Неведомый поход

НЕВЕДОМЫЙ  ПОХОД.

       После  обильного празднования  дня «Военно-Морских Сил России»,  бывший старший матрос, а ныне слесарь –сантехник ЖКХ  совхоза «Боронцовский» ,  Иван Григорьевич Полунин,  после торжественного прощания с бывшими сослуживцами  и «братанами» и  после традиционных «сто грамм на посошок»,   направил свое «покачивающее, как бригантина,  тело», к месту привычной диспозиции  сожительнице по духу, но не разуму, к продавцу местной  бакалейной лавки Сивковой Тамаре Васильевне.
   Желая порадовать её, «своим состоянием души», отмечающей  самый  важный  праздник своей в жизни как мужика, он решил сократить  время  «прибытия  в порт  по месту приписки», а то есть  отдельно стоящему дому на краю села по ул. Пролетарская, 12  пройдя большую  часть пути, не по проселочной дороге , а прямо через старое,  деревенское кладбище, что лежало на его пути, несмотря на уже довольно позднее время.
   Иван Григорьевич,  был не из пугливых, а шагать дополнительно, целую милю, ему не хотелось.  Про Бога он  слышал и перед тем как попасть на три года,  на знаменитый Тихоокеанский флот,  он был крещен, ныне уже покойной своей  тёткой Ниной, в тайне, от её родителей и общественности  в соседней деревне у бабки Пелагеи.   
   Дойдя до старых деревянных ворот  перекошенной ограды,  он оглянулся вокруг, было тихо и пустынно, подул легкий ветерок, освежая его разгоряченное   «празднованием» лицо. Он ещё раз  посмотрел на вечернее  небо, слегка затянутое тучами, на проселочную дорогу, что петляла и уводила его  взгляд в даль от кладбища, на кладбище, заросшее большими деревьями и пестрящему в своей дали разноцветными венками и памятниками,  погруженному   в мглу теней. Он вздохнул,  почесал затылок, немного постояв, а после  достал из внутреннего карманы курточки  начатую бутылку водки,  сделал контрольных  три глотка, поправил свою «безку» на затылке, решительно толкнул двери  и шагнул  своим ботинком «сорок пятого размера», на давно уже нехоженую тропу, проходящую  прямо по середине кладбища.  Вдалеке закаркали вороны,  и ветерок задул сильнее.
«-Да невесело тут у вас покойнички, да делать нечего.  Полный вперед!»  -скомандовал он себе сам и быстро пошагал по дороге.
     Время как казалось ему остановилось. потому что каждая секунда была полновесной минутой, тем более вокруг было на что посмотреть! Давно ушедшие лица людей, ранее живших на этой Земле, молодые, старые, мужчины и женщины, а то и просто кресты без ничего, но так изящно выполненные из дерева и металла. То замедляя, то ускоряя шаг, он переступал упавшие с больших деревьев поломанные старые ветки и все глубже и глубже  входил в мир давно уже забытого всеми старого кладбища. Немного привыкнув к новой окружающей обстановке, он немного осмелел и уже не обращал особого внимания ни на стонущий скрип тесно стоящих друг с другом деревьев, ни на крики ворон, ни на порывы ветра ломающего в дали ветви деревьев, вечер хоть и был, но и был  уже  пройденный  путь, а то,  что он один,  так  в этой  нашей жизни все по одиночку.  И приходят, живут, сходят с ума и умираю, а страхи, страхи не такие уж и страшные если разобраться!  Изредка ему казалось, что там в дали стоит женщина в черных одеяниях, было не по себе, подходил ближе , ба! Да это старый обгоревший ствол сосны. А то вообще заскрипит, захрустит,  шибанет ветка в дали, глядь туда, а там тень в белом мелькнет, как и не было! Жуть!  А может это  и ствол березы за соснами играет, когда проходишь, лес он такой, не особенно человека в последнее время поважает, за деяния его злые! 
  «-Да эта дорога, всем дорога! Есть на что посмотреть!» -подумал про себя Иван Григорьевич. 
    Все чаще и чаще всматриваясь  в редкие уцелевшие фотографии усопших, ища среди их знакомы и родных  и никого не найдя,  Иван Григорьевич  неожиданно  остановился,  увидев,  мельком  памятник с фоткой  старого деда в флотской «голландке» и с «бескозыркой» на голове.  Подойдя по ближе, не обращая внимание на вечернюю пору, он протер свой ладонью запылившуюся фотографию,  и всматриваясь в лицо усопшего «флотского», кое как разобрал на ленточках «Варяг».
