Марфа

Copyright © Бакшеев В.А., 2014, Все права защищены
Контакты:  т. 8-924-800-64-25.  т. 8-924-511-78-90 
Эл. почта: vadick.baksheev@yandex.ru
Бакшеев Вадим Аркадьевич

Марфа

Трагедия

Время действия: 1941-1943  г.г.
Место действия: Смоленская область, деревня Покровка, изба Марфы.
Действующие  лица:
Марфа
Николай (младший лейтенант)
Авдей Кириллович (деревенский врач)
Фёкла (соседка Марфы)
Яков (полицейский)
Партизаны (двое)
Майор Синцов
Сержант
Зинченко и Петров (солдаты)



г.Чита
2014 г.




Сцена 1.  Марфа, Николай

Изба Марфы. Она появилась от входа, неся в руках вёдра с водой. Пройдя на кухню, поставила их возле стены. Не спеша подошла к столу. На нём стояла  керосиновая лампа, лежали спицы, моток пряжи и недовязанная кофточка.

Сев за стол она принялась вязать. Вскоре со двора послышался лай собаки, в дверь постучали. Марфа прислушалась, но стук повторился, она поднялась и пошла открывать. Подойдя к порогу, сняла платок с вешалки и, накинув его на плечи, спросила через дверь.

Марфа: Кто там?
Николай: Родная! Вы… только не пугайтесь… свои это.

/При последних словах она в страхе отшатнулась. Незнакомец продолжал/

Много не прошу. Воды бы мне.… Третьи сутки не пил... пить хочу.

/Помедлив, она открыла дверь и отступила обратно. Незнакомец не входил/

Марфа: Что ж вы за порогом то? Проходите.

/Мужчина вошёл. Некоторое время они смотрели друг на друга. Он был страшен: обросший бородой, бледный, в грязном, оборванном обмундировании. На ногах не было обуви, ступни  ног  были замотаны в какие-то тряпки. Была забинтована и правая рука. Она казалась безжизненной и висела плетью. В левой руке он сжимал пистолет/

Николай: Вы одна? Или... в доме ещё кто?
Марфа (помолчав): Одна.

/Наступила пауза. Марфа настороженно оглядывала незнакомца, кутаясь в платок. Но вскоре она спохватилась/

Ну, что же я стою то!

/Она бросилась к столу, убрала с него вязание/

Проходите сюда!

/Она ушла в соседнюю комнату. Николай, пошатываясь, прошёл к столу, на ходу засовывая пистолет за пояс. Сев, он положил здоровую руку перед собой, а раненая осталась внизу. В это время Марфа начала выносить пищу и ставить перед Николаем. Он смотрел на снедь, судорожно сглатывая подступивший ком. После всего, что ему пришлось пережить, он не мог поверить в реальность происходящего.

Марфа уходила два раза. Поставив последнее блюдо, она присела напротив лейтенанта. Он не ел/
Марфа: Ну? Чего ж не едите?
Николай: Это…мне?
Марфа: Та вам. А кому ж?

/Николай жадно принялся есть, вначале много пил, а Марфа сидела напротив него, подперев голову рукой и смотрела. Временами он взглядывал на неё, словно чего-то опасаясь/

Вы ешьте, ешьте, не смотрите на меня!

/Помолчав/

Мм!... Как же давно я вас не видела, миленьких. Аж прямо и не верится!

/Помолчав и тише/

Из окружения?

/Николай, продолжая есть и не глядя на неё/

Николай: Оттуда.
Марфа: Да вы не торопитесь, никто вас не гонит!
Николай (помолчав): Как называется этот населённый пункт?
Марфа: Деревня Покровка, Смоленской губернии.
Николай: Немцы… есть в деревне?
Марфа (вздохнув): Были. Дня два тому назад приезжали. Всю скотину постреляли - порезали, окаянные! Горюем вот, от мала до велика. Чем теперь кормиться всю зиму - неизвестно.
Николай: Нету их, значит.
Марфа: Их-то нету, зато полицейских оставили!  Из местных, кого ни попадя набрали, самых таких, оголтелых, и поставили их управлять. Ужас сказать, что они творят! Ведь до чего дошли; своих, местных обирают!
Николай: Сколько полицаев?
Марфа: Пятеро кажись, не считала.

/Николай задумался. Повисло молчание. Марфа, как бы что - то вспомнив/

Ой! Я же совсем забыла...

/Она встала и направилась к порогу, на ходу/

Пойду закрою, а то мало ли что.

/Она вышла из дома, а Николай по-прежнему сидел за столом, не заметив её ухода. Управляясь здоровой рукой, он продолжал есть, а когда закончил, достал из-за пояса пистолет и начал его осматривать. Затем, отложив «наган», он осторожно взял левой рукой раненую правую и положил её на крышку стола перед собой. Оглядел повязку, ощупал руку, и, также осторожно взяв её, убрал обратно под стол.

Вскоре голова лейтенанта начала устало клониться, и легла на стол. Он уснул.

Прошло немного времени и со двора послышался лай собаки. Николай  вздрогнул и очнулся. Здоровой рукой он схватил лежавший на столе пистолет, встал и, отойдя на середину кухни, остановился напротив двери, вскинул «наган». В это время в избу вошла Марфа. Увидев направленный  в свою сторону пистолет, она застыла на месте/

Марфа: Ч-что вы? …Зачем?
Николай (нервно): Куда вы ходили сейчас?
Марфа: Во двор, ворота запирать.
Николай: Для чего?
Марфа: Чтоб не зашёл кто... ненароком. Ведь если кто явится и увидит вас, могут же донести. Времена нынче такие. Вот и пошла, думаю, надо закрыть.
Николай: А-а! Вон что... 

/Неуверенно опуская пистолет/

А я уж думал…

Марфа: Что вы такое говорите!
Николай (убирая оружие): Всякое бывает. Я доверять не привык. Ну, спасибо хозяйка, что пустили, накормили. Родина вас не забудет.

/Он, шатаясь, направился к двери. Марфа вдруг засуетилась/

Марфа: А что, может, переночуете? Выспитесь хоть, отдохнёте.
Николай: Нет, хозяйка. Хорошего много не бывает. Попотчевали и на том спасибо, а мне надо уходить.
Марфа: Ой, да куда ж вы пойдёте, - ночь на дворе! Оставайтесь!
Николай (нерешительно): Нет! Нельзя.

/Марфа подошла к стене, сняла висевшее зеркало и поднесла Николаю. Он увидел своё отражение/

Марфа: Да вы посмотрите на себя!  Уже и на человека то не похожи, еле на ногах держитесь.

/Лейтенант смотрел на своё отражение, потрясённый/

…Ну! Что это?

/Убирая зеркало на прежнее место/

Куда ж это годится! Оставайтесь. …И не надо бояться, не выдам я вас. Ко мне уже приходили двое солдат. Таких же, как вы. С неделю у меня пожили и подались куда-то, горемычные.

Николай: Куда они направились?
Марфа: Уж про то не сказали. Видно к своим, на большую землю.

/Подошла к нему и успокаивающим тоном/

Отдохните немного, а там и отправитесь, куда вам нужно.

Николай (поколебавшись): Ну, тогда я...

/Он оглянулся по сторонам/

…где-нибудь... в углу примощусь

/Марфа, проходя к столу, на ходу/

Марфа: Да зачем же в углу! Постелю вам как следует, на печи будете спать. Вы пока снимайте своё рваньё, я вам обновку поищу.

/Она взялась убирать со стола, а он начал снимать китель (одной рукой, вторая висела безжизненно). Взглянув на него, она заметила руку, замотанную в бинты. Указала на неё/

А что это с рукой у вас? Забинтована...

Николай: Да это... пулевое. Всё не заживает.
Марфа: Да вы раненый оказыцца, а я и не вижу! 

/Она встревожилась/

Что ж вы не сказали, что у вас рука?!

/Она быстро отнесла посуду, вернулась, помогла ему снять рваную гимнастёрку. Бросив её на стол, она вновь подошла к нему и, придерживая за талию/

Идите, прилягте. Лечь вам нужно.

/Она повела его к кровати, стоявшей в углу кухни.  Подойдя к постели, он лёг/
А с ногами что?

Николай: В болотах… обувь потерял. Пришлось вот… обматывать чем придётся.
Марфа: Давайте я сниму это.

/Она быстро размотала тряпки на его ступнях. Грязные обмотки, скомкав, бросила в мусорное ведро, стоявшее неподалёку/

Так… теперь надо подумать, что с вашей рукой делать. У нас в деревне знахарь живёт. От всех болезней лечит. Если у кого что занедужит, или рана, увечье, какое, все к нему идут. Пойду, схожу за ним. Дома бы застать.

/Марфа направилась к порогу, обернулась/

А вы лежите пока, не вставайте. Я скоро.

/Николай уже не слышал её. Как только он лёг, им овладело забытье. Сказалось напряжение последних дней.

Марфа ушла. Лейтенант остался один. Он некоторое время дремал. Внезапно очнувшись  и открыв глаза, Николай безучастно рассматривал потолок. Вздохнул и, помолчав, вслух/

Николай: Не уж то подыхать время пришло? Не думал я, что всё так закончится. Лежу, непонятно где, в безвестной деревне, и от… царапины загибаюсь. Мм!

/Помолчал/

Почему я не погиб в том котле, среди товарищей? Все же там остались. …Видать, не захотел я геройской смерти. Побежал, словно я дезертир какой, словно я шкуру свою спасал! Не спасал я, но, видимо, я виновен. Виновен уже тем, что остался жив.

/Помолчав, он беспокойно огляделся по сторонам/

А где эта женщина? Куда она ушла?…Приведёт она полицаев, чует моё сердце. Ну, только я живым не дамся.

/Он поднял пистолет, осмотрел на весу/

В барабане семь патронов. Хватит уложить,… пару-тройку врагов. А последний - оставлю себе. Дорого они заплатят за мой труп. Мм!

/Он простонал и после молчания/

Ну, если явятся оно даже и… лучше. В бою погибнуть,… это,… честь…

/Последнюю фразу он говорил всё медленнее, с расстановками, сонным голосом. Наконец он смолк/





Сцена 2.  Марфа, Николай, Авдей Кириллович

Во дворе послышался лай собаки и вскоре в дом вошли: Марфа и незнакомый человек. Это был бородатый старик, лет семидесяти: в домотканой рубахе, подпоясанной бечёвой, шароварах, сапогах. Поверх рубахи была надета безрукавка, на голове картуз. Марфа вошла первой, неся в руках корзину. Когда они появились, Николай спал.

Авдей Кириллович (заходя следом): Ну, вот и добрались!

/Марфа, прямо с порога, прошла к столу, поставила на него корзину и подошла к Николаю. Забрала у него пистолет и переложила на стол. Присела на постель к нему и начала его осторожно будить. Первое мгновение он не понял, что происходит. Николай  рванулся и хотел подняться, но она обхватила его за плечи/

Марфа: Ну - ну! Тихо. Перепужался. Врача я привела. Вра-ча! Щас он руку  вашу посмотрит. Лежите.

/Старик-врач  в это время был у вешалки, снимая картуз и безрукавку/

Авдей Кириллович: А не скажешь, Марфа, сколь щас время?

/Марфа обернулась/

Марфа: Восемь вечера.
Авдей Кириллович: Успеть бы ещё к Подойницыным. …Ванюшка у них, сказывали, взялся один борону перетаскивать и, надорвался.

/Марфа приложила ладонь к губам, испуганно/

Марфа: Да-а вы что-о!
Авдей Кириллович:  Щас вот, мать его прибегала. Такой вой подняла, я, и половины не расслышал! Спаси, говорит... «Спаси». А у самой то, где ум был? Что она, не видела что ли, что не по силам мальчонке работа.

/Со вздохом, укоризненно/

  Ой-ёо! ...Вот так и живут люди. Сами думать не хотят, а как чё случись, другие должны за них расхлёбывать. Бывало, когда видишь такое, рассердишься, а идёшь.

/Старик-врач с трудом нагнулся, пытаясь стащить сапоги/

Марфа: Дядя Авдей, вы не разувайтесь! У нас всё равно пол грязный. Проходите так.
Авдей Кириллович: Можно да? Ну, коли дозволяешь дочка, пройду так.

/Старик, медленно ковыляя, направился к столу, на ходу/

  Прости старика, уж и в самом деле, мне, легче если.… А то, года уже не те. Теперь и, нагнуться, обувь снять, для меня труд непосильный! …Спину всю радикулитом прибило, еле хожу! ...Вот так вот бывает, других лечишь, а сам болеешь.  Ну, где служивый то?

/Подошёл к столу/

Марфа: Здесь он, Авдей Кириллович.

/Авдей Кириллович, взяв со стола корзину, подошёл к кровати/

Авдей Кириллович: Щас посмотрим, чего тут приключилось. Нук Марфа, приподыми солдата!

/Марфа пересела в изголовья лейтенанта, приподняла его за плечи, посадила. Авдей Кириллович присел подле него на кровать/

 Кая рука говоришь? А, ну вот, вижу,… аа... ыгы...

/Знахарь принялся разматывать бинты/

Двигать ею можешь? Слышишь меня?

Николай: Не могу.
Авдей Кириллович: А боль, чувствуешь? Ну-ка...

/Он вынул булавку и начал ею колоть раненую руку Николая/

Больно аль нет?

Николай: Немного
Авдей Кириллович (нахмурился): Ну, худо дело, коли мало чувствуешь. Ну-ка, где тут у меня…

/Старик пошарил в содержимом корзины, достал баночку с жидкостью, открыл, подал Николаю/

На-ка вот, выпей для начала.

/Николай взял здоровой рукой банку, начал пить/

Понемногу только, не торопись.

/Знахарь продолжил рыться в корзине, достал большой свёрток, развернул ткань, в нём были высушенные травы. К Марфе/

  Марфуша! Слушай мой наказ. Вот здесь травы лечебные. Специально для таких случаев! Теперь слушай меня внимательно. Перед каждой перевязкой будешь делать из них отвар, смачивать в энтом отваре бинты и заворачивать ими руку. Перевязку делать каждый день. И смотри, не задерживай. Ясно?

