Соловей

по сюжету сказки Г.Х. Андерсена
 
Художник Ирина Смирнова
;
СОЛОВЕЙ

В  стране  далёкой-предалёкой  и  волшебной,
Где все  живущие  китайцами   зовутся,
А  сказки песнями певучими  поются,
Жил Император  во  дворце  всесовершенном…

И  он китайцем  тоже  был.  А  как иначе?
Страна  Китаем  называется  от  веку.
Загадка  любящему  сказки  человеку.
А  в  сказках  ставятся  главнейшие  задачи…

Усиль  желание мечты, чтоб побывать
В   стране  волшебной…  - пред тобою уж  дворец!
Представь царём себя, властителем сердец,
Загадки  многие  сумеешь  разгадать…

Давным-давно  всё  это  было…  Так  давно,
Что даже  век  назвать  и  вспомнить  невозможно.
Всё  во  дворце  китайском  было  хоть  и  сложно,
Но  гармонично и  умно  заведено.

Дворец  агатовый  с  окошками  резными,
Полы  зеркальные,  стеклянный  потолок,
Чтоб Император  любоваться  небом  мог.
И фрески древние тут кажутся живыми…

Приёмный зал  из малахита,  жемчуга
На троне, сделанном из золота, блестят!
А  гостевые  кресла  бисером  горят.
Дубовый стол, посуда вся из серебра.

В  китайских  вазах  ароматные  цветы,
А у дворца пруды, изящные мосточки,
Гирлянды лампочек, светящиеся к ночи,
Деревья  вечные,  поющие  кусты.

И примыкал к дворцу волшебный этот сад,
И  очаровывал тут каждый уголок.
За садом лес древнейший,  дальше  на  восток
По склону к морю выходил, в приморский град.

Была  там  гавань,  где  заморские  суда
Могли причалить  и  Китай  наш  навестить.
Поторговать,  шелков, фарфора накупить,
Чтоб  привезти  потом  в  родные  города.

Все  в  мире  знали,  что  в Китае - чудеса:
И  лес,  и сад,  и  заколдованный  дворец,
Охрана,  слуги,  Император,  Семь колец,
Но,  что  важней  всего  - там  чудо-голоса!

Там  пело  всё:  деревья,  птицы  и  ручьи,
Цветы  в  саду  и  колокольчики  в  одежде,
Там  пели  люди  о  любви  и  о  надежде.
И  песни  в  небо улетали,  как  ничьи…

А  гости  знатные  из  самых  дальних  стран
Хотели  всё  же  их  с  собою  увезти.
Но  звук  волшебный  не  удержишь  взаперти,
И  не  возьмёшь  с  собою  песнь  за  океан.

Уж  в  наше  время  можно  песню  записать
И  переслать друзьям  мелодию,  но  всё же
Равнять  живую  песню  с   записью  негоже…
Что  поцелуй  по  почте  другу  передать.

О  голосах  страны слагали  люди  сказки,
Да  и  о  самом  главном  диве  -  Соловье.
Такого  пения  не  слышали нигде,
Такой    гармонии,  и  яркости,  и  ласки…

И  в  честь  крылатого  певца  уже  поэты,
Хоть  не  хватало  слов,  чтоб  чудо  описать,
И волшебство души поющей передать,
Слагали  дивные, напевные  сонеты.

Вот как-то раз,  воссев  на троне золотом,
Наш  Император  книгу  толстую  читал.
Да  из  неё   про  Соловья  он  и  узнал!
Что  краше голоса…  нет  в  мире-то  земном!
Воскликнул  он  в негодовании:
-  Да  как?
Да  что  такое?  Рядом  с  собственным  дворцом
Живёт  сокровище,  названное  певцом,
А  я  не  слышал,  и не  знаю,  как  простак!

Захлопнув  книгу  ту,  министра  он  призвал,
Да  повелел  ему  доставить  во  дворец
К  обеду  нынче  Соловья,  а  под  конец
За  невнимание  к  певцу  и  отругал.

А  уж  министр, преклонившись,  говорит:

-         Я  сам  не  слыхивал  о  нём…  Такая  птица,
Знать, не  представлена  к  двору.  Возможно,  мнится,
Что  Соловей  певец  чудесный  иль  пиит?

-         В  учёной  книге  я  прочёл,  -  ему  в  ответ
Уж   Император, -  он живёт в  моей  стране!
Его  зовут  чудесным  певчим!  Как  же  мне
Не  знать  того,  о  чём  толкует  целый  свет!?

-         О,  Ваша  светлость!  Разыщу певца  тотчас!
Министр мямлит…  Как  исполнить,  если  он
Певца  не  слыхивал,  не  знает,  где тот  дом,
В  котором  надобно искать... Но есть приказ.

