Вазочка Эльфа

Памяти любимой таксы

Две наши старушки-таксы, рыжая Хани и чёрная Лиза, лежали забинтованные и неподвижные, как мумии, после операций. Обеим пришлось их сделать одновременно, причём, с совсем неутешительными прогнозами. Но у нас не было колебаний, спасать их или не спасать, несмотря ни на какие расходы. Да и сестра моя помогла ощутимо.
- Что бы мы без них делали? – вдруг сказал муж, не ожидая ответа. Но я откликаюсь:
- То же, что и раньше, когда ушёл Бобик, Чиф, а потом Пеппи – взяли бы в дом ещё кого-то. К этому надо быть готовыми.
Марк, так зовут моего супруга, молча задумался.
Прошло пару месяцев. Собачки стали оживать. И я уехала с сыном и с ними на дачу. Однажды звонит муж и говорит:
- Ася (так зовут меня, кто не в курсе), у нас будет ребёнок. Мальчик. Щенок-таксёныш. Поздравляю! Ты рада?
-Ты что, серьёзно? – на него было совершенно не похоже принять подобное решение самому да ещё и осуществить его.
- Он такой несчастный там сидел, за стеклом, я не мог уйти от витрины – и купил. Заберу, когда поеду к вам. Он тебе понравится - рыжик.
Честно говоря, ни я, ни сын не поверили. И когда Марк приехал без щенка, мы не были разочарованы – разыграть было в его духе.
Но на ехидный вопрос: - Ну, и где же наш ребёнок? - он сказал, что привезёт малыша в следующий раз:
- Он просто приболел. Простыл от кондиционера. Его подлечат и отдадут – это бесплатно.
- Так он ещё и больной. Зачем нам такой нужен? У нас и без него полный дом доходяг.
Я, конечно, так на самом деле не думала, но просто, как мне казалось, поддерживала игру, затеянную мужем. Хотя у нас действительно в доме было тогда две больные старые таксы и кошка Муся шестнадцати лет от роду.
- Откажись от него, пока не поздно – сказала я.
Но через неделю Марк приехал не один. Был дождь и он прятал что-то под футболкой. Это действительно был щенок.
- Боже, какое чучело! – вырвалось у меня, когда он поставил его на пол. Головастый, лопоухий, с крупными лапами, которые он по-клоунски раскидывал в стороны при ходьбе. Таксёныш выглядел, как карикатура на таксу. Он еле стоял на ножках, его водило из стороны в сторону, как пьяного.
- Укачало в дороге, – пояснил Марк: - он всё время рвал.
- Мой ребёнок – сказала я, беря его на руки. Меня тоже всюду укачивало, даже в кресле-качалке.
- А что это у него на спине? – удивился муж.
Мы поставили его на ножки и осмотрели. На рыжей шерсти были пятна потемнее, как на гиене.
- Я раньше не замечал. Может мне его подменили? – начал оправдываться Марк:
- Зато смотри, какие у него зелёные глазки. Совсем, как у папы Марика, да, малыш? – пожалела я муженька.
- И потом, чтобы любили не имеет значения, как ты выглядишь – я не успела закончить, как была облизана щенком…
Таким счастливым было его появление в доме, такой счастливой была его недолгая жизнь с нами – всего полтора года. Мы его, смешного и маленького, назвали Эльфом.
За это время у нас появился его друг, тоже рыжий, котёнок Мотя и надо было видеть эту дружбу – всё вместе, всюду вместе, даже в кроватке.
Эльф был тем ещё грызуном. Всё подряд сгрызал с упоением – обувь, мебель, подстилки, ограду террасы, просто палки. Ну, а уж с какими костями справлялся! У нас был огромный ризен-шнаузер, но и он такого не мог с его зубищами. Зато какие крепкие, белоснежные и красивые зубки были у Эльфа. Он мог подолгу крутиться на канатной петле-игрушке, уцепившись за неё этими зубками. И при этом был добрейшим малым. Ни с кем не дрался, никого не обижал, рад был всем – солнечный был в доме зайчик, весёлый и такой непоседливый, что от него и фотографий почти не осталось. Научился улыбаться – это было трогательно и смешно.
Эти два качества и сгубили его.
Во двор кто-то подбросил отраву. И наш мальчик погиб, промучившись почти три дня. Это было страшно. Врачи оказались бессильны.
Но мы успели попрощаться - уже на слабых ножках Эльф подошёл ко мне, чтобы в ответ на мои поцелуи, слизнуть с моих щёк слёзы…
Это было ровно четыре года назад. Мне долго хотелось забыть эту боль. Но ведь это значило бы забыть Эльфа. Жизнь мудрее нас. Надо только слушать её советы. И как-то, когда я в очередной раз наткнулась на недогрызанную Эльфом кость, я села за верстак и сделала из неё вазочку – вазочку Эльфа. С тех пор она всегда на моём письменном столе, и мне теплей на душе, будто у ног моих по-прежнему мой ласковый таксёнок Эльф. Кто знает, может быть так оно и есть.