, наугад.
То ли гость поздний в дверь,
То ли пала звезда.
Подставляю висок, есть такие места,
времена где, по-прежнему, правы...
Слышу выстрел, а это паденье листа
в меднокожие тонкие травы.
Шорох. Стонет, вздыхая, дорожка
после боя, где лужи с водой...
...Это вышла во двор осторожная кошка...
Это плачет гобой
водосточной трубы за углами.
Это ветер тугим надуванием щёк
испытанье принёс мне лазурными снами.
Ещё тёплой рукой гладит бронзовый бок...
...Ещё час до рассвета, гудков и езды.
Воздух нежно прозрачен, чуть розов и сух...
...Вот же, вот... Я дождался паденья звезды.
А хотелось бы двух.
                06.09.2010

            Владелец флота

Ну что вы? Всё потом.
Сейчас пропах я потом,
купить бы мне паром,
но я - владелец флота.
И паруса мои подковами в заливах
напоминали золото корон.
Я знал, любил когда-то сливы
брутальные Нерон.
Те времена ушли, пропали, как в тумане.
Не надо полоскать в морских просторах взгляд...
Но до сих пор я вижу в океане
трёхярусные галеры и вёсел мощный ряд.
Но это всё потом, сейчас иду в разнос,
приказы отдаю готовить арбалеты.
Я верю, что в Китае оставил Цезарь меты,
не зная, что в Гонконге дороже стал овёс.
Но к чёрту всю пехоту, ведь мачтовый был лес,
где птицы пели на победной ноте...
И уходил под парусом Кортес,
держа вперёдсмотрящими на гроте
Не Пи'ссаро, Грихальву, а только, лишь меня,
почти умалишённого ударом мощным тока.
Но я кричал, - Коня мне, полцарства за коня
и солнцу подставлял обветренную щёку.
Высматривал в трубу, попробуй-ка - разбей-ка.
Не смейте портить мне на горизонте вид...
Да вот уже фрегат под чёрным флагом Дрейка,
с заряженными пушками, стреноженным стоит.
Но это всё, как водится, потом,
Когда пропали сосны на пустошах Европы.
А я ходил под самым перескопом,
не доверяя минным фалам, стропам,
морским, незаарканенным конём.
А если из пробоин вздымался сноп огня,
я вновь кричал, - Полмира отдам я за коня,
за яхту, за баркас
без паруса на рее...
Да вот же, вот сейчас они потопят нас,
торпеду мне, скорее!
Но это всё потом в коралловых заливах,
блистающих, как золото корон...
...По мне - пускай паром,
где морем пахнут сливы.
                03.08.2010

      Манна небесная

Ещё час до полуночи и вина - полбутылки.
Скатерть прибрана начисто. Ни куска...
Словно снег, словно оторопь ссылки,
а должна быть строка
по меловому кругу бумаги,
по квадратам полос простыней.
Где вы к выбросу белые флаги
за десяток британских гиней?
А подали бы горсть, не просыпал бы всуе -
Ни на баб, ни на курево, не на еду.
Я к иному ревную,
я к другому веду
по речным переправам, не знающих брода.
Реки просто нельзя переплыть.
Эй! Продайте глоток мне свободы,
чтоб неволю избыть.
Все истории сильных вскрывая наружу,
докопаться бы до независимых прав.
Хватит ложь выжимать, словно, мелкую лужу,
до икоты и пота устав.
Где тот молот свобод - оставаться стальными,
быть прямым, как вязальная спица?
За плечами у правды стоят остальные...
...Ближе первые лица?
Только денег не хватит свободы купить.
Ведь она - не гулящая девка.
Где мой флаг, где занозы и древко
или вдох, чтоб болотами всплыть.
Пусть решётки с засовами - божия кара.
Пусть не знаю в потоке, где выход и брод.
Ни одна из свобод не даётся нам даром,
словно, манна небесная в рот.
                29.06.2010

              Лишнее

Я всем, кто ворчал тихо в спину:
"Бездельник, чудак и юродивый",
шепчу: - "Я рисую картины,
резцом отсекаю от глины
ненужное, лишнее.
Вот косточка вишни -
похожа на скважину, каплю с меча.
Слова бы нарезать в пластины
для стали ключа,
для двери. За ширмой стыдливо...
Откуда взялось?
Сейчас опишу... Из рощи берёз,
падения звёзд, чтоб Вам не спалось,
из ветра, дождя... Он из Бирмы
в моём рюкзаке.
Но дверь остаётся за ширмой
вон там, на лиловой реке.
Ну, что ещё Вам?
Вот здесь на плаву
построю воздушный из радуги храм,
куда всех с бессонницей я созову...
Но стойте! Толпой - не надо мне в спину,
толкаясь, бранясь и крича...
Я просто рисую картины,
резцом высекаю я в глине
пластину ключа.
                11.07.2010

                Покой

В душе - ожидание рая.
Зачем? К достижению грёз.
Когда видишь в небе цветение роз
и чувствуешь ветер ласкающий кожу,
хоть пой,
на свирели тихонько играя
и ставь для запаха сеть...
Но точит, но точит на камушке ножик
старуха по имени смерть.
Пока отойди, ведь к цели стремиться не грех.
Есть страсть обладания жданным и нужным.
Но слышу вдали чей-то смех.
Он тихий, натужный.
Но жажда иметь сжимает мне душу.
Ведь нету предела границам желаний
во веки веков.
А разум открытие странное ранит,
что нет ничего
вне нас до границ бесконечности звёзд,
где кто-то придумал понятие "Рай".
...Ты здесь на земле - просто гость,
с истошными криками: "Дай!"
А жажда твоя - суета из сует.
А если не взял - отсутствие бесит.
И в сердце твоём, чего только нет,
но нет равновесия.
И вроде бы птица желаний - в ладони,
но снова не та.
А к новой игрушке - есть маленький бонус -
душе - пустота.
                30.05.2013

             Не украсть

Зачем это небо и солнце, зачем их слепящая страсть?
Наверно, идти, наверное, плыть, наверное, петь.
Потом будет власть
полу'ночи.
Свече здесь напрасно гореть.
Есть звёзды для этих дел...
Лежать на траве и умничать
с дождём, словно, в граде стрел.
Под голову - куртку, на грудь - одеяло.
Скрипит переборка между сном и явью.
Рассвет вынимает своё лекало
и чертит густой сиреневой сталью
пределы небесного, непостижимого -
вот эту блестящую острую страсть
по небу и солнцу - шептать, мол, свяжи меня,
целуй до беспамятства, грубо, всласть.
Потом, вдруг опомнившись, вытереть губкой
лицо, небритое две недели...
Я взмыл бы над морем белой голубкой,
а, может быть, шаром, в котором Гелий.
Завидую рыбам. Уходят из рук.
Им воды - бескрайнее поле.
Плывут, как захочется. Кто-то на звук,
а многие с памятью старой о воле.
Завидую птицам. Ведь им эта страсть -
летать над заснувшей и высохшей степью.
Никто не заставит, споткнувшись, упасть,
ни сетью, ни клеткой, ни крепью
камней. Такая вот власть
высокого неба и нитки рассвета,
свинцовой волны от движения плит
со дна, с глубины, где трещины-меты,
где время таится в спиралях улит.
Не знаю, не голоден? Вроде, не сыт.
И взмыл бы, да шепчет под сердцем сверчок 
неверия в силу подъёмную. Бит
падением сотым, но есть мне крючок -
вот этот, навстречу свистящий звук...
...Похожий на слово "нельзя".
Так может простой паук -
плести эту связь и клейкую нить.
Как близко к виску эта твердь - земля
с которой родным мне не быть.
Мелодии ветра - давнишняя страсть.
У рыб - оперенье, есть даже летают...
Вон крылья голубки над водами тают...
...Но их не украсть.
                12.10.2012

            Когда ты в отряде

Ты кукушкам мне
не накличь беду,
- Сколько полных дней
проживу в году...

Когда ты в отряде,
когда ты в наряде у ночи,
расчёсывай пряди травы.
И к чёрту все гребни и грабли. Руками.
Не нужно короче.
Оставь для листвы.
Нет тайн между нами...
...Стою у сосны
часовым.
И смотрит мне в очи
всё ближе, сорочьим
монетка блесны.
Схватить, зацепиться
губами опухшими, в шрамах,
схватить половинку Луны...
Но я ведь - охрана,
натянутым луком,
звенящей стрелой над излукой
реки...
Меня нарекли...
Не помню, ах да,
наверное, маленьким Муком.
А пряди, а пряди, как реки текли
из Бельгий, Италий, из Франций,
из высших субстанций -
...Живая вода
извивами танца,
законами Ома...
...Сквозь грудь проросла
часовому
разрыв-золотая трава...
                25.11.2008

            Рюмка коньяка

Рюмка коньяка, грамм этак двести.
Пошла б легко по линии огня.
Да слишком много чести
для меня.
Ещё есть водка.
Не меньше четырёх по сто.
Да так, чтоб голову на стол,
и песни - ржавой глоткой.
Да не привык, когда болит.
А есть для этой цели трубка -
из камыша дудук...
...Когда весь город спит,
я извлекаю звук,
как скрежет мясорубки,
как плач петель извне к исходу,
как вопль стального парохода
при взрыве топок.
И выплеснув всю боль наружу,
себя другим обезоружу...
...Вот так роняет хлопок
цветы свои на чёрном поле.
Вот также паутиной скобок
швы путает игла.
Вот так вибрирует стрела
на тетиве, грустя о воле.
Так ветер трогает полынь,
пчела так кру'жится над лугом,
так нож тихонько просит, - Вынь
из ножен верным другом
упругим мышцам живота...
...Я просто не привык к тем ста,
как средству от недуга.
...Из всех моих утех
в руках нежней голубки -
раскрыть стальной доспех
печалью дудки...
                25.11.2008

         Дайте

Бреда бы толику,
лечь, да поспать бы.
Крикнул бы: "Горько",
но не на свадьбе...
Крикнул бы: "Горько!" каменным башням,
выпил вина бы кисло-вчерашнего.
Жизнь рассмотрел бы в сильную лупу.
Что-то не так в ней, как не крути.
Кошке налил бы рыбного супа,
но не найти
кошку и суп.
Будто их съели.
Что там осталось из круп?
Снег прошлогодней метели?
Вот же взлетели
тощие птицы...
Кто им оценщик?
Это - слова мои в белых страницах
ласковым женщинам
тем, кто не рядом. Просто - зарубки
прямо на сердце, в памяти - тоже.
Поразлетались, словно голубки,
след свой оставив на коже
наколки -
синие стрелы, целые фразы,
строки из прошлого, из посвящений.
Словно по мне шли дикобразы...
Вот и лицо на плече большеглазое,
имя знакомое - "Милая Женя"...
Жжение, жжение...
Словно иголка -
прямо под сердцем. Лечь бы, поспать бы.
Только, что толку?
...Падают медленно книжицы с полки,
им бы постлать бы
свадьбы и простыни, чистые скатерти,
золото, чтобы каталось, звеня.
Хватит скулить! К чёртовой матери!
Дайте огня!
               


           Глава 14. Книга истин драконов.