Марфа: Поняла.

/Завернув травы обратно в ткань, старик положил свёрток на постель. Продолжив копаться в содержимом корзины, достал бутылку из тёмного стекла/

Авдей Кириллович: Теперь смотри сюда, вот настой я приготовил. Что бы каждый день солдат выпивал по столовой ложке, за час до еды. …И гляди, что бы в срок, это дело сурьёзное.

/Он положил бутылку рядом со свёртком и к лейтенанту/

Ну что? Маленько-то полегчало? Давай мне банку я уберу.

/Убрав ёмкость в корзину, он дотронулся рукой до лба лейтенанта/

Ну вот, жар проходит. А там познобит немного и уснёшь.

Николай (слабо): Спасибо вам.

/Он потянулся здоровой рукой в карман галифе, с трудом вытащил портсигар/

Денег у меня нет заплатить, ну хоть портсигар возьмите.

/Авдей Кириллович  удивлённо посмотрел на Марфу и к Николаю/

Авдей Кириллович: Вот здрассте! А это ещё зачем?
Николай: Возьмите. За лечение надо платить.
Авдей Кириллович (покачал головой): Эх, мил человек! Обидеть меня решил, старика? Нехорошо.

                /Он поднялся, взял корзину/

Я, чай, с 15-ти годов лекарством занимаюсь, и ни разу ни от кого платы не брал. И не приведи Бог, мзду то брать!

Николай: Прости батя.
Авдей Кириллович: Ну, да уж чего тут прощать. Вот если поднимешься на ноги, тем и порадуешь меня.

/К Марфе/

 Ну, пойдём Марфа, проводишь меня.

/Марфа, аккуратно уложив Николая, направилась к порогу. Пока старик одевался, она держала корзину/

Марфа: Спасибо вам, что пришли. Не оставили нас в беде. Теперь уж я не боюсь за него.
Авдей Кириллович (одеваясь): Рано ты ещё надеешься, Марфа. Ведь ещё неизвестно как повернёт. Тяжёлый он, и я так думаю, у него гангрена.

/Марфа всплеснула руками и громким шёпотом/

Марфа: Ах, ужас какой!
Авдей Кириллович: То-то и оно. А что сделаешь? Будем бороться с лихоимкой, авось отстоим.

/Помолчав/

 Ну, ты давай вот что: когда уйду, заваривай травы и делай перевязки, как я сказал. Тут промедленьев делать нельзя.

/Оглянулся на Николая и переходя на громкий шёпот/

…Потому как руки может лишиться! Или помереть, чего доброго.

Марфа: Всё, что могу, всё сделаю дядя Авдей. Буду ходить за ним.
Авдей Кириллович: Вот и правильно! Вот и умничка! Ну, хоть успела сбегать за мной, а то приди я позже и всё бы. Ты не переживай девчонка, поправится солдат. Только не медли. Делай, как я сказал, перевязывай, ...и что б в покое лежал. Я буду иногда приходить, смотреть, как идут дела.

/С этими словами старик взял из её рук корзину и уже направился к двери, но остановился и обернулся/

   А! И вот что. Ты бы спрятала бойца то. Опасно его… в доме то держать. Слыхала, полицаи то как рыщут? В избу без стука входят! Могут и посередь ночи заявиться. Вот так придут самогонку искать, как ко мне давеча приходили, увидят его и, тогда, лихо. Что будешь делать в таком разе? Ну, пошёл я.

Марфа: Дядя Авдей, давайте я вас проведу до ворот.
Авдей Кириллович: Проведи доча, ага, проведи! А то пёс у тебя шибко буйный. Боюсь, схватит ещё.

/Они вышли из избы, послышался лай собаки. Вскоре Марфа вернулась. Она с порога направилась к Николаю. Лежавшие на его постели - свёрток с травами и бутылку с настоем, - она переложила на стол/

Марфа: Ну! Как вы себя чувствуете?
Николай: Морозит меня что – то, и в сон, клонит.
Марфа: Давайте я вначале перевяжу вас, а потом и спать будете.
Николай: Делайте, что хотите.
Марфа: Лежите. Я пойду, воды вскипячу.

/Она прошла к печи, налила воду в чайник и поставила его на огонь кипятиться. Ушла в соседнюю комнату.

Вскоре она вернулась, неся с собой эмалированный таз (в тазу лежала чистая рубаха) а на плече был отрез белой материи. Поставив таз на стол, достала из него чистую рубаху, расправила её/

Так, это рубаха. Уберём.

/Она отложила её на край стола. Затем взяла свёрток с травами, (свёрток с травами и бутылка с настоем были на столе) развернула и часть бросила в таз, сходила за чайником и залила травы кипятком. Сняла с плеча кусок белой материи и начала рвать её на ровные полосы. Эти полосы ткани она смочила в получившемся отваре, и, отжав, принялась ими бинтовать руку лейтенанта. Помолчав/

Я сказать вам хотела… У меня в избе нельзя оставаться. Днём ко мне часто приходят разные люди, поэтому жить будете в бане. Туда я стану приносить вам еду, делать перевязки.

/Закончив бинтовать/

Ну вот, теперь можно одеться.

/Марфа взяла со стола новую рубаху, помогла лейтенанту надеть её. Взглянула в окно/

Ой, а на улице то… уже светает! Надо же, как быстро, а я и не заметила. Ну, пойдёмте я вас отведу. Идти можете?

/С трудом, при её помощи, он встал с кровати. Марфа принесла от порога сапоги, помогла ему обуться. После этого они  направились к выходу. У порога Марфа опередила его, подошла к вешалке, сняла висевший ватник/

Вот,… вот это наденьте,

/Накинула ему на плечи/

…чтобы собака не лаяла.

/Перед дверью Николай остановился/

Николай: Стойте. Я сам дойду. Вы только скажите… куда…
Марфа: А щас как выйдете на крыльцо, направо повернёте и прямо. Там бревенчатый сруб, об одном окошке, это и есть баня.

/Николай, ничего не ответив, пошатываясь, вышел. Марфа бросилась к окну, некоторое время смотрела/

Ну, всё, нашёл… Слава Богу!

/Марфа ещё постояла у окна, уже не глядя в него, над чем-то  задумавшись. Во дворе было тихо. Марфа вернулась к столу. На нём лежали: пистолет лейтенанта, таз, чайник, керосиновая лампа, остаток белой материи, бутылка с настоем, свёрток с высушенными травами и рваная гимнастёрка Николая. Пистолет она спрятала под матрас кровати, а таз и чайник отнесла к печи. Вернувшись к столу, она осмотрела гимнастёрку лейтенанта и, убедившись, что в её карманах ничего нет, отнесла к печи, скомкала её и засунула топку, напоследок помешав кочергой. Свёрток с травой, бутылку с настоем и остаток материи она убрала в сундук.  После того как стол был убран, она задула керосинку (свет гаснет) и прошла к кровати, разделась до нижней сорочки, легла, укрывшись одеялом.

Через какое - то время комната медленно осветилась. Наступило утро. Марфа проснулась и начала заниматься привычными делами: готовила обед для лейтенанта (почистила картофель, положила его в чугунок, залила водой, посолила и, подцепив  ухватом горшок, поставила его в печь), запасала бинты (нашла новую материю, изорвала её на полосы).
Подошла к комоду (стоявшему у стены, рядом с окном), и начала доставать из него вещи, оглядывая каждую на весу: новую гимнастёрку с петлицами, сапоги хромовые, ремень с портупеей, галифе. Каждую вещь осматривала, отряхивала и складывала поверх комода. Затем достала большой квадрат ткани, подошла к столу и разложила на нём. Вещи с комода переложила на ткань, положила туда и материю для перевязки. Подошла к кровати, вынула из-под матраца спрятанный «наган» лейтенанта. Вернувшись к столу, положила оружие на ткань (рядом с одеждой и материей для перевязки), всё это увязала в один узел.
 Подошла к печи, достала ухватом чугунок и тоже перенесла на стол. Поставив ухват на место - вернулась к столу.

Итак, на столе: чугунок с пищей и узел с одеждой. Марфа уже хотела взять чугунок и узел, но в это время со двора послышался лай собаки, а вскоре раздался стук в дверь. Не дожидаясь разрешения, в избу вошла Фёкла/




Сцена 3. Марфа, Фёкла

Фёкла: Ну, здравствуй соседушка! Как поживаешь?
Марфа: А! Феклуша! Проходи милая. Давно что-то не забегаешь. Думаю, не уж то забыла.
Фёкла: Да некогда всё. Хотела вот, придти того дня и, так и не собралась никого.

/Она достала бумажный свёрток/

Вот, принесла тебе нитки с иголками.

/Марфа, беря свёрток/

Марфа: От спасибо! А то у меня столько вещей нужно штопать, а нечем.

/Она положила свёрток в ящик комода и возвращаясь к столу/

Ну, проходи!

Фёкла: А ты, я смотрю, собираешься куда?
Марфа: Да вот, надо мне сходить по одному делу.
Фёкла: Ну, что, я тогда пойду.
Марфа: Нет, нет, что ты! Оставайся. Я ведь щас же и приду. Подожди меня, ведь, сколько не виделись.
Фёкла: Ну, что ж, дело хозяйское.

/Начала снимать платок/

Только ты это… надолго не пропадай. А то кого ж я тут одна то, без тебя.

/Марфа, беря чугунок и узел со стола/

Марфа: Я сичас. Отнесу вот….

/Марфа ушла, унося в одной руке чугунок накрытый крышкой, а в другой узел с одеждой. Фёкла, оставшись одна, подошла к зеркалу, поправила волосы на голове, затем неторопливо прошлась по кухне, оглядывая знакомое убранство. Вскоре Марфа вернулась. Она пришла с одним чугунком, без узла/

А вот и я!

/Проходя к печи и ставя чугунок в неё/

Щас мы самовар поставим, чай с тобой попьём!

Фёкла: Ой, не, Марфа! Спасибо. Чаёвничала уже.
Марфа: Не будешь? Ну, давай тогда поговорим.

/Садясь за стол/

Как дом? Ребятишки, не болеют?

Фёкла (усаживаясь): Да все, слава Богу, здоровы. С хозяйством вот, не справляюсь одна. Столько забот!
Марфа (сочувственно): Мм! А старший, Стёпка что? Он же большой уже парень. Не помогает разве?
Фёкла: Та ему только восьмой годок. Какой из него помощник? Известное дело, старается мне пособлять, а только я боюсь, как бы чего не вышло. Ванюшка Подойницын, слыхала, небось? То-то. Я как про него услышала, сразу подумала: уж пусть мои сидят, я пока жива, сама всё буду делать, чё нужно. Мне не их труд надобен, мне надо, что б они здоровые были. Что б здоровье своё сохранили. Им же семью создавать каждому. Ещё успеют наработаться. Поэтому я Стёпку своего больше в доме держу, пусть за младшими присматривает.
Марфа: Ну, всё же хоть что-то.
Фёкла (вздохнув): Что говорить… Трудно без мужика.

/Помолчав/

У меня вот, дров то мало совсем. А сама же знаешь, скоро зима, топиться нечем. Ну, что делать, начала я ходить в лес, дрова заготавливать. Срублю топором несколько сухостоев, привезу во двор. Там их распилю, уложу в поленницу, и опять в лес. И так и вожу каждый день, с утра до ночи. Ой-и! Под конец до того устанешь! Придёшь домой и раздеться сил нет. В чём есть валишься на кровать. А надо ещё: и детям ужин сварить, и полы помыть, и бельё постирать. Да что я рассказываю! Тебе то и невдомёк, ты же одна. А одной то, много ли нужно.

/Помолчав и вполголоса/

А что, про женишка то своего, не узнала? Жив, али нет? Неслышно?

Марфа: Неслышно.
Фёкла (со вздохом): Охх-хо-хо! Нелёгкая наша бабья доля: ждёшь, ждёшь.

/Помолчав/

Я вот тоже, как начинаю об Алёшеньке думать, что только не привидится мне: и что ранен он, и что в плену его мучают. А энтот раз просыпаюсь ночью, захолонуло у меня сердце, кажется мне, что нету его в живых. Ты знаешь, вот словно увидела! Убили его. Ой-и! Что со мной тогда сделало-о-
сь! Слезла я, кое-как, с постели, встала на колени перед образами. Хотела молитву сотворить, а слова нейдут. Реву я, всё перед глазами застит, плывёт! И думаю, ну не уж то они, спасители наши, только затверженному правилу внимают. И начала я молиться, как на ум придёт. Говорила, что б, если он жив, уберегли, провели его через все напасти невредимым, а если погиб, что б знать мне дали.

/Помолчав/

После того раза я дня два не могла ничё делать, всё из рук валилось.

/Вздохнув/

Потом как-то отлегло. Втянулась в работу. Некогда стало думать. Только когда вечером спать ложусь, вспоминаю Лёшу.

Марфа: А я про Гришу не вспоминаю. Придёт он или не придёт.
Фёкла (укоризненно): Марфа! Да как же ты можешь такое говорить?! Он, чай, о тебе вспоминает, дни считает до встречи, а ты... Разве так можно о своём благоверном!
Марфа: А не успел он, своим то стать. Свадьбу не сыграли, потому, с чего бы мне о нём думать? Мы и не жили вместе.
Фёкла: Ну, так и что ж? А вот гляди явится после победы, и сыграете. А коли разонравился, где ж ты другого кого найдёшь? В нонешнее то время.
 
/Марфа молчала и о чём-то думала/

Ну, смотри девка, эт ты решай сама. А только мой совет; по сердцу человека можно и не встретить. А жить то надо! Жись то проходит! Поэтому слушай не чувства, а больше уму доверяй. Смотри, каков он: работящий иль нет, не выпивает ли, не гуляет. Отсюда и соображай. А там, коли сойдётесь, со временем глядишь и, чувства появятся. Просто так они не приходят. А если такое и бывает, то редко с кем.

