Князь Ярослав Мудрый Глава VIII

Расцвет Киевской Руси


Кто такой он князь полоцкий,
Ярослав почти забыл.
Вот запрос был идиотский
И его не позабыл.

Брячислав один был с детства,
Рано он осиротел.
И отец жил без наследства,
Дед и слушать не хотел.

Изяслав, отца так звали,
Ярославу кровный брат.
Сослан в Полоцк был, едва ли
Был он в чём-то виноват.

Мать их общая – Рогнеда
Умерла в монастыре.
Так что фокусы их деда
Брячислав вкусил вдвойне.

Князь Рогволд своё наследство
Сам Рогнеде подарил.
Но Владимир не словесно,
Всё наследство разорил.

Он убил Рогволда, брата …
Лишь Рогнеду пожелал.
Изяслава, как расплата,
Новый род зачать послал.

Изяслава тоже нету,
Умер он в расцвет сил.
Вот племянник эстафету
И несёт, что получил.

Ярослав понял не сразу,
Он архивы изучил.
В письменах любую фразу
Проверять себя учил.

Изяслав внушил и сыну,
Что предатель Ярослав.
Брячислав, как бы по чину,
Объявил, гонца послав.

Полоцк встал в хорошем месте,
На слиянии двух рек.
Где Двина с Полотой вместе
Сокращали там свой бег.

Лес вокруг непроходимый
И к тому же хлябь болот
Был заслон неповторимый,
Как естественный оплот.

Но посты в лесу стояли.
Как сигнал, стал дым костров.
Половчан не донимали,
Кроме редких ездоков.

И однажды сообщили,
Едут с Киева ладьи.
Лишь варяжскими и были.
Да, без князя впереди.

Город был готов к осаде,
Мог в ответ и сам напасть.
Были люди и в засаде,
Чтоб в ловушку не попасть.

Брячиславу на совете
Было сказано: «Не верь!
Ярослав за нас в ответе.
Кто они? Зачем? Проверь».

Вдруг варяги прокричали:
- «Мы к вам прибыли служить!»
Странно мысли их звучали …
Что за надобность дружить?

Брячислав знал Велеслава.
Воевода – лучший друг.
Дружба их не обветшала,
Вхож был очень узкий круг.

Он его позвал, как друга,
Потому что доверял.
- «Это просьба, не услуга …
Что варяг здесь потерял?

Кто такие? Что им надо?
Нужно всё у них узнать.
Что за служба? А награда?
Старший должен всё сказать».

Велеслав вскоре вернулся,
Вместе с ним пришёл варяг.
- «Вот конунг, я ужаснулся!
Ярослав, считай, иссяк?»

Это был Эймунд сбежавший,
Так работу он искал.
И смотрелся, как искавший,
А не так, как в плен попал.

- «Что заставило, скажи-ка,
Вас из Киева бежать?
Или киевский владыка
Начал шибко обижать?» -

Брячислав спросил ехидно.
Эймунд даже не моргнул,
А сказал: «Не то обидно,
Что с деньгами обманул.

Мы работы не боимся,
Только вовремя плати.
А теперь войны стыдимся,
Мир он жаждет на Руси.

Вот уже почти полгода
Мы живём, чем Бог подаст.
Даже ваш вон воевода
Понял нас и не продаст».

Брячислав всех взял на службу,
Был намерен Витебск взять.
Заводить с Эймондом тяжбу
Он не стал, тем дал понять …

Так что все были довольны;
И Эймунд, и Брячислав.
Все в итоге были вольны
Рассуждать, кто всё же прав.

Стало ясно, что спокойной
Жизни гости не дадут.
Витебск взять, весьма достойной
Первой целью назовут.

По пути Усвят, а дальше
Всё в руках у полочан.
- «Всё решим на вече, раньше,
Не дразни однополчан» -

Так вот князь сказал Эйдмунду,
Тот поморщился, но съел:
- «Я ж не призываю к бунту» -
Проворчал: «Помочь хотел».

Вече всё не так решило:
- «Надо в Новгород идти!
Витебск выглядит паршиво,
Там, что надо, не найти».

Брячислав весьма смутился
И собрал вновь свой совет.
Ярослава он страшился,
Не хотел держать ответ.

Эймунд: тоже пригласили,
- «Мне здесь можно говорить?»
- «Говори, мы так решили …
Хочешь в чём-то убедить?»

Брячислав позвал норвежца,
Всё ж конунг, для нас, как князь:
- «Если мысль твоя от сердца,
Примем, но … не торопясь».

- «Далеко в Тмутаракани
Есть племянник, тоже князь.
С Ярославом он на грани …
И с землёю тоже связь.

Вот и надо Ярославу
Непременно дать понять -
На южан найти управу
И племянника унять».

Тут уж Велеслав вмешался:
- «Он же Муром подарил.
И Мстислав блажен остался,
И в послании подтвердил».

Эймунд всё ж не унимался:
- «Мой пойдёт в Тмутаракань!
Чтоб Мстислав вконец сломался
В том, что Муром глушь и рвань».

Не один день размышляли
Все, кто на совете был.
Обстановку изучали,
Поостыл немного пыл.

Брячислав пришёл к Эйдмунду:
- «Где там твой герой-гонец?
Не теряя ни секунду,
Отправляй с письмом, хитрец».

