Из века двадцать первого

Из века двадцать первого послание Евгению Баратынскому на
стихи "Последний поэт"
 
Век шествует путём войны и смерти,
В сердцах разлад, а общая мечта
за годом год - зарплатою "в конверте"-
запрятана, от времени желта.
Но верю я, что светом просвещенья
Поэзия - наперсница Сольвейг,
Спасёт свою любовь из заточенья,
И Русский стих споёт, как соловей!
 
Ни богатства, ни свободы,
И Эллада чуть жива:
Еврозонные народы -
Утомленные чела.
Век науки, век торговли -
Не восторг - краплёный туз,
В мире нет надёжной кровли
Иль пристанища для Муз.
 
Далёкий друг, познавший тайны мира,
Нас разделяет больше сотни лет;
И, верно, зелены сады Омира,
Целебна и вода лазурных рек,
Там, где Парнас возвысился на годы,
Там и Кастальский ключ, как прежде, льёт,
И жив пока нежданный сын природы –
Поэт, певец - о чем же он поёт?
 
В век угрюмый, в век закланья
Простодушье не в чести,
Пел и наш поэт признанья -
Лишь бы ноги унести.
Пел, виденьями страдая,
Души скорбные целя,
Иногда и про лобзанья,
По этапам кровь лея...
 
Трепал поэта век, как волк, голодный
Безумием Эоловых страстей,
Смутился взор Урании бесплодной,
Ожесточились и сердца людей;
На пажитях, где прежде Афродита
Играла складками своих одежд,
Не раз бывала втоптана, разбита
поэта Лира - тщанием невежд!
 
Дух поэта возносился,
Справедливости алкал,
Безутешный возвратившись,
Тела он не узнавал!
И угрюмостью дичая,
Не спасённый на крови,
Слушал молча и печально,
Как тоскуют глухари.
 
И вновь дитя - нежданный сын природы,
На Лире струны нежные найдя,
Так страстно пел для Бога и народа,
Что реки поворачивали вспять!
Серебряные струны находили
Души безмолвной глушь и уголки,
И снеги падали, когда бродил он
Вдоль праздников по будням, налегке.
 
Взят! И властью опозорен,
Над страницею распят,
И - ату его, виновен!
Электрический разряд!
Нет, не вздрогнуло светило,
Не разверзлись небеса,
Юзом шли, не тормозили
Колесницы-колеса.
 
Страданиям певца нет окорота,
Они поэта явят во плоти,
Мятежная судьба, оскал решёток -
Вершины, что избранник муз достиг.
Но будто невзначай, над колыбелью,
Где спит дитя без имени, на свет
Сафо явится ворожить, и сенью
Возложит на чело поэтовый обет!
 
И быть может, озареньем,
Наш последний, но Поэт,
У истоков вдохновенья
Перешлёт к тебе привет.
Музу добрую восславит
За её бесценный дар,
И векам лихим на зависть
Запоёт сквозь гром литавр!