Тогда  придворным  он  задание  даёт:
-         Сыскать  немедленно  Соловушку  певца,
Чтоб  через  пять  минут  стоял  он  у  крыльца!
Я  награжу  того,  кто  птицу  приведёт.

Проворным  слугам  не  пристало  возражать.
Все  разбежались  по  дворцу  и  даже  в  сад,
Ведь  за  награду  услужить  любой  был  рад.
А  вдруг  удача,  отчего  не  поискать…

Но  не  нашли  они,  конечно,  Соловья…
В  саду  же  девочка крестьянская  гуляла.
Пыльцу  цветочную  с  соцветий  собирала.
Слуга,  её  остановив,  спросил:
-  Ты  чья?

Должны  мы  кратко  пояснить,  что  сад  и  лес
Не  разделялись  ни  оградой,  ни  холмами,
И,  кто  хотел  полюбоваться  здесь  цветами,
Могли  спокойно  приходить  в тот  мир  чудес.

Но  было  принято  всех  спрашивать  «Откуда
Пришёл  ты,  друг»,  а  если  дети,  то  «Ты  чей?»
Любая  встреча  -  неслучайна,  дар  очей,
Предвестник  новости  неведомой  иль  чуда…

-         Да  не  видала  ль  ты,  малышка,  Соловья?
На  это  девочка  со  смехом  отвечала:
-  Я  из  деревни,  что  за  лесом,  у  причала.
Мы с  Соловьём лесным давнишние друзья!

Когда  иду я за  пыльцою, он поёт.
В  лесу  же  дерево  огромное  стоит,
Где  Соловей  волшебник  песенки  творит
Великолепные!  И в том лесу живёт.

А на  заре  такие  трели мой  певец
Творит, что  солнце замирает от участья.
Его  зовут  певцом  любви и светом счастья,
И вдохновителем  открывшихся  сердец.

Тотчас же  слуги  вслед  за  девочкой  толпой,
И  сам  министр  в  лес  заходит  в  первый  раз.
Тут  всё  в  диковинку  для  слуха  и  для  глаз.
Вдруг  слышат: кони  ржут  призывно  за  рекой…

-         Ужели  это  Соловей?
-  Конечно,  нет!
Министру  девочка  с  улыбкой,  -  Ты  большой,
Седой и   важный,  а  не  знаешь  хор  лесной! -
Перетерпел  министр дерзостный  ответ.

А  следом  слышит,  как  лягушки  «Ква,  ква,  ква!»
Министр сердится,  на  девочку  глядит,
И  взглядом  спрашивает, но не говорит.
-         Да  разве  песни  так  поют? – в ответ она.

Вот,  наконец,  к  большому  дереву  они
Подходят  чинно…  Вдруг… прекрасное  звучанье!
То  Соловей  нарушил  сонное  молчанье…
-         Теперь  я  понял,  что  умеют  соловьи!

Но  снова  девочка  смеётся:
-  Ты  учён,
Но  не  спеши  сказать  «я  понял,  я  узнал!»
Всего  минутное  ты  чудо  услыхал,
А  сразу  выводы,  они тут ни при чём.

Затем  она  уж  Соловью:
-  Мой  золотой!
Мой друг  любезный,  мой  Соловушка,  тебя
Сам  Император  просит  спеть,  прошу  и  я!
Не  откажи нам  в  этой просьбе, дорогой!

И  Соловей  летит  за  ними  ко  дворцу.
Вот к  Императору  влетает  в  тронный  зал.
-         Какая крохотная  птаха!  -  тот  вскричал, -
Такой  невзрачный  вид  годится  ли  певцу?

Но  Соловей  в  ответ  на  возгласы  запел.
Да  так  чудесно,  так  волшебно и  красиво!
Нельзя  ни с чем  сравнить,  но  столь красноречиво,
Что  Император от восторга  побледнел…

Сердца  в  ответ  на  эту  песню  и  запели!
И  слёзы  счастья  появились  на  глазах,
Как  будто  розы  зацвели  у них в  сердцах,
И  колокольчики  в оконцах  зазвенели…

Все  обратились  в  слух,  но  каждый  о  своём
Во  время  песни  дивной  думал  и  мечтал,
И  каждый  слушающий   словно  бы  летал,
И  будто  пел  вдвоём  всем  сердцем  с  Соловьем.
Песнь улетала в запредельные края…
Оставив всё, что было важным миг назад,
В тумане памяти,  рождая дивный сад
Души невидимой… любовью Соловья,

То болью, стоном от пронзающих шипов,
То плачем странника, сгорающего страстью,
То переливом чувств восторга, неги счастья,
А то стозвоном поднебесных куполов…

Минуты  эти  длились  так, как  счастье  длится:
Внутри как  годы и  века,  снаружи  -  миг.
И  каждый  видящий  и слышащий  достиг
Высот  души в её неведомой светлице…

А  на  глазах  у  Императора… слеза,
Одна… а  следом и  ещё,  ещё  текут…
И  как  алмазы  на  лице  времён  живут…
И  с изумлением  глядят  на  мир  глаза!

