Анвар

                Анвар — араб. лучистый, свет (одна из сур Корана)
 
 Шел 1980 год, я заканчивала институт, мои ближайшие друзья Нина и Сергей завершили свои пятилетние ухаживания законным браком и перед выпускным мы решили поехать в дом отдыха втроем, погулять перед началом трудовой жизни.
 У друзей был медовый месяц, им было не до меня, за окном 25 января – студенческие каникулы, сотня жизнерадостных девочек и мальчиков стайками гуляли, развлекались, играли, отдыхали. Я, как всегда, замкнулась  в гордом одиночестве. Грусть – это мое нормальное состояние.
 В Энергетическом Институте, где учится 80% мужчин и только 20% женщин, я не смогла найти себе пару, хотя внешностью меня Бог не обидел. Видимо, оказалась слишком разборчивой, за пять с половиной лет я встречалась только с одним парнем, да и то на  первом курсе. Все ребята считали, что в нашей тройце я женщина Сергея и обходили меня стороной.
 За окном валил снег, температура около нуля и студенты архитектурного ваяли скульптуры неописуемой красоты, поливали их водой, чтобы они застыли, в ночь обещали похолодание. Сказочный город нам был обеспечен на все каникулы. Я любовалась белой, холодной  красой зимы, стоя у окна  и немного грустила.
 Номер мой был на втором этаже и вдруг какой-то парень кинул снежок в мое окно. Уже смеркалось, но я разглядела интересную парочку ребят, которые заигрывали со мной: высокого стройного парня восточного типа и коренастого блондина, абсолютно русской внешности, оба махали мне и звали гулять. Высокого я сходу окрестила Горцем. Я гордо отвернулась от окна и лениво плюхнулась на кровать.
 Разбудила меня Нинка с криками: «Вставай быстрее, останемся без ужина!».  Я быстро оделась и мы побежали в столовую, Серега  нас ждал у входа. Предъявили талоны дежурной и нам указали на столик, за которым мы будем сидеть. За нашим столиком уже сидела та самая забавная парочка: блондин и брюнет, они очень ядовито смотрели в нашу сторону…
 Хоть с детства во дворе у меня и было прозвище «гордячка», но на самом деле я была жутко стеснительной и чтобы не показывать вида, замыкалась в себе и этим производила впечатление надменности, ну в общем, этакая зеленоглазая и рыжеволосая хозяйка медной горы, да еще именем меня родители наградили по тем временам редкостным –Агрофена (в институте товарищи по учебе далее мне не хилое прозвище «Агроферма», ну а близкие звали меня попросту Грушей).
 Мужчины представились друг-другу, подержались, как принято за руки, Серега представил новым знакомым нас с Ниной и все чинно, уселись за стол. Горец  на полном серьезе поинтересовался почему меня назвали Грушей, а не яблоком или персиком например? Мне пришлось привычно в сотый раз объяснять, что в нашем роду принято называть детей в честь бабушек и дедушек. Вот сестру назвали Домной, ну то есть мне еще повезло… В юморе мы совпали, оба шутили и прикалывались без тени улыбки, высший пилотаж!
 Блондина звали Владимиром и он явно был лет на 10 старше нас, а вот брюнета звали совершенно незнакомым мне и очень красивым именем Анвар и было ему лет 25-26. Наши новые знакомые делали вид, что заняты своими разговорами, но при этом очень внимательно разглядывали меня. Я жутко стеснялась  и вела себя очень странно, только иногда  забывалась и наружу прорывалось мое природное кокетство. В такие моменты Анвар копировал меня, строил уморительные рожи, но наша троица делала вид, что ничего не замечает. Общение не складывалось.
 Пересекались  с ребятами в основном в столовой и каких-то дружеских отношений у нас не завязалось. А через 2 дня мы ухали в Москву на выпускной вечер. Славно погуляли всем факультетом в «Славянском базаре», модном по тем временам ресторане и через сутки к вечеру прибыли в дом отдыха. Нина с Серегой решили в столовую не ходить и уединились в номере, дело молодое.
 На ужин я шла как на каторгу, представляя издевающихся надо мной соседей и только войдя в зал,  поняла,  что что-то сильно изменилось, словно стало светло.  Анвар, увидев меня, поднялся на встречу и в его глазах светилось столько радости и восхищения, что я забыла и про свою стеснительность и про свое кокетство. Так мы и стояли, зацепившись взглядами, пока Володя  в шутку не предложил нам сесть, мол в ногах правды нет.