Марфа (задумчиво): Значит, мне повезло.
Фёкла: Ты об чём это?
Марфа (очнувшись): А? Да это я, так…
Фёкла (продолжая): Ну и во-от, такие дела. Так что нечего всех подряд отталкивать. Хотя бы и неказистый мужик попадётся, но если у него руки золотые, зачем же гнать. Он же у тебя мастеровой! Строитель. Не абы кто.

/Помолчали. Фёкла посмотрела на стенные часы/

Ну, уже время позднее. До дому пора.

Марфа: Посидела бы ещё. Только пришла.
Фёкла: Марфушь. И рада бы. А только завтра вставать ни свет ни заря. Воды в дом надо натаскать, затем в лес ехать, дрова заготавливать. Столько дел, а я ещё не отдыхала.

/Фёкла поднялась из-за стола, подошла к вешалке, начала надевать платок. Марфа тоже подошла к порогу, намереваясь её проводить. Фёкла приглушённо/

Ты слыхала последние новости? Говорят, немцы-то, уже Смоленск захватили.

Марфа: Слышала я,… полицаи хвалились на днях.
Фёкла: Это что ж теперь будет? Страшно сказать, немцы-то, уже под Москвой. Неужто Расею к ногам положат, супостаты? Лихое время.
/Марфа тоже начала надевать платок/

Ты меня не провожай, мне тут близко. …Ну, давай милая! Счастливо тебе!

Марфа: И тебе счастливо! Заходи ещё.

/Фёкла ушла. Марфа вернулась к столу и задумалась/




Сцена 4. Марфа, Яков

Вскоре собака во дворе залаяла вновь. Через мгновение, в избу, без стука, вошёл Яков.

Он был одет: в мятый пиджак, рубашку, галифе, сапоги. На голове был небрежно нахлобучен картуз. На рукаве пиджака красовалась белая повязка с надписью «Polizei». За плечом висела винтовка. При его появлении Марфа обернулась.

Яков (снимая картуз): Добрый вечер, Марфа.
Марфа: Добрый. По какой надобности пожаловал?
Яков (неуверенно): Да по какой... Вот, проходил мимо, дай думаю, зайду.
Марфа: В деревне много  дворов, а ты сюда только и ходишь.
Яков (направляясь к столу): А ты не спеши, сердиться то. Зашёл я непросто, дело у меня есть.

/Он выставил на стол бутыль самогона, пачку немецких сигарет, вынул из кармана галифе граненый стакан, поставил. Затем вернулся к порогу, приставил винтовку к стене, бросил картуз на гвоздь, снял пиджак и тоже повесил. Не спеша вернулся к столу, сел и, некоторое время смотрел на Марфу. Ей стало не по себе/

Ну, что стоишь? Неси закуску.

Марфа: Ушёл бы ты, а!

/Она отвернула от него лицо, глядя в сторону/

Яков: А что так? Как не зайду, у тебя всё: дела, суета. На меня даже и, не взглянешь. А? Слова не скажешь доброго. А я, может, затем и пришёл, что бы на тебя посмотреть. (посерьёзнел) Голос твой услышать.
Марфа: Ты эти сказки другой говори! Голос он пришёл услышать… Знаю, кто ты такой: за каждой бабой волоком тащишься, бесстыдник!
Яков (распрямился): Вон оно что! Ненавидишь, значит. Ничего-о!

/Он открыл бутыль и, наливая в стакан самогон/

Скоро полюбишь! Да ещё как полюбишь!! Сказать тебе хотел, потому и пришёл. Ездил я в райцентр на днях, был в немецкой администрации. Герр... как его... назначил меня - начальником полиции района. О! Видала, как я взлетел?

/Он выпил самогон, понюхал рукав рубахи, крякнул/

Марфа: А мне какое дело кем ты стал?
Яков (хмуро): Какое дело говоришь? А такое, что я теперь волен казнить и миловать по своему усмотрению! И все вы, под моим сапогом теперь!

/Вертя в руке стакан, и с преувеличенным вниманием разглядывая его грани/

Поэтому ты свою несговорчивость-то поубавь. Если не хочешь трудностей встретить.

/Отставил стакан в сторону/

Ну, это я так, к слову. Думаю, сама сообразишь, что к чему.

/Полицай начал не спеша доставать из пачки сигарету. Временами он испытующе поглядывал на Марфу, стараясь угадать какое впечатление на неё произвели его слова. Она стояла  вполоборота и не смотрела на него, молчала/

Ну, что молчишь? Скажи что-нибудь.

Марфа (повернувшись к нему): Ты бы хоть одумался, немцам-то служить! Они же поработить нас пришли! Землю нашу захватить, а ты...! Где это видано, чтобы русский человек...

/Полицай вдруг бросил сигарету на стол, вытянул руки перед собой, сжимая в кулаках, отвернул лицо. В сердцах/

Яков: Ну что ты будешь делать а! Нигде покоя нет!

/Вздохнул и посмотрел на Марфу/

Вы что, сообща решили меня усовестить? Вокруг себя только и слышу: «да как ты мог», «да где это видано»! (тяжело) Закройте свои рты! …И с каких это пор вы со мной разговариваете? Помнится, до войны, в 32 - м, лишь только моих родителей посадили, вы - сразу перестали меня узнавать. И когда я, тогда ещё пацан, говорил вам при встрече «здравствуйте», вы - молчали в ответ, будто не слыша. Словно меня и не было перед вами! …А теперь  вдруг заговорили, что ты!

/Помолчав и взвешивая каждое слово/

У меня нет оснований любить эту страну, где у меня всё отобрали. Поэтому ваши слова про «любовь к Родине», для меня - пустой звук. У меня нет Родины. А то, что я на службе у немцев… в этом, нет ничего зазорного. Не враги они, немцы-то. Они - спасение земле русской. Они пришли нас от большевиков избавлять, а ты говоришь «поработить».

Марфа: Ну, уж если немцы не враги то тогда кто ж, по-твоему?
Яков: Кто?

/Ударил кулаком по столу/

…Сталин и его прихлебатели! Вот кто наши враги!! …Ограбили народ. Загнали в колхозы всех! А желал ли народ, про то не спросили! …Очень я обижен на советскую власть. За раскулаченных, а потом расстрелянных родителей. За преследования невинных людей, которые, виновны только тем, что не желают идти, куда им приказывают, а хотят собственным умом жить и трудом зарабатывать! За тех, кто ходил в поля подбирать пшеничные колосья, чтобы детей голодных прокормить, а их хватали и сажали в тюрьмы! За тех, кто просто хочет жить по своей воле, а его: гнут, скручивают руки, не дают свободно вздохнуть. Ты, Марфа, хоть и живёшь на селе, а беды то наши, крестьянские, не знаешь. Оно и понятно! Жизни ты ещё не видала.

/Помолчав и медленно/

Всё тебе кажется радужным, а придёт время, жизнь тебя помнёт, измурыжит, тогда, небось, по-другому заговоришь.

/Несмотря на выпитый стакан самогона, он не был пьян. Помолчав/

Ну, иди хоть, выпей со мной, что ли.

Марфа (враждебно): Не буду я с тобой пить.

/Полицай, некоторое время,  молча, в упор смотрел на Марфу. Вдруг он встал, подошёл к ней/

Яков: Не будешь?

/Помолчав/
Никому бы не простил такого ответа. А ты, вертишь мной словно игрушкой. Доведёшь до белого каления, а я и... (тише) голоса повысить (ещё тише) не решаюсь.

/Он хотел обнять её, но она выскользнула из его рук/

Марфа: Ты бы не трогал меня.

/Она немного отошла и встала в прежнюю позу/

Яков: Ну, что с тобой, Марфуша? Что произошло? Ты же не была такой!

/Полицай умолк, напряжённо глядя на неё, она молчала и смотрела в сторону. Наконец он не выдержал, развернулся и, проходя по кухне взад-вперёд, с досадой/

Кая же ты дура! Да знаешь ли ты, что все бабы района мечтают со мной жить?! И только ты одна воротишься.

Марфа (не поворачивая головы): Вот и иди, к бабам тем, если они тебя любят.
Яков: Они все - не то!
Марфа: Ищи, как следует, авось найдёшь по себе.

/Яков повернулся к ней и тихо/

Яков: А зачем? Нашёл же я... тебя. Марфуша! Выходи за меня. А? Ты не думай, это не самогон с тобой говорит, это я с тобой говорю, Яков. Выходи за меня. Ну, подумай, ведь богато заживём! Завидовать будут все. Я новый дом срублю, пятистенок. Хозяйство будем вести в достатке. Одену тебя в шёлка - бархаты. Ну, что ещё... Ну, много чего ещё! Уважать тебя начнут. Не чета будешь этим серым людишкам.
…Марфуша, милая ты моя, знаю, что ждёшь Гриху своего. Дак его уж убили, поди, давным-давно, а ты всё ждёшь. Если он мертвец, зачем дальше-то ждать? Ты же молодая, тебе жить надо, и не одной жить то, а с мужиком, как полагается.

                /Марфа молчала/

Ну, что тебя ещё не устраивает, говори. Может, служба моя?

                /Помолчав/

Ну, хочешь, уйду с неё? Скажусь больным и уйду. Была бы ты рядом, а всё остальное приложится. …Ну что, пойдёшь ко мне?
/Марфа молчала. Полицай хотел вновь обнять её, но она опять отстранилась, хотя и не так резко/

Что ты молчишь? Ответь.

Марфа: Шёл бы ты домой, Яков.
Яков (помолчав): Не хочешь, значит, по-хорошему. Ну что же. Время нынче такое, что можно и не спрашивать. …Хоть как ты там ни крути, девка, а будет - по-моему. Приду за ответом!

/Он развернулся, подошёл к порогу, надел пиджак, нахлобучил  картуз и, взяв винтовку, вышел в дверь. Громко захлопнул за собой. Во дворе послышался лай собаки. На столе остались стоять: бутылка с недопитым самогоном, стакан и пачка сигарет. Марфа, постояв в задумчивости, наконец, подошла и убрала всё со стола/





Сцена 5. Марфа, Николай

Только успела она это сделать, как на пороге появился Николай. Он был вымыт, побрит, в новой гимнастёрке, обтянутый портупеей, в вычищенных до блеска сапогах. Марфа, взглянув на него, была поражена. Перед ней стоял молодой, красивый парень.

Николай: Добрый вечер, хозяйка. Ничего, что я пришёл сюда?
Марфа: Зачем же вы поднялись? Вам ещё нужно отдыхать.
Николай: Что вы! Отоспался всласть и чувствую себя превосходно! Вот, пришёл выразить вам свою признательность… за всё, что вы сделали для меня. Я уж думал, не выберусь живым.
Марфа: Да я-то здесь ни при чём! Это всё Авдей Кирилыч! Это он вас исцелил. Он о вас, кстати, спрашивал; как вы и что... я сказала, поправляется.
Николай: Авдей Кирилыч…это…тот, который врач? Если б увидел его, пожал бы руку этому человеку.
Марфа: А как вам форма? Не большая?
Николай: Отлично!

/Он начал оглядывать себя/

Словно на меня шили. Однако, откуда она у вас? Петлицы... капитана артиллерии…

Марфа: Это... это отцовская. Ещё довоенная.
Николай: Вон оно что! Понятно. Однако я нарушаю воинскую субординацию. Надевать форму старшего по званию... В другое время я бы себе такого не позволил.

/Пока он говорил, Марфа смотрела на него пристально и как-то странно. Николай, почувствовав этот взгляд, посмотрел на неё/

Что с вами?

/Марфа поспешно отвела взгляд/

Марфа: Да так... ничего. Идите к столу, я сейчас.

/Она ушла в комнату, лейтенант подошёл к столу, однако не сел за него, а остался стоять возле, дожидаясь её возвращения. Она вернулась в другом платье, неся, тарелку с хлебом, и горшок с молоком, поставила на стол. Сходила к печи, принесла оттуда сковороду с жареной картошкой/

Николай (когда она вернулась): Странно. Мы до сих пор незнакомы. Разрешите представиться: младший лейтенант Николай Знаменцев.
Марфа (поставив посуду): Марфа.
Николай: Очень приятно.
Марфа: И мне… тоже.

/Она смутилась и опустила взгляд. Некоторое время длилось неловкое молчание. Марфа, вдруг что-то вспомнив, оживилась/

Ну, что же вы стоите? Садитесь. Вот, попробуйте хлеб, я сегодня пекла. Ещё тёплый. Вот, картошка с грибами.

/Пока лейтенант усаживался за стол, Марфа налила ему в кружку молока/

Уж не взыщите, пища у нас простая, крестьянская. Как говорится, чем богаты, тем и рады.

/Она  тоже присела к столу, сбоку от лейтенанта/

Николай (беря хлеб): А по мне так лучше и нету!

/Попробовал/

Мм! Вкусный. Неужели сами пекли? Мне сразу, почему то вспомнилось... Такой же хлеб моя мама пекла,… когда то.

/Он умолк и задумался/
Хм! Как же давно это было. Дома у нас, тоже: в праздники, или осенью, во время урожая, пекли каравай. В то время голодно было, только - только гражданская закончилась. Повсюду разруха. В городе то мы еле выживали, а в деревню приедем, к тётке, а там словно и не слышали, ни о революции, ни о войне.

/Взглянув на Марфу, смутился/

Впрочем, что это я…

/Он умолк и продолжил есть/

Марфа (задумчиво): А мне вот интересно... Вы рассказывайте, о чём хотите, не стесняйтесь.
Николай: О чём же именно?
Марфа: Расскажите о себе.
Николай: О себе?
Марфа: Откуда вы родом. Чем занимались до войны. Вобщем, всё-всё! Мне хочется знать... о вас.
Николай: Не понимаю. Зачем вам это? Ведь для вас, я - случайный человек, появился и исчез. Стоит ли?