Но  чудо  кончилось… 
Не  могут  чудеса
Без  окончания  тут  длиться,  ведь  иначе
И  появляться б  не  могли, а  это  значит,
Что  стали б буднично звучать те  голоса.

Когда  закончил  Соловей  песнь-волшебство,
Все те,  кто  был  в  дворце,  стояли  уж  вокруг,
Забыв дела, не исключая  даже  слуг.
Шуты, кухарки чуть поодаль от него…

Тут  Император  произнёс:
-  Виват  певцу!
Проси  в  награду  что  захочешь,  пожелаешь!
Кольцо  златое  в  дар  прими.  Теперь  ты  знаешь,
Что  здесь твой  дом.  Принадлежишь  ты  сам  дворцу!

А   Соловей  был  неизыскан,  неучён,
И  не  хитёр.   И  так  в  ответ-то  говорит:
-         Мой  дом  в  лесу.  А  вот…  слеза  твоя  блестит  -
Наградой  мне.  Росой  твоею  награждён!

И  потому  останусь  только  погостить.
На  неучтивость  Император  промолчал…
Однако  слугам  проследить  он  приказал,
Чтоб  Соловей  не  улетел…  Те  взяли  нить,

Да  к  лапкам  крепко  привязали,  а  концы
В  своих  руках  держали крепко.  Так  прошло
Недели  три  или  четыре…  -  Но,  за  что?  -
Вздыхал Соловушка, грустя,  -  Тесны  дворцы!

Он  пел  как  прежде,  но  печальней  день  за  днём.
И  на  его  беду  откликнулась  земля:
Пришла  посылка  от  заморского  Царя  -
Ларец  красивый,  драгоценный!  Что  же  в  нём?

А  в  нём…  подарок  Императору  лежал.
Там  был  похожий  на  лесного  Соловья
Певец  искусственный,  искусного  литья
Из  драгоценного  металла,  весь  блистал!

Его  лишь  ключиком  специальным  заведи,
И  он  одну  из  песен  нашего  певца
Исполнит  в  точности,  вот чудо из ларца.
А  механизм  сложнейший  скрытым  был  внутри.

-         Какое  диво!  -  Император  восклицал.
-         А  как  блестит,  а  как  божественно  поёт!
Причём так точно и совсем не  устаёт! -
И  каждый  в  зале  восклицанья  повторял…

Тогда  лесной певец   на  волю  попросился.
А  Император,  что  был  славен  добротой,
На  волю  певчего  пустил:
-  Лети  домой!
Так  Соловей  в  лесную  рощу  возвратился.

А  тут  искусственный  поёт,  не  уставая,
В  любое  время  песнь  про дивную красу.
Довольны  все,  и  Соловей  поёт  в  лесу…
Но  при  дворе  - одно и то же,  подражая.

И лишь шуты  не  восторгались,  говоря:
-         Совсем  не  плохо,  но  чего-то  не  хватает.
А  вот  чего,  о  том,  никто  уж  и  не  знает…
Они  любили  всё ж  лесного  Соловья.

Хотя  министр  восклицал:
-  Ни  пить,  ни  есть
Не  просит  чудо,  и охранников  не  надо!
По настроенью  Императору  отрада,
Да  невозможно  всех  достоинств  перечесть.

И  заводному  соловью  названье  дали:
«Певец  сердечный  императорского  сана».
Ведь  в  нём,  действительно,  не  видели  изъяна,
И  восхищаться  красотой   не  уставали…

Однако  ровно  через  год  сломался  он…
Немедля  лекаря  придворного  зовут.
Развел  руками  тот,  сказав – бессилен  тут.
Часовщика  тогда  ведут  -  тот  огорчён.

-         В  таком  сложнейшем  механизме  нет  замены!
Я  починю,  но  он  не  сможет  часто  петь.
Лишь  раз  в году,  зато  вы  можете  смотреть
На  внешний  вид, в  нём  не  заметно  перемены.

Прошло  ещё  пять  лет,  и  тяжко   заболел
Наш  Император  без  волшебника  певца.
Болело  сердце,  краски  схлынули  с  лица,
И не нашлось  того,  кто б  вылечить  сумел…

Причину  недуга  никто  не  распознал.
Решили,  возраст  виноват,  судьба  такая.
Бывает добрая, бывает и лихая…
А  Император  потихоньку  угасал.

