Мне голос был.. Поэма о нашем поколении

1. Есть Божий суд

Не сделать в этом мне открытий,
Что подхалимов как грибов,
Что эти-то рабы событий,
Есть порождение рабов.

Нажить ли радость мне стихами,
Или же горе обрести?
Вам всё награбленное вами
Не унести, не увезти.

Богатство будоражит ныне,
Но мир, неведомый, иной,
Сравняет всех-Он, тих, пустынен,
Не зря зовётся неземной.

Он вам сегодня неугоден
Ведёт грехам он вашим счет
Всё это подлое в народе,
Всевышний каждому зачтёт.

Зачтётся всё для проходимца,
Чего заслуживает он,
Своё отмерит лихоимцу -
Верховный суд всему закон.

Богатство душ Господь не тронет,-
Богатство душ он признаёт.
Всем оскорблённым быть на троне,-
Толпиться хамам у ворот.

Дано всем будет по заслугам:
И грешник лишь тогда поймёт,
Когда по адовому кругу
С тяжёлой ношею пройдёт.

Тогда вершина своевластья
Ему покажется тюрьмой...
Спасибо Господу за счастье,
За справедливый мир иной!



2.К ногам я положу стихи
«О нашем поколении...»

Не сделать в этом мне открытия,
Что подхалимов, как грибов,
Что эти-то рабы событий,
Есть порождение рабов.

Но есть на паре ног и Люди,
Есть в мире Правды торжество,
Не станут серенькие будни
Печальным трауром всего.

И я, поэт пока безвестный,
Свою вам песню пропою,
Кому-то будет интересно
Услышать исповедь мою.



3.И так, о нашем поколении...

А в нашем поколении,
Куда ни посмотри,
Всё круто! Всё проблемнее,
С изюминкой внутри.

Мы строили, мы верили:
Социализм — учёт.
Капитализму двери мы
Открыли в один счёт.

Богатством взбудоражены -
Богатству счёт ведём...
Неведомо нам страждущим,
Куда ещё придём.

«А в царстве замечается»,
Сказал мой друг-поэт,
«А в царстве заручаются»
Давно порядка нет.

А кто на трон наш зарится,
И есть ли в том резон?
Вот-вот совсем развалится
Шатающийся трон.

Найти бы чудо-мастера
Произвести ремонт...
Священника иль пастера
Чтоль пригласить на трон.

Слова же утешения
Кому нужны теперь?
Мы все на грани мщения
Войной обожжены.

Пролито мало кровушки?
Так что ж, прольём ещё!
Безумные головушки,
Не прячьтесь под плащём.

Своё лицо под маскою
Не скрыть вам от судьбы!
Не вам таскать-растаскивать
Бессчётные гробы.

Запомнится, как водится,-
Ведёт Всевышний счёт-
Потерею негодницей
Всё зло наперечёт.

А мы живём и пляшем
И нам всё-полбеды
В капитализме нашем
Всё больше «лебеды».

Глядеть на это больно-
В полях сорняк и хлам-
Но до чего ж раздольный
Российский наш бедлам.

И мы, не быть бы сглазу,
Не милуем сердец-
По высшему заказу
Не пишем, наконец.

Вождям стихи — обуза -
У них своё житьё.
У них такому «грузу»-
Не зарасти быльём.

И светлый день не светел,
И дождик не грибной...
Слова, слова на ветер,
На ветер-листобой.

«И счастлив тот, кто на рассвете
Сумел однажды осознать,
Что жив! Здоров! Что солнце светит
И будет новым день опять!»

Строфу чужую я вставляя
В свою поэму, погрешу!
Но откровенно заявляю,
Что лучше, чище не скажу...



4. Во сне и наяву

Всю жизнь преследовали «измы»:
от «Коп.» до «Соц.», потом и «Ком.»
И эти все неологизмы
Держали нас под колпаком.

Но вдруг исчезли, словно тени,
В начале века в ясный день.
И мы для всех на удивленье
На тень повесили плетень.

И стали жить почти по-братски,
Друг друга не пиная зря
Чего-то ждали, будто сказку
Про мудрость чудо-пескаря.

Премудрый жил пескарь когда-то
И сам себя перемудрил.
Но он окреп, он стал богатым,
Не закусив своих удил.

И щедрым стал, но больно странным
Был пескариный его род:
Не лез в моря и океаны,
Знал свой очаг и огород.