/Он посмотрел на Марфу, и, помолчав, начал рассказывать/

Родом я из Приморья. Родители мои: мать - бухгалтер в колхозе, отец -агроном. Воспитывался я как все: закончив семилетку, пошёл работать слесарем на верфь. Потом, призвали в армию. Служил  в гарнизонной части
Владивостока. В сороковом подал рапорт на имя командования, с просьбой направить меня на курсы младших лейтенантов. Перевёлся в Москву. После окончания курсов был направлен для прохождения службы в Белоруссию, Юго-Западнее Бреста. Дали взвод. Прокомандовал им не больше месяца и тут война. (он помолчал) А вы?

Марфа: А я всю жизнь прожила здесь, в своей родной Покровке. Матушка моя умерла рано, воспитывал отец. Когда в 39-м началась финская, его призвали на фронт. В том же декабре и погиб. С тех пор живу одна. Больше родственников у меня нет.

/Помолчали/

А вот вы сказали, что службу проходили в Беларуси…

Николай: В районе Бреста. Недалеко от границы с Польшей.
Марфа: Если вам не тяжело вспоминать, расскажите о своём пути. От начала войны, и до прихода сюда. Вы, наверно, столько тягот перенесли, а я и не понимаю.
Николай (вздохнул): Особо то и рассказывать нечего. Помню, в первый день все растерялись, началась суета. Скрывать не буду, вломили нам так, что 20% личного состава сразу было уничтожено. …И это мы, ещё во втором эшелоне стояли, а те, кто впереди нас были, на границе, тем ещё тяжелее пришлось. …Наша часть приняла бой, держали рубеж несколько суток. Вскоре немцы обошли нас с флангов и замкнули окружение. Пришлось оставить позицию.
 
/Помолчав/

После разгрома, кто остался ещё, укрылись в лесу. К тому времени фронт ушёл далеко на Восток. На совете было решено пробираться к своим. Выходили группами, по 5-10 человек... Шли по ночам, на звук орудийной стрельбы. Шли больше месяца. За это время к нашей группе прибилось ещё человек двадцать солдат из разных частей.

/Помолчав/

Что сказать, хапнули горя. Пока блуждали, пообносились все, отощали, ели, что в лесу растёт: грибы, ягоды. В населённые пункты заходить опасались. Костры не зажигали.

/Сделал несколько глотков молока/

…Но и это бы ещё не так страшно, терзала мысль, что, вот мол, идём по своей земле, а вынуждены прятаться, словно воры. В свои же дома не можем зайти, обогреться, с людьми поговорить! Это нас, более всего, угнетало.
Помню однажды, голод нас уж больно прижал. Зашли в одну деревню. Нас угостили, дали много хлеба. Пригласили заночевать. Нам бы уйти, а мы… остались. Все были измотаны до предела. Хотелось отдохнуть по человечески. Ну и, не успели мы расположиться, тут-то на нас и навалились. Видимо, кто-то донёс, что мы пришли. …Когда немцы окружали дом, я прыгнул в окно и побежал к лесу. Что стало с товарищами, не знаю. Когда бежал, слышал позади стрельбу и крики. Потом всё стихло. По мне тоже,
видимо, стреляли. Руку задело. До этого ран у меня не было. Вот. После того раза шёл я один, уж и не помню как набрёл на вашу деревню.

/Помолчали/

Вы отважная девушка. Не испугались. В других то домах, не успевал я подойти, а меня уже гнали. Редкий раз бросят корку хлеба и причитают: «Иди ты, милый, скорее отсюда, накликаешь ты нам беду». И шёл я, куда глаза глядят. Понять их можно, за укрывательство наших солдат, немцы, говорят, расстреливают. Поэтому вам, особо, привечать меня не следует. Жизнью рискуете. Спасибо за ужин.

/Марфа начала убирать посуду и серьёзно/

Марфа: У нас многие так делают, ничего в этом нет.

/Когда она унесла всю посуду и вернулась/

Николай: Марфа. Вот скажите мне по-честному. Местные обыватели, когда наши солдаты приходят, как они к ним относятся?

/Марфа недоумённо посмотрела на него/

Ну, между собой, в разговорах. И какие настроения?

Марфа (растерянно): Как относятся?  По-хорошему относятся. Укрывают их. Делятся с ними последним. Что ещё сказать…. И в мирное время так хорошо не относились как теперь.
Николай (задумался): Надо же... Странно. Не ожидал я.
Марфа: А настроения.… Тут уж у каждого своё, каждый своё говорит.
Николай: Люди верят в победу?
Марфа: А как же, только тем и живём.

/Она взглянула на часы/

Ой, а время то уже! Надо перевязку делать. Разматывайте пока, а я пойду, воды вскипячу.

/Она уже повернулась идти, но лейтенант её остановил/

Николай: Да, поди, хватит, сколько можно. Не ходите никуда, щас посмотрим.

/Он расстегнул рукав кителя и начал быстро разматывать бинты на правой руке. Размотав, он внимательно осмотрел её, повертел ею в разные стороны/

Зажило всё! Вон, уже и от здоровой не отличить, смотрите. И не болит. Хва-атит!

/Лейтенант собрал со стола бинты. Встал/

Марфа: Ну, смотрите, это дело серьёзное. Давайте бинты, я уберу.

/Марфа взяла бинты из рук Николая и, подойдя к печи, бросила их в огонь, напоследок помешав пепел кочергой. Вернулась. Некоторое время длилось молчание. Они стояли друг против друга и думали, что же сказать ещё/

Николай: Ну, что... время позднее, вам, наверно, спать надо ложиться. Не буду мешать. Да и, признаться, я тоже, что-то подустал. Всё-таки первый раз вышел, за столько месяцев. Пойду к себе.
Марфа: Ну вот, видите, утомились. Я же говорила вам ещё рано выходить!

/Лейтенант пошёл к выходу, но остановился и обернулся/

Николай: Невмоготу мне, в бане то вашей, если честно. Мало места, темно, низкий потолок, а главное поговорить не с кем. Вы днём обед принесёте и тут же уходите. За все эти месяцы, что я там провёл, я даже и не видел вас толком, …спасительницу мою.

/Он пристально смотрел на неё/

И только сегодня…

/Марфа смутилась и, не зная, что ответить, отвела взгляд/

Ну, спокойной вам ночи.

Марфа: И вам... спокойной!

/Николай ушёл. Марфа постояла в задумчивости, затем взяла со стола керосиновую лампу и задула её, (свет гаснет). Подойдя к постели, разделась до нижней сорочки и легла, укрывшись одеялом/




Сцена 6. Марфа, Николай

Наступал рассвет. В доме начало светлеть. Марфа проснулась и принялась хлопотать по хозяйству. После приготовления пищи и других дел, она подошла к сундуку, (стоявшему рядом с комодом у стены). Порывшись в нём, достала на свет лежалую шинель, расправила на весу

Марфа: Мм! Вот она где, оказывается, а я в кладовке искала.
/Она перенесла шинель на стол, разложила. Принесла щётку, прочистила ею шинель, встряхнула и убрала. Затем, вернувшись к сундуку, вынула из него зимнюю армейскую шапку, протрясла, прочистила её  и тоже убрала. Вскоре появился Николай/

Николай (негромко): Можно?
Марфа: Проходите.

/Он разделся у порога: снял старый ватник и хотел пройти, но был остановлен возгласом/

А у меня для вас что-то есть!

Николай: Да? И что же?
Марфа: Я нашла старую отцовскую шинель. Протрясла, почистила, думаю, может Николаю подойдёт. Стойте здесь, щас будем мерить!

/Марфа принесла  шинель и шапку/

Ну-ка, наденьте!

/Дождавшись, когда лейтенант надел шинель, она подошла и со смехом нахлобучила ему на голову шапку/

А вот и шапка!

/Она засмеялась, глядя на его неуклюжий вид/

А ну, покажитесь!

/Она отступила назад/

Ух, какой вы!  Прямо и не узнаешь.

           /Она подошла и  начала поправлять складки одежды на нём, приговаривая/

Ну, во-от! Теперь тепло и холод не страшен. А то я хожу и думаю, уже зима началась, а парень в одном летнем. …Ну, видите как здорово?

/Николай поймал её руки, оправлявшие шинель, задержал в своих, прижал к своей груди. Пристально посмотрел на Марфу/

Николай: Чудная вы, радуетесь больше меня.

/Некоторое время они смотрели друг на друга. Наконец Марфа отвела взгляд и осторожно отняла руки/
Марфа: Ну, я пойду. Мне ещё к соседке нужно сходить, муки отнести.

/Она торопливо ушла в соседнюю комнату, вышла оттуда с небольшим мешком муки, положила его на стол. Стараясь не смотреть на Николая, она прошла к порогу, быстро обулась, оделась, накинула платок. Возвратилась к столу, забрала мешочек и вышла из избы. Николай остался один, в шинели и шапке посреди кухни. Он постоял так и вслух, к самому себе/

Николай: Ну, что лейтенант? Война войной, а про девок не забываешь?

/Он снял шапку, бросил на стол. Как был в шинели, сел к столу и спрятал лицо в ладонях. Некоторое время он сидел так. Наконец, убрав руки и распрямившись/

Какой же я дурак! Она ко мне с чистым сердцем, а я... опорочить её захотел. Полез! Загорелось у меня! Только подлец на такое способен.

/Помолчав/

Она, поди, оскорбилась до глубины. Думает обо мне, не весть, что.

/Вздохнул/

…И что ж делать-то теперь? Как ей в глаза смотреть после этого?

/Помолчав/

Уходить надо. В тягость уже и людям и себе. Дождусь вот её, поблагодарю,… а то,… негоже молчком убегать. Поблагодарю и, к своим через фронт.

/Он расстегнул шинель, достал из кобуры пистолет и начал протирать ветошью механизм. Вскоре появилась Марфа. Он повернулся к ней, пытаясь поймать её взгляд. Она не глядела  в его сторону. Раздевшись у порога, Марфа направилась мимо него в комнату, на ходу/

Марфа: Николай, идите, мойте руки, щас вечерять будем.
Николай: Марфа!
Марфа (остановилась): Что такое?
Николай: Простите меня, за… моё мальчишество. Больше такого не повторится.
Марфа: А!

/Махнула рукой и, намереваясь идти дальше/

Да чего тут! Живые же люди.
Николай: И вот ещё что…

/Она вновь остановилась и обернулась/

Я собрался уходить. И прямо сейчас. Поэтому, просьба к вам… и неудобно, но что сделаешь. Соберите мне в дорогу провианта, какой сможете.

Марфа: Куда вы?
Николай: Иду на фронт. Попробую к своим пробиться.
Марфа: Ой! Да куда ж вы пойдёте?! Да вы посмотрите, у вас ещё раны толком не затянулись! Только-только бинты сошли. Вам отдых нужен и покой, а вы, невесть куда ринулись. Останьтесь у нас до весны. На улице потеплеет, тогда и пойдёте с Богом. А щас то куда, в самый-то холод? Это ж на явную смерть!
Николай: Марфа. Спасибо вам за доброту, за всё, что вы сделали для меня. Мало таких людей как вы. А идти надо, моё место на фронте.

/Наступило молчание. Марфа, опустив голову, ушла в соседнюю комнату. Николай встал, засовывая пистолет в карман шинели и застёгиваясь. Вскоре Марфа появилась, неся в руках набитый вещмешок, положила его на стол/

Марфа: Вот... здесь я положила овощей; картошки, огурцов, хлеба немного, …пяток варёных яиц, лук... самогонки во флягу налила.
Николай (дрожащим голосом): Спасибо вам! …А мне... даже и, отблагодарить то вас нечем. …А я с вами,…

/Он снял с запястья левой руки часы/

…часами расплачусь. Они золотые, достались мне от отца. С них можно много выручить. Разумеется, этого недостаточно учитывая, сколько вы для меня сделали. Если б не вы, я бы - не выжил.

/Он протянул Марфе часы/

Марфа: Что? Зачем это?
Николай: Не спорьте со мной.
Марфа: Ни в жисть не возьму!
Николай: Ну, как знаете.

/Он положил часы на стол, взял вещмешок, закинул его за спину, взял шапку. Потоптался в нерешительности, помолчал, думая, что бы ещё сказать/

Простите, если обидел чем. Прощевайте!
/Он развернулся и пошёл к выходу, на ходу надевая шапку. Марфа в смятении смотрела, как он уходил. Внезапно она бросилась за ним. Догнав, она забежала вперёд и преградила ему дорогу. Некоторое время они смотрели друг на друга. Марфа, закрыв глаза, пошла навстречу. Лейтенант, уронив вещмешок, подхватил её и начал целовать/

Марфа (сквозь поцелуи): Коленька! …Не ходи никуда! Здесь твой дом.

/Николай поднял её на руки и понёс к кровати. Подойдя, он осторожно положил девушку на постель. Быстро снял с себя шинель, бросил её на стол. Снял с себя ремень с портупеей, гимнастёрку, одновременно стаскивая сапоги. Поднял керосиновую лампу и задул (свет гаснет). В темноте послышались шорохи и девичий смех, вскоре всё стихло/

Коля…

Николай: А?
Марфа: Скажи, у тебя, были девушки? До войны, ты с кем-нибудь встречался? Любил кого-нибудь?
Николай: Зачем ты это спросила?
Марфа: Просто, хочется знать.
Николай: Романы были, но что бы любовь... Да что теперь вспоминать, то время прошло.
Марфа (помолчав): А мне кажется, что-то было, но ты не хочешь говорить мне.
Николай: Не выдумывай. Только тебя и люблю.
Марфа: Ну-ну... Так я тебе и поверила.

                /Она смеялась, доносился звук поцелуев/

Коль. А помнишь тот вечер, когда ты впервые пришёл?