Была когда-то весть

Была когда-то весть
сквозь щель забрал -
Драконы - они есть:
под тканью одеял,
в душе толпы и в разумах царей.
Их только нужным словом подогрей,
хоть с вечера, а лучше бы, с утра.
Умелым языкам - довольно тайной власти...
Драконов белых много с душой добра,
а у наёмников она - пиковой масти.
Таким любые ссоры, что водки - до пьяна,
а дальше - на крыло, напалмы приготовив...
И вот она под стены уже пришла война,
народы приневолив.
Но речь здесь не о том. О - частном случае.
Ну, как их различать худых и в меру полных?
Знавал я одного, он жил в свинцовой туче,
стреляя для потехи из пасти молниями.
Что, разве приукрасил? Пардон, соврал.
Владел он небольшим, глубоким озером.
Арал или Байкал? Возможно, да.
Но это для него - простые козыри.
Он прятался под воду,
когда звенела сталь
крестового похода,
где приз - Святой Грааль.
Дракон был безобидным, ну, в общем, лыком шит,
считал себя жар-птицей, вороной белою.
Иному рыцарю ложился он на щит,
была бы кисть художника умелою.
Но, вот ведь, незадача, а может, даже горе -
поехал за Граалем ландскнехт один - Григорий.
Наткнулся на дракона, колол его копьём.
Убил? Возможно - да, но случай не о том.
Не знаю, кто был рыцарю наставником, учителем.
Возможно, что пиковая судьба его вела.
Так в детстве воспитали - не мог он отличить
добра от зла.
             27.04.2014

        И падали стены Китая

И время вращало свою булаву,
пытаясь достать до небес.
И падали стены Китая в траву
к продаже на вес.
И плавились камни по штуке на брата
в плавильнях и горнах.
Ходили потоками лава и злато
в озёрах предгорных.
Рассыпаны точками яки и ламы...
Всё выше и выше...
молельни и пагоды, красные храмы
с зелёными крышами.
И тонкие пальцы, с мозолями ру'ки
искали сосуды, с бутонами маки,
и резали нотам побеги бамбука,
и кисточкой маленькой в лаке
писали на свитках протяжные звуки.
А там, где потеряны были ветра',
а рыбы - размерами с блюдо,
раскрашены были жаре веера
у зеркала пруда.
Но только в полёте копейном, где маки,
где озеро было расплавленным золотом,
сверкали какие-то тайные знаки -
кольчуги и шлемы, доспехи и молоты.
...Там травы качались тревожно и зыбко
на горных обрывистых склонах,
и тихо паслись в вишнёвом саду
свободные птицы и резвые кони.
...Там жемчугом старым светилась улыбка
последнего в древнем и славном роду
живого дракона.
                18.11.2008

               Неважно

До дырявой скатерти,
до простыни в заплатках,
до паперти с сумой, монетками в горсти...
...В палатках.
Да это и не важно...
...Не быть мне сытым и вальяжным.
... Прости.
И вывернусь, не надо локти брать
своею нежной хваткой,
и голову клонить на нежные колени.
Не удержать.
Латаю наколенник,
на просьбы женщин глух и нем.
Ещё пробоину мне в шлеме
когда-то сделал Бэкингэм.
Заделаю расплавленной головкой сыра.
Зовёт глашатай на турнир -
сражаться с целым миром
за мир.
А кто смеётся? Над собой смеётся.
За ширмами, где каменна стена.
Дай руку женщина. Вот сердце бьётся,
в нагрудник панцирный звеня.
Крест на груди мне символом защиты,
а таз на темени - к ударам булавы...
Пусть стремена из лыка сшиты,
зато мой герб - тюльпаны, пчёлы, львы!
Труба зовёт к вуалям знатных пленниц...
...Ах, боже мой, ты кресло мне суёшь.
- А как же мельницы?
- О них, мой милый, врёшь,
драконов не бывает?...
...Да вот же, вот с востока подлетает.
...Даё-ё-ёшь!!!
                18.12.2008

               Сон лепестка

Далеко - там, где дождь золотых лепестков
уносила речная волна,
где дракон стоголов
доставал самородки со дна.
Где в руках тишины
успокоились тайные воды,
третья четверть луны
постелила дорожки - проходы.
Далеко я забрёл.
Зажигались фонарики-коды.
Там семья диких пчёл
предлагала в ладошках мне мёды.
А ручьи...
Я такой чистоты не видал...
Ничьи.
Как вино доставал...
...Или серьги лазореву ушку,
то ковшом с неба брал со штыря,
то черпал полной кружкой,
весь расплав янтаря.
По усам протекло к подбородку...
Было сладко до спазмы глотков,
Потому, что сорвавшись с оков,
(Скучно было на скалах)
змей крылатый о сотню голов
доставал лепестки-самородки
прямо с лодки
из щели провала.
И трубил, как олень - Будь здоров!...
Но, наверно, устав...
камень в триста карат вынул прямо со дна,
словно хлеб старый пекарь.
Отряхнул лапой мощной от трав
белоснежного льна...
...Ну а я смежил веки
рядом с ним на гранитном пороге.
Гребень красный потрогал
в песке...
Он уснул лепестком на реке.               
                08.02.2009

                Соль рифа

Проткнув тумана ленту тонкую,
а заодно и риф...
...Вот здесь и селятся Кинг-Конги,
звучат под старой бронзой гонги.
...На час халиф,
устав от Солнца прятаться,
заката ждёт в пещере Пятница.
У камня спит себе Сизиф.
Но только что это?
Не совы?...
Да нет, звонят в тропу подковы.
Как ртуть течёт издалека
потоком красная река...
И расступились в пальмах кроны
пред странным табуном,
и вышли к берегу драконы
с  хмельным вином.
Открыли лаковые пасти...
Обличьем резвым - чисто кони
пятнистой, редкой масти.
С шипами по' ветру  - хвосты,
рожаром ярким к небу - гривы,
беспечны, веселы, игривы,
с глазами цвета спелой сливы...
...Остынь! Сказал я сам себе.
Не может быть. Здесь блажь ребёнка.
Мираж пустой, пройди сторонкой
к горящей шлюпке по воде.
Но вслед драконам ... пастухом...
(ну как здесь клясться образами?)
увидел я Кинг-Конга
с зелёными глазами.
А, может, это - Робинзон
в мохнатом капюшоне...
Или... в закат шла тень Сизифа?
...Но тихо всхрапывали кони
и соль лизали с рифа.
                17.01.2009

               Ручной

Дракон ручной. Чего ещё желать?
Живот - стальное днище.
Пришёл мне душу раскрывать
из круга пепелища?
Откуда ты - хозяин медных руд
и малахитовых колодцев?
Такие в предсказаниях не врут,
ведь тонко, там, где рвётся..
Явился миражи дарить за шторками тумана?
Я думаю, что да...
Пусть будут танцы с бубнами шамана...
На провода?
Зачем?
Садись со мною рядом,
к костру для вечных скользких тем.
Мне расскажи драконьим взглядом
о том, где был, спалив свою обитель,
когда летал, огнями отмечая
свой путь...
Повесь стальной на ветку китель,
мы посидим за чашкой чая...
На воду дуть?
Зачем тебе? Сожжёшь.
Не приведи - охватит пламя крылья.
Твои рассказы - слабым душам нож,
пусть даже, если тонко лжёшь,
колдун степей ковыльных.
Цвет глаз твоих - дубовая кора,
за мягкое цепляет.
Тебя бы брать на веера,
где тают
вихри из прохлады.
Такая вот у нас игра
и взгляды
твоих пророчеств. Их пойму, но не приемлю,
хотя щемит на фазе вдоха...
Ты лучше знаешь эту землю
и эту Пиррову эпоху.
Пусть обожгусь на молоке,
возьми мою ладонь...
...Ты погадай мне по руке.
Что видишь там?
Огонь.
                30. 08.2012

              Быть братом дракону

Быть братом дракону -
тяжёлая штука.
Ну нету закону -
сбивать их из лука.
Но нет, а сбивают со скал и со сцены.
Пускай не летают видением ясным.
Зачем это пламя, а к ним - перемены
Зелёным, Оранжевым, Красным?
И рядом не встать с игрушкою Бога.
Он - слишком большой.
Послушать его, ведь будет изжога,
погладишь - получишь пятно от ожога
холодной душой.
Зачем здесь огонь? Есть лампочки, спички
Зачем с ним полёты во снах наяву?
Он - миф, кем-то взятый из книжки в кавычки,
он, просто, мираж нашей детской привычки.
Его назову
забытой страницей из древних веков,
фантазией сердца, иллюзией торга.
Он призван спасать на полях дураков
забытою песней восторга
Ведь он отвлекал,
шершавый и колкий, огонь на себя.
А вы загоняли под шкуру иголки,
его не любя.
Боясь, вы сажали его в веера,
на блюдца и чашки с тарелками,
что он - Минотавр, его, мол, пора
стрелять вместе с белками
рьяно до пота...
А он на хвосте свой приглаживал локон,
пытаясь людей полюбить...
...Дракон - это, просто, душа одинокая,
и силы полёта
кручёная нить.
                03.09.2012

                Ван Ли

Когда достигнуто, не надо рвать ездой
дорогу, валуны и речки.
Я выжат досуха, я сам, почти, пустой.
И богу свечки
под вечер нечего палить.
Вот здесь на лавочке присяду...
А рядом девушка по имени Ван Ли,
пристроилась не то, чтоб рядом,
но тесно.
Мне что-то говорит размеренно и веско.
Я отвечаю ей расслабленно. Игра...
О цвете белого пера, о журавлином блеске.
О веерах,
фонариках из рисовой бумаги,
драконах из пещер с огнями красных глаз.
Взглянув на небо, сказала: - В этот лагерь
уже летит сейчас.
Поверю, не впервой. Края здесь винтокрылых.
Ван Ли меня пугает: - Вчера один упал.
Что сбил его Руслан, ушедший за Людмилой
вот в этот самый сказочный из всех земель Непал.
Летают в поднебесье, наверное, лет сто.
Вон след инверсионный пушистый, яркий свежий,
а справа есть гора, и там у них гнездо...
Но ты, как все пришельцы, безбожник и невежда,
бутылочный, без веры и пустой.
Да вот же, посмотри, рисую я с утра,
улыбку, оперенье зелёного дракона.
Он, правда, слишком мал, воспитан мною дома,
приучен к мандаринам и соснам в веерах.
Я отвечал расслабленно... Игра.
Чего на свете только случиться "вдруг" не может...
Свой голос сделал ниже всего на четверть тона,
рукав свой отвернул и показал на коже
ручного своего свирепого дракона,
ножи и змейки, сердце и стрелу,
туманный профиль с именем Людмила...
Ведь я когда-то баловал иглу,
ну и она меня за боль мою любила...
Чего в ней только не было - кресты и купола
и чёрная в прыжке с хвостом лисицы кошка.
Притихшая Ван Ли тихонько провела
по прошлой жизни шёлковой ладошкой...
                04.06.2011

