Лирика Швец-Некрасова Галина

               
            ГЛАВКОМ

  (к 120-летию Е.М.Мамонтова. К 90-летию
   партизанского движения на Алтае)               
          
             поэма      

                «Жила в нем мягкая, добрая душа,
                которая могла жалеть и сострадать...»
                В.М. Шукшин

Минувших лет воспоминанья
Все глуше, глуше с каждым днём.
Лишь улиц городских названья
Напоминают о былом.

Да на страницах книг томятся
Борцов отважных имена.
А помнит ли о них страна,
О тех, кому пришлось сражаться?

Мы просто не имеем права
Забыть о тех, кто в грозный час
Жизнь отдавал в боях кровавых
За светлую мечту, за нас.

                1
Багрово-чёрные закаты
Спешат на смену тяжких дней.
Не мирный пахарь, а солдаты
Теперь хозяева полей.

На горле всей страны Советов
Колчак удавку затянул.
Шел брат на брата в бой, а это -
Террор, насилие, разгул.

Охочих до добра чужого
Тьма. Произвол кругом и гнёт.
Но, как всегда, Россию снова
Спасёт от гибели народ,


Что так безропотно веками
Гнул перед барином хребет.
Он станет грозным, как цунами,
И беспределу скажет - нет!

Пойдёт за тем в огонь и в воду,
Кто жизнь за правду не щадил, -
За Мамонтовым. От природы
Он - командирам командир.

Воронежский. Семью когда-то
В Сибирь забросила нужда.
Здесь дед Алым поставил хату,
И вольно зажили тогда.

В просторных стенах рос, трудился,
Женился, армия потом.
Там, как клинок он закалился
В боях. Там стал большевиком.

                ***
В лесах скрывались партизаны,
Покинув семьями свой кров.
И страх не покидал тиранов,
Вооруженных до зубов.

А партизаны что имели? -
Берданы и дробовики,
Да что в бою добыть сумели.
Но их боялись беляки.

Зимою в зипуны одеты.
Под проливным дождём - в лаптях.
Не  баловало их и лето,
Держались на худых харчах.

Сам Мамонтов с семьёй в повозке,
Брезентом крытой от дождей,
Жил по-цыгански, спал на жёстком,
Церковной мыши был бедней.

Каратели  отца и брата
Терзали долго - где Ефим?
Дотла сожгли родную хату.
Носился долго горький дым.

Забыть скитанья бы порою,
Но лишь глаза прикроет он,
Воспоминания волною
Нахлынут, словно тяжкий сон:

Мать перепуганная ищет,
Где крышу им найти зимой.
И голуби над пепелищем
Всё кружат стаею немой.

Отец им голубятни строил, -
Ефим так голубей любил! -
Под обгоревшею ветлою
Братишка младшенький застыл...

                11
В последнем вальсе лист кружится
Над засыпающей землёй.
А Мамонтову всё не спится,
Закрался в душу непокой:

-Морозы. Устоим ли, хватит
Сил для борьбы? Опасен враг.
Обманем зиму на полатях,
Чтоб по-весне в один кулак

Собрать всю мощь, вооружиться,
А то -  лишь  пики, пушки б нам! -
И всё кручинится, томится,
Людей отправив по домам.

-Жизнь заячья! - вздохнёт печально.
(Народ зовёт их «кустари»).
И на заимке зимней дальней
Он строит планы до зари.

                ***
Но лишь дороги подсушило
Златое солнце по-весне,
В борьбу вступили с новой силой
На разорённой стороне.

- Где Мамонтов, там и победа! -
К нему тянулись земляки.
И шли по вражескому следу
Ефима грозные полки.

И слава впереди бежала
О нём, и по сей день живёт.
Земля стонала и дрожала,
Как в руки брал он пулемёт.

Упрямый был: «Костьми здесь лягу,
Но ни на шаг не отступлю!..»
Жаль, нынче смелость и отвагу
Свести стараются к нулю.

И в партизанскую столицу
На огненном коне своём
Главком влетает, словно птица,
И первый под сплошным огнём

Ведёт бойцов: «За мной, вперёд!» -
И конь под ним не раз падёт.
Но он, бесстрашный, снова в стремя.
Господь хранит его в то время -

За то,  что был всегда душою
Народа - добрый и простой,
В бою - суровый, а порою -
Снаряд с взведённою чекой

Для командиров. Мог вскипеть,
Когда те в панику вдавались.
В быту ж любил шутить и петь,
Плясал - и  стены раздвигались.

                111

Так никогда не волновался
Он, возвращаясь в край  родной.
Дом новый  молча возвышался,
И сиротливый, и чужой.

Сказал отец, его встречая:
-Заждались, проходи-ка в дом!-
И солнце, в сизой дымке тая,
Зашло за дальний окоём.

Снял кожанку, разулся в хате.
Стал схож, босой, в рубахе, он
С Ефимом прежним. На полати
Влез, ребятнёю окружён.

Забота близких  так приятна!
Ласкает, как волшебный сон.
Жена красива и опрятна,
И он, как в юности влюблён...

С отцом за сеном едут утром.
А мимо - пашни и кусты.
Берёзы белым перламутром
Их осыпают с высоты.

Остановились поражённо,
Дивясь Елани красотой.
В стог сена ткнулся головой,
Склонился, как перед иконой,
Ефим, и терпкий, и густой
Трав опьяняющий  настой
Вдыхал он жадно, упоённо.

Припомнился Ефиму, было,
Отрочества отцветший сад.
Тоскливо сердце защемило:
Ведь всё вернуть нельзя назад.


Отец не понял: «Что ты, встань!» -
Встревожился, потом, лукаво:
-А что, поборемся, сын, право,
На вольном воздухе, как встарь! -

И вот, друг против друга стоя,
Как два медведя на лугу,
У стога, в искристом снегу,
Топтались Мамонтовы - двое.

-Будь осторожен, всякой твари
Поразвелось, сынок, у нас...-
Они тогда ещё не знали,
Что виделись в последний раз.

                ***
Осевший старый дом в деревне.
Прошло почти сто лет с тех пор,
Как совершилось преступленье
У этих стен всем на позор.

Как убивали озверело
Власихинские  кулаки
Того, кто в бой бросался смело
И за собою вёл полки.

Как горькое напоминанье
Потомкам о вине  отцов -
Табличка, улицы названье
И обветшалое крыльцо...

                2009 год

;