Николай: Если честно, не очень. Как до деревни то добрался, не помню.
Марфа: Ты постучал, попросил у меня воды. Я тебя пустила за порог. Ты знаешь, я, когда тебя увидела, подумала ты - леший.
Николай: Ну, ещё бы! Представляю, на кого я был похож, когда заявился.
Марфа: Вот. А потом...

/Она замолчала/

Николай: А что потом?
Марфа: А вот, не стану говорить.
Николай: А ну признавайся!

/Послышался звук поцелуев, шорохи белья/
Марфа: Ишь, чего захотел... Всё тебе расскажи!

/Помолчав, Марфа вздохнула/

Как же я тебя встретила. Мм? А если б ты мимо прошёл? Или в другую какую избу постучал? Не думала я, не гадала, что появишься ты, солдатик ты мой. Нашли мы друг друга. И в такое время! До того ли?

Николай: Не важно, что вокруг. Важно, что мы есть.
Марфа: Пообещай мне, что ты никогда не оставишь меня, не бросишь, не уйдёшь к другой.
Николай: Ты для меня всё в этом мире. И я обещаю, я буду всегда с тобой.
Марфа: Я так боюсь… потерять тебя.
Николай: Никогда этого не будет.

/Помолчав/

Марфушь. Слышишь меня?

/Она не отвечала/

Уснула. Ну, спи спокойно.

/Поцеловал её. В комнате постепенно начинало светлеть. Николай, стараясь не шуметь, встал с постели; оделся, обулся, убрал валявшийся на полу вещмешок, надел часы на руку, надел шинель и шапку. Подошёл к спящей Марфе, постоял над ней, разглядывая милые черты лица, ушёл. Комната, меж тем, осветилась полностью. Марфа проснулась, когда лейтенанта уже не было. Увидев, что его нет, она осмотрелась и встала. Волосы её были растрёпаны/

Марфа: Словно сон приснился.

/В одной сорочке она подошла к зеркалу, причесалась. Вернувшись к кровати, оделась, заправила постель и принялась  выполнять свою повседневную работу. В это время со двора послышался лай собаки, затем стук в дверь. Вслед за этим вошли двое незнакомцев/










Сцена 7. Марфа, Партизаны

Вошедшие были одеты в полушубки, на головах - папахи с красными ленточками.  Были вооружены автоматами.

Партизан: Здорово хозяйка! Тебя Марфой кличут?
Марфа: Меня. Я это.
Партизан: Ну, коли так, мы к тебе.
Марфа: Проходите.
Партизан (ко второму, вполголоса): Займи позицию у окна. Следи за обстановкой. Если заметишь передвижение - дай знать.

/Второй партизан отошёл к окну и начал посматривать в него. Первый, меж тем, прошёл к столу, уселся на табурет, не снимая головного убора/

Марфа: А вы, кто такие будете? Что-то я впервой вижу вас.
Партизан: Мы кто такие?

/Он переглянулся с товарищем/

Представители партизанского отряда. И есть у нас к вам сурьёзный разговор.
(И быстро) В доме никого больше нет?

Марфа: Нету. Говорите.
Партизан: А что, хозяйка,… слышно, будто ты прячешь у себя красноармейца?
Марфа: А кто это вам сказал?
Партизан: Много кто. Поговаривают люди. Вот, мы и пришли… выяснить.
Марфа (отмахнулась): А! Люди и не то скажут. Лишь бы языки чесать. Выдумывают.

/Партизан смотрел на неё в упор/

Партизан: Точно выдумывают?
Марфа: А то, что ж? Мало ли, что померещится людям.
Партизан: А ты не спеши… отпираться то. Чай, на пустом месте не говорят. Я к тому о солдате твоём спросил, что хотим его к нам определить, в пополнение. Вот. …И пришли потолковать с ним, узнать, согласен он идти, али нет.

/Помолчав/

Ну что?  Сходи, приведи его. …И пусть не боится, свои мы, советские.

/Марфа не двинулась с места/

Партизан (второй): Что бы тебе понятнее было, и что б ты не боялась за него, скажу, есть у нас приказ...
Партизан: Ты что? Про это молчи!

/Второй партизан посмотрел на Марфу и, помолчав/

Партизан (второй): Я думаю можно. Она не выдаст.

/К Марфе, временами взглядывая в окно/

   Есть у нас приказ, ходить по окружным деревням, искать мужиков способных держать оружие. Скажем так, маловато у нас людей. Особли;во нужны нам из бывших военных, кто с делом знаком, кто мог бы учить других  воевать. Таких ищем особо. А у вас в Покровке много бойцов прячется. Сколько домов ни обошли, чуть ли не в каждом, где по одному, а где и по два человека укрывают.… И мы уже набрали около взвода. Вот пришли, думаем, может, и ты кого прячешь.

Марфа: Ко мне приходили наши солдаты.
Партизан: Ну.
Марфа: Бывало, и жили у меня, по нескольку дней. А потом собирались и уходили. Никто у меня надолго не оставался.
Партизан (второй): Может, ты не веришь, что мы от партизан?
Партизан: Мы не провокаторы. Прокопия знаешь? Можешь спросить о нас, он тебе скажет, кто мы и откуда.
Партизан (второй): Вот что, Марфа. Мы пробудем в этой деревне ещё несколько  дней. Пока мы здесь, ещё есть время подумать. Скажи солдату своему, что мы приходили и предлагали ему влиться в наш отряд. Если он остался верен присяге, которую давал перед знаменем, он пойдёт, а если откажется...
Марфа: Нету у меня, о ком спрашиваете. Живу одна.

/Повисло молчание/

Партизан: Ну, что... говорить больше не о чем.

/Он поднялся/

Партизан (второй): Ну, смотри хозяйка! Это на твоей совести. Если узнается, что скрыла от нас бойца, или он не захотел к нам выйти. Сама понимаешь, мы таких быстро находим.
Партизан: Слышала? Поэтому лучше если он придёт, так и скажи. И если решится боец, скажешь Прокопию, а он сообщит нам. Мы назначим место, где встретиться.

/Он пошёл к выходу, но остановился и обернулся/

И ещё, про наше появление в деревне никому не говорить.

/К товарищу/

Пошли.

/Незнакомцы ушли, во дворе залаяла собака и долго ещё не могла успокоиться. Марфа осталась стоять возле стола, задумавшись/




Сцена 8. Марфа, Николай

Спустя короткое время на пороге появился Николай. Она не услышала, как он вошёл, погружённая в свои раздумья.

Николай (приглушённо): Ты одна?
Марфа (очнувшись): Одна, проходи.

/Николай, быстро  раздевшись у порога, прошёл к Марфе, обнял её  и начал целовать/

Николай: Как же я по тебе истомился Марфуша! И суток не прошло, а мне кажется - вечность не виделись.

/Некоторое время он молчал, продолжая обнимать её и целовать. Марфа гладила его по голове, ничего не отвечая и думая о чём-то своём/

Марфушь. А это кто приходил к тебе? Огородами шли двое.

Марфа: А… это не здешние. Заплутали, спросили, как пройти в другое село.
Николай: Вон оно что. А  я  смотрю в окно, думаю: «кто такие?»

/Они ещё стояли так некоторое время. Марфа оживилась, и, освобождаясь из объятий лейтенанта, спросила/

Марфа: Коля, кушать будешь? Садись за стол, я сейчас.

/Она пошла к печи/

Николай: Не мешало бы.

/Он отошёл к умывальнику, вымыл руки и, вернувшись, сел за стол. Расстегнул на одну пуговицу ворот гимнастёрки. Меж тем Марфа наставляла на стол: чугунок с борщом, тарелку, ложку. Налила в тарелку борща/

Щас хлеб!

/Она ушла, и пришла с тарелкой нарезанного хлеба. Поставила перед Николаем и села напротив него. Лейтенант начал с аппетитом есть, а она сидела и смотрела куда-то в сторону. Она продолжала о чём-то напряжённо думать. Лицо её выражало тревогу. Это не укрылось от Николая. Он перестал есть/

Николай: Марфуша.
Марфа (не глядя на него): Мм?
Николай: Ты сегодня молчаливая. Может, кто обидел? Или стряслось чего?

/Марфа, по-прежнему не глядя на него, поглощённая своими мыслями/

Марфа: Ничего не стряслось, никто не обидел. Просто, думаю.
Николай: А об чём думаешь?
Марфа (помолчав): Ну что, вкусный борщ?
Николай: Готовишь изумительно, спасибо.
Марфа: А чего, давай я тебе ещё налью.
Николай: Оставь мне лучше на утро. Я к себе отнесу.
Марфа (поднявшись): Тогда я щас посуду уберу, а чугунок здесь оставлю. Будешь уходить, возьмёшь.

/Она начала убирать со стола. После всех дел она подошла к лейтенанту, сняла заколку, расправила волосы. Он сидел и неотрывно следил за её движениями/

Ну что, время уже позднее, я пойду, наверно, ложиться. Устала сегодня.

/Она прошла к кровати, разделась до сорочки/

Потушишь керосинку.

/И легла, накрывшись одеялом. Лейтенант встал, скинул сапоги, снял форму, задул пламя в керосиновой лампе (свет гаснет). Подойдя к Марфе - лёг с ней. Помолчали. Вскоре послышались приглушённые всхлипы и рыдания/

Николай: Ты что… плачешь?

/Она не отвечала/

Ты мне скажи, что стряслось? А? Марфушь. Ну, почему ты мне не говоришь?

/Марфа, как бы отвечая на терзавшие её мысли, еле сдерживая рыдания/

Марфа: Хотят... счастье моё разрушить. …А только я не дам! Я… хоть и девушка,… но буду...  ...бороться,… за своё счастье.
Николай: Ты о чём это? А?
Марфа (помолчав): Ни о чём... Иди ко мне!

/Слышались звуки поцелуев, шорохи постельного белья. Вскоре всё смолкло.

Незадолго до рассвета лейтенант поднялся, оделся и ушёл дневать к себе в баню, прихватив с собой чугунок с борщом. Наступил рассвет. В избе стало светло. Марфа проснулась, встала, прибрала себя, и начала делать свою обычную работу по дому: чистить картофель, варить, шить, стирать и прочее/




Сцена 9. Марфа, Николай, Яков

Во дворе послышался лай собаки. Вскоре в дверь настойчиво постучали. Марфа подошла к двери и остановилась, не решаясь открыть. Прислушалась. Стук повторился. Спросила через дверь.

Марфа: Кого это нелёгкая принесла?
Яков: Меня. Открывай!
Марфа: Ты на время смотрел? Я уже спать собралась, разделась. Не буду я открывать, завтра приходи!
Яков: А ну быстро я сказал!! Или ты забыла кто я!? Немедленно, иначе я вышибу дверь!
Марфа (в сторону): От неугомонный! Опять, поди, напился.

/Снимая  с вешалки шаль и набрасывая себе на плечи/

Когда же это закончится, а?! (и громко) Дверь не заперта!!

/В избу тотчас вошёл Яков. Полицай был одет в тёплый тулуп. Держа в руке «вальтер», он быстро осмотрел все углы кухни, и направился в соседнюю комнату. Перед входом в неё, он замедлил шаги и, тихо приблизившись, рванулся внутрь. Там никого не было. Он вернулся на кухню, на ходу засовывая пистолет в карман/

Марфа: Кого ищешь?

/Полицай, ещё некоторое время осматривал помещение и не отвечал. Наконец он подошёл к Марфе/

Яков: Спросить тебя хочу... А не скажешь мне, кто приходил к тебе вчера вечером? Мм? Этак в часу  9-м.
Марфа (испуганно): Н-никого не было.
Яков (вскипел): Вот что милая, ты ври, да не завирайся! Донесли мне, что вчера, как стемнело, заходил к тебе в избу какой-то человек. Пробыл у тебя всю ночь, а под утро, ушёл, куда-то по огороду. Я тебе вот что скажу: будешь с кем шашни водить - убью, сперва его, а потом и тебя. Я ясно выразился?!

/Марфа порывисто отошла от него к столу и возмущённо/

Марфа: Ну, знаешь что! Не надо так со мной разговаривать! Я тебе не жена, что бы так со мной... И что это за манера такая! Врываешься в чужой дом, рыщешь по всей избе, кричишь, словно оглашённый какой, угрожаешь!
Яков (важно): Я полицейский и я имею право.

/Под укоризненным взглядом Марфы, наглость полицая сменилась робостью/

Ну, ты это… не сердись на меня. Хорошо? …Я думал... ты кого завела себе. Хотел прищучить молодца, бока намять.

/Помолчав/

…А ты, в самом деле, с кем-то встречаешься?

Марфа: Ни с кем я не встречаюсь! Не то время теперь. Кругом война полыхает.
Яков (улыбнулся): Врут, значит, люди? Ну, коли так, то, другой разговор. Тогда и, спокоен я.

/Помявшись/

Ну что, можно я посижу у тебя? Поговорим.

/Не дожидаясь разрешения, он снял шапку и сел за стол/

Марфа (вздохнула): Ну, о чём нам говорить, скажи на милость?
Яков: Ну как же! Я же вот, недавно заявлялся. Помнишь? И говорил, что приду за ответом. И вот, пришёл.
Марфа: Ты же сам знаешь, что я отвечу.
Яков (заволновался): Марфа, ты... не торопись только. Подумай хорошенько! В таком деле спешить нельзя, и…

/Помолчав/

…если надо я ещё подожду. Ну, ты присядь, а то,… как-то строго!