      Из сердцевины вулкана

Это - не сказка, даже не сон -
копья ломать у психиатора.
Знаю, таится где-то дракон
в норке глубокой или же в кратере.
Чистит стальные острые перья, ладит шипы.
Пробует тайно швы обороны,
перетирает в ступке грибы
клювом вороны.
Делает яды, пенит напитки,
тихо смеётся над павшими воями,
- В славе посмертной золотом вытканы
ваши девизы с ветками хвои
вроде венка.
- Думали храбрые, слишком тонка
жизни моей с ушком иголка?
- Брали на понт осью клинка,
чтобы на полку -
чучело вашего старого друга...
- Где вы, ау? Конные, пешие
ближнего круга...
- Жив я по прежнему в каждом из вас.
- Ваши пороки тайные вешаю
в профиль, анфас
прямо на стенку в адской пещере.
- Жив я. Из каждой маленькой щели
смотрит мой глаз.
- Что ваши сказки для пресного дня?
- Я в вашем сердце живее живых по неволе.
- Что не кричите? "Полцарства даю за коня,
жертвую сытой любовью для боли."
-Где сотоварищи ваши, щиты на драконьи ворота?
- Где ваша вера в святые для боя поляны?
- Вижу насквозь вас прыщавых от страха и рвоты
из сердцевины вулкана.
                16.04.2011

              Сказка цвета хрома

Нет худа без добра, тропа меня вела
по водам, зеркалам, папирусным бумагам.
Я ставил посох свой, но во главу угла,
когда давал салют чужим пиратским флагам.
Последний раз свой парус в рулон цветной катая,
я слушал сказки ветра из горного Китая.
Дорога! Изумрудно- зелёная змея.
Не знаешь до конца ни ширины, ни меры.
Следы огромных лап, а сбоку колея...
Да вот оно отверстие дупла или пещеры.
Горит фонарик красный? Там был кузнечный горн.
Старик-китаец варит кусок булатной стали.
Бока ему подставил малиновый дракон -
пластины в толстой шкуре погнулись и устали.
Кузнец мне улыбнулся, ему не привыкать,
дракону ставит на ухо он личную печать.
Танцует молоток на самых звонких нотах.
Я тихо попросил свой парус подлатать.
- Зачем тебе для зеркала папирусная лодка,
не лучше ли на спинах драконов полетать? -
спросил меня зубастый, прищурив хитро глаз.
Слегка я удивился оскалу цвета хрома...
Вы думаете я обманываю вас?
А я пишу письмо домой с крыла дракона.
                31.12.2012

               В эпоху перемены Лун

Аквариум не в счёт, и зеркало не сможет...
Шестое чувство в коже от качки не спасёт.
Здесь кто-то раза в два пытался всё умножить
и в строках шифровать. Так мог один Басё.
Звезда бралась за кисть и наносила коды
на золотой песок в периметры лагун.
...Вздохнул вдруг океан, заволновались воды
в эпоху хайку Эдо и перемены Лун.

Сам бог огня на небе зажёг сто тысяч свеч -
Гефест ковал Ахиллу не молнию, а меч.
Вставало солнце близко, пылая, словно горн,
но ливень нёс навстречу не запахи, а шторм.
Был в меру я горяч, невозмутимо трезв,
мне не хотелось падать в одну из жутких бездн...

Выхватывая парус-катану-свой клинок,
я разрезал ковры, как хлеб, ребром ладони.
Хватал полоску пены за острый уголок...
...А это рвали повод серебряные кони.
Аквариум не в счёт, в нём нет и половины.
Мазки ложатся ветра на сменные холсты.
В осколки - зеркала! Так пишутся картины...
Вот только горн Гефеста на западе остыл.

Мираж? Но нет, на небе опять сто тысяч свеч.
А это боги Синто куют из бронзы меч.
Бросают в жерло горна рисунки жёлтых крон,
а рядом раздувает огонь крылом дракон.
Мерцает красный глаз на лезвии обмана -
из ножен появляется свинцовый блеск тумана.
Не рифы под ногами, а сон цветной лагун
в эпоху хайку Эдо и перемены лун...
                07.01.2013

               Огонь

Смотреть в огонь свечи. Чего же более.
Там целый мир, там Солнце догорает.
Вон степь заполыхала Монголии,
вот пепел Трои или рая.
Медовый воск! Тебе в ладонях стыть
Пусть кожу обожжёт. Моя же!
Но охватило пламенем дороги и мосты,
и, даже клёны - в чёрной саже.
И маятник часов со звонами качал
не помпу для воды, а время.
Зачем же ты - горящая свеча
мир ставишь на колени?
Пытаюсь пламя завязать
в узлы по капле.
Но там - червоные глаза
и крики цапли.
Ты - не свеча
Зачем лежат здесь спички?
Ты - двери без ключа,
с пружинами привычки -
смотреть огню в глубины, не мигая,
до пота, бреда, дрожи,
а он тебя карает
и мир твой тоже...
Горит мой разум, не сдержать мне стона.
Я вижу в красном руки палача...
Ты не свеча. Ты пасть дракона
и лезвие меча.
                29.10.2012

          Соломенный веер

Солнце над облаком, словно на вышке.
Тихо сидит.
Море похоже на ковшик под крышкой,
бродит, кипит.
Где-то читают мальчики суры,
тихо листая Коран.
Кто-то рисует с натуры,
если не пьян.
Кисточку жмёт в кулаке.
Знает, что магия.
Плещется в чашке саке -
горе бумаге.
Где-то высо'ко летается грифу,
знает законы.
Где-то кораллы стараются рифу
выпрямить склоны
острова мифов,
где обитают драконы...
...Режет стамеска косточку бивня
ножнам клинка.
В бронзовых чашах музыка ливня,
дрожью тонка.
Нет, тут не остров. Быстрые реки,
если в мотивах канона.
Кисть открывает красные веки
у золотого дракона.
Зонтик и чашка, коль на' сердце пусто -
время качать
в вазах этрусских.
Может быть, чай?
Может - соломенный веер на стенке,
будто, лет триста назад?
...Правится камушком меч на коленке
там, где драконы на острове спят.
                21.08.2012

           Когда забыв о пище

Он так привык к огню ночами,
летать устав.
Он пробовал его очами
во время первого поста,
когда забыв о пище,
метёлку тростника
макал на пепелище
в туманы молока
и красной краской от огня
писал бегущего коня,
свой прищур лиц
роскосых, узкоглазых,
на ветках - птиц,
слетающих на вазы
полупрозрачного фарфора
из разности сторон.
Он так привык летать над морем
пернатый маленький дракон
Вьетнама или Бирмы,
устав
писать зарёю все прелести утра...
Он и придумал каллиграфию
на ширмах,
чашках, веерах.
                21.07.2012

               Не спугните

Ветер режет облака на полоски,
словно бритва, лезвие, острый длинный меч.
Свет пробился до земли каплей воска,
а потом энергией миллиона свеч.
Сцена ещё белая и пустая.
Смотрят с завистью во двор чёрные коты...
...Это змей стоглавый прибыл из Китая
по пути (невидимой подо льдом) воды.
Тише, не спугните. Осторожней цапли.
Вон сугроб. Крадётся...След хвоста - проталины...
Скоро в небе голубом поплывут кораблики.
Сделаны в Венеции, на краю Италии.
Но суфлёр из вечной пьесы
в седине и краснощёкий
спрятал змея в чаще леса
за горою недалёкой.
В горсть собрал все облака. Небо серой краской мажет.
Он привык к полутонам, к сумраку мистерий.
Вечер полон чёрной сажи
сна и недоверий...
Только змей, спина его - изумрудный лак,
и на животе - сумка в складках кожи.
Прибыл к нам не просто так,
а лукавый, краснорожий,
загорелый из Китая так похожий на японца...
У него в почтовый сумке (вот он краешек горит)
ждёт (горячей каплей) Солнце
часа утренней зари.
                27.02.2013

              Перила

Перила старого моста,
в воде - кувшинки.
История проста...
Она - две половинки:
причал, где рвутся связи
непрочные для пеших,
вторая - тропы Азии
для прочих сумасшедших.
Сезон дождей, но дальше в горы - суше.
Здесь есть гостиницы под соснами и грушами.
На окнах от москитов - верёвочки, полоски,
и комнаты - каморки с душем,
пусть даже стены - с сучками доски.
Тепло, цветами пахнет, и сыро
Сезон дождей, когда всё крепче чай.
Кровать от мира отделяет ширма,
где голубой дракон скучает...
Перила старого моста
над живописной лужей.
Тропинка заросла,
а выше - уже...
Две женщины с причёсками под кукол,
какой-то бог из бронзы многорукий
у пагоды, где крыша - красный купол,
кувшинки под дождём, стволы бамбука...
Но чьё лицо под кожаным забралом?
Чей конь застыл в отчаянном броске?
Чьё солнце над горами догорало,
висящее на волоске?
Изогнутая линия у чёрных ножен,
на лаке - лепестки цветущей груши...
Тот всадник на меня до странности похожий,
и с разумом он тоже, наверное, не дружит.
История проста по смыслу и по сути -
незрячая для пеших, с кем связь оборвала...
Я думал, что зрачки драконовы из ртути,
но ширма - это зеркало из синего стекла...
                20.10.2013

Завидую

Давай, налей
не водки, а высот
в мои глазные блюдца
бумажный змей мой.
Внизу пусть остаются,
кто жаден до щедрот.
Душа твоя висит на волоске.
Завидую. Тебя так манят воды?
Я наблюдаю, стоя на песке
твои к высоким сферам переходы -
помедлив, вниз, потом спиралью вправо,
налево, разворот, и - вдаль.
Тебя закручивает слава
потоков восходящих в спираль...
        Но ветер стал в порывах бережлив,
нить путеводная провисла...
Но вот опять задул... Обрыв.
Ты весь охвачен мыслью -
"Скорее прочь, не это ли свобода?
Кто сказки мне рассказывал про птиц?
Не зря же рвутся нитки кукловода?
Вон, солнце подо мной рыжебородо,
высоты - мой каприз".
       Я вслед смотрел, терял его из вида,
и, что вернётся, ждал.
Я задыхался от обиды
и угрожал:
- Не ты ли, сын мой - змей?
Не я ли принял роды?
Сожжёт тебя вон то - в огне рыжебородо,
в кусочек льда остудят холодной ночью звёзды...
       Но змей любил свободу,
и было слишком поздно.
       14.06.2014

     Вращая виражи

Был ветер для шаров
цветных, огромных, разных
и формою коров, и сигарообразных
с рекламой "Газпромнефть" и с рожей клоуна.
летели роем вверх, в одну и ту же сторону.
Кто выше, а кто ниже, свободные, как птицы,
большие корабли без парусов и рей...
На тонкой нитке рядом был - отпущен - биться
в потоках восходящих весёлый змей.
Завидовал шарам, показывал им зубы,
а нить не отпускала держала удила,
но жизнь в сердцах шаров пошла на убыль
и с неба согнала.
   - Ага! Они не могут без парусов и рей, -
у шара жизнь короткая, да разве это птицы?
- кричал неугомонный хвостатый змей,
плюя огнём заката на поднятые лица.
   - А я, я - что? Куда? А ну, пусти!
Он чувствовал, что нить мотали на катушку.
Что вся его душа бумаги и простынь
не стоит и гроша, что он - в ловушке.
- Постойте, не хочу к земле назад.
Ведь я - зубастый змей,
и ветер мне, как брат.
И зубы! Да, сумею несчастье изменить, -
оскаленной он пастью вцепился в нить...
О, чудо, порвалась, пошла петлями виться...
А змей взлетал свободным в потоках, словно птица...
Все лица и шары внизу закрыло
пером из облаков, туманом миража.
Но ветер... Он ударил хвостатого в затылок
холодным лезвием ножа...
Шары смеялись, морща нейлоновые лица.
- Бумажным с нами сроду вовеки не сродниться...
 - Я не хочу за нить привязанным быть к щепке,
и отлежался бы в развилочке на ветке,
чинил бы парус свой, острил бы спички рей,
в гнезде бы вместе с птицами и пел, и жил, -
шептал в дожде заката пернатый змей,
вращая виражи.
Он падал по кругам, как будто в ад...
А ветер рвал и выл, 
- Тебе - не брат.
                28.12.2016

