паспорт

«Назад!» - говорю, страницы листая вспять,
Воскрешая вчерашний день бестолковой мыслью,
Будто латы одежды в миг вознамерившись снять,
Без которой себя не мыслю.
День вчерашний, в разрезе которого я снова лишний.
Ощущаю себя особенно самонадеянным
Самураем, пропившим хозяина, меч и конюшни,
Не жалеющим о содеянном.
«Назад!» - говорю, пересилив душевный спазм,
Переполнив все чаши, перескочив абзац,
Преображая горечь в густой сарказм,
Возвращаясь в прошедший месяц.
Белою пылью с небес, снеговая мигрень
В черепе января, распоясавшись, правит балом,
И я посреди – хоть моложе на тридцать дней,
Но, все же, различий мало.
«Назад!» - заклинаю, пронзив календарный год,
Отыскав будто точку отсчета, где все поправимо,
Где волны бессовестно теплых, нейтральных вод
Бьются о брег залива.
Взглядом уйдя во вне, с любопытством ребенка,
Память – спиртом из рюмки льется через края,
Вижу в толпе обаятельного подонка,
Похожего на меня…
Дальше и вглубь – казематы учебных классов,
Где над качеством держат верх количество, масса,
Где даже неправильный вдох равносилен экстазу,
Для одного из многих.
Первая Та, чьи движенья бросали в дрожь,
Первый шаг, обещающий, что далеко пойдешь,
Первый вздох, обратившийся криком о том, что живешь,
Рвущий материю легких…
А теперь вот сидишь, со вспученной памятью головой,
В алкогольном бреду, вдалеке от родного дома,
Все это был лишь ты, и никто другой,
И сомнения в этом – признак дурного тона.
Но в истошной надежде, которой уж сам не рад,
Продолжаешь раскопки, часам потерявши счет,
Раз уж не вышло понять себя, пролистав назад,
Значит, нужно листать вперед.
В воспаленном багровом зареве дней грядущих,
Опознаешь в рельефности форм одного из ста,
Знакомые признаки равного среди бредущих –
Это и буду я.
Не отворачивайся – признай, обогрей,
Видишь, глаза, его и твои, не имеют отличий,
Плетущий следы, безымянный и дикий зверь,
Отказавшийся от добычи.
«Вперед!» - говорю, проматывая года.
Вижу, как в глотку струится огненная вода,
Вижу, как платья кокетки сменяются города,
Но суть остается прежней,
«Вперед!» - говорю, сквозь пространства и времени жилы
Вижу, что путь извилист, и как одержимый
Он делает шаг за шагом, покуда суставы живы –
Будьте с ним осторожней.
Он мантрами клянчит грош, под землей, в переходах,
Он ночует в подъездах, в железнодорожных вагонах,
В гостях, на вокзалах, и в однокомнатных съемных,
Выцветший, но живой,
И в конце лишь последняя Та, что давно молчит,
Шаг последний – печатью во плоть тротуарных плит,
Выдох последний о том, что «уже не болит»…
Все это буду я, и никто другой.
Мозг старательно тужится, мысль укладывая в зажим –
Кто же, все-таки, скорчился, не допив до дна?
Кто же этот случайный, потерянный пассажир
Поезда в никуда,
Знающий о себе слишком мало для счастья,
Но достаточно, чтобы плеснуть по запястью ножом?
Пол колоды в руках, но нет подходящей масти,
И нечего ставить на кон…
Вечный бродяга, с улыбкой, будто бы вмерзшей
В контур лица, подобно кривому шву –
Это все я, до мяса, до кости протерший
Шкуру, в которой живу,
И если кто спросит, зачем по земле шатаюсь,
За что презираю синиц, за что журавлей люблю,
Сумму страниц, содержаньем которых являюсь,
Настежь распахнутым паспортом предъявлю.