/Марфа неохотно села к столу. Некоторое время они молчали, разговор не шёл/

Марфа: Я смотрю, в этот раз ты без бутылки пришёл. Надо же...
Яков: Плохо ты обо мне думаешь, никогда забулдыгой не был. А то, что выпиваю иногда, это ведь, по одной только причине - из-за тебя.
Марфа: Перестань.
Яков: Марфа! Я много думал, почему ты не идёшь ко мне. Думал, и не находил ответа. Скажи, что тебе не нравится во мне? Скажи и я исправлюсь. Вижу, что нелегко со мной.
Марфа (помолчав): Чего ты, как тебя ни увижу, ты злой на всех: ругаешься, кричишь, а чуть кто слово поперёк скажет - бьёшь?
Яков: Не верю я людям.
Марфа: Ну, так чего ж на всех-то городить! Есть и добрые, понимающие…
Яков: А что мне про них говорить, коли я их не видел? Что мне от того, что живут где-то такие люди? Ну, живут и живут, а я-то здесь причём? И что вы мне постоянно... Чуть что сразу, вот, мол, «ну не все же такие»! Словно мне легче от того, что они где-то есть.
Марфа (улыбнулась): Ну, уж и разобиделся. Чего ты!
Яков: Прости Марфуша. О другом мне подумалось, о наболевшем, вот и...

/Он умолк, о чём-то думая. Марфа взяла его руку в свою/

Марфа (ласково): С тобой что сегодня? Мм? Прибежал; весь взъерошенный, злющий. Ты мне скажи, что произошло-то? О чём печалуешься?
Яков (помолчав): Веришь, тоскливо мне что-то. Быдто и смерть недалеко ползает. Я… Как это называется? Прозрел что ли... Смотрю назад, на прожитое, и дня не могу найти, где бы я радовался. Не было у меня ничего, что было у других. Никто меня не любил и не ждал. А хотелось жить! Жить, как все живут. Понимаешь? Что бы… всё как у людей; ходить каждый день на работу и при этом знать, что у меня есть свой дом, что у меня есть жена - дорогой мне человек. Который думает обо мне и ждёт, когда я вернусь. И что б все, знали  меня как честного человека, а не боялись и подозревали. Если б всё это было у меня. Я бы горы свернул! Я бы врагов своих расцеловал!

/Помолчал/

Почему я вынужден смотреть на чужое счастье, когда хочу своё?

/Помолчал/

Когда я впервые увидел тебя, то подумал: «вот и нашёл я, своё, счастье».

/Он положил свою вторую руку на её, посмотрел пристально/

…А оно, вишь, не даётся мне. Марфа, выходи за меня.

Марфа: А-а... Ты... об этом.

/Она опустила взгляд и задумалась. Полицай неотрывно следил за выражением её лица. Он был напряжён. Наконец, после непродолжительных раздумий, Марфа, по-видимому, приняла какое-то решение. Она, стараясь не смотреть на Якова, и как можно мягче/

Яша,… поняла я, что ты… очень добрый. Но, я не могу. Ведь этого мало, просто друг друга уважать. Надо, что б было чувство. А если я ничего не испытываю, зачем же тогда неволить себя? Надо что бы взаимность была, а ежли её нет, зачем же... Нет, Яша.

/Полицейский молчал и о чём-то думал. Наконец/

Яков: Ну, что... пойду я тогда.

/Он встал и, не попрощавшись, направился к выходу. Он уже подходил к двери, когда та внезапно отворилась - вошёл Николай. От неожиданности полицай отпрянул назад и первое время не мог говорить, он только таращил глаза на человека в форме Красной Армии. Николай тоже застыл на месте и молчал. Марфа, когда увидела их встречу, вскрикнула и закрыла лицо руками. Яков оправился первым, он быстро выхватил «вальтер», направил его на лейтенанта/

Кто такой? Вы местный? Что-то не припомню. Как ваша фамилия?

Марфа (подбежав к полицаю): Это... это мой дальний родственник! Приехал погостить.
Яков: Вот как?!

/К Николаю/

А комендатуру уведомил о том? Сомневаюсь. Откуда приехал? Область, район, адрес проживания?!

/Лейтенант молчал. Яков толкнул его в сторону двери/

А ну пошли! Щас будем разбираться: кто ты, что ты и всё такое прочее. Двигай, давай!

Марфа: Яша, куда ты его!  Я же тебе сказала, он...
Яков (не глядя на неё): Ты, Марфа,  не лезь не в своё дело. Надо будет и тебя вызову. Успеешь ещё наговориться.

/Николаю/

Вперёд!

/Они  ушли. Марфа, в страхе, заметалась по избе/

Марфа (вслух): Что же это теперь будет? Они же убьют его, если узнают кто он.

/Вскоре, однако, Николай вернулся. Марфа бросилась к нему, обняла. Они стояли у порога/

Что?! Они тебя отпустили? Что ты им сказал?!

Николай (хмуро): Не дошли мы.
Марфа: Что случилось?

/Помолчав/

Что ты с ним сделал?

Николай (помолчав): Придушил я его.

/Марфа вскрикнула, но тотчас смолкла. Прижав ладони к губам, она смотрела широко раскрытыми глазами на Николая и медленно отступала от него/

Что кричишь? Жалко его стало? А мне вот не жаль. Полицаев и прочих изменников, продавшихся врагам, нельзя жалеть. Преступная это жалость! И встреть я его, где в другом месте, то сделал бы, то же самое. Это война, и если б я  его не опередил, он бы меня к стенке поставил. Здесь третьего нет, либо то, либо это.
/Николай внимательно посмотрел на Марфу: она стояла в застывшей позе, прижав ладони к губам, с неподвижным взглядом, устремлённым  куда-то вбок и вниз. Казалось, она не слышала его/

А ну посмотри на меня. Я что-то не понял! Ты ведёшь себя так, словно он был для тебя - самым дорогим человеком. А, помнится, ты и слышать о нём не хотела.

/Процедил/

Пойми вас, баб!

/Он умолк и начал нервно ходить из стороны в сторону/

Ну, вот что. Если будут его искать, спрашивать о нём, говори, что приходил, побыл немного и ушёл, а куда не сказал. Поняла?

/Она молчала/

Поняла, я спрашиваю?!

Марфа (тихо): Я… поняла.
Николай: В этот раз я ночевать не буду. Сейчас небезопасно. Ведь его могут хватиться и придти сюда. Наверняка он сообщил место куда направлялся. Марфа, я пошёл, закрой за мной.

/И уходя/

Надо эти дни переждать.

/Николай ушёл, а Марфа продолжала стоять в прежней позе, не двинувшись с места. Наконец, она медленно повернулась, подошла к столу, взяла керосиновую лампу, задула огонь (свет гаснет). Уже в темноте она прошла к кровати, разделась, легла.

Прошло, какое-то время, в комнате начало светлеть. Марфа проснулась, встала, оделась и начала заниматься обычными делами по дому. В это время/




Сцена 10. Марфа, Фёкла

Со двора послышался лай собаки. В дверь постучали, и в избу вошла Фёкла.

Фёкла: Привет соседушка. Дома ты?
Марфа: Здравствуй, здравствуй! Дома. С чем пожаловала?
Фёкла: Да с чем.. Пришла вот к тебе тоску развеять, поговорить, о том - о сём.
Марфа: И то дело, проходи. Щас я тебя чаем напою, а ты не вздумай отказываться. Понятно? А то я обижусь.
Фёкла: Уж если так, то не откажусь.
Марфа: Ну, вот и славно.

/Пока Фёкла снимала у порога верхнюю одежду, Марфа ставила на стол самовар, носила  чашки, блюдца. Когда принесла хлеб и сахар в тарелке - Фёкла уже разливала обеим чай. Марфа уселась напротив неё/

Фёкла: Марфа, я чего пришла то... Слыхала последние новости?
Марфа: А что?
Фёкла: Снегирёва Арсения знаш?
Марфа: Это который,… бывший кулак?
Фёкла: Ну! А то кто же!
Марфа: И что он?
Фёкла: В прошлый то раз немцы приезжали, скотину реквизировать…
Марфа: Кто ж забудет такое! И что?
Фёкла: И вот, я тебе не сказала… Когда дошла до него очередь, сунулись к нему на двор, в хлев, а по ограде одне куры бегают. Ни лошади, ни коров.
Марфа: А куда он их дел? Были же.
Фёкла: Ты обожди! И вот, значит, начали спрашивать Арсентия, а он и говорит, мол, «не ведаю, о каких таких лошадях и коровах говорите». Видать, он прознал, что едут деревню грабить он и угнал скотину в лес. Ну, что, немцы полицаев спросили. Мол, а где подворье-то? А те и говорят, что и не было никакого подворья. Что самый бедный в деревне мужик.

/Усмехнулась/

Это Арсений-то? Кто бы говорил! Ну, а немцам-то откуд ж знать, было у него что али нет. Они сами здесь гости. Походили, походили, ещё раз всё облазили и ушли, соседей грабить. А когда они уехали, из Покровки то, Арсентий сходил в лес, и пригнал скотину обратно.

Марфа (покачав головой): Кой хитрый мужик. И что?
Фёкла: А что, что? Вся деревня в разорении, а Арсентий как жил, так и живёт.
Марфа: А полицаи? Они то, наверняка, поди, узнали.
Фёкла:  А что полицаи? Что толку то коли они все родом из этой же деревни? Арсентий их знает, они его. Он их малолетними каждого помнит. А Савка Проскурин и вовсе ему зять. Потому и знал, что свои люди в полиции. Они то и предупредили его, скорее всего. Кому больше то! Говорят, как немцы уехали, он им стол накрыл. За то видимо и накрыл, что предупредили. Ну, слушай дальше. И вот, значит, у всех пустые дворы, а у него и в хлеву и в стойле. …Ну, что... Начали к нему бабы ходить, многодетные, просить молока. Первое время он давал, а потом сказал: «что вы мне, родственники что ли, раздавать то вам направо налево, я, говорит, свой интерес тоже имею». И начал молоко то продавать.
Марфа: Что творит человек, а! Это ж надо…
Фёкла: Первое время ругались все, а потом… Ну, что сделаешь, начали тащить к нему кто что мог: кто самогон, кто овощей с огорода, кто ещё чего. И видно так ему это дело понравилось, что он уже и не всякое принимал, что приносили. А потом и вовсе стал требовать, говорить: «у кого, что есть золотое али серебряное, несите, а в остальном у меня достаток». Ну, тут уж люди не вытерпели, кто-то поехал в центр и донёс на Арсентия прямо немцам. Полицаям то бесполезно говорить, он их проплачивал, они молчали.
И вот, донесли на Арсения. Следующим утром приехали немцы, окружили его избу. Самого арестовали и куда-то увезли, а подворье угнали-порезали.

/Фёкла подула на кипяток в блюдце/

И до сих пор, сколько уже прошло, не появлялся. Жив ли, нет ли, неизвестно.

/Отхлебнув  чай/

Хотя едва ли, мне кажется.

Марфа (задумчиво): Страшно… Был человек и нет человека.
Фёкла: Дык страшно, об чём и речь! Представь, ты всю жизнь работал как вол, без роздыху, а тут кто-то приходит и отбирает нажитое. И ещё тебя самого к стенке ставит, за то, что ты имущество своё укрыть пытался.
Марфа: А кто ж это на Арсентия донёс?
Фёкла: То, что доносчики у нас объявились, это, известное дело, нехорошо. А только он сам виноват. Нет, что бы людям помогать, а он издеваться над ними начал. Плату непосильную требовать. И с кого! С нищих вдов, у которых по пять по шесть детей малолеток. Ведь до чего додумался - золото и серебро требовать! Вот она, жадность то до чего доводит. Уж и горе людское становится пустым звуком, глаза только выгоду и ищут.

/Отхлебнув чай/

Никто б на него не донёс, коли бы он по-человечески к людям относился. А он только себя и видел.
/Некоторое время они молчали, пили чай, каждая думала о своём/

А ещё новость. Уж ты слыхала поди?

Марфа: А  чего?
Фёкла (громким шёпотом): Полицая убили. И не какого-нибудь,  а начальника районной полиции. Уж чего он сюда приезжал неизвестно, а только грохнули его. Говорят, нашли в переулке.

/Марфа поставила блюдце на стол и закрыла лицо ладонями/

Ты чего это? Аль дурно?

/Марфа, отняв руки от лица, достала платок и начала отирать выступившие слёзы/

Марфа: Ты не смотри на меня, рассказывай. Это я так... подумалось мне.
Фёкла: Теперь ищут, кто это сделал. Даже несколько начальников немецких приезжало узнать про него. Они думают, что это партизаны с ним расправились.

/Отхлебнув чай/

  Эх, жалко мужика! Как-никак местный, покровский. Я всю его семью знала, и мать и отца его помню. …Несчастный он был, что говорить. После того как его родителей осудили, люди его начали сторониться, как зачумлённого. Он же сын «врага народа». Ты что! За дружбу то с ним могли и посадить. Вот и боялись. Вот и не мог он устроиться ни с работой, ни с жильём. Акромя того и сам он, тяжёлого характера был человек, ненавидел людей. Хотя раньше таким не был.

/Вздохнула/

   Что тут скажешь. Люди это виноваты. Ожесточили, а потом сами и сторониться начали. Он и к немцам-то пошёл служить, что не было для него родных людей, а кругом враги одни.
    Я вот думаю, если б отыскалась для него женщина; добрая, любящая. Которая смогла бы обогреть его, человека в нём увидеть. Всё бы по-другому было! Стал бы он жить как все и жизни радоваться. И не пошёл бы к супостатам, и не погиб.
    Вот видишь, как оно бывает. Часто, сам человек и не виноват как у него судьба складывается, а это всё люди. Сами того не понимая, человека в погибель заводят, и при этом думают что он сам виноват. Люди окружающие виноваты. Если б понимали они, что человек от них зависит, и что надо не мордовать его, а поддерживать, направлять, то и жисть была бы другой. Счастливо бы жили все. Потому как все бы друг другу помогали.

/Пока она говорила, Марфа слушала её, опустив голову и глядя в одну точку/

   Ты, Марфа, прости меня. Вижу, что опечалила тебя своими рассказами. Да уж мне самой что-то невесело.

