Странствие

Гул с тихим треском доносился из западни. Там беспризорники  играли в бутылочку, накидывали на себя полотна-невидимки. Любишь не любишь, любишь не любишь, и лепестки все вдруг исчезают, на земле они сохнут и мрут. Там, в темных ущельях, можно найти свой росток и сокровенный плод. Голубые искры камней подскажут куда идти, сколько идти, когда остановиться.
В море глубоком свои секреты. Музыка подводная незаменима ушам слабых, еле стоящих на ветру людей. Подводные звуки страшны, их запрет трет наши души, зовет.
Что до горы, если в море пол жизни? Горы - вершины, самостоятельные спутники жизни, точки Земли. Кто-то живет в темном ущелье и не боится ожить. Кто-то лежит на дне морском, зная что мертв и спит. Их созерцание хранит среднее значение невесомости.
Если бы не мои страхи, я бы упал лицом. Я бы раздавил свое тело в смятку, меня бы нашли врачи и не смогли бы лечить. Если бы я забыл что такое тревога, то плачущая женщина с перерезанным горлом исчезла на той дороге, ушли бы смертные боли, я бы исчез. Если бы меня признали лучшим человеком в городе, чем бы я смог заняться?
Соль или сахар? Вечный вопрос людей, без прекословий и смут, сильных речей. Соль или боль? Одно и тоже? Может быть две половины значительно разные, и в зеркале мой портрет  крутит не зря головой. Сахар и слезы? Плачь, если можешь, это возможно и разрешено, глупо стыдится воли, выражения слов через эмоции, странно не быть собой. Он позвонит, она поможет, но время придет, и ты будешь стоять на перекрестке совсем один, полуживой и злой. Налево или направо? Вот где вопрос, зная ответ не стоит жить.
Год, каждый год я меняю свои решения, взгляды, занятия, споры, усмешки. Все больше становятся мешки под глазами, губы краснеют, я старею. Не так как старик или старуха, а как растущий предмет, оживленный ценой любви и желаний. Все также ненавижу прикосновения к левой груди, вспыльчив и невнимателен. Это так просто, держать себя в руках и вдруг выпускать. Что здесь изменится, когда и так все меняется без меня?
Я шел по траве в марте, думал о побеге из страны, думал о скорби семьи, думал, что небо само решит это горе, встанут машины, поедут домой, дома распадутся, начнется нескончаемая энтропия вещей. Я так полюбил траву, ту, что только еще вылезла из под снега, радостная освобождению, пусть сухая, но такая неповторимая. Я понимал, что внизу и вверху все таки разные измерения, хоть и слишком похожие, как я и мой грустный портрет. Время следит за каждым, и поэтому сроки мышлений жмут горло, я задыхаюсь.
Спасибо за лето, осень, зиму, весну. Воздух прекрасен, как ожидание выходных. Сон это польза, ущелье и синее море, небесная пыль. Как я живу в этом скучном режиме? Живу, как предмет, оживленный словами, страстью и тягостными последствиями. Ночь, замораживается дорога, минус один это не повод злиться. Ночью большинство людей находятся дома, их глаза закрываются от запутанных новостей. Ночь, темнота, погода, снова меняется время, и бесперебойные мысли ползут в обычную голову, мне везет.