Не добрался он до цели;
То ли сбился с нужных троп,
То ли звери где заели,
Толь в болоте сам утоп.

Новгород не ждал такого …
У стен полоцкая рать.
И варяги … Что за повод?
Дань решили здесь собрать?

Время было сенокоса,
Мужики все разошлись.
И Коснятин на покосах.
Нет защиты! Злись не злись.

Что успели сделать бабы -
В Киев убежал гонец.
Так остался город слабым,
Обессиленным вконец.

Налетели хуже мора,
Начался сплошной грабёж.
Всё крушили без разбора,
Меж собой пошёл делёж.

Торг исчез, одни руины,
Повели людей в полон.
А достиг грабёж вершины,
Когда князь забыл канон.

И гонец всё же добрался,
Не щадя коней и ног.
У себя Петюней звался
И увидеть князя смог.

Ярослав не испугался,
Просил трижды повторить.
А когда один остался
Прошептал: «Как объяснить?»

Позже вызвал воеводу,
Рёнгвальд тоже подошёл:
- «Эймунд вроде канул в воду?
Вот он где себя нашёл!»

Князь всерьёз разволновался:
- «Где сейчас он может быть?
Полоцк где? Он не добрался? …
Мы должны перехватить».

Рёнгвальд тихо Ярославу:
- «Мы его накажем, князь.
Он пожнёт другую славу,
Будет втоптан нами в грязь».

Вот уже обоз огромный,
Как река, на много вёрст.
Растянулся словно сонный
Без каких-либо упорств.

Люди сговорились сразу
Не спешить, момент тянуть.
Чтоб гонец смог, как заразу,
Рассказать про эту жуть.

Люди, скот, возы, телеги
Все с награбленным добром.
Словно тати-печенеги,
Стража зыркала со злом.

- «Вот, ужо, дойдём, сочтёмся …» -
Слышалось порой от них.
- «Ты дойди сначала, … гнёмся
Но недолго, ждём своих!»

Так в ответ неслись угрозы,
Услыхал их Брячислав.
Он услышат в них прогнозы …
- «Вдруг ответивший был прав?!»

Он впервые ужаснулся,
Что ввязался в этот бред.
За норманнами рванулся,
Ждал сомнительных побед.

Надо было и всего-то
Витебск с Усвятом вернуть.
Бес попутал вдруг чего-то,
Надо больше хапануть.

- «Зачем в Новгород полезли?!»
Брячислав себя терзал:
- «Мы в такую ж… влезли …
Бог за жадность наказал».

Эймунд тоже неспокойный
И он начал понимать.
Для своих считай покойный,
Когда Новгород стал брать.

Не простят им разграбление
Свейских тамошних купцов.
Все норманны без сомнения
Ненавидят подлецов.

Так брели они по лесу …
Всколыхнул свист острых стрел.
Подчинившись перевесу,
Половчанин вдруг прозрел.

Дали сгинуть Брячиславу,
Рёнгвальд Эймунда не взял.
- «Обещал мне им расправу?» -
Шведу князь с укором внял.

- «Он дурной, но наше племя,
Я не мог его убить.
Накажи, ещё есть время,
Я смогу тебя простить.

Но учти, не он причина,
Это жизненный зигзаг.
Эймунд просто дурачина,
Он теперь тебе не враг».

Рёнгвальд очень откровенно
Говорил, не пряча глаз.
Князь понял всё, несомненно
И ответил тут же враз.

- «Брячислав же не случайно
В Полоцк вдруг от нас ушёл.
Я позволил и не тайно,
Чтобы он себя нашёл.

После той у Альты сечи,
Дал зарок – своих не бить.
Там карал убийц предтечи.
А за власть? Вражду забыть!

Он племянник мой по крови,
Его бабка – моя мать.
Что он хочет? Чести, воли?
И за это наказать!?»

Ярослав вдруг, как очнулся.
Люди слушали его.
Незаметно улыбнулся,
Дав наказ куда кого:

- «Полонян всех, безусловно
До домов сопроводить.
Все убытки, не сословно,
Из казны восстановить.

А пленённых, всех буквально,
В Полоцк тотчас отпустить.
Киев хочет жить нормально,
Пусть запомнят – будут жить».

- «А с оружием как будем?» -
Воевода подошёл.
- «Всё забрать, трофеем будет!» -
Выход князь и здесь нашёл.

Обходя всех новгородцев,
Видел их ужасный вид.
Обессиленных уродцев,
А не тех, кто индивид.

Все с мольбой его взирали:
- «Ты защита и Господь!»
Этим как бы признавали
Право правит и пороть.

Рёнгвальд вместе с воеводой
К князю снова подошли.
Недовольные погодой,
Проворчали: «Всё! Ушёл.

Полоцк взять теперь труднее …»
- «А зачем нам его брать?» -
И добавил чуть смелее:
- «А зачем нам воевать?»

Рёнгвальд очень удивился:
- «Как зачем? Но он же враг!»
- «А Эймунд? Ты ж с ним простился».
- «Потому что он дурак!»

- «Брячислав, скажу, не лучше,
Так как слушал дураков.
Это нам больней и жгуче,
Чем судачить кто каков».

- «Я тебя не понимаю!» -
Рёнгвальд вроде как застыл.
- «Я себя порой не знаю,
Но раздор мне опостыл.

