Анфас ее носит потертости противоречий

Анфас ее носит потертости противоречий,
Будто еще не сказано: «Жребий брошен!»,
Будто и млечный путь недостаточно млечен,
Чтобы пройти по нему, да и в кедах разношенных.
Говорят: «Поздно, милая! В этом возрасте качество прожитого
Исчисляется долей выпитого, недолюбленного,
И количество смысла жизни дважды помножено
На фигуру, овал лица в отражении наблюдаемого…»
Я не то, чтобы против. Когда отступает зима,
И брожение жизни становится тряской по бездорожью,
Когда так не просто нащупать правильные слова,
Переливая поток языка из пустого в порожнее,
Такая, как ты, могла бы придать размах
И без того размашистому перелету
Из точки рождения, в точку, где на висках
Копится седина, как пыль в уголках переплета.
Но я из постельных поз выбираю извечно ту,
Где лежишь поперек кровати, один. В окно не целясь,
Взглядом бродячим, вычерчивать по потолку
Узор за узором, на большее не надеясь.
Ты предлагаешь особую тесность душ,
В цвете траура послеобеденных пригородных поездов,
Чтобы ДВОЕ, в скупых отраженьях весенних луж,
И терпкая зависть жизнью обкраденных вдов…
Я листаю тебя на ходу, за страницей – страница,
И вижу в скопищах слов – лозунги с транспарантов,
Так смотрит безденежно-трогательная провинция,
Сквозь лица столицей старательно глаженых франтов.
Для кого-то – возможно. Не для меня. Не тире, но точка.
Благо, в карманах весны в достатке талантов.
Иду. Бульвар с отчаяньем матери-одиночки
Плодится навстречу мне уличными музыкантами.
Иду. И за мною плетется бродячий пес,
Глядя в спину мою, словно в кривое зеркало.
Дом, где осталась ты, давно отведен под снос.
Люблю уходить к никому. И чтоб возвращаться не к кому…