Молитва

При сумеречной тишине,
Когда Луна взошла в закате,
Лучина плакала в окне
Унылым светом в тёмной хате.

Внутри неё, как неживой,
Лежал казак под образами,
И стон в груди его больной
Сон прогонял лишь временами.

Мать престарелая его
Ещё вчера слегла от горя.
Жизнь выходила из него,
Молитвам богомольцев вторя.

Сидела дева перед ним
С печально-влажными глазами
И тёрла кулаком своим
Лицо, омытое слезами.

Она то смотрит на Христа,
То на больного мокрым взглядом,
И шепчут кроткие уста
Молитву за того, кто рядом.

Дороги лекарь к ним не знал:
Откуда деньги на леченье?
Богдан же тихо умирал
Здесь без надежды на спасенье.

Он невредимым ад прошёл –
Через войну и плен турецкий.
Да вот на Родине нашёл
Свой рок печальный молодецкий.

Известным смельчаком он слыл – 
Богдана вся станица знала.
И слава, что в боях добыл,
Вперёд него всегда бежала.

Теперь, безвестно кем избит,
Два дня не приходя в сознанье,
Казак распластанный лежит   
И всё слабей его дыханье.

Желанья нет ни есть, ни пить,
Весь в огненном бреду пылает.
И стали люди говорить,
Что бренный мир он покидает:

"Не доживёт и до утра, 
Навряд ли Бог мольбы услышит.
Знать, отошла его пора,
И смерть ему в затылок дышит".

Но дева, на колени встав,
К его приникла изголовью, 
В ответ на те слова сказав:
"Я жизнь в него вдохну любовью! –

Целебной, чистой и большой,
Сильней которой не бывает.
Людей, кто связан нитью той,
Рок ни один не разбивает.

Святое Небо, не покинь!
И в грудь ему вложи ты силы,
Погибель от него отринь,
Не отпускай во мрак могилы.

Я не прошу взамен любви
И сердца для себя Богдана.
Услышь ты лишь слова мои:
Исцелена пусть будет рана.

Его ты к жизни возврати,
Не дай от боли задохнуться,
Пусть даже судьбы и пути
Навеки наши разминутся.

Пусть даже он пред алтарём
Не наречёт меня женою,
Я всё равно прошу о нём
С открытой преданной душою!

Коль другом буду я ему,
То соглашусь и на такое:
За избавление приму
Я искупление любое.

А вдруг изгонит из друзей,
То, не ропща, я с ним расстанусь.
Но самой близкой из людей
До гробовой доски останусь.

Молитву не оставь мою:
Он своего не прожил века.
Я за него тебя молю,
Как за родного человека.

То в жизни будущей моей
Мне будет лучшая награда!"
Всю ночь горела перед ней
Тревожным огоньком лампада.

В полях подсолнуховый цвет
Зажёгся с первыми лучами.
Над речкой теплился рассвет 
Рубиновыми полосами.

День, возвещая свой приход,
Гнал сумрак ночи из станицы.
Синел над нею небосвод,
И в роще пробуждались птицы.

А дева, набожно крестясь,
От образов не отходила.
Пред Светлым Ликом преклонясь,
За казака она просила.

По худеньким её плечам
Тугие косы растрепались,
И влажной горечью к губам,
Как прежде, слёзы подбирались.

Всё сердце бедное своё
Она на части разрывала,
Как вдруг внезапно на неё
Рука тяжёлая упала.

То был очнувшийся Богдан,
На деву руку уронивший.
В глазах его стоял туман,
Черты лица её размывший.

Но вскоре он её узнал
Сквозь свет лампады негасимый –
И имя девушки назвал,
Тоской и жаждою томимый.

Он нежно на неё смотрел
Полураскрытыми очами
И прикоснуться к ней хотел
Своими бледными устами.

Свечу не выронив едва,
Она с Богдана взор не сводит:
"Ужель дошли мои слова,
Иль разум мой меня подводит?

Да, это ты, сердечный друг!
Твои глаза глядят приветно – 
В них боли нет и нет разлук...
Ты ими любишь беззаветно!

Мы связаны одной судьбой...
Небесная Святая Сила!
Ты возвратился, ты ЖИВОЙ!
Не может быть... Я отмолила!!!!!"

2 марта 2017 года 19:54