Чтобы все были довольны,
Вот чего хочу достичь.
Все князья, в поступках вольны …
Ну, хоть в чём-то ограничь …

Надо думаю собраться
И всем вместе обсудить.
Ни к чему совсем ругаться
И конечно зло творить.

Как считаешь, Олав шведский
На меня б войной пошёл?»
- «Дочь княгиня! Лепет детский …
Он с ума же не сошёл».

Рядом были воеводы.
Усомнившись, что князь прав:
- «Всех принцесс соседских в жёны?
Ну, а как христианский нрав?»

Ярослав лишь ухмыльнулся:
- «Больше мне не надо жён.
А вот дети … князь запнулся.
В перспективу погружён».

Чуть подумав, он спокойно:
- «Мыслю как бы наперёд.
Всё торжественно, пристойно …
Остальное всё придёт.

Жёны сыновей – принцессы
Из любых заморских стран.
Пропадут тогда эксцессы.
Мер для мира – океан!

Ну, а дочери конечно
Замуж только в знатный двор.
Пусть Русь знают и беспечно
Не подымется топор».

Рёнгвальд хитро улыбнулся:
- «Кто был Святополка тесть?
Болеслав чай не рехнулся,
Когда Киев занял весь».

- «Как король, он сделал верно,
Святополк его позвал.
Зятя так спасал наверно …
Ты что этого не знал?»

- «Ох уж эти замирения …
Не всегда в семье-то есть».
Воеводы без стеснения
Обсуждали эту весть.

Всё пойдёт совсем иначе,
Князь и в мыслях не держал.
Да вот так ещё тем паче,
Ярослав не ожидал.

Ингигерда – норов шведский
Мужу вздумала помочь.
И с дружиной, случай дерзкий,
Полетела прямо в ночь.

Во главе дружины Непша,
Родом с полоцких земель.
Ратник в вылазках окрепший,
Лишь охрана его цель.

Шли по следу Ярослава.
След, как просека в лесу.
За три дня она устала
Так, что падала в росу.

Но держалась всё ж достойно.
В седло снова, отдохнув.
Непша выглядел спокойно
Лишь на выправку взглянув.

И ещё три дня погони …
Непша, наконец, сказал:
- «Скоро князя мы догоним …»
И на след их показал.

Но Ирина вся горела,
Ей хотелось рать догнать.
Убедить она сумела,
Разрешил одной скакать.

Дал двух ратников в охрану,
А дружине отдохнуть.
Те места он знал, как маму,
Представлял дальнейший путь.

Но не знал, что киевляне
Половчан смогли догнать.
Много полегло в бурьяне,
Брячислав сумел удрать.

Вместе с Эймундом напару
Уходили дальше в лес.
Отнеслись, как к Бога дару,
Увидав княгиню здесь.

Двоих ратников убили,
С ними был большой отряд.
А Ирине объявили,
С князем, мол, поговорят.

Ночью тайно услыхала,
Что полоцкий князь разбит.
Чувство злости испытала,
Что Эймунд опять темнит.

И что ей хотят прикрыться,
Чтоб свободу получить.
- «Всё» - решила: «Хватит злиться!
Надо трезво рассудить».

- «Трусы!» - утром, как шальная,
Она бросилась на всех:
- «Вы, хвосты поджав, как стая,
Разбежались, просто смех.

Женщиной решил прикрыться?
С ним был этот уговор?
Отойдём, чтоб не светиться,
Есть отдельный разговор».

Эймунд, как заворожённый,
Даже звука не издал.
Силой воли потрясённый,
Он услугу оказал.

Отошли. Ирина сухо:
- «Муж меня бы отпустил?
Не даёт, чтоб села муха,
А тут в лес. … Ну! Уяснил?

То-то, … а теперь послушай,
Князь не хочет воевать.
Брячиславу всё разрушат,
Не дадут спокойно спать.

Завтра жду от вас ответа,
Ты ведь тоже на бобах.
Так что ещё до рассвета
Передайте на словах».

В стане князя суматоха,
А верней переполох.
Что княгиня, без подвоха,
В плен попала и не брёх.

Ярослав, как тигр взбешённый,
Выскочил, как кто поджёг.
К Нешпу, … он, как обречённый:
- «Где княгиня?! Ты стерёг?»

Лепетал бедняга что-то:
- «Я сдержать хотел, … не смог».
- «Замордую доброхота!
Взяли в плен, … а кто помог?»

- «С ней два ратника погибли …»
- «Так тем более позор!
Не на поле боя влипли …
Нешпу! Ждёт тебя топор».

Лишь Рёнгвальд был молодчиной:
- «Князь остынь, не кипятись.
Может мне со всей дружиной
Их догнать? Определись?»

- «Ну, а как же новгородцы?
Не могу я бросить их.
Налетят вновь инородцы
И опять в полон? Одних?

Вдруг снаружи слышит крики:
- «Едут! Гляньте! Вон отряд …»
Ярослав увидел блики
От щитов и пик варяг.

И князь Рёнгвальду с усмешкой:
- «Брячислав послов примчал.
Это было бы насмешкой,
Если б взял и промолчал».

Замер вдруг, лишь на мгновение,
Рёнгвальд рядом: «Ущипни …
Это просто наваждение,
Ингигерда впереди!?»