Но  вот  и  Смерть  стучит  в  оконце:
-  Я  пришла!

Придворных  выгнал  Император  и  велел,
Чтоб  было  тихо  во  дворце,  никто  не  смел
Ни  говорить,  ни  петь,  ни  плакать  до  утра…

А  Смерть  на  кресло  у  кровати  рядом  села,
И  глаз  не  сводит  с  Императора:  -  Ты  мой!
Я  поведу  тебя  сегодня  за  собой,
Но  ты…  за  жизнь   ответить  должен!  -  повелела.

Вот  тут  со  складок  балдахина  стали  лица,
А  то  и  рожи,  вылезать,  смеясь,  кряхтя…
-         Дела  твои  мы,  иль  не  помнишь?
-         Эй,  меня…  узнай  скорее.
-    И  меня!   -  в глазах  двоится…

Там  были  страшные,  уродливые  морды.
Их  было  больше,  чем  весёлых,  и  рычали!
-         Припоминаешь  ли  ты  дни  былой  печали?
-         Припоминаю,  -  отвечал  он  им покорно…

Но  иногда  и возражал:  -  Тебя  не  знаю!
Ему  в  ответ:
-  Министр  обманывал  тебя,
Но  дело  злое  совершилось,  так  что  зря
Ты  отпираешься!
-  Ну,  что  же,  принимаю…

-         Ты,  Император,  добрым  был,  порой,  без  меры!
И  доверялся  понапрасну  ты  лжецам,
Наживы  жаждавшим  льстецам  и  подлецам.
От  Императора  ушли  остатки  веры…

Он  осознал  вдруг,  что  любое  дело  в  жизни
Имеет  в  будущем,  по  смерти,  продолженье…
Что  наказания  идут  за  прегрешенья,
За  ложь  и  корысть,  и  за  низменные  мысли…

Так  продолжалось  до  тех  пор,  пока  озноб
На  Императора  нахлынул.  Он  вскричал:
-         Подайте  музыку!  -  но  тих  был  спальный  зал.
Указ,  что  первым  шёл,  нарушиться  не  мог…

Вновь  император:
-  Умоляю,  дай   пожить!
Я  много  ценных  дел  теперь уж  совершу!
Но  Смерть  смеялась:
-  Не могу, не согрешу,
Но  ты  узнал  теперь,  чем  стоит  дорожить…

Тут  императорское  сердце  зарыдало:
-         Я  жить  хочу,  чтоб  всё  исправить,  наконец!
На  этот  зов  и  прилетел  лесной  певец!
Да так запел, что Смерть...  мгновенно замолчала…

Звучала  нежно  и душевно песнь лесная,
У  Императора слеза  вдруг  появилась.
А  Смерть,  заслушавшись,  в  сосульку  обратилась,
Да  стала таять,  постепенно исчезая…

Вновь  к  Императору  надежды  воротились,
И  он  в  себя  пришёл,  о  страхе  позабыв,
А  сердце  слушало  неведомый  мотив.
Глаза  его  лучами  веры  засветились!

-         Спасибо,  птичка!  -  Император  так  воскликнул, -
Я  узнаю  тебя,  волшебник  Соловей!
Спаситель  жизни  утопающей  моей…
И  помню  день,  когда  дворец  ты  мой  покинул.

Я  предпочёл  тогда  искусственную  песнь…
Как  ошибался  я,  увы,  как  был  неправ,
Благодарю!  -  а  Соловей,  ту  речь  прервав,
Ему в ответ:

-  Увидеть  отклик, это  честь!

Награда  лучшая  певцу  -  роса  у  глаз…
И  вновь  запел.  В  лице  больной  переменился,
Стал  поправляться  по часам и сном забылся…
А  утром  был  уже  здоров!  И  вот  весь  сказ.

С  тех  пор  прошло  ещё  немало  добрых лет.
Наш  Соловей  спасенье  многим  приносил.
Он  пел  для  сердца,  не  жалея  малых  сил.
И  до  сих  пор  поёт…  но  чаще  на  рассвет.

***

Не  знает грамоты и  нот наш соловей,
Привычно следуя  за чувственным веленьем,
Он наполняет небо  чудом вдохновенья,
Что  покоряет и  бесчувственных  людей...



Не  тиражируйте   поэта  соловья,
А  разбудите  песней  нежною  себя...


Сказка вошла в книгу "Сказки Андерсена в ритмах",
электронный формат - http://online.pubhtml5.com/ucdb/dsmw