Поэма о шотландском пространстве

         I.

Что-то нынче дожди заладили,
Возвращая к былым временам…
Я шатался тогда по Шотландии,
По ее вересковым холмам.

Шел декабрь – захолустье года.
В захолустье шотландских гор
Бушевала крутая погода –
Дождь со снегом и ветер в упор.

В те края мы домчались под вечер.
Два шотландца, везшие нас,
Всю дорогу то хаяли Тэтчер,
То врубали на громкость джаз.

Нас везли как товар для утруски
(Спуск! Подъем! Поворот! Поворот!),
Чтоб усвоили мы: как и русский,
Любит скорость шотландский народ.

“Вот и финиш!” – сказал громогласно
То ли Вилли, а то ли Ник. –
“Мы теперь возвращаемся в Глазго.
Дальше ветер – ваш проводник.”

          II.

В ту эпоху (рубеж девяностых)
Без промывки мозгов, без партклизм
Мы попали на маленький остров,
Где родился капитализм.

Были модны в то время братания
Разных экологических братств.
Удалось нам пробраться в Британию
Для братания с группой “Три Траст”.

Мы – географы – братство дикарское,
И одной из дикарских афер
Стала эта поездка декабрьская
В резерват под названьем Ардферн.

Местность, вправду, гляделась дикой
В дождь и мрак на исходе дня
И как будто была невидимкой –
Ни жилья, ни души, ни огня.

Только хлябь, только хмарь, только морось…
И подумалось мне невзначай:
На хрена мы, хмыри, приперлись
В этот Богом забытый край?

          III.

Между тем, все сильней смеркалось.
Дождь крупою по лицам сек.
Мы полезли сквозь шквалистый хаос
Вверх по склону наискосок.

Дом стоял на вершине сопки.
Нас согрели электрокамин,
Свитера и сухие кроссовки,
“Тычер” (виски) и “Гордон” (джин).

Ранним утром мы вышли из дома
Поглядеть на окрестный простор.
В ритме рваном вчерашнего шторма
Ветер с моря гнал в сторону гор

Облака вперемешку с тучами
Над стадами покатых холмов,
Вдоль залива обрезанных кручами
Морем стесанных берегов.

Словом, местность казалась грустною…
Не с того ль загрустили все мы,
Что напомнил нам осень русскую
Лик ненастной шотландской зимы?

          IV.

А потом мы три дня бродили
По пространствам, где нет ни леска,
Лишь в лощинах – березок редины,
На холмах же – одни вереска.

Но, куда бы наш путь не направился,
Всюду сети плетней и оград,
На которых таблички “Прайваси”
(с восклицательным знаком!) торчат.

Эти пустоши здесь не потеряны,
Не забыли их, не извели.
Эти земли давно все поделены –
Нет ни дюйма ничейной земли.

Там и сям дома как форпосты
На последней, рубежной черте.
В дом такой заглянули мы в гости
К пожилой шотландской чете.

Мебель в доме – под силу сильному:
Стол огромный, большая кровать,
Словом, быт, коий Хогарту Вильяму
Очень нравилось гравировать.

          V.

Наблюдая семейство это,
Я расслышал Благую весть:
Не “когда-нибудь” – счастье, не “где-то”.
Счастье – это “теперь” и “здесь”.

На своей земле и с родными.
В доме-крепости… Глядя на них,
Вдруг я понял: Бог – не над ними.
И не с ними. Бог – в них самих.

В этом – пропасть меж ними и нами.
Мы все ждем, когда грянет гром,
И с пришедшими враз временами
Очень счастливо вдруг заживем.

Мы все ждем, чтобы нас раскачало,
Чтоб за нас положить некто смог
Ослепительное начало –
Вождь ли, Бог ли, Илья ли пророк.

Мы все ждем, чтобы нас подхватило
Неким вихрем, какой-то волной…
Сколько раз Русь за это платила
Гладом, мором, бунтами, войной!

          VI.

Здесь же в этих скалистых пространствах,
Затвердевших, как горный хрусталь,
Вихрь житейского непостоянства
Сотни лет уж кружить перестал.

Сотни лет здесь ни глада, ни мора.
Сотни лет здесь в вечерний прилив
Пар туманов с Ирландского моря
Белой лавой вползает в залив.

Сотни лет здесь шторма штурмуют
Скудных, жестких земель лоскут.
Ну, а люди живут – не жируют,
Но – всего лишь – достойно живут.

…В день отъезда дул ветер без устали,
Дождь со снегом посыпал опять…
Что ж, в такие углы захолустные
Съездить стоило, дабы понять,

Что в краях, где Природа – с норовом,
Где работать трудней, чем грешить,
Можно все же здорово и здорово
По-шотландски упрямо жить.

2003 г.