На коне была княгиня
И не пленницей врагов.
Восседала героиня
С гордым видом без оков.

Еле сдерживая страсти,
С важностью сошла с коня.
Князь, предчувствуя напасти,
Просто ждал, себя кляня.

Лишь в шатре заговорила:
- «Брячислав готов на мир!»
- «Ты меня не удивила,
Он разбит и дезертир».

- «Рёнгвальд, он меня не слышит …
Мир не просто, как всегда.
Договор с тобой подпишет -
Мир навечно, навсегда!»

Ярослав нагнулся низко:
- «Я тебя боготворю …»
А она, раз он так близко:
- «Ночью всё договорю».

Утром он спросил варяга:
- «Мне князь что-то передал?»
- «Нет!» - ответил симпатяга:
- «Чтоб княгиню вам отдал».

- «Тогда вы ему скажите,
Пусть приходит, буду ждать.
И опасности не ждите,
Мы умеем побеждать».

Брячислав в галоп, буквально,
Прибыл, где был Ярослав.
Молодой, силён реально,
Даже слишком моложав.

Первой встретила княгиня,
Довела, где был шатёр.
Князю юному – богиня,
Но и сам был шустр, хитёр.

- «Как похож ты на Рогнеду!»
Первое, что выдал князь:
-«Мать моя супруга деду,
Он отец мой, вот и связь».

Ярослав смотрел чуть жёстко:
- «Что ты хочешь взять от нас?
Киев? – высказался хлёстко.
- «Витебск, Усвят и весь сказ».

- «Хорошо! Не возражаю». -
Ярослав с подушки встал:
- «Это всё? А я желаю,
Чтоб ты искреннее стал».

Болеслав слегка замялся,
Дядя всё ж авторитет.
Говорил, как извинялся,
Но любой ответ – ответ.

- «Я на Киев власть имею.
Дед, отец мне завещал».
- «Объяснить тебе сумею,
Здесь ты явно обнищал.

Изяслав – отец покойный,
Деду грамоту подал,
Что он трона не достойный.
Так Полоцк владением стал».

- «Мне про то не говорили».
- «Если хочешь, расскажу.
Предки много натворили …
И архивы покажу».

Первый раз князь улыбнулся.
- «Киев можешь получить!» -
Брячислав аж встрепенулся:
- «Только часть могу вручить.

Мне ведь Новгород дороже,
Хоть обиду ты нанёс.
Я бы мог с тобой построже,
Не хочу я больше слёз.

Часть казны твоею будет,
Дань сам будешь собирать.
Киев добрых очень любит,
Здесь нельзя ловчить и врать.

Есть одно всего условие,
Супротив меня ни-ни …
Вдруг напасть ещё махровее,
Без сомнений помоги».

Брячислав был просто в шоке.
Верить собственным ушам?
Править Киевом, пусть в блоке …
Разговор был по душам.

- «Что молчишь? Ну что согласен?»
- «Витебск, Усвят тоже мой …»
- «Ну конечно, вопрос ясен …
Разве кто-то есть другой?»

Так племянник вместе с дядей
Заключили договор.
Воцарился мир без пядей,
Закулисью приговор.

Брячислав стал князь весомый,
Он мечтать о том не мог.
Киев близкий и знакомый
Стал содружества толчок.

Вместе заняли Берестье,
Святополка контингент.
Болеслав ушёл с Полесья.
Догонять? Не тот момент.

Завершив переговоры,
Ингигерду в тот же день,
Несмотря на уговоры,
Сдал под киевскую сень.

На княгини возражения
Был ответ довольно строг:
- «Дети там! Жди возвращения.
И давай без слёз, тревог».

Ушла в Киев и дружина.
С князем Рёнгвальд и отряд.
Шведам слово дисциплина
Было, как постриг, обряд.

Когда в Новгород вернулся,
Был увиденным сражён.
В пепелище обернулся,
Город просто разорён.

- «Как возможно стало это?» -
Сам себе вопрос задал.
- «Так и нет пока ответа» -
Он с собою рассуждал.

Вдруг узнал, лежит недужий
Друг, боярин Остромир.
Как мужик, надёжный, нужный …
Шурин он, его кумир.

И к нему без приглашения
Заявился, он же князь.
Остромир другого мнения:
- «Друг приходит не таясь».

Остромир хотел подняться,
Ярослав остановил.
Рядом сел: « Я пообщаться.
Кое-что, чтоб прояснил».

У сестры из рук взял чарку.
Выпил. Крякнул: «Сам варил?»
Шурин в хохот: «Держим марку.
Ремеслом Бог наградил».

- «А теперь скажи-ка что случилось?
Я не верю в этот бред -
Защитить не получилось?
И отсюда столько бед.

Где Коснятин был в то время,
Когда город весь пылал?
Не под силу стало бремя?
Может сам и заказал?»

Остромир смотрел на князя:
- «Как он быстро повзрослел …»
И подумал, чтоб не сглазя:
- «Говорит открыто. Смел!»

Говорить не торопился,
Князь готов был угодить.
На постель облокотился
И вдруг начал говорить:

- «Да. … Коснятин здесь родился …
Любит Новгород, как свой.
Здесь родился, здесь женился …
Он его семье родной.

Ты когда-то сам старался
Киев вовсе оградить.
Ты ведь здесь же и спасался,
Когда брат хотел убить.

