От сумы и от тюрьмы не зарекайся рассказ

   ПЕРЕДАЧКА. Женщина вышла на остановке троллейбуса, с трудом вытащив сумки, и оглянулась. Усталое лицо и запыленные сумки могли подсказать внимательному случайному наблюдателю, что она в дороге уже давно. День или несколько часов - какая разница? Пересадки, неподъемные сумки, чужой город, равнодушный и шумный сделали свое дело - она устала, еще не дойдя до цели своего путешествия.
   Где-то там, в лечебно-исправительном учреждении, был дорогой для нее человек.
Сын ли, муж, любимый - мы никогда об этом не узнаем. Она была одной из тех грустных женщин, которые оставаясь на свободе, несли бремя-крест неволи, страдая невольно вместе с дорогим сердцу человеком.
   Женщина, будто очнувшись от минутного забытья, пошла по тропинке в направлении,подсказанном случайным прохожим, и вновь с трудом неся сумки, которые становились тяжелее с каждым шагом. Последние силы оставляли ее, но надежда гнала вперед, заставляя ее двигаться к заветной цели, собирая все силы, которых оставалось все меньше и меньше.
   Вдруг она заметила, что путь преграждают трубы теплотрассы, возникшие ниоткуда и уходящие в никуда. Сердце тревожно забилось, застучав в виски новой болью, страхом, что она не пройдет, не сможет с сумками преодолеть неожиданно возникшую преграду. Ведь она и без нее, по прямой шла с трудом, уже почти не сознавая куда, зачем и что придавало силы двигаться вперед. "Господи! - взмолилась она мысленно. Господи, - повторяла отчаянно опять,- не оставь меня, дай силы, научи, помоги, подскажи, как мне быть?!" Молясь, она все ближе подходила к преграде, возникшей на пути, и почти не удивилась, услышав сзади шаги. Остановившись в очередной раз, оглянулась. Ее нагонял молодой человек, который еще издали, извиняясь, спешно пояснил, что он очень торопится и не сможет помочь ей нести сумки, а только перенесет через трубы.
   "Господь услышал меня" - подумала женщина. Радость маленькой искоркой блеснула в сердце. "Спасибо тебе, Боже",- продолжала она мысленно, поблагодарив человека, так неожиданно помогшего ей. "Бог - он есть,- рассуждала она, продолжая свой путь, останавливаясь все чаще и чаще. Дорожка пошла под уклон, что несколько облегчило путь, но руки больше не желали слушаться, пальцы сами разжимались, сумки выскальзывали из рук, и ей невольно приходилось останавливаться. Сначала это было расстояние в пять шагов, которые она считала, потом четыре, три... И вот теперь она делала лишь шаг, перекидывая сумки рывками. Наверное, было странно смотреть на нее со стороны, но она не думала об этом. Женщина, когда-то красивая и сильная, она давно не думала о себе, живя, как в тумане, раздавленная бедой, заботами, разлукой.
   Наконец, она оказалась у цели: заветные ворота колонии, окошко дежурного, возле которого столпились такие же, как и она люди с сумками и смутной тревогой на лице. Когда подошла ее очередь, она тихо назвала фамилию, передав заявление, написанное тут же в спешке по образцу со стенда. "Ждите!"- произнес дежурный и она, отойдя в сторонку, стала ждать, застыв скорбной фигуркой у своих сумок. Маленькая, хрупкая женщина на фоне больших сумок. Время перестало для нее существовать, она вновь была как бы в забытьи, думая о чем-то своем горько и нерадостно. Ее жизнь, ее мысли, она сама давно не вписывались в солнечные дни, не меняясь, не замечая изменений в природе. Из забвения вывело появление дежурного со стопкой заявлений. Люди зашевелились, окружив его, затаив дыхание. Голос дежурного звучал резко, безлико:"Положено. Не положено". Сердце вновь тревожно забилось, ожидая результата, и вдруг, как удар бича, в ее сторону:"Не положено!"
   Женщина качнулась, будто и впрямь от удара, затем потянулась к дежурному, торопливо и сбивчиво пытаясь объяснить, что это невозможно, что она приехала издалека, прося сделать исключение, принять передачку. Она делала все новые и новые попытки, отчаянно пытаясь уговорить, объяснить, но "Не положено!" звучало все новыми и новыми ударами, и она затихла, с болью глядя вслед ушедшему дежурному.
   вновь забытье, она как-то невидяще смотрела на высокие стены, ворота, за которыми был тот, ради которого она проделала весь этот долгий путь, и вдруг невыразимый ужас отразился в ее глазах, и она со страхом остановила взгляд на своих сумках. Сумки - тяжелые, ненавистные сумки! Сознание услужливо нарисовало путь, который она прошла, но тогда впереди была надежда, а что теперь?! Хотелось заснуть, умереть у этих ворот, чтобы больше не чувствовать боли, усталости, отчаяния, но даже в этом ей было отказано. Она долго стояла, возможно, вновь молясь или собираясь с силами. Наконец, тихо побрела в обратный путь, вновь собрав всю свою силу воли, стараясь достойно отойти с глаз людей, но за поворотом она вновь стала делать пять шагов с сумками, четыре, три... затем шаговые броски, уходя все дальше и дальше от заветных ворот. Казалось, уже вечность она идет с этими сумками, сама не понимая, как смогла преодолеть трубы, пустырь двора и вновь очнулась лишь у калитки, через которую входила, идя сюда. Калитка оказалась на замке. Она непонимающе смотрела на замок, затем оглянулась, ища объяснение случившемуся, и почти обрадовалась, увидев вышедшего из здания мужчину и обратившись к нему с вопросом, не знает ли он, где найти вахтера. К счастью, он и был вахтером, но на этом счастье и закончилось, так как он наотрез отказался открыть калитку, сказав, что это распоряжение начальства, а он не собирается терять работу из-за кого бы то ни было. Она вновь делала попытки что-то объяснить, понимая, что все напрасно. Было ощущение сна, давящего своими кошмарами. Конечно же, этого не могло быть в действительности, это сон. И уже ничего не понимая, полностью раздавленная обидой, на фоне которой тяжесть сумок как бы отступила, она побрела по обходной тропинке, которую указал этот человек, возможно, добрый по сути своей, но волею случая, выполняя служебный долг, невольно увеличивая боль и зло в этом мире.
   Солнце палило нещадно вслед бредущей женщине, отнимая последние силы и будто продолжая насмехаться над ее судьбой. Возможно, этот день был днем зла, а она - его жертвой, которую гнали и обижали все и вся: люди, обстоятельства, пекло, неприметная тропинка, ведущая по канавам и кустам, трава, колющая ноги - все!
   Все было против нее, и она почувствовала себя такой маленькой и обиженной и, как в детстве, не умея больше сдерживаться, расплакалась. И продолжала идти, неся  тяжесть сумок и души, которая прорвалась бурным потоком горьких и горячих слез. Она шла, молясь, взывая к небесам, прося о милости.