 Напряжение спало, ужин прошел весело, ребята рассказали, что очень испугались, что мы уехали и больше не вернемся. Анвар ухитрился за шоколадку получить мой телефон у администратора дома отдыха и собирался завтра разыскивать меня в Москве. С того дня я стала счастливой, охваченной мужским вниманием девушкой. Я все время была в компании Володи и Анвара.
 Ребята оказалась потрясающими, Володя – сибиряк, очень вдумчивый, много повидавший в жизни и противоположность ему – веселый, сильный и очень нежный Анвар, горец, помесь карачая и татарина, как он себя называл  «гремучая смесь».
Ну, на счет «гремучей смеси» – это, видимо, была семейная шутка. Анвара растила мама, с мужем она рассталась, когда сыну было три года. Всю свою нерастраченную любовь мама отдала сыну, только вот ей удалось не избаловать его и вырастить настоящим мужчиной. Анвар отличался тактичностью и уважительным отношением к женщинам, что его очень сильно отличало от московских избалованных мальчиков.
То, что Володя военный я даже ни минутки не сомневалась, а вот чем занимается Анвар, понять было невозможно, на все вопросы он или отмалчивался или просто уходил от разговора.
 На следующий день мы пошли кататься на лыжах. Володя был мастером спорта по биатлону, я в институте занималась в лыжной секции, а вот Анвар первый раз встал на лыжи. Физическая подготовка у него была отличная, а вот о технике скольжения он видимо никогда не слышал. Пяти-километровую лыжню он преодолевал быстрее, чем Володя, но при этом практически все отдыхающие собирались посмотреть, как он бегает на лыжах абсолютно без скольжения. Зрелище было забавное. Володя оказался замечательным тренером, и на третий день Анвар уже скользил по лыжне. Такая сила воли и усердие притягивали к себе, я просто любовалась этим Горцем.
 После обеда обычно мои друзья шли спать, а я, не долго думая, шла к своим новым знакомым. Они много шутили, смеялись,  дурачились и я с удовольствием присоединялась к ним.  Ребята приехали из Чимкента (тогда Казахстан был частью СССР) и привезли ящик красных, сочных, вкуснейших гранат. Впервые в жизни я увидела как из гранат руками выжимают сок. Раньше я считала,  что их можно есть только по зернышку.
 Однажды ребята решили мне сделать подарок и извлекли на свет из чемодана горжетку из рыжей лисы. Горжетка была великолепной, но я умирала от жалости, глядя в пустые глазницы некогда прекрасного зверька. Из вежливости накинула на плечи, покрутилась перед зеркалом и сообщила непреклонным тоном, что такой дорогой подарок принять не могу. Горец тут же прошелся по поводу моего воспитания и сообщил в своей веселой манере, что расплачиваться в постели за «столь дорогой подарок» никто не просит, при этом покраснел до ушей. Тут впервые до меня дошло, что смотрит он на меня мужским пожирающим взглядом. Мы оба смутились. С этого момента начался наш роман.
 У Володи  тут же нашлись срочные дела в Москве и он уехал, Нина приболела и Сергей очень трогательно ухаживал за ней, так что мы с Анваром были предоставлены сами себе. С каждым днем поцелуи становились все жарче, а объятия все крепче. И вот настал день, когда я сдалась. В голове была одна мысль: «Как можно отказать мужчине, которого так любишь?», да и уверенность в том, что наши чувства взаимны, была стопроцентная.
 Наша первая ночь была наполнена негой и страстью,  словно тягучим  красным вином. Утром не возникло никаких угрызений совести о содеянном, мы витали в облаке любви и жизнь земная нас словно не задевала. Наша любовь нам казалась вечной.
Но вот закончились каникулы и впереди замаячили огни Москвы. Анвар так часто рассказывал мне про свою маму и про то, как я ей понравлюсь, что я уже чувствовала себя его женой. В Москве наши отношения продолжились. Через две недели мой любимый Горец приехал ко мне домой знакомиться с родителями. Я ожидала, что он попросит моей руки и мы назначим дату нашей свадьбы, но все вышло не так.
