Лирика Швец-Некрасова Галина

      ТАЕТ  ЖИЗНЬ

Тает ночь, как тает льдинка
На ладони у меня.
Вот уже видна тропинка
Наступающего дня.

Тает месяц над березой,
Низко голову клоня,
И роняет молча слезы,
Ночь в  сугробах хороня.

И, как месяц в небе тает,
Так же быстро тает год,
А на память оставляет
Лишь следы одних невзгод.

Тает жизнь, как месяц в небе
Истончается на нет,
А во след, как белый лебедь,
Ей крылами машет свет.

            
         
           ТЕПЛЫЙ  СВЕТ

Как тихо в этом солнечном лесу,
Припудренном осенней позолотой!
Торжественно грибы домой несу,
Как будто удивительное что-то.

В корзине у меня боровики,
Причудливые,  маленькие гномы, -
Забавные надвинув колпаки,
Раскланиваются своим знакомым,

И, кажется, березы им в ответ
Приветливо вершинами кивают.
А от стволов струится теплый свет,
И я щекой к теплу их припадаю.

Бреду, и только рыжая хвоя
Тихонечко шуршит, да лист кружится,
Смотрю за ним, дыханье затая,
Как он на землю медленно ложится.

Я здесь на время обрела покой
От суеты, меня не отпускавшей,
Как будто лес заботливой рукой
Снял груз тревог с души моей уставшей.
 
ДВА  КОНЦА  У  ПАЛКИ

Наступают холода
После потепленья.
Не погода, а беда,
Светопреставленье.

Лето где, в конце концов,
Может,  отменили?
Дыры в листьях огурцов
Градины  пробили.

То засушит, то зальет,
Все переиначит.
То жуков, то гнус нашлет –
Огородник плачет.

Так и жизнь моя течет –
То озноб, то жарко.
То погладит, то прибьет  –
Два конца у палки.

 
          ПОДЪЁМ

Сегодня в горы мы идем,
Мечту осуществляя.
Хотим преодолеть подъем
В весенний праздник мая.

Он видится нам, как полет
Орла над снежной кручей,
Когда тот в синеве плывет,
Крылом касаясь тучи.

Есть шанс друг друга испытать
На верность и на прочность.
Залогом дружбы высота
Становится заочно.

Чем выше движемся вперед,
Тем холод все суровей.
Уже вокруг лишь снег да лед,
Вершина хмурит брови.

А под конец почти ползем,
Шатаемся устало,
Друг другу руки подаем
У каждого провала.

Но вот  заветная черта!
Нас охватила стужа,
И не видна  нам высота  –
Вокруг метет и вьюжит.

Сидим, дрожим под козырьком
Скалы и ждем просвета
И потихонечку клянем
Борьбу зимы и лета.

Чтоб развести костер  –  нет дров,
Закончились и спички.
Тут заодно ругаем кров
Скорее по привычке.

Прижались мы спина к спине  –
Немного согревает.
А солнце в хмурой вышине
Дорогу пробивает,

Идет в атаку с высоты -
Уж в небе нет ни тучи.
Остолбенели я и ты
На побежденной круче:

Не выдохнуть нам – вот итог –
Двух слов в восторге ясно  –
Весь мир лежит у наших ног
Торжественно  прекрасный!

Стоим, молчим и не нужны
Нам никакие клятвы.
Навеки  мы теперь дружны,
Без слов нам все понятно.

И если спуск обратный вдруг
С вершины станет сложен,  -
Плечо подставит мне мой друг,
Я, если надо  -  тоже.


СОРОК  ЛЕТ  СПУСТЯ

Читала старые стихи,
Те, что в семнадцать лет писала.
В них сетовала на усталость,
На боль от горя и тоски.

В них неизбывная жила
Печаль, что душу посетила…
– Какой тогда была счастливой!  –
Такая мысль ко мне пришла.



НА КАРТИНУ К.П.БРЮЛЛОВА
       
         «ВСАДНИЦА»

Недоуменьем  полон взгляд
И гневом яростным объят он.
А шторы пламенем горят
В лучах янтарного заката.

Как хочется коню взлететь
И  разорвать  холста оковы!
Но покориться и терпеть
Под юной всадницей готов он.

Спокойна властная рука
Ее. Пленяет взор мой  снова:
Скакун, присевший для прыжка,
По мановению Брюллова;

Восторг и робость на лице
У крохи в розовом наряде,
Что затаилась на крыльце,
Прильнув к спасительной ограде;

И безалаберность щенка... –
Контраст ушедшего мгновенья.
Я слышу ветра дуновенье
В зеленом облаке платка.


      ЛЖИВЫЕ  СЛОВА

Я вспоминаю тот счастливый час,
Когда ничто не разлучало нас,
И не пугала бурная река,
Что разделяла наши берега.

Ведь их объединял воздушный мост,
Мечтали по нему дойти до звезд.
Хотелось нам потрогать облака,
На землю поглядеть издалека.

На берегу твоем сосновый бор,
А на моем – березовый простор
Глядели вниз на пенную волну
С крутых высот не первую весну.

Но злобная молва подстерегла
И нас с тобой на веки развела.
Подход к мосту крапивою зарос.
Распался на две половинки мост.

Я вспоминаю тот счастливый час,
Когда от счастья – кругом  голова,
Когда преграды не пугали нас,
Но испугали лживые слова.


              АГОНИЯ

Зима,  должно быть,  спохватилась:
За то, что тёплою была,
И лишь морозила в полсилы –
Дни у весны себе взяла.

И вот апрель, а стынут лужи,
Сугробы грязные кругом,
А ветер снег колючий вьюжит
В порыве яростно-тугом.

Наверно так должно случиться
На той земле, где ладу нет:
Агония всё длится, длится,
И нет надежды на просвет.

И безысходность точит душу,
И давит низкий небосвод,
Как будто ход  времён нарушен
И обновленье не придёт.

                ***

Под  перестук колес вагонных
Смотрю задумчиво в окно.
Там постоянно обновлённый
Пейзаж, как будто бы в кино:

Дома в степи, поля пшеницы,
И, неизменно, как везде,
Сосредоточенные лица
На полустанках у людей.

Плывут за окнами вагона
Чужая жизнь, чужой покой,
Мир голубой и мир зелёный,
Такой знакомый и родной.

Жизнь проплывает мимо, мимо.
Но будет станция, когда
Придётся выйти навсегда
И раствориться струйкой дыма.


         
                МИФ

Когда-то жил Пигмалион –
Так в древнем мифе говорится.
Был одинок и замкнут он,
Но не желал никак жениться.

Однажды, в мастерской, его
Вдруг посетило вдохновенье.
Он, сам, не  ведая того,
Создал прелестное творенье:

Стояла девушка пред ним.
Поверить в чудо всё не смея,
Глядел, сражённый нелюдим,
На это диво – Галатею.

Тут сердце бедного творца
Пронзил Амур любви стрелою.
Молился скульптор без конца,
Что б стала статуя живою.

И чудо всё ж произошло,
Когда принёс богине жертву…
Вот в жизни так бы повезло
Хотя б кому-нибудь из смертных!