             Книга 15. Одиночеств

Одиночество - гора из восходящих линий.
А, впрочем, как у многих - из разницы причин.
Одни переступают петлю не длинную,
другие чин
постылой службы, а третьи клинья
поражений.
И вот он склон, кому -то вниз -
спиваться.
Кому-то вверх - тащить тяжёлый груз Сизифов.
Срываться, падать в кризис,
улыбаться
и грифов
гонять с незаживающих причин.
И вот уже ключи
заточены для вскрытия
опасных тайн познания полётов
во сне и наяву.
В укрытие
с высотных зшелонов! Там квоты
всем, кто выжил на плаву
на тонком льду реалий в суете,
в глубоких омутах и плавности течений.
Немногие умеют ходить здесь по воде
и поперёк сечений.
Но это, как кому. Здесь много разных "Но".
Вершина...Нет, не стол для тихих чаепитий
под золотым руном.
Скорее - крест, распятие, куда ложишься сам,
снимая, кто рубаху последнюю, кто китель.
А может это храм,
разрезанный на доски?
Душе тяжёлый камень невыносимых нош?...
Но всё это не так.
Скучнее быть обыденным и плоским,
как новенький пятак
или забытый грош.
...С себя чего возьмёшь
там на вершине? Цели?
Но, это - не беда, ведь горе - от ума.
Останешься непонятым, но цельным,
как ученик Фома
в привычке щупать пальцем веру,
когда в ней - сбой.
Ведь одиночество - есть чувство меры
в искусстве быть собой.
                24.11.2011

               На ветру

Я привык открывать всем стучавшим,
кто устал от потерь.
Ночь ли, день ли... Бахнут в дверь,
как из пращи...
Я бежал босиком, ещё спящим
на цыпках.
Заходили прямые и гибкие,
кто голодный, а кто - не очень,
Я дарил всем замёрзшим улыбки...
между хлебом и прочим.
Но, наверно, устал
и воды не подал
одному, а затем и другому...
И тропа зарастала,
и стеною вставала
на пути к окнам, дому.
А сейчас вот - стою у окна на краю,
где глаза - к створке врат...
Говорю: "Да, бегу, я сейчас отворю".
...Ну, а там всё стучат
створки врат на ветру.
                22.07.2008

           Сто лет одиночества

Сто лет одиночество
    из долины дождей
выбиралось к Луне на тех рудниках,
    где золото мыли для мудрых вождей,
где кровь запекалась в мозолистых швах.
    Но камень терпением медленно точится,
пытается высечь полуденный свет,
    где разуму до смерти хочется
найти на вопросы ответ...
    За что это вечное жжение,
где в сталь прикипела ладонь?
    За что эти цепи стозвенные
и этот дамоклов огонь?
  ...Из кубиков форм в м онеты и слитки
пусть льётся потоком горячим обильным.
    Но время, но время - в спиралях улитка
глаза закрывает из золота пылью.
    Сто лет одиночества рядом со Стиксом...
...На том берегу перевозчик ослов,
бормочет сквозь щели в алмазные фиксы:
   - Зачем здесь без солнца вам мир и любовь?
Вам воду дают на горло полпинты
    не в час и не в день, а в целом, на год.
Зачем вам искать на свет лабиринты
    и свету заглядывать с завистью в рот?
...Но кто-то увидел под камнем росток
    и сделал свободы свой первый глоток,
и вдруг застонал, - Ну, как же мне хочется
    на волю из сотни веков одиночества.
Он сделал из крепи, из дюжины досок
    клубок для себя и к выходу посох
и плюнул вождям на фиксы из слитков,
    и время свернул, словно кальций улитки,
и громко воскликнул, мне тыщи не надо
    тех лет, где в мозолях кровавое жжение
...Он в ливне увидел цветение сада
    и новое Я своего отражения.
                04.10.2010

              Хризолит

Тихий шорох в траве. Там не кот ли сопит?
Не поймал ли он мышь, вновь играя...
Нет. В кустах - слабый свет. Хризолит?
Чей-то глаз, укоряя...?
Или там далеко на реке кто-то в лодку
бросил цепь.
Или степь...
...листья курит и пепел ссыпает в щепотку
без затей.
Может это идёт, изменяя походку
по воде
тот, ладони которого в шрамах...
Или, просто, стекло тихо треснуло в рамах...
Присмотрюсь... Это ночь
крылья сушит, качая находку...
Бестолочь!
Там кулак - к подбородку.
Вроде шёл и устал.
Тень к утру - всё короче...
Я узнал - он летал,
а теперь у окна моего
- Демон ночи.
                25.09.2012

              Для носки

Смотрю на бежевую пенку.
Так закипает молоко
А убежит? И пусть.
Сижу, в себя вобрав коленки.
Вот точно также высоко
воздушным кружевом по стенке
на круге под полоску
подходит к сердцу грусть
для носки.
Желаний нет - зажечь светильник лампы.
Я не хочу при взгляде на эстампы
смотреть себе в глаза,
облокотясь на стол зеркал.
Поёт негромко газ, но тонко, как оса,
...А можно ли гадать не на кофейной гуще,
а скажем, вдоль по венке
у запястья?
Или в молочной пенке,
или по свастике
из ткани паутины в углу над образами,
когда их всех расплющит
без видимых причин
кругами под глазами.
...Мне лучше взять лучин
из дОски.
Нарезать по одной, чтоб ночь не спать легко,
пока подходит каплей воска,
сожжённое у сердца, молоко.
                31.05.2010

            Если умеешь

Если умеешь читать между строк
не вдруг?
Если берёшь тяжкий оброк
на круг.
Если обеты себе ты назначил,
если ты жизнь видишь иначе.
Если твою отвергают ладонь,
если бросаешь песни в огонь.
Если спине больно в ножах,
если запутался ты в миражах,
если не хочешь вязнуть во лжи...
Кто же я, Господи? Мне подскажи!
Если друзья сердцем не те,
если вращаются во суете,
где признают правилом лесть.
Если единственной кажется весть
эха шагов, где-то вдали.
Если глазами, как хрустали
смотришь в иконы снизу с колен,
а за спиной высох звонок...
Скажет судьба шёпотом стен,
- Ты одинок!
                18.04.2010

           В падении

Быть хорошо слепым, гнездо иметь на ветке.
Зерно пытаться брать голодным здесь с руки.
Прекрасно можно спать на паутинной сетке,
расправив кулаки.
И, вроде, солнце... Ешь хоть до отвала -
на хлеб, как масло, мажется.
И ползать к свету мира, садиться в центре зала...
И думать - всё уляжется...
...Я - тоже близорук, но не ношу очки.
Я лью из воска крылья (Самоучка).
Но мучает предчувствие, что есть таким сачки
на деревянной ручке.
С кого бы взять пример? Трудягой стать пчелой,
а лучше мотыльком, порхающим в высотах?
Но кто-то норовит таких - к стене иглой,
печатью запечатать в пустых холодных сотах.
Которым - лучше ползать - попробуй только тронь -
есть зубы для ловцов и длинные колючки...
Эй, бабочки! Для вас давно горит огонь
и сетка сплетена из ленточек липучек.
Пусть из картона крылья. Попытка - не в упрёк.
Ведь тянет в высоту. Рассвета там полоска.
Но, словно, пропускают сквозь тело сильный ток...
Быстрее оплываю на землю каплей воска.
...Но всё же я летал и видел семь  чудес,
их пробовал на вкус, на запах и на вес,
предчувствовал над теменем Господнюю ладонь...
Но странным был закат и жертвенный огонь...
Их принимал своей сожжённой, чёрной кожей
и знал наверняка, что жизнь - всего мгновение...
О, Боже! Я жалел всех тех, кто так не может
и тех, кто избежал падения.
                11.12.2012

                Калёное

Не желать и отказаться от успеха.
Был бы хлеб и чай.
Холст готовя, слушать эхо
звонкого дождя и смеха
невзначай.
Что-то сочинить, взяв тему с потолка?
...Если небо будет чище, прыгнут в окна зайцы.
К хлебу есть ещё капуста - полвилка'.
Значит буду сытый,  и спирали - танцы
чай начнёт в стакане, багровея.
Знай себе, пиши.
Скоро выйдет в поле, вея
ветер. Заспешит.
Горстью снег швырнёт на прелые
листья клёна.
Будут даже думы белые
или же калёные.
Потому, что в дом вошла пустота печали
пленной птицы,
лодки, вбитой у причала
в лёд.
Боже мой, как долго длится
выстрел влёт.
Перебинтовать бы...Ножниц бинт отрезать нету.
Впрочем, рана - это веха,
грань обратная медали -
в ткань картин добавить цвету
чистой стали
или эха.
Поселилось рядом - памятью о женщине.
Где она, не знаю. Может, вы вида'ли?
Только запах кожи - в каждой малой трещине,
и платок остался. Что-то вроде шали.
А ещё - тепло руки на темени,
вон и тапочки стоят тихо так в углу.
Раньше не хватало. Теперь - довольно времени
втыкать под сердце мне иглу -
воспоминание о чае, но вдвоём.
Помыты чашки. Ждут.
Но залом ожидания стал дом,
не сохранив уют.
Здесь громко бьют часы. Возможно негодуют.
Им не хватает губ. На пальчики не дуют,
когда ключом давали жизни ход,
и были ногти в лаке, и пахли розой белой,
держа тетрадь для нот...
Как пахло летом тело!
         Я этим был не сыт, мне мало было смеха,
         когда ждал поворота в дверном замке ключа...
         Теперь со мною холст (он белый) и свеча...
         Ах, да. Ещё есть эхо.
                17.10.2012

              Кочерга

Век ко'роток тепла, прозрачных, хрупких связей
и нитей дружбы человечьей...
Так свет ломается в алмазе,
по линиям резьбы в хрустальной вазе.
Земная так кора сдвигается по фазе
и выжигает травы горячий ветер Азии -
ничто не вечно.
Болит внутри. Толчёное стекло
катается на донышке и ранит.
Быть может, мне не повезло
с душевной гранью,
отвечающей за свет.
Ну, нет и нет.
И, даже, без суда.
Пускай вода
глазное моет блюдце.
Оно и так чисто,
глаза мои смеются
глубокие, как небо в холода.
Не нужно мне ничьих для утешений рук...
Наверно, я - наивен, подобно пеплу в печке.
Ни чёрту кочерга, ни богу в угол - свечка...
Ведь сбылись сны, идут наружу. Так пилят сук,
так вынимают из плеча занозу
тупым ножом без водки и наркоза
ногтями за края.
Заводят так пружину до предела,
где ржавчина сожрала железа...
Скрипит так кубик мела
и тормоза
реалий, жуя
мои витки и оси,
плюют на то, что я ещё живой.
Суют бутылку физраствора с соской,
чтобы, как прежде с головой
дружить.
Подальше вы - с сердцами из коросты,
с шипами или без...
Всё норовите - в плоть,
а мне бы жить.
Я сам бы в уголь влез
или в щепо'ть,
да лёг бы на сердечные снега
теплом, руном овечьим...
...Ни чёрту - кочерга,
ни богу - свечка.
                28.10 2013