А теперь ты рангом выше,
Сзади Киевская Русь.
Но ведь Новгород-то ближе …
Я вот этим и горжусь.

И сейчас ты снова хочешь
Сына посадить сюда.
Киев вновь и ты хлопочешь
Будет здесь, как был всегда.

Раньше главным был Добрыня,
Как погиб, Коснятин стал.
Новгород для них святыня
И под Киевом стоял.

А Коснятин хочет больше,
Ему нужен новый князь.
Не из Киева, как раньше,
Чтобы свой был не таясь».

Ярослав поднялся даже,
Стал в волнении ходить:
- «Рюрик здесь стоял на страже,
Князем лишь потомку быть».

- «Есть ещё один забытый
Отпрыск Рюрика, как ветвь».
Остромир казался скрытый,
Не хотел в разбор влететь.

- «Кто такой, а я хоть знаю?» -
Ярослав стал психовать:
- «А чего я всё гадаю?
Говори и буду знать».

- «Судислав, он брат твой младший».
- «Это тот, кто в Пскове князь?
Я считал, что он «увядший»,
В Пскове можно не таясь».

Ярослава осенило:
- «А Коснятин в Пскове был?
Вот откуда всё! … Что ж мило.
Вроде я про всех забыл!?

Ах, паскудник! Ну и гнида!
Новгород ему родной …
Сжёг его, всплакнув для вида.
А виновен пусть другой?»

Ярослав кипел от гнева.
- «Зря наверно рассказал.
Наломаешь дров, как Ева …» -
Тихо Остромир сказал.

Срочно с Ладоги Рёнгвальда
Тайно вызвал, с ним отряд.
Встреча стала нелегальна,
Он был свой на этот взгляд.

Рёнгвальд в Ракоме остался,
Князь с дружиной и … во Псков.
На сбор подати сослался,
На проверку всех постов.

Псковский Детинец был крепкий,
Их сейчас Кремлём зовут.
Он к реке Великой цепкий,
С трёх сторон не подойдут.

А с четвёртой ров глубокий,
На холме и сам стоит
Словно ратник одинокий,
Но отпор осуществит.

Судислав был озадачен …
Всё же прибыл старший брат.
В то же время озабочен …
Он не в гости ехал, факт.

Ярослав узрел смятение,
Как в глаза тот не смотрел.
Чтобы не было сомнения,
В лоб спросил, как он  умел:

- «Ты с Коснятиным общался?
Что тебе он обещал?
Быть наместником собрался?
Я б и сам того желал».

Тут его, как подменили,
И тихоня взвился вдруг:
- «Я? Твоим? Вы пошутили?
Я сам князь и не твой круг!

Моя мать принцесса Анна!
А твоя чухна и раб …
Твоя жизнь чужда, нежданна,
Мой же род – другой масштаб».

Ярослав аж растерялся
Наглость эту услыхав.
Правда, вовремя собрался:
- «Ты узнаешь, что не прав.

Воевода!» - крикнул в двери:
- «Этого веди в подвал.
Мог убить, но мы ж не звери …
Кто сильней я доказал?»

Утром он бояр на сходку
Пригласил и объяснил
Про бояр недоработку,
Что грабёж князь допустил.

- «Судислава забираю!
Он теперь у вас не князь.
Здесь наместника желаю,
Но из местных. Жить не злясь.

Не вступился Псков за князя,
Ярослав, считали, прав.
Так вот он в разбор не влазя,
Показал бойцовский нрав.

Снова в Новгороде сложно,
Все наслышаны про Псков.
Всех виновников возможно
Ждёт не звон колоколов.

И Коснятин ждал развязки.
Князь всё помнит, всё учтёт …
Ярославовы замашки
Понимал, не знал что ждёт.

- «Что? В подвал, как Судислава?» -
Он спросил, лишь князь зашёл.
- «Нет! В Ростов поедешь снова.
Ты же там меня нашёл».

- «Кем? Наместником наверно?»
- «Нет! Поедешь просто жить.
Под присмотром, хоть и скверно.
Должен этим дорожить.

И ещё предупреждаю …
Будешь что-то замышлять,
Зарублю, себя я знаю,
Хоть и был ты мне, как тять».

Остромир был прав, однако,
Новгород нельзя бросать,
Как отец его когда-то.
Город надо уважать!

- «Сына в Новгород поставлю,
Пусть немного подрастёт.
Больше город не оставлю».
Как зарок дал, личный счёт.

И пока здесь находился,
В Киеве был Брячислав.
Очень даже пригодился,
Знал, что трон не для забав.

Князем киевским не звался
И другим не позволял.
Ярослав всегда являлся
Мудрым дядей, чётко внял.

Вновь Мстислав зашевелился,
Мал, вдруг стал Тмутаракань.
- «С Брячиславом поделился?
Пусть и мне протянет длань» -

Сам решил и в путь собрался
Прямо в Киев через Степь.
Печенег его боялся,
Так Мстислав уже окреп.

На подходе сообщили;
Брячислав в Полоцк ушёл,
Князя в Суздаль пригласили,
Так что в Киев не дошёл.

Вот так Киев оказался
Хоть на время, просто пуст.
Вот Мстислав и собирался
Поступить с ним, как мангуст.

Но, увы, он просчитался.
Киев в город не пустил!
И Мстислав так и остался
У ворот, охотку сбил.

