Березы чахнут...

Березы чахнут, выжжена трава:
"Напиться-питься-иться..." —
с трудом ворочая слова, облизывает губы воздух
и обжигает выдохом — сама.
Как одинока суть в глубинах сердца,
как выпалена плоть, закалена, прося еще напиться,
слегка в сомнениях — жива?

Не умереть, не сдаться — выпасть снегом
холодным, ясным — белизны!
Крик застревает в нёбе или в небе
пока еще меж белых облаков,
уже стремящихся собраться в тучи,
набрякнуть, словно груди — молоком —
сочиться, мучить... желанием...
неведомо каким, чего?
Но полнокровным, явным, словно роды идущие —
последние в роду.

Преобразить: и кровь, и суть — породы!
Иных племен, наречий — из основ,
/пусть не покажется вам странным/,тех же самых —
своих основ.

Коробится, ворочается воздух: тяжелый, обжигающий, густой,
как вулканическая магма перестоявшая,
но вылитая в срок усилием последним, чуть быстрее...
А может быть, взорвавшись, время смяв,
усугубив все "за" и "против",
плоть плотью обжигающей спаяв,
народ в народе?