                Нить

Так, чего я ищу,
если жизнь - это сон?
Вот с него и взыщу
смысл евангельских истин...
Кожей чувствую боль. Там гвоздей - миллион.
Нет, наверное, в лампе я - нить. Накалён.
Или острые швы на рубашке и клён...
У плеча - стреловидные листья.
Кто-то рвётся к душе.
Зубы рвут стихотворную в книге бумагу.
Я, наверное, умер уже...
Мне медаль прибивают на лоб "За отвагу"?
Нет, песок я, стекающий вниз по стеклу
или даже - цветочные в клумбе часы.
Не могу быть преградой площадному злу,
потому что разьят и ложусь на весы.
Чашка - слева. Цепляюсь за медны края.
Я не первый.
Земля там внизу не моя.
Там и тени, как пятна на солнце восстали.
Разве гвозди в дозоре ходить не устали?
...Там живут человеки из стали.
Впрочем, всё это сон, даже истины - бред
сна во сне от Иисуса.
И вокруг ничего настоящего нет.
Это всё - от вина дело вкуса.
Так, чему же мне верить, отворить ли глаза?
Открываю. Вокруг - мир пустыни.
Шум в ушах... Симуляция или оса?
Я повис в паутине.
Руку к сердцу тяну: А на месте ли бронь
из заноз и пластинчатой бронзы?
Обожгло, и пошла волдырями ладонь.
Я дотронулся до виртуального солнца?
А хотел попросить: " Эй, Иисус! Мне налей".
Твой отец сотворил кровь багряную в лозах.
Но мне кто-то сказал: "Если жаждешь, то пей.
Вон текут по щекам твоим слёзы".
В чашу? Нет её здесь. Просто так, за края.
Причесать мне стихи вместо грабель.
У стальных даже сны - это сталь, ну, а я
состою из рубиновых капель.
Кровь? Возможно. С крючка или с яркой блесны...
И, во что же в итоге со вкусом
поверить?
Если жизнь мимолётна, а мир эфемерен,
если режут полоски из истин Иисуса,
то, тогда, только в сны.
                02.11.2013

                Не взыщи

- Не ищи, мой друг, не ищи
ни богатства, ни славы.
Отберут, -
говорил я себе. - Не взыши.
Ведь, на ножик поставят,
а стихи твои тихо сожгут.
Для тепла в очаге
или так, посмотреть, что забрать
из зерна скрытых смыслов
и держать в сапоге...
Ведь, желающих - целая рать.
их бы выслать
и послать на три буквы подальше за край
оптом, быстро.
Ну, а я вот, сейчас, починю здесь сарай
для соседки. Был выстроен
так давно, что запомнил он синюю птицу
женской вечной мечты.
Вон слеза у соседки на чёрной реснице
из солёной воды,
уносящей печали
из души по реке
по спирали,
по буграм на руке,
по изломанным линиям
на пески.
Я читал вчера Плиния
от тоски.
Пишет мне через лета: - Не взыщи.
Помнят то, что убито, и плащи
красно-грязные Спарты,
взявших меч.
Посмотри вниз, на карты,
в пламя свеч...
Ну, а я вижу птицу.
человечьей мечты
и дорожку щеке от ресницы
с солью горькой воды,
уносящей печали
из души по реке
по спирали,
по буграм на руке.
                04.11.2013

                Невесело 

Невесело. За много лет
впервые тянет в храмы -
под своды в тень, где тихий свет,
и нет рекламы.
Пусть мир - палитра ярких красок
в кругу довольных лиц.
Он стал навязчиво опасен,
и в нём, почти, не слышно птиц.
Летают реже, выше, дальше,
минуя города.
Я бы уехал к югу в Нальчик,
но ведь и там - беда...
Наверно, вьёт гнездо в душе на струнах осень,
и лучше водки для печали средства нет.
Я сны зову всё чаще в гости
на вкус и цвет.
Но забытьё - такая штука,
намёков в нём не разберёшь.
На стенах был стрелком из лука
и целил в медный грош...
Я доставал со дна души
на белый снег страниц
то жемчуг слов, то миражи
приманкою для птиц.
Бросал зерно с горсти. Им легче на лету,
выстраиваясь в клин, поймать мой бред на круге,
и, презирая суету,
сложить упругие
в цветном пере сверкающие крылья,
чтоб рассказать мне, где летали,
среди каких обильных
садов, где сладко зреют сливы
(важны детали),
где пчёлы сыты и ленивы,
устали...
...Был кем-то к спичке поднесён
в наброске карандашном
на белом льне...
Но это снился страшный сон,
где падал птицей я бумажной,
горящей в адовом огне.
                03.11.2013

                Вождь

Снимает кожу острый дождь,
хоть в муках о'б пол бейся.
Он - кровожадный старый вождь
слепых индейцев.
Он ищет цели, но глазами лука
бамбуково-трёхгранного.
Вот так, когда-то съели Кука
на блюдце Океании.
Без кожи жить, конечно, можно,
но душу мне не трожь...
А дождь крадётся осторожно
и вынимает нож.
Хоть падай здесь с молитвой на колени
Есть капище для жертв - сиреневый асфальт.
Я вижу, встали в круг ловушки, клетки, тени,
а где-то еле слышно в тоске заплакал альт...
Кто ноты взял печальные, да лепестками в губы?
Кто плакальщиц купил, поставил рядом, возле.
Я слушаю свой реквием на водосточных трубах.
Мне кажется, что я - не человек, а ослик
упрямый или, вот... Король по кличке Лир,
забитый сапогами убийц мятежный герцог...
Но дождь слепой - искусный ювелир -
мне вырезает сердце.
                22.09.2013
            
Книга 16. О тайнах Вселенной и теории 
                невероятностей

           Кукольник сердец

Вечность! Кто ты,
полная печали?
Может, ты - пусто'ты,
где всегда молчали
боги до поры, до времени.
Может быть - сама ты Бог
племени -
главных всеобъемлющих,
не имеющий, ни ног,
и ни глаз?
Где-то тихо дремлющий
среди нас.
Или же ты - око?
Или вспышка разума?
Свёрнут в свой спиральный кокон -
кукольник сердец, волокон.
Или россыпь дальних солнц, но давно погасших,
или ниоткуда чёрный ангел павший?
Вряд ли мираж скоротечных иллюзий?
Призрак у лампы с косою-верёвочкой.
Может - та самая женщина-Муза
в платье сливовом. В профиль - Дюймовочка.
...Нежность сиреневой бархатной ночи,
сон мой бумажный, разорванный в клочья?
Кто ты?
Где твой дом и ложе?
или ты - для музык ноты?
Предостережение
иглами под кожу.
...Долгое движение
от простого к сложному.
Море скорбных одиночеств - не испить до дна.
Знаю, поделиться - ждёшь живую душу.
Ведь, не зря суёшь мне чашу для вина.
Не обрушу твоей
                тишины, не нарушу
обещаний - не вскрывать все твои секреты.
Пусть глаза твои черны...Что мне шепчешь в уши?
    - Ты - источник Света?
                26.10.2012

                Из кружек

Штампую не строки, не грусть, не печали.
В душе моей нет ни на грамм пасторали.
Ведь жизнь - это схватка, а если забыли,
ждёт лаг мой не рыб, а пройденных милей.
Я пью из литых меднотянутых кружек,
пусть ромом кубинским наполнятся вены...
...Проходы заветные стали вдруг уже
в места, где писались картины Гогена,
где женщины носят полоски из тканей,
а зелень травы - синева изумрудная.
Я - скромный владелец пяти океанов.
Ходить мне по водам, ей Богу, не трудно
и даже по бритвам просоленных рей.
...Так с верой ходил когда-то Андрей,
а раньше библейский (под парусом) Ной...
Зачем? Я скажу вам. За первой звездой.
Цена? Сухопутным здесь не о чем думать...
...Вот запахом пряностей тянет из трюма.
Вот блюда из яшмы, вот жемчуг на нитках
и белого золота чистые слитки.
Коралловые с перламутром мониста
под трубами Грига, под музыку Листа...
...Повис,
взяты рифы в тумане на шкотах.
Рубаха моя изъедена потом,
давно задубела и выглядит глыбой,
а, впрочем, пойдёт для вылова рыбы
плывущей мне в руки Малаккским проливом
под солнем, похожем на красную сливу.
...Там женщины все - обнажённые махи
с глазами испуганных маленьких ланей...
...Открыли мне тайну - рождён я в рубахе,
а вы все - из недр Океании.
                06.06.2012

               Одной из птиц

Так будет, наверно, когда-нибудь,
в пылу рассказа, смеха, спора,
я, словно, ртуть
перетеку в расплав раствора,
а, может быть, в осколок хрусталя
или в клочок мелованной бумаги...
Скажу в хмельной отваге, -
Прощай земля.
И дервишем в плаще, пробив вращеньем двери
и призрачность надуманных границ,
исчезну яркой спышкой веры
или одной из птиц...
...Держу свой сон в ладони сферой капли,
пускай немного высохнут следы...
Вон рассыпается под радугой крыло подранка - цапли
слезами дождевой воды.
                19.08.2012

               За слоем слой

Я тот, кто сыт одними облаками,
хотя от хлеба не откажусь,
когда не бросят возле, дадут руками.
И пусть.
Но сталь люблю. Не копья и мечи,
а клинья и стамески,
люблю до бритв точить
для резки.
И камни пробую на ощупь, теплы ли,
в них вижу реки вен.
Их на себе тащу по пыли
для перемен...
Когда весь город спит в полуденной фиесте,
и двигаться под солнцем лень,
я выбираю оси напряжений
в сухом и светлом месте,
где тень.
...Одним движением,
одним ударом в точку,
отмерив вектор сил,
снимаю твёрдую густую оболочку,
где мрамор попросил.
И вот, как на холсте - цветенье белых лилий -
прожилки кровотоков, каналы и ручьи.
Резцом я прохожу чуть больше тройской мили,
где земли ничьи.
Всё то, что кажется мне лишним
с плеча долой.
Вот здесь в ушах - не серьги, вишни...
...За слоем слой
снимаю новый пласт.
Есть  мера.
А там, что бог подаст...
...И вот она - моя  Венера!
Вот грудь, белей папируса и снега.
Вот бёдра твёрдые, как логика Афин,
вот ягодицы - Альфа и Омега,
прекрасная из, виденных мной, спин.
Но город просыпается, садится на коней.
Мой мрамор вновь не вынесет вандалов, гуннов, бега...
Как жаль мне двух холмов, белей холста, и снега,
и новых пленных резчиков камней.
                21.07.2011

                Египет

Быть может, кто-то скажет, - Какие виды!
А, кто-то промолчит.
Да, вот они - в пустыне пирамиды,
где Некто спит -
лицо, глаза, платок -
тюрбан безоблачного неба.
Течёт сквозь трещины песок -
мука для хлеба
не льву, не человеку, не зверю.
К нему тропа вела.
Ведь он летал, я верю.
Но два крыла
прошли сквозь время - сито,
цвет карих глаз исчез,
как-будто выпит весь Египет,
а был когда-то лес,
а были тени, финики к вину.
Ходила лодка вверх по Нилу, а в ней -
то Клеопатра в белом платье,
                то Птолемей.
Но время так жестоко
к папирусу и льну,
выходит между, в профиль боком
или ко дну.
Привычный мир на плиты
нарезан и  разбит.
Остались только виды
вот этих пирамид,
кулисою ему, который держит двери
открытыми пустынь.
Египет, он летал,
я верю,
сегодня тихо спит...
                05.09.2012