Штурмом брать не собирался,
Всё по мирному хотел.
Бить своих и не пытался,
Русью править в мыслях млел.

- «А Чернигов недалёко?» -
Вдруг советника спросил.
- «Триста вёрст от нас всего-то …»
А как ехать опустил.

- «Шли гонца!» - сказал Интею,
Так советника зовут:
- «Буду! К ним я тяготею.
Жизнь другую обретут.

Будет скоро он столицей
И не княжества, … Руси!
Тмутаракань станет сестрицей.
Так им весть и огласи».

И Чернигов вдруг Мстислава
Встретил так, как будто ждал.
Словно вспомнила держава,
Киев-град уже устал.

- «Это же угроза трону!» -
Ярослав решил: «Смельчак!»
Уходить же в оборону
Ярослав не мог никак.

Подключился брат Ирины,
В Швеции король теперь.
Дал варягов с полдружины …
Старшим Хакон – сущий зверь.

Всё ж решил князь разобраться,
Что же хочет брат Мстислав.
Рать собрав, пошёл пытаться
Обойтись без драк, расправ.

Листвен, близ Чернигова селение,
Стало местом встречи вдруг.
Не подняло настроение
Дождь, погода, всё вокруг.

Осень. Небо потемнело …
Дело к ночи, … грянул гром,
Дождь пошёл остервенело,
Словно злясь на всех гуртом.

Ярослав ждал всё же встречу,
Но Мстислав, как ошалел.
Первым бросился навстречу
Шведским копьям, залпам стрел.

Ливень, тьма, раскаты грома,
Крик людей … - кромешный ад.
Лязг железа – звук погрома …
Кто такому будет рад?

Получилось всё случайно,
Сам Мстислав того не знал.
Его ратники, не тайно,
Фланг заняли, Хакон сдал.

И в грозу он отступая,
Новгородцев просто смял.
Ярослав, того не зная,
На своём ещё стоял.

Видя утром всю картину,
Понял он, что проиграл.
Не считал ударом в спину.
Чем заняться дальше знал.

Город не простил Мстиславу
Гибель лучших их сынов.
Не победу, а расправу
Люди видели без слов.

И тогда решил посольство
В Новгород зимой послать.
Как-то сгладить недовольство …
Этим отличалась знать.

В это время, как оплата,
Сын родился Изяслав.
Так назвал его в честь брата,
Счастлив был и Брячислав.

К Пасхе прибыло посольство
Из черниговских бояр.
Обошлись без хлебосольства,
Сразу к делу, без фигляр.

То, что в грамоте писали,
Поразило князя враз.
Киев старшим признавали,
Что и он хотел как раз.

Он просил левобережье,
Это путь в Тмутаракань.
Правый … всё крутобережье,
Далеко не глухомань,

Всё под киевской короной,
Север с Новгородом весь.
Чтобы не прослыть вороной,
Князь решил проверить весть.

В Городце была их встреча.
Берег Волги, тихий плёс.
Как конфуз, былая сеча …
Мстислав первым произнёс.

Виделись они впервые.
Как-никак, а всё же брат.
Хоть двоюродный, … иные
И родных гнобят без трат.

Подписали акт о мире!
И обширный договор.
Так что Русь вдруг стала шире.
Дан разборкам приговор.

На себя Мстислав взял дело -
Печенегов приструнить.
С ними он «дружил» умело.
Юг и начал сторожить.

Ингигерда и семейство
Перебрались в Киев жить.
Возымело это действо
Статус князя затвердить.

Только годы показали,
Что Мстислав отличный князь.
И черниговцы считали,
Что он вырос, к ним явясь.

Сам Чернигов стал меняться
И соперничать во всём.
Храмы строить, не бояться
Лучше киевских при сём.

Печенегов умудрился
Убедить их в мире жить.
Ярослав к чему стремился
Он сумел всё заложить.

Напасть вдруг пришла с востока,
Торки – злые племена.
Жить оседло, нет намёка.
Печенеги им стена.

Всё же рок настиг Мстислава.
Умер сын, как Богу дань.
Князь Евстафий, князь-красава!
Возглавлял Тмутаракань.

После этого не долго
Жил без сына. Умер сам.
Ярослав счёл личным долгом
Положить обоих в храм.

Так наследников не стало …
Ярослав возглавил Русь!
Брать Чернигов не пристало …
- «Дать наместника берусь!»

Там бояре своенравны,
Так что пусть себе живут.
И наместник свой, им равный.
Пусть и город берегут.

Новгородщиной заняться
Наконец-то князь решил.
На два трона разрываться
Сил уж нет. Людей смешил.

И назначил княжить сына.
Князь Владимир, как ожил.
Справный вымахал детина
И умом отца вскружил.

Он уменьшил сумму дани,
Это грамотой скрепил.
Чтоб закончить дрязги, брани …
Даже вздохи прекратил.

Шведы были с ним в союзе,
Триста гривен как бы взнос.
И король был не в обузе,
Энунд шурин и весь спрос.

Развивалась Русь прекрасно!
Шла торговля, рос доход.
Князь трудился не напрасно,
В каждом деле свой подход.

И семья росла большая,
Шестой сын явился в свет.
Вячеславом назван, зная,
Что имён подобных нет.

