Война и Мир

         
         Поэма            
I

Россия средней полосы.
Усадьбы белой ночью стынут,
Где от росы и до росы
Живут ростовы и толстые.

Здесь вдохновенье и покой,
Здесь мысль желанная кружится,
Здесь под стремительной рукой
Картина бытия родится.

Посланник от иного мира,
Легко шагающий с холста, –
Далёкий, как хребты Памира,
И близкий, как глаза Христа.

Историю он видел в лицах,
Негромкий повелитель душ –
Его строка жила в столицах
И ото сна будила глушь.

Велик живому титул «гений» –
Свод неба подперев плечом,
Пророк грядущих поколений
Страдал от слова «отлучён».

Его травили ополчась
За сказанное в жизни прежней,
Повелевал церковный князь
Предать свой замысел безгрешный.

Но мастера крепка порода:
В тома сплетённые слова
Легли наследием народа,
Евангелием ото Льва.

II

Идёт история вприпрыжку
По разделяющей кайме,
Сильна звериная отрыжка
В ещё младенческом уме.

Война закон рождает силы,
Что тлеет в нас из века в век…
Где обелиски да могилы –
Там тенью бродит человек.

Граф пишет. Раны тихо ноют.
Малахов чудится курган,
И в новый мир романа встроен
Войны прошедшей ураган.

И дни, сожжённые огнём,
Стремглав за автором летели,
Живого места нет на нём –
Рубцы на сердце и на теле.

И философия войны
Вставала правдой: быть бы живу!
Пред смертью были все равны –
Что граф, что рядовой служивый.

И в утомительном труде
Страница ладилась к странице,
Одна судьба – к другой судьбе
Израненной уставшей птицей.

III

Вот корсиканец рушит мир,
Собрав в Европе сноп оваций, –
Вчерашний общества кумир,
«Чужой» иных цивилизаций.

Упрямо мысли бьются в камень,
Боясь уныния квартир.
Идёт Андрей, спасая знамя,
Через войну – в огромный мир.

Горит Москва. Встаёт мужик.
В недоумении элиты.
Солдаты перешли на крик,
Предательством и кровью сыты!

Среди несущихся в карьер
С простого люда лихо скроен
Нелепый угловатый Пьер –
Встаёт Россию успокоить.

Наперекор смертям и злу
Платон выходит Каратаев –
И мир, отбросивший хулу,
Его делами прирастает.

Вот барин Пьер картошкой сыт,
Француз одет в его рубаху...
Блажен не тот, кто именит,
А тот, кто недоступен страху.

Как больно пишется роман,
Как долго ищутся подсказки!
Разочарует вдруг обман
Благополучной русской сказки.

Поборет ли, горя внутри,
Любовь сестру свою разлуку?
Ждёт тихий луг – ты посмотри,
Как он соскучился по плугу!

Портрет, коснувшийся войны,
Несёт излишек чёрной краски:
На нём войной обделены,
Кто кратким миром был обласкан.

IV

Но где в душе желанный мир?
Чего он будет продолженьем?
Чем заполнять пустой эфир,
Когда навязло «жизнь – сраженье»?

Какие греем идеалы
Среди знамён, смертей, войны?
Что значит обходиться малым,
Когда у жизни нет цены?

Куда идти, когда кругом
Холсты, размытые слезами,
Когда опора – отчий дом –
Подрублен злобными ветрами?

Как предадут жена и друг,
Душа болит на пепелище –
Ты будто прозреваешь вдруг…
Порой война бывает чище.

Под кораблём непротивленья
Горячая лежит зола:
Пожёг толстовское ученье
Бердяев «искупленьем зла».

Мы жадно ищем том второй –
Гнетут батальные картины!
Но мир всем кажется игрой,
Где мухи бьются в паутине.

К концу романа виден код:
«Мир и война» – читай зеркально!
Беспечно за войной живёт
Мир содержанкою нахальной.

Душа всегда скорбит и ждёт
Лишь человеческого счастья,
Её любовь – несладкий плод,
Созревший вопреки ненастью!

Но он вращается в одном,
И автор подмечает тонко –
Взгляни в открытое окно,
Откуда слышен смех ребёнка.