            Бывают дни

Грузило, леска, сеть для рыбы,
весло - течению времён.
Бывают дни, где либо, либо,
без указания имён...
...И вроде не таскаешь каштаны из огня,
ладони на местах, но кошельком не сшиты.
Эх, к жатве бы - словес, пернатого коня,
а то стихи - избиты.
А можно тему из легенд себе придумать -
цепляю на крючок витого червяка,
осталось не в лицо, а в душу парню плюнуть
и вот она река
по царски дарит рыбу.
Шепчу ей, - Отпущу, дай манны мне на день.
Ведь знаешь ты сама, что, где-то - либо, либо...
Но бросил золотую в ведро, под лавку, в тень.
Я голоден, к чему мне сказки, мифы?
Подвешу вялить к пиву, зажарю наконец...
Но, вдруг, увидел на воде колонны, стеллы, глифы...
...А там тонул алмазный мой дворец.
                20.07.2011

               Мгновение

Закончен роман с этим странным рассветом.
Он порван в куски и забыт.
Коротким, мгновенным, неласковым летом
был кран перекрыт
за этим окном,
где тюбик раздавлен шафрановой краски...
...По кронам деревьев гулял красный гном,
забывший о ласке
ладоней тепла.
Юла
ветра с Севера взвыла со стоном,
смычки заглушила упрямых цикад...
Ну, нету такого на свете закона
стрекоз ставить в ряд
под дуло винтовки...
...Как быстро и ловко
меняет свой норов упрямое время.
Из белого хрома лежит заготовка -
отливка зимы.
И дождь инквизиторской пыткой закапал мне в темя,
накрыв чёрным платом в траве валуны.
И некуда сесть. Или птицей на жерди?
Вот сон летаргии ложится на ос.
Зачем здесь полёты и музыка Верди,
когда, кто-то взялся за трос?
Наверное, Бог. Кому тут хвататься ещё,
чтоб нас переправить из лета паромом...
Но ходит и машет багряным плащом
по кронам деревьев тень гнома.
Туманом грунтует прозрачный свой холст
к другим откровениям...
Но Бог крепче взялся за ось...
А гном - это просто
мгновенье.
                01.10.2012

             Гость

Недолгожданный гость и, в том числе, незваный.
Без стука входит в дом, садится у окна.
Пока есть время, поговорим на равных,
разбавив горечь встречи стаканчиком вина.
Переберём по памяти безумства и забавы,
друзей и, даже, женщин, которым был не мил.
Потрогаем на лбу отметки странной славы,
похожие на след  недобрых острых вил.
Но знаю я, теперь - не пить с лица воды.
Напрасно мне витрины о многом промолчали.
Ты даришь мне морщины. Ну что ж, приму. А ты?
...Вдруг гость мне улыбнулся разломами печали.
Реальность за плечами намного стала уже,
а в ниточке беседы сверкнуло серебро...
Я вижу в зеркалах не мальчика, а мужа
и прошлое, которое, как мир уже старо.
Откуда вдруг в речах неслыханная смелость?
Откуда зёрна истины? Их нет в хмельном вине...
...Но это был не гость подарком острым мне...
А, просто, гостья - зрелость...
                28.06.2010

                На слуху

Так давно у меня на слуху...
У затылка на волосы дышит.
Отступает, как водится, по'суху,
перепрыгнул на близкую крышу.
Выше, выше стучит его посох,
мне лицо бы увидеть. Постой.
Где-то выбили дробь барабанную доски,
словно шёл там слепой.
Вот накинул платок
на ближайший фонарь -
что-то вроде тумана.
Заскрипел под верёвкою блок,
видно, нужен словарь
или хмель из стакана...
...То-ли дервиш танцует, то-ли бубен шамана.
Половецкие пляски рассветов не ждут.
Может, ветер листает страницы корана,
или книги истории жгут.
Что и думать, не знаю
Кем за дверью был гость?
Ходит близко, по краю...
...Не сбылось, не сбылось.
И зайти не успел,
то ли на ноги хром...
...Ослепительно бел
заворчал где-то гром.
Тише, тише шаги. Далеко или около?
Так по кругу ходить - непосильное бремя...
Вот опять возвращается, смотрится в стёкла.
Нет, не дождь предрассветный,
а время.
                01.09.2011

             Что такое время?

Что такое время (тики-так, тики-так)?
Состояние материи?
Или лак,
вдруг теряющий песок со своих картин?
Или рамки, линии, границы?
Или клетка, где у птицы
tсть и песни? и мистерии -
маленькие сцены к инею седин
старого весёлого спектакля
под названьем Жизнь
без Евангелий.
Господи! Не так ли?
    Или ангелы
вяжут кружево и нить
для забавы кукловодов,
чтоб в воронку пропустить
нашу землю, словно воду.
Что такое слово жить?...
...Каждый день - котлета, чай.
Белкой в колесе, дверца где закрыта,
где тебя не замечают
у разбитого корыта.
    И, надежды задавив узелком из лет,
(Загнанных на тропах кто-нибудь стреляет?)
    ты на ощупь ищешь яркий белый свет...
...Там ведь редкие летают
от зари и до зари,
зная к эшелонам верхним переходы.
А по мне - все правила игры
стоят первой степени свободы.
Кто там отрекался трижды? А, Симон?
Отрекусь и я рамками не стиснут -
наступлений золотых времён.
Пусть на шее гирями не виснут.
К чёрту все часы! Кто там? Подбери
или сам снесу в скупочную лавку...
...Ведь живёт вне времени Сент-Экзюпери
или вне границ - мой любимый Кафка.
                10.10.2010

             Хлеб для Рима

- Эй! Раб! Вольноотпущенник. Эй, ротозей!
- Да, господин. Чего ты ишещь?
Духовной пищи?
Ну что ты, здесь же Колизей.
- Где Колизей? Да вот же - вдоль потока
у храмов и колонн...
...Легко коснулся локоть
биеньем кровотока
размытой зноем фрески...
Там - юноша, красив, с берилловою плотью.
Наверно, Апполон...
А рядом на гротеске
сатир мизинцем тычет в грудь.
- Не трогай на стене малиновый сосок.
Неси свои подушки.
Эй, раб, забудь
нагой живот пастушки
и мраморный висок.
На бархат плеч не возлагай ладонь.
Я брезгую глазами после сала.
Моё отдохновение не тронь.
Оно и так сгорало
с прекрасными фонтанами Помпей...
- Да, что ты господин... Ты пей.
Вино сегодня даром поголовью.
Вот - хлеб для Рима с мисками язей...
...Но остро пахло кровью,
где нависал над миром Колизей.
                23.07.2010

             Был ясный жаркий день

Ничто не предвещало,
но пахло розами в тени дубрав.
Пчела теряла своё жало,
в цветах устав.
А море, ну конечно, море ласкало слух
и билось в риф.
Входили галеры в залив.
Из трюмов доносилось, - Ух!
Давайте парни, последний взмах,
срывая локти и коленки,
в себя вобрав
солёный пот обратно...
...Портовый раб прилип у стенки,
растёкся плотью битой в швах
и троекратно
плюнул за плечо.
Там кошка перешла дорогу
патрицианских колесниц.
А старый кормчий скинул тогу
ведь у кормила горячо.
Он проводил глазами птиц.
Ведь ничего не предвещало.
Был ясный жаркий день,
дождя не обещало...
Но камень плавился предчувствием огня
между колонн.
В садах лежала тень
от красного коня..
А был ли он?
Но фрески сохли и трещали,
слепили глаз.
Блестел топаз
на пальце у жреца,
Фонтаны били в веер, не жалея...
...А это был последний день Помпеи
за четверть ча'са до конца.
                23.07.2010

             По новой

Нечасто (иногда) идут за мной в затылок.
Цепочка показалась сегодня мне длинней.
Давайте, заходите - хватило бы вам вилок.
Наверно, принесёте за пазухой камней
в обмен на хлеб и скатерть белым льном
на чашечках весов забытых откровений.
Я знаю, что вас не было давно -
мои герои странных возвращений.
Не жалуюсь на память, я наю много лиц.
Иисус! Прости мерзавца, забыл перекреститься.
Иуда и Пилат, похожи вы на птиц.
А вот - апостол Пётр. Он хитрая лисица.
Да сколько вас? Пожалуй пара сотен.
А двери мало, вход - через окно...
Отрежу по куску моей солёной плоти,
вот кровь моя, как красное вино.
Ну, что ж, поговорим, готов послушать Йова,
давайте же - не в раз, а все по одному.
Хвала и первый тост, как правило тому,
придумал кто серебряное слово,
табличку и бумагу для острого пера...
...И вот уже беседа, ручьём по нитке точится,
готов я в эту ночь до самого утра
забыть о грешном одиночестве.
Но разума не хватит в разломе песнопений.
Чернила кто придумал? Наверное, он - гений.
И нечего Гомера бездушно укорять.
Наврать - не так легко с три короба доверху...
Не вижу я, придумал, кто тут первый -
по истины готовый записать.
Не надо мне в затылок из пазухи камней.
Зачем на переправе менять опять коней?
Давай Иисус - по новой. Сажаю я под арку
с пером евангелистов: Луку, Ивана, Марка.
                21.08.2010

              Пока ты потерял

Можно просто сидеть у окна, словно тень
или молча бездумно подкладывать в топку
по минуте часы, втиснув белую кнопку
на обратной панели экранной Луны.
Можно тихо молиться три раза на день.
Мол, красивый закат был, и ладно,
можно в угол ходить, и туда и обратно
под покровом ненужной тебе тишины.
Можно в карты играть от безделья и лени,
можно в шахматы, где под рукою, часы,
только знай, собирает по капельке время,
тот, кто выдумал суд и весы.
И ковши серебра над Полярной звездой
зависают спиралью похожей на бремя.
Лень вливают в тебя, но по самое темя,
пока кто-то играет, как кошка с тобой ...
...И пока Станислава читаешь ты Лема
и пока пятки лижет на пляже прибой,
кто-то лошади дал, и уздечку, и стремя,
чтобы бросить на пахоту первое семя
или брёвна сложить пятистенной избой,
и украсить по фризу искуссной резьбой...
...Пока ты потерял драгоценное время.
                16.07.2010

              А Рим веселился

А Рим веселился, где падали Фивы.
Лишь Боги смотрели с тоской в укоризне
на пышные вишни, цветущие сливы,
рабов и пророков в ослепшей отчизне.
Прогулка на лодке по Белому Нилу,
ряды легионов в квадратах арены,
Как просто мы дали почувствовать силу
всем гуннам и галлам в пыли Карфагена.
Литавры победы и с лентами флаги,
палящее солнце - ярчайшая призма,
Колонны и фрески, дома и Рейстаги,
миазмы, клоаки и прочие признаки
помпезной чрезмерностью и иллюзорностью.
...Но гром вдруг ударил разрывом в отару -
проверить ещё раз на степень покорности
оабов в рудниках.
Углы отражений придумали даром
в пустых зеркалах?
Пророки, с какой вас иконы снимать,
как зёрна с полей?
Рабов научите, зачем нам сдавать
шестёрки, когда нет других королей.
Но Рим веселился на море и суше,
и даже салют с кораблей
закладывал в шахтах разрывами уши.
...Но в храмах Луксора заплакали Фивы,
хотя показалось, особенно нечем
размазывать сопли по аркам и стенам.
...Как тихо стоят цветущие сливы
в садах Междуреченска
под Карфагеном.
                16.05.2010