Марфа: Ну что ты, Феклушь! Нынче мало чего хорошего происходит. Привыкла.
Фёкла (помолчав): Ну, что, я наверно пойду. Спасибо за чай, за угощение. Тебя теперь в гости жду. Только вот к столу подать нечего. У нас всё почти закончилось: ни хлеба, ни сахара. Только и осталось, что картошка да редька. Иной раз думаю, дотянем до нового урожая или нет.
Марфа: Феклушь, а ты знаешь что… Если не будет хватать, приходи ко мне. У меня её, картошки этой, вся комната вторая завалена. И овощей у меня много, в прошлом году урожай был хороший. Придёшь, я тебе насыплю сколько надо.
Фёкла: Спасибо тебе. А только знаешь, совестно мне перед тобой. Мне ведь известно, каким трудом это зарабатывается. Сама на огороде тружусь.
Марфа: Ну, хватит тебе, стесняться-то! Коли есть возможность надо друг другу помогать.
Фёкла: Ну, успокоила ты меня. А то я энти-то дни так изпереживалась! Думаю, коли закончится провизия, что тогда делать, чем ребят кормить! Тогда я, если что, приду с мешком.

/Поднялась из-за стола/

Марфа: Конечно, приходи.

/Фёкла направилась к порогу, что бы одеться. Марфа тоже подошла туда. Одеваясь, соседка вполголоса/

Фёкла: На фронте то, слыхала, что творится? Говорят, немец-то, как его под Сталинградом побили, озлился и нынче возле Курска сильно наступал.
Марфа: И что? Что говорят?
Фёкла (громким шёпотом): Говорят, не одолел!

/И обычным голосом/

   Ну, коли не врут люди, то скоро, может и вовсе разобьём супостата. Освободим многострадальную нашу землю. …Ну, счастливо тебе, пошла я.

Марфа: И тебе счастливо! Приходи.

/Фёкла ушла, Марфа вернулась к столу и начала убирать с него посуду. Потом достала таз с простиранным бельём и начала  развешивать его на верёвках, возле печи/







Сцена 11. Марфа, Николай

На пороге появился Николай. Марфа, посмотрев в его сторону и не отрываясь от занятия.

Марфа: Я одна, проходи.

/Николай  разделся у порога, подошёл к Марфе и обнял её сзади, поцеловал в шею/

Николай: Я смотрю, работа кипит.
Марфа: Как обычно, что и во все дни. Я уже не замечаю, руки сами делают.

/Она продолжала развешивать, несмотря на объятия Николая/

Коля, иди, посиди. Не мешай мне. Я щас управлюсь и поговорим.

/Николай, не ответив, молча, отошёл к столу. Он был мрачен. Между тем Марфа закончила развешивать бельё, убрала таз и подошла/

   Николай. Я тут, попросить тебя хотела. Сегодня днём пошла я за водой, подошла к колодцу, начала наливать и, сломала ведро. Может, посмотришь, что с ним?

Николай: Неси, я взгляну.

/Марфа принесла ведро со сломанной ручкой/

Марфа: Видишь? Вот.
Николай: Ну, тут делов-то.  Я думал, может что серьёзное.

/Он тут же исправил поломку/

Если ещё что требует починки, неси.

/Марфа, унося ведро и любуясь им/

Марфа:  А я уж думала всё.

/Она принесла ещё разной неисправной утвари. Лейтенант начал исправлять поломки, а Марфа, сев возле него и, прижавшись к его плечу, следила за его руками. Некоторое время они молчали. Наконец Марфа спросила/

Коль.

Николай: Что?
Марфа: Ты чего такой хмурый? Гнетёт тебя что?
Николай: Гнетёт.
Марфа: А ты, скажи мне, глядишь и, легче станет.
Николай: Марфушь, если я начну об этом говорить, ты, не станешь меня слушать.
Марфа: Ну, что бы я и не выслушала? Говори, что печалит тебя.
Николай (помолчав): Помнишь, я пытался уйти на фронт? Ты меня остановила тогда.
Марфа: Такое не забыть.
Николай: Я вот думаю сейчас, что зря я остался. Надо было идти, идти несмотря ни на что.

/Марфа начала напряжённо смотреть на него сбоку/

…Я бы перешёл фронт, попал бы к своим и, вместе с ними, плечом к плечу, сражался  с врагом. Исполнял свой долг. И пусть бы я погиб, но это было бы счастьем. А здесь... Ну, понимаю, первое время мне… действительно нужно было тут пожить, не мог я идти дальше. Ну а теперь! Что теперь меня держит? Здоровье поправил, раны затянулись. Что мешает встать и идти? Я же обязан встать и идти.

/Помолчав и решительно/

В самом деле!

/Он поднялся из-за стола, откладывая в сторону предметы починки. Марфа  оставалась на месте, следя за ним/

Марфа (строго): И не думай даже! Слышишь?

/Он не смотрел на неё/

Николай: Надо, Марфа. Люди там, жизни своей не щадя, насмерть бьются. А я тут  …прохлаждаюсь. Нехорошо мне, места себе не найду, как подумаю.

/Он направился в сторону двери, но Марфа забежала вперёд и преградила ему путь/

Я должен там быть. Понимаешь?

Марфа: Коленька, ну подумай, ну, что ты один там сможешь сделать? О тебе уж забыли все. Пропал ты без вести, убили тебя!
Николай (заметался): Не говори так!
Марфа: Ты всё о других думаешь, а обо мне ты подумал? Жалеешь, что не ушёл тогда?
Николай: Да не уж то свет клином сошёлся?! Жила же ты без меня!

/Он порывисто прошёл мимо неё к порогу, намереваясь одеться/

Марфа (тихо): Что? Да как ты можешь такое говорить!

/Она закрыла лицо ладонями и, отвернувшись, разрыдалась. Николай остановился, помолчал, наконец, он развернулся и подошёл к ней/

Николай: Марфушь. Ну, чего ты сразу...

/Он обнял её за плечи. Она повернулась и прижалась к нему/

Марфа (всхлипывая): Не любишь ты меня! Тело моё ты любишь, а не меня! А я... я же к тебе... всем сердцем прикипела!! Разве ты... не видишь? Вот уйдёшь ты, а… что будет со мной?

Николай: Марфачка! Ну, почему ты не хочешь меня понять?

/Марфа не слушала, она утирала глаза, смотрела на Николая/

…А я тебе скажу… Зачем от такой уходить? Кругом: холод, голод, война, смерть гуляет. А у меня: тепло, сытно, и я... есть. Что ещё? Скажи, что ещё не хватает тебе?

/Николай  угрюмо молчал/

  Зачем тебе на смерть то идти? Мало ты настрадался? Ещё тебе неймётся? Те, кому надо, те и пусть умирают, а ты отвоевал своё. Слышишь?

Николай: Ты понимаешь, что говоришь? Ведь, подсудные слова! За такие речи... знаешь...
Марфа: А где они, судьи то наши? Сами, небось, по канавам лежат, расстрелянные! Чего нам теперь бояться? Раньше боялись, а теперь можно говорить свободно! И главное, жить по-новому.
Николай: По-новому? Это как? Сытно и ни о чём не думая? Так вот я - ненавижу такую жизнь. Ненавижу! И не понимаю тех, кто её выбирает.

/Помолчав/

  Ну, допустим от людей можно скрыться, но от себя, куда ты уйдёшь? Что бы ты ни делал, но если ты понимаешь, что совершил преступление, ты ни спать не будешь, ни пить, ни есть, ни вообще что-либо делать. Это… сознание своей вины, оно,… убьёт тебя ещё при жизни!

Марфа: Война, во имя чего бы она ни велась - не стоит человеческой жизни.
Николай: Марфа. Есть кое-что, что важнее и человеческой жизни. Это долг. И если он есть, то следует отринуть от себя личный покой и безопасность, и сделать всё, что бы этот самый долг исполнить. Тот, кто уклоняется от выполнения своего долга – изменник и нет ему прощения.

/Он хотел вернуться к порогу, что бы одеться, но Марфа по-прежнему противилась/

Уйди, Марфа, так надо.

Марфа: Коля, зачем ты всё это говорил сейчас? Мм? Ты думаешь, я не знаю, что ты; очень порядочный, умный, смелый? А только, в самом деле, ну что ты один там сможешь сделать?

/Помолчали/

  Подумай обо мне. Мне ведь страшно-то одной, если б ты знал. Вот ты появился в моей жизни и сразу мне, легче стало. А теперь... ты уходишь невесть куда. Ты говоришь, что раньше, до тебя, я жила. …А ты… …знаешь…

/Слёзы вновь подступили к ней, голос её задрожал/

Знаешь, как я жила?! Совсем-совсем одна.

/Она вновь прижалась к Николаю и разрыдалась. Он обнял её и, помолчав/

Николай: Ну, чего ты, дурёха, сразу и расплакалась?

/Помолчав/

Ну... не пойду я никуда!

/Марфа ещё сильнее обняла Николая, и некоторое время они стояли так, не двигаясь.  Наконец она отстранилась и слабым, усталым голосом/

Марфа: Не делай так больше.

/И ушла в соседнюю комнату. Николай, оставшись один, несколько раз прошёлся взад-вперёд, наконец, сел за стол и сложил руки перед собой/

Николай: Дела-а!

/Вскоре появилась Марфа/

Марфа: Я совсем забыла, ты же голодный весь день. Щас я тебя покормлю.
Николай: Что-то… не хочется мне.

/Встал из-за стола/

Я, наверно, спать лягу.

/Он прошёл к кровати, начал не спеша раздеваться/

Марфа: Ты всё ещё думаешь, я вижу.
Николай (безразлично): Теперь уже ни о чём.
Марфа: Если б ты знал, как я рада, что ты меня послушал. Значит, я важнее для тебя. Значит…
Николай (перебил): Время покажет, что это значит, и что на самом деле… важнее.

/Помолчав/

Ты будешь ещё что-то делать, или уже всё?

Марфа: А что мне… Время двенадцатый час.
Николай: Ну, тогда давай спать.

/Он уже стоял в одних кальсонах. Взяв керосиновую лампу, Марфа задула огонь (свет гаснет). Уже в темноте она разделась и  легла с ним. Помолчали/

Марфа: Коля.
Николай: Мм?
Марфа: Спокойной ночи.
Николай: Спокойной ночи.

/Всё стихло. Ничто не нарушало наступившего безмолвия/






Сцена 12. Марфа, Николай, майор Синцов, Сержант, солдаты Зинченко и Петров 

Наступал рассвет, в доме постепенно светлело. С улицы начал доноситься какой-то гул. Вначале он был неясным, но постепенно креп и усиливался. Николай проснулся, прислушался к странному звуку. Стараясь не разбудить Марфу, встал, и, в одних кальсонах, подошёл к окну, прислушался вновь. Гул превращался в отчётливую орудийную канонаду, а вскоре стала слышна далёкая пулемётная дробь.

Николай: Гул орудий. Откуда он?

/Он подошёл  к кровати и  быстро оделся. В избе уже было светло. Проснулась и Марфа/

Марфа: Это что гремит?
Николай: Орудийная канонада. Где-то, километрах в сорока отсюда бой. Только, не могу понять, кто против кого. Это же глубокий тыл немцев!

/Марфа одевалась. Между тем стрельба нарастала. Уже были отчётливо слышны автоматные и пулемётные очереди. Одевшись, Марфа/

Марфа: Коля! Может, я к соседям схожу, узнаю, что делается? Откуда стрельба.
Николай: Сиди на месте, нечего! Время придёт, само всё прояснится.

/Они помолчали, прислушиваясь. Наконец, Марфа не выдержала/

Марфа: Ой, ну что же это!

/Она направилась к порогу/

Пойду я до Фёклы сбегаю. Узнаю. А то непонятно чего ожидать!

Николай (подошёл): Не ходи я говорю! Ты понимаешь, что это опасно?
Марфа (одеваясь): Она тут, близко живёт. …Я по улице идти не буду, пройду огородом. …Не бойся, не увидят.

/Она вышла из избы. Николай остался один/

Николай (вслух): А что тут узнавать? Наши это!

/Он прислушался к грохоту боя и нервно/

По всему видать, фронт приближается. Скоро деревню освободят!

/Он начал ходить взад-вперёд по избе, потом  сел за стол, пытаясь успокоиться/

Неужто своих увижу?

/В это время стрельба на улице начала стихать и удаляться. Внезапно в избу ввалились солдаты вооружённые автоматами. Их возглавлял сержант, шедший впереди и державший пистолет наизготовку. Николай  хотел подняться навстречу вошедшим, но замер от окрика/

Сержант: Ни с места!

/Николай потянулся рукой к кобуре/

Руки! Руки на стол!!

/Он подчинился/

Зинченко, обыскать его!

/Солдат Зинченко, повесив автомат на плечо, подошёл к Николаю и начал его обыскивать. Достал из его кобуры пистолет и начал обхлопывать все стороны его гимнастерки. Между тем сержант продолжал командовать/

Петров! Проверь ту комнату.

/Второй солдат, вскинув автомат, прошёл в соседнюю комнату. Вскоре он вышел оттуда/

Солдат Петров: В комнате никого, товарищ сержант.

/Пока сержант распоряжался, в избу вошёл майор. Он, молча, остановился позади всех и наблюдал за происходящим.

В это время солдат Зинченко закончил обыск Николая, подошёл к сержанту/

Солдат Зинченко: При досмотре обнаружил пистолет.

/Сержант забрал изъятое оружие, засунул его себе за пояс/

Сержант: Всё? Больше ничего?
Солдат Зинченко: Ничего, товарищ сержант.
Майор Синцов (сзади): Что нашли?
Сержант (повернулся к нему): Только «наган», товарищ майор.
Майор Синцов: Какие-нибудь документы?
Сержант: Отсутствуют.
Майор Синцов (к рядовым): Петров и Зинченко, осмотреть помещение.
Солдаты (козырнув): Есть!