А вообще Владимир старший,
Следующий стал Изяслав.
Может волей патриаршей,
Третий назван Святослав.

Всеволод пришёл четвёртым.
Пятый Игорь – это честь.
Быть, как Рюрикович, твёрдым!
Имя громкое иметь.

С дочерьми хоть не стихия,
Но Господь был справедлив.
Красотой Анастасия
Уступала Эллисив.

Но зато меньшая Анна -
Это ангел во плоти.
Обаятельна, желанна …
Как могло произойти?

Благодушие исчезло,
Когда юг остался гол.
Без Мстислава бесполезно
Было с кем-то сесть за стол.

С Киева гонец примчался,
Весть ужасную принёс.
Киев взять степняк собрался,
Недобитый дикий пёс.

Неприятно, что там торки
Незнаком доселе враг.
С печенегами разборки
Отошли назад на шаг.

Вышла с Новгорода спешно
Рать отборных молодцов.
И варяги, хаять грешно,
Дал Энунд со всех концов.

Киев ждал. Все в напряжении.
Ярослав прийти успел.
Кто-то злится в нетерпении,
Ну, а кто перегорел.

Появились с шумной страстью.
Люди, кони, речь чужда …
Не назвать их даже ратью,
Это целая орда.

Было их настолько много,
Будто вышли все, кто есть.
С отрицанием диалога,
Только драка, только сечь.

Была злость и беспокойство
За исход, но встречу ждал.
Ярослав построил войско
Так, чтоб враг не ожидал.

Центр варяжская дружина
Заняла, как мощный клин.
С топорами в виде дрына …
Нет других таких дружин.

А на флангах новгородцы,
Киевляне, как резерв.
Им знакомы инородцы,
Как источник многих зверств.

Шведы первыми рванули,
Помня Лиственский конфуз,
Топоры на миг сверкнули
И пошли крушить на вкус.

Лошадям хребты ломали.
Кто верхом, тех пополам.
Шли, как в масло, словно рвали,
Фронт орды трещал по швам.

Печенегов было больше,
Не смущал их перевес.
Просто бить пришлось подольше,
Выбить алчный интерес.

А на флангах новгородцы …
Что не ратник – богатырь!
Печенеги, как уродцы.
Что не воин, то упырь.

Целый день шла мясорубка,
Ярослав был в гуще дел.
Только к вечеру, пусть хрупка,
Он победу разглядел.

К ночи битву завершили.
Прочь ушли, кто уцелел.
Добивать их прекратили …
Пусть живут, таков удел.

Так внук князя Святослава,
Разгромившего хазар,
Печенег разбил и слава
Разнеслась по свету в дар.

С тех пор Русь они забыли,
Дальше отошли, на юг.
В Византии, правда, были
Без надежды на испуг.

Ярослав же превратился
В самовластца всей Руси.
Полоцк, Псков ещё кичился,
Но сумел и их спасти

От раздоров бесконечных,
Дал им княжить, как кто мог.
Судислав был из беспечных,
Князем быть так и не смог.

В Псков заехал ненадолго,
Судислав опять хамить.
И в узилище надолго
Вновь пришлось определить.

Жизнь пошла совсем иная,
Ярослав строитель стал.
Строил с камня, понимая,
Чтоб потомок почитал.

Киевский Собор Софийский
Вид менял свой на глазах.
Стиль сугубо византийский,
Рос, как символ, в образах.

Ярослав любил Софию,
Сам которую создал.
Сам украсил, как Богиню,
До конца дней почитал.

Как-то вечером за книгой
Ярослав поднял глаза.
Глянул на жену с интригой,
Та молилась в образа:

- «Казимир, слыхала, в Польше
Снова с дядей «на ножах»?
Помогать мне? Могут больше …
Зреет злость, как на дрожжах».

Ингигерда ему нежно:
- «Ну конечно помогать!
С Добронегой безмятежно
Он готов дни пропадать.

Пусть твоя сестра меньшая
Будет в Польше пани раз.
Королева, … и какая …
Казимир под стать как раз.

У него сестра есть тоже,
Подрастёт, и мы возьмём.
Сыновья у нас пригожи,
Миром с Польшей заживём.

Ярослав расхохотался:
- «Ах!!! … Какая молодец!
Думал, я один старался …»
- «Это ещё не конец!

Наша дочь Анастасия …
Ей Андрей Венгерский люб.
Там сейчас не тирания,
Так что выбор был не глуп».

Дети главная забота,
Да и возраст поджимал.
С Вячеславом вон морока,
Мал ещё, всего не знал.

В Новгороде внук родился,
Имя дали Ростислав.
Так Владимир отличился.
Старший сын судьбу не знал.

Стали резко ухудшаться
Византийские дела.
К русским стали там цепляться
С причинением даже зла.

Череда переворотов
Сотрясала их престол.
Харальд с группой патриотов
Возглавлял сей произвол.

Претендент на трон по праву,
Как конунг, бывал спесив.
Он искал любую славу
Только ради Эллисив.

Он любил дочь Ярослава,
Тот когда-то отказал,
И теперь гуляет слава,
Что князь это заказал.

Не хотел князь лезть в разборку
С Византией за престол.
Претендент не он, что толку
В том, что это их прокол.

Понимал одновременно,
Что без флота – это смерть.
Рать, хотя и современна,
Не вода нужна ей – твердь.