       Купальщица танца

  Жемчужины острова Пасхи
  и грёзы Востока?
  С телами ленивыми, ласковыми
  и полными сока.
  С глазами газелей, как чёрные сливы.
  Крыло редкой птицы - графитовый локон...
  - А ты не ревнуешь? - с опаской, стыдливо
  спросил я себя из сладкого плена...
  "Дух мёртвых не дремлет" -
  сказали холсты мне Гогена
  под шёлковым сари, спадающим книзу
  из зноя и ветра спиралью, петлёй...
  ...Не здесь ли ходил под парусом Ной,
  не здесь ли писал Ренуар свою Лизу -
  ту девушка с гребнем под солнечным светом.
  "Купальщица" танца? ... В "Мулен ла Галлетт"
  Там было опасное томное лето...
  И острое лезвие бритвы Жиллет.
  Ну, кто из вас видел лиловые "Зонтики"
  в сливово-графитовом цвете?
  Где женщины - нежные ломтики,
  гербы на карете.
  Где ветер с мальчишеским свистом
  метался, как рыжая белка...
  ...Где руку, терявшую кисти,
  держала сиделка.*
 
  *Для тех кто не знает. Здесь идёт речь о картинах величайших художников экспрессионистов Гогена и Ренуара. Ренуар после болезни с рецидивом в паралич не мог брать в руки кисть, но писал. Запястье поддерживала сиделка. Картиной "Зонтики", написанной в таком состоянии, восхищались по обе стороны океана.
   15.05.2010

           Но бубен бил

Пока ещё пустые клумбы,
и травы - щёточки ежа,
Мне негде сесть. Не мыты лавки -
в дождях не видели ножа.
Но слышу, слышу где-то бубен
за краем миража.
Пусть синие канавки
вен считают ритм под кожей.
И тёплый ветер тронул прядь волос.
       ...Он дул от стен столицы дожей,
где, что ни улица, то мост.
Что ни канал - легенды, мифы,
в которых - дальний стук копыт...
Быть может, брали лептой скифы
у женщин маски с этих плит...
...Но бубен бил, вплывало эхо
в ушные раковины снов.
Вино лилось в глубины меха
и в чашки сломанных весов.
Да нет же - это звук со звонниц.
В церквях давно блажат.
Но запах пыльных сёдел конниц
был слаще сахара с ножа.
Быть может, всё же это - сны,
дробь капель гроз и вспышки грома.
Ну, где сейчас возьмёшь шамана
и бубен в ободке из хрома
рассветного тумана?
Ну разве у весны?
...Янтарь сосны
мне капает в ладонь.
Его я режу на две половинки.
Я вижу в них огонь
Там пляшут в круге инки
и половцы уходят от погонь
в каналы,
и дальше в мифы.
...Мы все весной чуть-чуть вандалы
и даже скифы.
                11.05.2012

             Книга 17. Тайн

              Печати

Ещё есть время, наберусь
безудержной отваги.
Я оглянусь
на быстром шаге
из круга тишины,
где сны мои такой длины,
как леска
без блесны...
Они полны гротеска.
Они полны, как бритва, граней блеска.
Они безудержно преступны,
как в чашу - яд, бросок из пращи
в зеркальное панно.
Они другим бесстрастным недоступны.
...Они пропащие
зз нити - в пряжу, волокно.
...Нет, нет, не спать.
Закрыть глаза - опасно.
Мне нужно ждать рассвета,
как лекарства.
Его противоядия частицу...
Я отпущу себя, как птицу,
как мелкую монету.
Так пряжку распускают от ремней,
собаке так бросают кость, где хрящ.
Ведь сны мои Пандоры ящик,
сундук расплавленных камней,
наполненных любовью
ненужной, полной, страстью лишней.
...Ну что ж, поставлю, приготовлю
бокалы, свечи, розы, вишни
на перекрестье-брус,
к распятию, в окно,
где ночь меняет цвет и вкус,
как старое вино
в литых печатях воска - "Ждать".
Нет, нет, открой глаза. Не спать!
                12.12. 2009

                Книга

Есть книга тайн. Зарыта временем, как клад
с семью замками вместе.
О небо с солнцем! Свесьте
на нити паутин закат.
Отдайте код мне - подсветить свечой.
мой воск проявит тайны.
Мне нужен вход, открыть ключом.
...Мне бы отрыть, да где же взять земли?...
Но слышу голос за плечом,
- Не открывается случайным...
- Внемли...
Есть звуки тихи и просты -
в пирах не со столов...
Ты слышишь слово с высоты?
"Любовь".
Зачем мне эхо в пустоте? Где дверь?
Мне в лабиринте дайте путь
и нить.
Прикосновения на грудь
мне не забыть
И голос тихий в ухо, - Верь,
здесь - суть.
Ведь книги истин сожжены
дотла.
Где паутина мелкой лжи
вела.
других таких же от креста
основ.
Они забыли, как проста
любовь.
Где жажда власти - дым костров
предательства, войны.
Где бьют железом под ребро,
да со спины.
Где книгу истин режут вдоль
в огонь.
Где зажимает в ране боль
ладонь...
...Но... только слышу шаг послов
и шелест вынутых мечей.
- Закрой свой рот, не надо слов
на поиске ключей!
...Но знаю, знаю книга здесь! В ней есть ещё места.
Я прошептал бы ей, - Прости
с креста.
                22.08.2009

                Как роды

Когда становишься чуть старше
куста смородины, скворешника в саду,
ты слышишь выдох рощи спящей,
ты принимаешь восходящую
луну в сведённые ладони.
И... звук, как роды -
струя песка в воронку времени.
Отходят так с рассветом воды
с кофейной горечью фисташек
к закату звёзд
идущих в поводу
за вечностью.
Я не сорвусь в лихой погоне
за суетой...
Я подожду
прихода безупречности
теней.
И лягу в полный рост,
хватило бы полей.
Куда ещё стремиться?
Ведь только начинаешь понимать,
как трепетны и тонки эти тени.
Ты можешь их проспать,
не влиться, не увидеть:
серебряное кружево сирени,
густую лиственную сеть
полупрозрачную, как сито.
Ты замираешь. Не обидеть
и не задеть
другим мирам открытое окно.
И пьёшь, и пьёшь досы'та
густое терпкое вино
взахлёб, за край, легко, беспечно
на вдохе, выдохе, чтоб стечь
своею кровью в руки вечности...
Ты только знай одно -
ей не перечь.
                13.08.2009

                Замерев

Замерев, зацепиться
глазами за звёзды из книги Илая.
Что там тенью на грани рассвета?
Может птица
белокрылая тает
в спектрах чёрного цвета?
Вон зависла на невидимой нитке
над шатром миража.
Солнце - древняя пытка,
и дрожит на лице у ножа.
Чей там бег
истекает на грани времён?
Туарег
с длинной связкой имён,
словно бусы в песке,
где колодец был клад.
Держит повод в руке
от потерянных стад...
Ну, зачем этот крик ступиц древних телег,
ну, зачем эти взгляды бродячего клана?
И какой здесь из будущих век
на страницах Корана?
Вечность смотрит с улыбкой,
затаилась на скалах.
Держит время на нитке.
Ты кого нам достала?
А, пустыня? Слёз тебе не хватает.
Свой песочек просей.
На кого тощим псам громко лаять?
...Здесь ходил Моисей.
Расступались моря, отпускали присоски,
превращали мечты в белый дым.
А теперь здесь земель - в жёлтых скалах полоска...
Гибралтар или Крым?
Нет, не то, не другое.
Были б кроны и гнёзда для сов.
А теперь по спирали витое -
море глаз к подземелью Голгоф.
Так, чего же паломники ждут на удачу,
попирая ногами святое?
...Вон в плаще под крестом у Стены древней Плача
тихо молится воин.
                16.10.2012

                На земле, где нибудь

Где-нибудь на земле, где сливаются реки,
в точке жажды, где разуму хочется пить,
лягу в лодке на дно, смежив с силою веки,
чтобы плыть...
Не смотреть на сияние звёзд в чёрном небе,
ждать падения вниз по дуге
и читать заклинание или молебен,
мир держа на руке.
Это мания собственных снов и величий!
Кто поможет смирить разум, душу и плоть?
Сигарета, причал, отсыревшие спички,
а на камне - Господь.
Вот, ей Богу не вру. Сам не знаю - откуда.
Зонтик держит над ним не Андрей, а Иуда.
Только нету дождя. Есть потоки из рук
и шаги по стеклу - с обречённостью звук...
...Оплывает песком мой хронометр к полу,
время сталь заплетает не в стрелки, а в плеть...
Вот рубашка моя вся красна по подолу...
И болеть
не могу, а воды бы хватил.
Хоть ведро или лучше подножную реку.
Я кресты бы пустил из-за пазух в распил.
Стали лишние этому веку.
Что песочек подошвам горячий?
Чай, не гвозди. Могу потерпеть...
Мне бы посох в ладонь для незрячих
и тропу. На ходу отболеть.
Где-нибудь на земле, в потаённом углу,
где Востоком рождается белое пламя,
я пойду по воде, как на твёрдом полу -
перетаскивать камень
или стул, или трон. На худой - табурет,
чтобы было, где сесть, говорящему с небом.
Чтобы зонтик держать...Впрочем - всё это бред
или веку незрячему - небыль.
                30.04.2012

Я знаю

Я знаю... Нет, не я,
а кровь горячая моя
в иных костях и жилах
покинет твердь земель,
когда иссякнут реки и заметёт песок
мою родную колыбель:
всё то, что раньше было...
    Исчезнут океаны,
вдруг превратившись в горы.
Злой ветер будет трогать рваные
страницы книг истории,
где чьи-то стилосы писали нам Заветы,
где кто-то знал, что в прошлом Атлантида,
вот также канула зачем-то в Лету
или в огонь Аида.
Найдёт ли ветер пару строк Платона,
увидит ли стрекоз, полёты певчих птиц
в местах, где раньше багровели клёны,
где травы помнили о спинах кобылиц?
Я знаю, кровь моя в ином и сильном теле,
научится летать, хотя не в этом суть...
в пучке энергий света и легче гелия
пройдёт через века и Млечный путь.
Она найдёт не красные туманы,
не кратеры обратных фаз Луны...
   Планету голубую, а значит, океаны,
поля, где много пчёл, и ходят табуны.
Вперёд смотрящая
воскликнет кровь моя:
- Земля - за той звездой, прекрасная планета!
Вы вспомнили?
    Но это
не буду я.
         24.03.2016

