Лесной старик. Часть 5, глава 3

3

     Бородин лежал на спине в мягкой постели и рассеянно, но радостно улыбался в благовонной и лунной тьме; он теперь не сомневался в своём быстром и окончательном успехе. Испытанная интуиция недавно возвратила Бородину полную уверенность в его деловой и коммерческой хватке. Скоро прекратится его постылое, скучное прозябанье, и он через декаду станет мажоритарным акционером большой фармацевтической компании с крупными филиалами в южных и западных провинциях России. Он заслуженно войдёт в совет директоров и существенно расширит рынки сбыта. Затем он кардинально улучшит многие управленческие структуры.   
     Бородин опять возгордился своей профессиональной интуицией, которая – вопреки разумным доводам – повлекла его в горное отдалённое поместье. Интуиция, мол, помимо рассудка почуяла солидный барыш…
     Почётный гость уже не сомневался, что хозяйка усадьбы нравственно готова уступить ему во всём. И с приятной уверенностью в своей грядущей и неминуемой удаче он крепко заснул… 
     А дворецкого в свежей постели назойливо томили непривычные и странные чувства, которые он мысленно называл «психологической гаммой». Сейчас многие чувства его были столь мимолётны, что его цепкая память не смогла их запечатлеть. И причиной его буйного чувственного потока было внезапное и мучительное прозрение о том, что он, принуждая к полному моральному рабству других людей, одновременно подавлял и собственную личность. И теперь, нравственно терзаясь на белых и измятых простынях, он внутренне проклинал своё пугающее и ненужное озаренье... Но стало вдруг болезненно интересно: а какими духовными качествами обладал бы он сейчас, если бы искусными внушеньями не довёл свою традиционно верную ему паству до состояния поистине безграничной – и даже достойной жутковатых легенд – покорности?.. И был он вдобавок сильно озадачен: а сумел бы он сам одними внушеньями склонить человека к самоубийству?..  И череда докучных сомнений в его собственной способности принуждать людей к добровольной кончине возбуждала в нём невольную зависть к Алёне… А лунные лучи на скомканной подушке были всё ярче… 
     Он искренне восхищался Алёной, но одновременно по неведомым причинам он жалел её… И не удалось ему понять причину своей загадочной жалости… Внезапно он повернулся в постели на правый бок и, опираясь на локоть, посмотрел в большое окно на звёздное небо. И вдруг почудилось Тимофею, что все ответы на любые каверзные вопросы мечутся в необъятной космической бездне. Дескать, все без исключения знания о бесконечности и мире существуют в форме живой, но непостижимой субстанции, которая издревле именуется эфиром.
     Неожиданно Тимофею с болезненной яркостью вообразилось, что он в помпезном кабинете величаво и медленно облачается в академическую мантию, а затем произносит с кафедры пафосную речь. На голове оратора нахлобучен белый и хорошо напудренный парик… И внезапно дворецкий раздражённо и досадливо осознал, что если бы не его пошловатая суетность и сладостное упоение безмерной властью над своей зомбированной паствой, то он обязательно достиг бы всемирного признания, как авторитетный – и даже непререкаемый – корифей психологии… 
     А вскоре хмурому Тимофею почудилось, что в его напряжённую плоть вдруг устремились из небесной бездны пульсирующие, но незримые лучи, в которых были закодированы все ответы на его мучительные вопросы… Он утомлённо расслабился на спине, и ему подумалось:
     «Серов благородно и смиренно претерпел крайне жестокую, но справедливую кару за свою очень удачную, но кощунственную попытку полностью переделать врождённую сущность другого человека. А именно: сущность своей жены… Да, смертному нельзя посягать на прерогативы Бога… В наказание покойный хозяин уничтожил не только себя, но и написанный им роман… А несравненная Алёна выполнила функцию палача… Вероятно, генерал загладил, искупил свою вину… Каково ему теперь в потустороннем, загробном бытии?.. Но разве я сам не коверкал – и с большим удовольствием – врождённую человеческую сущность?.. Неужели и меня настигнет возмездие за лютое святотатство?..»
     И вдруг Тимофею мучительно захотелось, чтобы он – ради избавленья от пугающих раздумий – заснул и быстро, и крепко… Вскоре по-детски он скрючился и непроизвольно накинул себе на голову лёгкое пуховое одеяло, а затем он стремительно погрузился в сон, похожий на дурманный бред…   

4