Помощь попросил у шведов,
Прибыл сам конунг Ингвар.
Сотня новеньких «корветов»
Нанести должна удар.

Сразу же служить к Ингвару
Потянулись, кто жил здесь.
Скандинавы шли к корсару,
В нём жила морская спесь.

- «Кто возглавит это войско?» -
Вдруг спросил Ирину в лоб.
- «Для тебя это геройство
Ни к чему, … загонит в гроб.

Помнишь о седьмом десятке?
Твоё дело дать совет.
Князь Владимир! Он в порядке».
- «Навыка у сына нет».

Вдруг пришло, чего не ждали.
В Византии пал посол.
И убийц не задержали,
Кто-то грудь всю распорол.

Так что лопнуло терпение.
Никого не удивил …
Не стерпел князь унижения
И войну им объявил.

В это время у причала
Необычный встал корабль.
Драккар, скажем для начала,
Судно викингов – журавль.

И по сходням весь сияя
Вышел Харальд, как жених.
К князю в гости, точно зная,
Будет принят, это штрих.

Десять лет жил в Византии,
Доказал свою любовь.
И теперь не от бессилий
В жёны просит выдать вновь.

Встретил Харальда радушно:
- «А ты очень повзрослел.
Уж прости великодушно,
Что тогда отдать, не смел».

- «Эллисив меня забыла?»
- «У неё надо спросить».
- «Неужели разлюбила?
Мне любовь не затушить.

Я прошу отдать мне в жёны,
Десять лет я это ждал».
- «Твои чувства обнажёны,
Я её уже позвал».

Мать её ввела под руку …
Харальд рот забыл закрыть.
Он почувствовал разлуку …
Кто вошёл, нельзя забыть.

Вместо худенькой девчушки
С тонкой шейкой и лицом,
Он увидел лишь веснушки
Словно сделаны Творцом.

Прелесть майского рассвета.
А походка, … взгляд, а стать …
О такой жене, как эта,
Можно только лишь мечтать.

Князь при этом улыбнулся:
- «Я ж сначала возражал …
Через столько лет вернулся …
Слово он своё сдержал.

Он богат, наследник трона
И тебя вот не забыл.
С соблюдением закона,
Просит, чтоб я объявил».

Ярослав остановился.
Посмотрел, любя, на дочь.
Харальд, вроде как, смутился,
Но сказать и сам не прочь.

- «Ты готова стать женою,
Верной быть ему всегда?»
Она справилась с собою,
Тихо вымолвила: «да-а …»

Свадьба и всё остальное
Было, как всегда, потом.
Предстояло и другое …
И забота не о том.

Всё ж Владимир вместе с флотом
Вышел в первый свой поход.
Воеводой был не кто-то …
Вышата – родня, их род.

Шло сначала всё нормально.
Вышата предупредил:
- «Греки свой огонь буквально
Всем раздали – упредил».

Вышли в Мраморное море,
Разгромив первый кордон.
Шторм свирепый, вот где горе …
Сбил весь гонор, общий тон.

Ветер всё бросал на скалы,
Малый опыт говорил.
Византийский флот бывалый,
Порт жизнь многим сохранил.

И Владимир еле спасся,
Всю ладью разбило вдрызг.
Только Вышата не трясся,
А спасал из волн и брызг.

Множество людей погибло,
И варягов, и своих.
Всё желание отшибло
Продолжать и князь притих.

Тот, кто сушей пробивался,
Возглавлял Вышата «рать»,
Византийцам в плен попался,
Ослеплён был, чтоб страдать.

Укорять за это сына
Ярослав, как князь, не стал.
Только ранняя кончина
Сняла грех – отец считал.

Изяслав, второй сын князя,
Княжить в Туров, послан был.
Воеводой, словно сглазя,
Сын Коснятина убыл.

И женившись на Гертруде,
Казимир родной ей брат,
Князь подумал о причуде,
И они насторожат.

Первый внук от Изяслава
Имя получил Мстислав.
Царапнуло мысль лукаво,
Но намёк был не лукав.

Но когда второго внука
Сын назвал вдруг Святополк.
Вспомнил Глебушку и скука
Охватила, как за долг.

То ли ляхи подсказали,
Казимир же был король.
Толь Коснятин, … месть едва ли,
Сын военный, вот в чём соль.

Третий внук. Кому в отместку
Вспомнил имя Ярополк?
Боль их рода вновь в повестку?
Он не смог взять это в толк.

Но с княжной всё было ладно,
Венгр Андрей – законный муж.
Сам король, жена желанна …
Да и Венгрия не глушь.

Помирился с Византией,
Венгры им извечный враг.
Стал Дунай миролюбивей,
Отошёл от ссор и драк.

Помирился с Византией
Харальд, ставший королём.
Так с восточной тиранией
Стали каждый при своём.

Самый ценный и значимый
Дар принёс четвёртый сын.
Его Всеволод любимый
Стал, как праздник для седин.

Константина Мономаха
Знал весь христианский мир.
Император, жил без страха,
Был и воин и кумир.

И вот Всеволод взял в жёны
Дочь его, Ириной звать.
Византийский сват препоны
Не стал детям создавать.

Так вот Русь стала известна.
Полилась, как сладость, лесть.
Подружиться стало лестно,
Выдавалось, как за честь.