Ничего необычного

Это был день... Ничего необычного.
Капелька жаркого лета.
Луг для покоса, где по привычке -
хлеба кусок, две сигареты.
Пот до заката... Выест глаза?
Только шалишь.
Лягу, устал. Тихо... Оса...
Точка на небе... Где-то здесь мышь.
Слышу душою вздохи земельные.
Будто бы женщина выгнула спину.
Падает ястреб быстро, прицельно
молнией, клином.
Был и пропал. Может, одежду
сбросил за лесом, став невидимкой.
Или завис камушком между
медных пластинок
зари?
Тихо... Река - в сотне шагов...
Нет, не сейчас. Ближе под вечер.
Где-то - моторы грузовиков
воздух калечат.
Маятник времени щёлкал ритмично,
стрелки теней повернули назад.
Клонит ко сну. Дело-то личное...
- Спи! Человечий мой брат.
Дельный совет. Сука - усталость.
Стиснул зубами маковый стебель.
- Друже! Поспи самую малость
в сене под небом.
Звуки шагов. Шелесты клевера.
Хрустнуло яблоко... Где тут сады?
Может, гроза с громами севера?
Всплески воды.
Вроде несут меня, взяли под плечи.
Нет, искупаться бы только под вечер.
Вечер? Уже? Кто меня носит
в сотнях шагов от дороги?
Рядом сидели в шапках - колосьях
и улыбались деревенские боги.
Вот они, чьи голоса
были в прохладе лощин...
Онучи, лапти, брови, глаза,
белые в дырах плащи.
             28.06.2016

Из сердцевин

Ветра давно устали от суеты.
Снег серый - мятая постель.
На улицах - полным полно воды.
Всё потому, что - оттепель.
Весна и лужи,
хоть, сейчас плыви.
Господь мой, ну же!
Ты дай немного мне любви!
Но в кровь - не спирт, а, будто влит
мышьяк.
Я сорок раз по сорок бит.
Пустяк.
Под стук серебряных монет
на бис.
Мне кажется, что сам я свет,
завис
над снегом, где полно песка,
и соль.
А в венах - кровь. Она - река
течёт, но через боль
в печати лунные долин.
сквозь щель пустот
из сердцевин, из сердцевин,
где я не тот.
Там голос - бисер тихих слов:
- Давай, плыви.
Ты знай, что только лишь любовь -
цена любви...
            13.03.2016

               Книга 18. Оптимистческая

            Не умею

А ещё я умею, ну как бы вы думали что?
Я могу накормить пару белок и птиц
просто так с обнажённой руки.
Сеть умею сплести для зарниц
и бумажный кораблик вести за мечтой
там, где люди легки на подъём.
Там, где замки песочные так высоки...
...А потом,
когда снег опускается льном на полях,
вдруг рассыпать огонь в фонарях.
И в трёх со'снах забыть, что дорога домой
это - линия в белой ладони...
...Я умею вести разговоры с горой,
когда толстой подушкой ложится на склонах,
словно сахар, ромашковый пух.
...Я умею читать детям вслух
и нести на плечах тяжесть глыб...
А ещё, знаю слово хорошее: "Да".
...Не умею я резать голодным хлеб'а
и делить для толпы кучку рыб.
...Не умею ходить по воде.
Не умею сказать я беде,
- Подожди, не спеши до дождей
плети вымочить слёзами соли.
Не умею читать я молитвы в неволе
и отверстия штопать в руках от гвоздей.
...Не умею расти над собою, поверьте,
и сойти к вам словами с открытых страниц.
Лёгких троп я не знаю в бессмертье
там, где замки песочные так высоки...
...Я могу накормить только пару синиц,
просто так, с обнажённой руки.
                03.09.2009

               Оставлю?

  Оставлю отпечаток ли?
  Не знаю. Разве важно?
  Ведь книги не нужны приданым для Земли.
  А ты внемли
  в дождях потугам тёплым влажным
  и нити в кисть вяжи своим карандашом.
  Доволен будь грошом
  Луны тебе в ладонь.
  Пиши не для себя, не людям. Только Богу.
  Смотри не проворонь
  твою в душе тревогу,
  что вот сейчас пропустишь рябиновый закат.
  Твой холст невидим. Лентой тонкой вьётся.
  Возможно, прямо в ад...
  ...Пусть пеплом на полях до срока остаётся,
  тропой для пиллигрима и верою истца.
  Надежда есть - водой когда-нибудь прольётся,
  узорным рушником подошвам у крыльца.
  И чёрт тебе не сват
  в мелованной бумаге,
  когда срезает нож на память грифел'я.
  Ты - вроде мотылька на острой кромке шпаги.
  Насытится пусть пеплом твоим сыра земля.
  Но вспышка на свече глазам чужим дороже.
  Хочу остановиться в резном квадрате врат.
  ...Когда бумаги нет, готов писать на коже
  и даже, если клинит, на потолках палат
  больничных, если есть куда
  везти и знать дорогу.
  Я знаю - отпечатки горят, ведь это - жизнь.
  Я слышал и писал не вам, а только Богу
  вот эту рукопись.

                Знаю

Знаю, возможно, ночью
или когда-нибудь
выйду из оболочек,
если покрепче ткнуть.
Знаю, что жизнь - мгновенье,
знаю, что краток свет.
Зеркало, отраженье
в масть или, лучше, в цвет.
Пусть погаснет однажды окно в ясный день,
и не купишь ни цвета - дефицитный товар.
Впрочем, сам я - давно незаметная тень,
но дышу, пока живы цветные слова.
Был зачем? Чтобы небо слышать,
обжигаться на молоке.
Есть истории разных вспышек
или сказок о мотыльке.
Собирают таких, словно травы,
по соломинке к спичке в стог.
Не прощён? Вы, конечно, правы,
если зря вашу душу жёг.
Сам сгорая, тянул за собою на свет,
подносил сокровенное вам на руке...
Отражение в зеркале? Нет.
...Сказка о мотыльке.
                31.10.2012

                Прощайте

Пришло, наверно, время закрыть главу,
      на гвоздь повесить свитки и перчатки.
Довольно я держался на плаву.
      Ошибки делал, ставки, опечатки.
Срывал печати, флейтами трубил.
      Кричал на бездорожьях перекрестьям,
сшивал несовместимое, паял, кроил, лудил
      не лыком в строку, невпопад, не вместе.
Не падал вниз к порогам низким лести,
      не приносил повинную к столбам.
Не придирался к мыслям и словам,
      не напрягал дурными вас известьями.
Срывал с груди рубахи и полотна...
      Ну что ещё взбредало дураку?
Я просто вам писал коряво, грубо, плотно,
      терзая непослушную строку.
Теперь довольно!
      Бумагу рвать отчаяньем.
Мне слишком больно
      битым быть бичами.
И резать, словно проволоку, мечты,
      сжигая переправы и мосты,
переправляясь за реку молчания...
      Скажу друзьям: - Простите, если можете.
Простите, если что... и за грехи.
      Для вас кроил я собственную кожу,
сшивая боль свою в стихи.
      Преподносил горячее литьё.
Иные брали, словно камень пазух...
      А я носил несчастие моё
под иглами стальными дикобраза.
      Но кончено, клубок остановился.
Не подбирали? Так тому и быть.
      Напрасно видно лбом об стену бился,
бетон пытаясь полюбить.
      В сердцах скажу, сукровицей тощая,
- Весь мир наш жалок и убог.
      Писал, как чувствовал и мог.
Но нитка кончилась, прощайте.

             Чуть раньше

Чуть раньше, загодя.
Куда спешить?
Ведь всё равно никто не прочитает...
Готова мне ладья.
Мне нужно дальше плыть,
другим оставив чашку чая
обыденных и скучных дней...
Стихи - их больше тыщи -
моих планет.
Зачем так много?
Тем, кто ищет.
и к пище,
быть может, Богу.
Тревога на душе остра,
забилась в уголочек.
Бумага - тема для костра
и оболочек -
согреться на воде, когда завьюжит.
Не зря сшиваются плащи...
Мне бы собраться, сдюжить -
потом ищи
в Тибете или же в Непале
на крыше Мира.
Другие пропадали,
служа кумирам...
Награды их с усмешкой замечали.
Нужны ли родинам?
А я служил пророкам в их печалях,
потом юродивым.
Но, вот чуть раньше, загодя,
а, может, в срок...
Готова мне ладья,
подбит итог...
Осталось выбрать мне  с утра
урочный час...
Надеюсь, капелькой добра
я был для вас.
                16.09.2012

          Буриданов осёл

Не умён и не глуп,
а по меркам времён...
...Не искал я имён
островов Гваделуп.
Всё ходил почему-то в далёкие степи -
завоёвывать Рим.
Мне кричали во след, - Эй, нелепый,
даром Солнцем палим!
И не то, чтобы правы... Я грозил кулаком...
Прорицал не о том, да и пел не о том.
Всё возился с котом,
с белым. Магам тут - месть
Ну, дурак дураком,
если нечего есть.
Только снова тянуло
на Оку и за Тибр.
Опускался во снах до убийства и кражи.
Ветры в сердце мне дули
риски карточных игр,
ну, а я разгружал затонувшие баржи.
Растирал едкий пот по глазам, за глаза
и пластался, как рыба в чужой сковородке.
Подставляла мне вымя золотая оса,
мёд сливая в стакан горькой водки.
Гениально не зол и довольно не глуп...
Буриданов осёл,
если пялиться в луп
многократные зумы, литые овалы.
Всё летал я и падал в крутые провалы.
...Вот игла, как уступ
для воды вроде вил
Есть и вены петля.
Жаль, что даже не жил.
...Как же пахнет земля.
Удалось взять за край. Не поверишь -
грыз зубами гранитную крепь,
а потом словно вихрь и танцующий дервиш
уходил снова в степь.
Поднимал на плечах, но не посох, а ось,
к ней крепил ослепительно солнечный флаг.
Мир не смог изменить. Опоздал? Не сбылось,
потому что дурак.
                01.06.2013

Обнимая мир

Ночь скоро отдалится,
ну, а пока,
смотрю на звёзды - лица
через века,
сквозь дымку от костра-спирали на Восток.
Сухие ветки сгорают быстро.
Свет глаз... Идёт поток
тепла неистовый.
Чтоб жизни дать толчок,
а мне для правды - слово...
Поймал его в зрачок
с восходом бирюзовым.
Совру, передавая
листу в тетрадь?
Поставьте первым с края
под пулю - умирать.
Под птичий благовест -
лесной клавир.
К распятию на крест -
обнять мой мир.
Душа моя чиста, в безделье не ослабла -
на нитку соберу горошины из слов,
теряя вниз на землю рубиновые капли -
свою любовь.
Ночь скоро отдалится -
во истину горька...
Скажу всем звёздам - лицам:
"До встречи. Пока!"
              28.03.2014

            Водою?

Сегодня не в ладу с собой мой разум.
...Не спал, пил кофе и ни разу
не провёл карандашом
по белой целине бумажного листа.
Впервые не нашёл
в себе истца.
Впервые был на собственном процессе
обвинителем.
Впервые принял тяжким весом
всё, что писал когда-то ранее
для зрителей.
Сегодня перебрал счета,
ещё мне не предъявленные Богом...
...Вот здесь - строка не та,
А эта вот - убога.
А тут вот целиком я - будто пуп земли
и центр мироздания,
игла, которую ввели
в моё сознание,
и, где сошлось:
мои потуги зряшные,
всё хвастовство героя -
в ту ось
бумажную -
переворачивать весь мир...
...Но не зачитано до дыр,
и не срослось.
Стихи мои, как кость
воинствующей глотке.
Корявы, наискось,
затычка лодке...
Шипит так сало на сковородке.
Не взять для пробы на зубах...
Ну что ж, придётся мне признаться -
не вышло звонницей на башне.
Не смог я, как в церквах
стать к причащенью чашей
и растекаться
водой живою на губах,
на ваших.