Диалог

Он:

Кому прописано сиротство,
тот будет мыкаться и ждать,
и не поможет первородство
себя на плаху провожать.

Но что-то всё-таки поможет
и кто-то замер у дверей.
А время темнотой изгложет
или туманами скорей.

Туманны все его привычки
и ясности в нём ни на грош
и ни ключа и ни отмычки,
лишь голый год на год умножь.

Во взгляде смерти поволока,
горбатый горизонт вдали,
и сладость Александра Блока
в оскале мертвенном Дали.

О, героиня, где ты, где ты,
не смерть, а жизнь моя пуста,
и снова проскочило лето
в огонь библейского куста.

Живу я тем, что остаётся,
твореньем человечьих рук,
туда остаток дней прольётся,
вращая бесконечный круг.

Хотел бы вылететь на волю,
но воли нет, есть колея.
Кто прописал мне эту долю,
тот знает лучше жизнь, чем я.

Не ведаю о чём молиться,
нет продолжения вовне.
Мне жизнь исчезнувшая снится,
ты в ней сгораешь как в огне.

Она:

Ну вот, расклеился ты снова
и жалуешься на судьбу.
Я не скажу тебе ни слова,
но и молчаньем помогу.

Я всё простила, что же дальше?
А просто времени исход.
Чем меньше слов, тем меньше фальши,
и шорох звёзд который год.

Мне тоже жаль, что всё так трудно,
но наконец иссякнет боль
и век твой потаённый, скудный
на снег просыпется как соль.

Я ничего не утаила,
а веру сердцем сохрани,
и пусть останется могила,
но светят старые огни.

Как хочешь, так оно и будет,
я жду за горизонтом лет.
Никто твой промах не осудит,
ведь точного решенья нет.