 Как потом я поняла, Анвар приехал проститься. Были горячие объятия и поцелуи, но не было сказано: меня посылают в Афган и могу не вернуться, жди меня, только жди. Я была слишком молода и не увидела все это по глазам и не услышала между строк…
Анвар исчез из мой жизни, а вскоре я поняла, что беременна… кроме обиды на любимого, который бросил меня в таком положении, я ничего не испытывала. Я старалась про него не вспоминать, боль обманутой женщины выходила наружу слезами, а нервничать беременной женщине нельзя, ребенок ведь все чувствует.
Беременность давалась мне легко и мой сынок (а я была с первого дня уверена, что у меня будет сынок) не давал скатиться в депрессию. Работа по распределению в научно-исследовательском институте мне не нравилась, мы в основном болтались без дела, так что в декрет я ушла с удовольствием.
 Чувство стыда, что я беременна неизвестно от кого, не давала покоя моим родителям и они решили выдать меня замуж. У папы был давний друг Петр Сергеевич, которому я очень нравилась с тех пор, как начала превращаться из угловатого подростка в прекрасную девушку. Я постоянно ловила его восхищенные взгляды на себе, мне это конечно льстило, но не более, разница  в возрасте в 18 лет мне не давала воспринимать его как мужчину, для меня он был просто друг отца и близкий для нашей семьи человек.
 Петр Сергеевич окружил меня таким вниманием и заботой, что впервые в жизни я почувствовала себя «хрустальной вазой». Он был рядом, но не был навязчив, и в первую очередь я оценила врожденное чувство такта этого замечательного человека.
Вода камень точит. Из роддома меня забирал Петр на правах мужа. Родился, как я и думала, мальчик. Как выяснилось потом, приданное для ребенка покупал Петр. Несмотря на мое сопротивление, по дороге из роддома мы заехали в ЗАГС и подали заявление на вступление в брак. У меня было три месяца на раздумье.
 Петр привез нас к себе на квартиру. Я не знала, как себя вести и что думать. Рядом оказался давно знакомый, но чужой мужчина: и не муж, и не отец. Времени на раздумье не было, ребенок требовал все мое внимание. И тут Петр опять оказался незаменим, он стал моему сыну прекрасным отцом.
 Я медленно приходила в себя и в один прекрасный день обнаружила, что рядом со мной еще совсем не старый и очень интересный мужчина. Я человек очень благодарный по натуре человек, но благодарность – это не любовь, а срок свадьбы неумолимо приближался.
 За две недели до свадьбы были куплены кольца и великолепное белоснежное платье, было заказано кафе, а я все еще не могла решиться стать женой Петра.
Ситуация разрешилась следующим образом. Я стояла у подъезда в ожидании, что кто-нибудь поможет мне поднять коляску по ступеням в лифтовой холл. Вдруг я увидела, что ко мне направляется мужчина, я была занята сыночком и не сразу поняла, что передо мной  стоит Анвар. Ноги подкосились и я медленно села на асфальт.
 Анвар во все глаза смотрел на ребенка и спросил: «Это мой?». И тут опять на меня нахлынула страшная обида: «Да как он смеет сомневаться?». И вдруг, неожиданно для самой себя, я твердо произнесла: «нет». Анвар поднял меня за руки и жадно вглядывался в мои глаза. Я ожидала, что он объяснит мне, где был все это время и почему не написал ни строчки, не оставил адреса и телефона, голова гудела, вопросы словно наплывали друг на друга, но он молчал. Я стояла и думала, что это какой-то другой человек, а не мой любимый Горец, в нем словно что-то сломалось.
 Анвар резко сказал:  «Собирай ребенка, мы уезжаем». И я вдруг поняла, что это совсем чужой мне человек и никуда я с ним ехать не хочу, он меня бросил без объяснений и я ему больше не верю. Неожиданно для себя я выпалила: «Нет, я никуда не поеду, я замужем и счастлива». Анвар развернулся на каблуках и исчез.
Я проплакала несколько часов, а вечером ответила согласием Петру. И ни разу о своем замужестве не пожалела.
 Через два месяца мне позвонил  Володя, сообщил, что Анвар месяц назад погиб в Афганистане.
 А я живу, только вот Петр мне часто говорит, что я кричу по ночам: «Прости меня Анвар, прости!».