Фауст, разрешите вас спросить...

Фауст, разрешите вас спросить:
так ли это нужно или важно
по вселенной чёрта разносить,
по вселенной плоской и бумажной.

Неужели трудно угадать
и сейчас же скомкать как газету.
Этот ком, кому его отдать?
Он уместен разве что в клозете.

Так что, Фауст, ты продешевил,
но ты знаешь это сам пожалуй.
Я б и дальше мысль свою развил,
но такая мысль – товар лежалый.

Интересней как всё зыбко тут,
в этом мире, в этой хляби сонной.
Оступился и пришёл капут
и порхаешь в пропасти бездонной.

И всё так серьёзно, просто жуть,
откупиться смехом не выходит.
Разве мышеловка – это путь?
Разве смерть когда-нибудь проходит?

Впрочем эти игры и побег
от себя и от себе подобных –
то, что скоротать поможет век,
проживанье первых жизней пробных.

Ибо жизнь – всего лишь черновик,
наспех перечёркнутые строки,
лица рядом всплывшие на миг,
треск костей и трескотня сороки.

Маргарита, дьявол, ад и рай
промелькнули, ничего не схватишь,
Хлебников какой-то, месяц Ай,
Русь его весёлую истратишь

на стихи, на музыку, огонь,
лёд и звёзды, дырочки в нирване,
и уже истлевшую ладонь,
сдуру потянувшуся к манне.