    «-Ничего себе меня занесло! К такому боевому деду!» - сказал Иван  Григорьевич, осматриваясь кругом и было от чего, на небе появился просвет  и вечерние лучи солнца  освещали этот участок кладбища, каким то не земным, багровым светом, играя в листве деревьев, откидывая тени, мир преобразился!  Легкий ветерок едва колыхал их вершины и их тени на земле, были,  как мачты давно ушедших в небытие кораблей, утопая в тени забытого кладбища.
     У могилы  героя,  была  установлена металлическая скамеечка в виде флотской «баночки» , все это обрамляла толстая, похожая на якорную,  цепь висящую на четырех металлических трубах.  Могилка,  как и все в округе было покрыто большим слоем старой листвы и ветвей. Возле памятника, под  этим же слоем, стояла  покрытая  от времени, запыленная граненая рюмка.
  «-Не порядок братан, не порядок!»- сказал Иван Григорьевич, и начал руками с сгребать  с могилы листву и ветви, унося всё  в одну большую кучу за оградой.
    Прибрав,  все в меру своих сил, он ещё раз изучил памятник со старой фоткой за стеклом и не найдя ни года жизни и смерти,  героя, ни то как его зовут,  огорчился,  но все же в  нижнем углу, после дополнительных изысканий  он различил едва уловимые тени букв пяти первых букв, написанных старой славянской вязью  «Григо…» , сомнений не было это был  «теска» по отцу или «Григорий» или «Григорьевич», для Ивана это уже было не важно!
   Начатый  ранее праздник «День Флота»  имел сейчас  реальное продолжение,  рядом с ним была могила  матроса с легендарного корабля!  И с какого!  Иван Григорьевич  сел на очищенную от листвы скамейку, достал из кармана недопитую бутылку с водкой,  сполоснул ей, запыленную рюмку, после налил её до краев,  поставив  у памятника на землю, встал на ноги и перекрестившись, запел на сколько помнил,  песнью про «Варяг»!  А вокруг шумел ветер, светило, угасая, посылало  вечернее  лучи,  в выси  шумели  деревья,  а по середине кладбища звучала , у  забытой всеми могилы старого моряка звучала приглушенная песня, про геройство  и мужество российских моряков и казалось порой все вокруг утихло и затаившись слушало, стараясь не мешать и не сбивать одиноко путника певшего песню.
   Когда Иван Григорьевич закончил петь, то ещё один раз перекрестившись, выпил, всякий раз громко произнося, все те тосты что раньше уже звучали в его голове и за «Тех кто в море» и за «Усопших»  и за «Тихий океан»  и за «Варяг» …он еще долго сидел и могилы и все рассказывал своему «Братану и дедушке» все свои невзгоды и печали, о том, что терпит как может, живет как получается и верит в будущее, хотя знает, что скорей всего оно каким было таким и будет!  Хотя он уже знал, что сейчас он не один и то, что есть могила, в которой лежит тот самый настоящий герой, на которого надо равняться и можно прийти в любой момент и погоревать, обсуждая и советуясь. Ивану казалось, что лицо деда ожило, он улыбнулся, подмигнул ему своим  видевшим все в этой жизни взглядом и даже как бы сказал Ивану, мол, заходи внучек, морячек, чем смогу помогу, только будь на плаву, не тони без пользы! Дай Бог все будет как должно, делай ,что можешь!
    Иван Григорьевич, уже смутно помнил как дошел до дому, ему всю оставшуюся дорогу казалось, что его провожают домой  забытые всеми дедушки и бабушки, все  усопшие предки и среди их,  тот дед моряк с «Варяга», они вывели его как ему казалось за ворота, кто то довел до его дома и тихо постучавшись в окно растворился в ночной тишине, его едва переставлявшего ноги, встретила  гражданская жена   Тамара Васильевна,   что немного повздыхав, повела его в дом мыться, кормить и готовить его безжизненное тело ко сну, что все бормотало и бормотало, непонятно про какого то моряка с «Варяга» на кладбище,  про то что все они молодцы наши деды и пращуры и то что мы их никогда не забудем! Теперь уже никогда!