/Бойцы разошлись по помещению, заглядывая во все углы. Николай, между тем, стоял на своём месте, не зная, что ему делать. Майор устало прошёл к столу и сел напротив задержанного. Подозвал  сержанта, тот приблизился/

Майор Синцов: Сержант! Иди, распорядись, чтобы оцепили прилегающий район вокруг деревни и осмотрели каждую избу. Всех, у кого не окажется при себе документов, или они вызовут подозрение, а также тех, у кого найдётся оружие - арестовывать и сводить в бывшую комендатуру для дальнейшей проверки. Приказ понятен?
Сержант (вытянувшись): Так точно!
Майор Синцов (не глядя): Выполняйте.
Сержант (козырнув): Есть!

/Развернувшись, сержант выбежал из избы. Майор начал доставать из планшета бумаги, раскладывая их на столе. Что-то читал. На Николая он не смотрел, словно забыв о нём. Лейтенант, всё это время стоявший, наконец, нерешительно сел на своё место. Он смотрел то на майора, то на солдат, обыскивавших избу/

Николай (к майору): А... вы кто такие? По какому праву обыск?

/Майор достал из внутреннего кармана служебное удостоверение. Раскрыл его вначале перед собой и, убедившись, что покажет его неперевёрнутым, протянул через стол лейтенанту/

Майор Синцов: Военная прокуратура. Майор Синцов.

/Убирая удостоверение/

Ещё вопросы? Отныне спрашивать буду только я.

/Он ещё некоторое время разбирался в бумагах и наконец/

Ну что, будем с тобой разговаривать?

/В это время появился сержант. Он вытянулся перед майором/

Сержант: Товарищ майор, как и было приказано, закрыл все выходы из деревни. Часть солдат направил в дома. Сейчас они ведут проверку жильцов и обыск помещений.
Майор Синцов: Вольно сержант. Садись. Будешь вести протокол допроса.

/Сержант сел за стол, пододвинул к себе чистые листы, приготовился писать/

Ну что, приступим? Итак, первый вопрос: ваши фамилия, имя, отчество.  Место и год рождения.

Николай: Знаменцев Николай Валерьевич, 20 года рождения, город Владивосток, Приморского края.

/Сержант начал записывать/

Майор Синцов: В таком случае как вы здесь оказались и где ваши документы?
Николай: Документы? Я… потерял их в лесу, когда выходил из окружения, в сорок первом.
Майор Синцов: Вон оно что!  Окруженец значит!

/Сержант на мгновение оторвался от бумаг и поочерёдно посмотрел сперва на майора затем на лейтенанта/

Звание?

Николай: Младший лейтенант.
Майор Синцов: Ещё и кадровый. Интересно! ...А.. документы вы потеряли?
Николай: Я… сам не понял… они лежали у меня в нагрудном, вот здесь, а..
Майор Синцов (жёстко): Или захотели их потерять?

/Наступило молчание. Николай  растерянно смотрел то на майора, то на сержанта/

Николай: Товарищи! Вот, честно…
Майор Синцов: Мы тебе не товарищи, понял? Это, во-первых. Во-вторых: ещё раз спрашиваю, где документы?
Николай: Вы - не верите мне? Ну, потерял я их! В самом деле, потерял!

/Майор, некоторое время молча и в упор смотрел на него. Наконец бросил сержанту/

Майор Синцов: Сержант! Запиши со слов задержанного. А теперь следующий вопрос: номер дивизии, в которой вы служили, фамилия командира.
Николай: 72-я стрелковая… Командир: Фокин Александр Иванович.
Майор Синцов: Дальше. Когда и при каких обстоятельствах вы покинули свою часть?  Почему оказались здесь?
Николай: В 41 году, в июне месяце… точный день не помню,… наша рота обороняла рубеж юго-восточнее Бреста. Вскоре, соседние части, которые были правее нас, отступили. А поскольку линии связи были нарушены, мы об их отходе узнали лишь через сутки. К тому времени, немцы обошли нас с флангов. Перерезали коммуникации. Кроме нас в окружение попала 109-я, и части 55-й дивизии, бывшие левее от нас.
…В течение 3-х, 4-х суток вели бои в окружении. Делали попытки вырваться, однако это не удалось. На исходе третьего дня наша дивизия была разгромлена и рассеяна. Очень много ребят погибло, попало в плен.
…После разгрома я укрылся в лесу. В это время там собирались уцелевшие. Сбивались в группы, чтобы идти к своим. Я пристал к одной из таких групп. Набралось нас человек двадцать. Шли ночами и больше лесами.

/Он перевёл дыхание/

   Проплутали мы около месяца. К тому времени группа наша сократилась. Не было ни еды, ни лекарств. Те, кто был ранен или заболел, умерли без медицинской помощи. А кто и просто отделялся и шёл своим путём. …Однажды мы зашли в одно село, и были захвачены немцами, мне удалось бежать.

/Помолчав/

…Когда я остался один то первое время шёл, не разбирая дороги, лишь бы подальше от того злополучного села. Не помню, сколько дней я бродил, а только зашёл в какое-то болото. Чуть не потонул в нём. Кое - как выбрался.

Сержант (с ненавистью): А лучше б ты не выполз оттуда, гад!
Майор Синцов: Отставить!
Сержант: Виноват, товарищ майор.
Майор Синцов: Продолжайте.
Николай: Братцы! Уж вы не осудите! Ну не было у меня сил идти дальше! Жратвы не было, оборвался весь! Тут ещё ранение! Я уж думал, подохну в том лесу!!

/Помолчав/

Не помню, как выбрался оттуда, дошёл до этой деревни.

Майор Синцов: Пришёл ты сюда  и, что дальше?
Николай: Постучался в первый попавшийся дом, вот в этот, и остался здесь.  Спасибо хозяйке: выходила, вылечила.
Майор Синцов: Кстати, а где она сама?
Николай: Ушла куда-то, скоро вернётся.
Майор Синцов: Она молодая? Сколько ей лет?
Николай: Молодая.
Майор Синцов: Ну, что, понятно теперь. Раны затянулись, отъелся, отогрелся возле неё.

/И жёстко, с расстановкой/

…И воевать сразу расхотелось! Верно, говорю? Ну, ты! Ты мне в глаза смотри!! И воевать расхотелось. Верно, говорю?

/Николай, угрюмо посмотрев на майора, не ответил и отвёл взгляд/

…Родина была в опасности! Немцы, в ту пору, к Москве уже подходили! У нас: каждый патрон, каждый снаряд на счету был. Бойцов не хватало, командиров опытных. Бросали в бой ополчение, которое воевать не умело!

/Николай слушал, опустив голову. Когда майор умолк, наступила гнетущая тишина. Справившись с подступившим негодованием, майор спокойно/

После выздоровления. Почему не боролся с врагом, не ушёл к партизанам?

/Николай молчал/

   Молчание, лейтенант, это не выход. Я знаю, что в период немецкой оккупации к вам в деревню приходили представители партизанского отряда, действовавшего в этом районе. И предлагали всем, бойцам и командирам, кто здесь прятался, вступить в их ряды в качестве пополнения.

/Он порылся в планшете, и вынул оттуда листок/

Вот, список тех, кто согласился и вступил в этот отряд.

/Просматривая список/

…И, среди них, вашей фамилии нет. Чем вы это объясните?

Николай: Я впервые узнаю, что сюда приходили партизаны.
Майор Синцов: Вы не могли не знать о них. Они чуть ли не в каждый дом заходили. Кстати, и вели их учёт. У меня...

/Он порылся в стопке бумаг на столе/

…есть список этих домов, куда они заходили. Вот он!

/Он вытащил из кипы листок/

Сержант. Это какой дом по счёту?

Сержант: Восьмой, товарищ майор.
Майор Синцов: Восьмой… смотрим.

/Он медленно водил карандашом по списку/

Где... А!.. Ну вот... Дом №8. Хозяйка здесь: Смирнова Марфа Ильинична. Так её зовут?

/Николай молчал/

Не слышу!

Николай: Так.
Майор Синцов: Как видишь, лейтенант, я знаю больше, чем ты думаешь. Итак, повторю вопрос: вы, по-прежнему хотите сказать, что не слышали о партизанах?

/Николай не ответил/

Ну что же... Молчание говорит само за себя. Впрочем, я знаю ответ.

/И чеканя каждое слово/

  Вы просто уклонились от вступления в этот отряд! Что является косвенным пособничеством врагу.  А вы знаете, что; ожидает таких, по законам военного времени?

/Майор придвинулся к лейтенанту и громким шёпотом/

Расстрел!

/Он принял прежнюю позу. Повисла гнетущая тишина/

Николай: Майор! Ребята! Зря вы подозреваете меня! Я - русский солдат. Ни присяге, ни Родине я не изменял. За время моего здесь нахождения, ни с немцами, ни с полицаями не сотрудничал.

/Николай ещё говорил, а майор уже начал собирать бумаги, не слушая оправданий/

Майор Синцов: Сержант. Сворачивай свою канцелярию, допрос окончен.
Николай: Ребята. Товарищи!
Майор Синцов: Где у нас приговоры?

/Сержант начал рыться в бумагах/

Давай, прямо здесь зачитаю, и поедем. У нас много работы.

Николай: Выслушайте меня!! Ребята! …Майор, ну если уж так получается, что… ну,… ну отправь меня в штрафной батальон! Я готов кровью искупить свою вину перед Родиной. В каких угодно условиях. Майор!

/Пока Николай говорил, сержант протянул листок майору. Тот пробежал глазами по листку и возвратил сержанту/

Впиши личные данные обвиняемого и дату в конце.

/И к солдатам, обыскивавшим помещение/

Зинченко! Что-нибудь нашли?

Солдат Зинченко: Никак нет товарищ майор!

/Сержант быстро вписал личные данные лейтенанта в приговор и вернул листок майору, тот вновь перечитал его и, не глядя, Николаю/

Майор Синцов: Обвиняемый Знаменцев, встаньте! 

/Николай не двинулся с места. На нём «не было лица». Майор поднял голову и, увидев, что лейтенант не встал, обратился к солдату, стоявшему позади Николая/

Петров! Поднимите его.

/Солдат подошёл к Николаю сзади и, схватив его за плечи, принудил встать. Майор, ещё некоторое время пробегал глазами по тексту, наконец, отстранив его в сторону, и не глядя на лейтенанта, устало произнёс выученной скороговоркой/

Я, майор Синцов, являясь чрезвычайным уполномоченным в прифронтовой полосе Калининского фронта, зачитываю…

/И уже читая по листку/

  «Приговор Военно-полевого суда №204 от 25 сентября 1943 года в отношении: Знаменцева Николая Валерьевича, 1920 года рождения, служившего в воинской части № 72, в звании младшего лейтенанта.
   В соответствии с Постановлением Государственного комитета обороны за № 1926 от 24 июня 1942 г., а также в соответствии со статьями 193-7,п.2 и  ст. 58.1 п. "б" УК РСФСР, признать его виновным в дезертирстве, измене Родине, нарушении воинской присяги, и приговорить к высшей мере наказания - расстрелу. Приговор обжалованию не подлежит. Исполнение приговора возложить на рядовой и сержантский состав.

Председатель военно-полевого суда майор:  И.Г.Синцов,
Зампредседателя капитан О.А. Никифоров».

/Майор закончил читать, в это время в избу вошла Марфа/

Петров и Зинченко! Выводите.

/Марфа, ещё не понимая, что происходит, остановилась на пороге, и смотрела на незнакомых людей. Она медленно подошла к столу, снимая с головы платок. В это время сержант уже собирал бумаги, а Николай стоял  под конвоем солдат/

Марфа: Коля! Кто эти люди? Что им нужно?!
Майор Синцов: А это, насколько я понимаю, и есть Марфа Ильинична?

/Марфа, не слыша обращённого к ней вопроса, смотрела на Николая и не узнавала его. Он словно не видел её, глядя, куда-то в пустоту/

Марфа (к Николаю): Что с тобой? Почему ты не отвечаешь?! Зачем они пришли?!
Майор Синцов: А ну прекратить разговор с задержанным!

/Марфа обернулась к майору/

Как вас зовут?

Марфа: Марфою.
Майор Синцов: Это вы укрыли этого человека, два года назад?
Марфа: Я.
Майор Синцов: Отлично. С вами будет отдельный разговор.
Николай (очнувшись): Не трогай её, она здесь ни при чём. Я самовольно оставался и сам не хотел уходить.
Майор Синцов: Ну вот, а что ж ты раньше молчал? Это упрощает дело. Сержант! Черкни для проформы: «лейтенант дал признательные показания, с пунктами обвинения ознакомлен». Петров и Зинченко, выводите!
Николай (уходя): Майор. Обещай мне, что не привлечёшь её.
Майор Синцов: Этого я не обещаю.
Марфа: Куда вы его повели? Куда они ведут тебя?

/Она обняла Николая  за шею, поцеловала в губы на ходу/

Коля! Коленька!!

Николай: Ты не бойся! Схожу до комендатуры и ворочусь. Не провожай!

/Марфа бросилась к майору и сержанту/

Марфа: Кто вы? Что он вам сделал?!
Майор Синцов: Сержант! Заткни рот этой бабе!

/Сержант начал оттеснять её в сторону/

Сержант: А ну молчать, подняла крик! Не мешай следствию!
Марфа (к майору): За что вы его? Он ни в чём не виноват!
Майор Синцов (сержанту): …И смотри, что б следом не выбежала! А то все нервы повымотает.

/Николая и солдат уже не было. Майор вышел за ними. Марфа просила сержанта/

Марфа: Скажи мне, куда его повели?
Сержант: Куда следует.

/Марфа, в смятении бросилась к кровати, сержант насторожился/

А ну стой! Куда…

/Она, не ответив, подошла к кровати и, отогнув матрас, достала из-под него свёрток, развернула и подошла с ним к сержанту/

Солдатик! Миленький... Ну... я очень тебя прошу! Вот... здесь деньги... Много... Ты только скажи, куда его...

/В это время с улицы прогремел ружейный залп. Сержант, не взяв свёртка, побежал к выходу, придерживая пилотку рукой. Марфа осталась стоять, деньги медленно высыпа;лись из её рук/



Конец