Бердск! дворец культуры родина

        Венок сонетов
             1
Две тысячи четырнадцатый год.
Ликуй Россия! Это год Культуры.
Я еду в Бердск, мелькают джипы, фуры,
А в мыслях всё же тот, кольцовский свод.

Но вот уже сияющий Обь-ГЭС.
Я вижу море! В берег бьются волны,
Кричу: «О, Боже! Ведь бассейн полный
И даже видно, что подтоплен лес».

Но, глянув в небо, вижу трубы Бердска.
К нему в заторах пробиваюсь дерзко.
Большая скорость думать не даёт.

А тут ещё крутые повороты,
Пришлось проделать дважды развороты,
И вот пред взором «РОДИНА» встаёт.

               2
И вот пред взором «РОДИНА» встаёт.
Вхожу в фойе, там Бабиков Евгений.
Общаюсь только несколько мгновений:
Народ промолвить слова не даёт.

Иду чуть дальше, Заречанский Стас,
Встаю с поклоном, этот жмёт мне руку.
Я благодарен, он развеял скуку,
Звонком вчерашним от сомненья спас.

Так выполняя видно Божью волю,
Чтоб мне облегчить разом злую долю,
Сказал: «Вас будут люди в Бердске ждать!

Роман «Любовь, Отечество и вера»
Одобрен! Завтра вспыхнет Ваша эра!
Теперь Вас станут всюду награждать!»

               3
Теперь Вас станут всюду награждать!
И я подумал: «Все в жюри от Бога!
В груди возникла всё-таки тревога,
Но надо «биться», случая не ждать!

А время, знамо, медленно идёт.
Юниль Булатов, Татаренко Юрий
Вошли, и зал затих, как ночью улей,
Услышишь, если где-то мышь пройдёт.

И вот жюри читает кратко речи,
Победно, словно после жаркой сечи:
Про Томск, Кузбасс, Челябинск, Барнаул.

Ну и, конечно славят Область нашу.
Я ничего, клянусь, не приукрашу,
Стас Коченёво громко помянул.

             4
Стас Коченёво громко помянул.
Сам Заречанский книгу поднимает,
Торжественно! Люд трепетно внимает,
А я сижу и глазом не моргнул.

Молчу хоть, это сокровенный труд!
Душой воспрянул, воссияла гордость!
Померкла сразу вражья зависть, подлость.
Их вновь охватит непомерный зуд.

Роман огромен, с плотными стихами!
Четыреста страниц! Судите сами,
Его читало славное Жюри!

Сам Бабиков, Татаренко, Булатов,
И Заречанский, всем в стенах пенатов,
Твердят: «Вот это вам не попурри!»

              5
Твердят: «Вот это вам не попурри!»
Смотрю на женщин: Чуркина Людмила,
Стребкова Лена, Ермакова, мило
С Антоновой сияют изнутри!

Снимают скатерть весело с наград.
Какая это для поэта радость!
Ему вселяют будто в душу младость,
Чтоб он не ведал к радостям преград!

Друзья встают, дипломы получают,
Расцеловать Людмилу все не чают,
Но в этом деле многих ждёт облом!

И вот звучит фамилия Кислова.
В мой адрес слышу два, затем три слова:
«Вам, Павел, первой степени диплом!»

              6
«Вам, Павел, первой степени диплом
Лауреата, это ли не лестно!
А с ним и Музу, это всем известно,
Её хранить придется за стеклом!

Суть номинации: «Профессионализм
В поэзии!» И я, друзья, в восторге!
От этой строчки мёртвый вспрыгнет в морге,
Поверив снова в светлый коммунизм.

Целуя руку Чуркиной Людмиле
Я вспомнил то, как думал: «Или или?»
В поэзию шагая от невзгод.

И вот теперь сияю в Бердске счастьем,
Что украшаю в этот день участьем,
Две тысячи четырнадцатый год!

П. Кислов.