Тот огород, где волей Божьей
Был райским мир и райским быт,
И ни забот, ни бездорожья,
Лишь только ближний позабыт.

А жизнь течёт светла, и чиста,
И осветились счастьем годы,
По мановению перста
Пришла к нам ясная погода.

Всё выдаётся, как награды,
Идёт по мизерной цене,
Все стали счастливы и рады...
Увы! Всё это лишь во сне.

Но сон прошёл и в пробужденьи
Мы оказались наяву...
И снова деньги, деньги, деньги,
А деньги сами не плывут.

И тот, кто ловок, прикарманил
Себе и славу и почёт.
Для нас же снова вошь в кармане
И даже вшам переучёт.

И сводим вновь концы с концами,
И Ленин с поднятой рукой
Взобрался снова на постамент:
«Не нарушайте мой покой!»

А если ропот вдруг в народе,
Берут народ на карандаш,
И мы счастливей стали вроде,
Ведь новый вождь теперь-то наш.

Он вышел так же из народа,
К победам новым нас ведёт.
Но почему-то притча бродит:
«А он вернётся ли в народ?»

Не сон, а явь. В ней нету места
Для наших болей и обид:
Кому-то кнут, кому-то кресло,
И боя нет, а ты побит...



5. На смерть планеты

Россия... Милая планета
Ты не в агонии — в огне,
На грани тьмы, на грани света-
Тобою властвуют извне.

Ты клятву Верности держала,
Вставала грудью на редут,
Но вновь — на острие кинжала -
Тебя к закланию ведут.

Но я, как тот невольник чести,
Ещё живой, я не погиб
Но если ты живёшь без лести,
К суровой доле ты прибит.

Моя бесславная орбита
Среди земных иных орбит
В минувшем веке уже бита,
В минувшем веке был я бит.

И потому напоминаю
Живущим ныне на земле:
Неужто мы не понимаем,
Что в миг окажешься во мгле.

Россия, милая планета
Не дай себя на казнь вести,
Приди к рассвету и расцвету,
Былую славу воскреси.

Ты оглянись! Ведь над тобою
Уже заносит недруг меч,
И под твоею головою
Вот-вот примчится вихрем в моря.

Планета, славная планета
С прекрасным именем Земля
Твоим дыханием согреты
Твои сады, твои поля.

Твои луга, леса и долы
И рек волнительный поток,
И рокот волн всегда весёлых
И сердцу милый уголок.

Тот уголок не зря зовётся
Той малой родиной моей,
И сердце горестно забьётся
Среди заброшенных полей.

И неуютно станет как-то:
Где ж ты, хозяин — человека-есть
Идёт атака за атакой
В наш обезумевшийся век.

Минувший век был слишком бурный,
Кровавый век ты был суров.
Не всем хватило нам трибуны,
Но породил ты тыщи вдов.

Валились, падали с обрыва
Все вековечные дубы,
И на погосты торопливо
Несли с прискорбием гробы.


А иногда и не скорбели,
И было некому скорбеть,
Когда почти что с колыбели
Живым хотелось умереть.

Тридцать седьмой страшнее смерти-
Давил народ животный страх.
Жизнь запечатали в конверты
В сибирских смертных лагерях.

Да только ли они в Сибири?
Была тем лагерем страна.
Врагов народа истребили -
И получили ордена.

Вот так-то...Может и не так то...
Во мраке всё погребено,
И на расстрел вели без акта
И к стенке, будто бы в кино.

Ну а народ был горд эпохой,
Когда казнили наций цвет,
Народ молчал, народец охал,
Покорный шёл под пистолет.

Разгул безвластья — море счастья
У тех, кто встал на пьедестал:
Один народ был весь у власти,
Другой врагом народа стал.

Всё отошло. Всё отшумело.
Рассветы снова за окном.
«Судим? Значит, суд за дело!»
«Расстрел? Подавно! И давно...»

И вновь театр. Вновь на сцене:
Народ, свобода, правый суд.
А правдолюбов нас оценят,
Когда с дороги уберут.

Давно утихли съездов страсти-
И страсти были горячи:
Народ по-прежнему у власти.
Кто не у власти, тот молчит.


Молчалины? Они в почёте
С тех грибоедовских времён...
Чиновник груб? Хвали работу.
Угодник? Будешь награждён.

Не покорился — в миг схлопочешь
Под дых, а может, по зубам
Чиновник наш он непорочен,
А если хам, то добрый хам.

И снова в почести плебеи -
Хоть революцию рожай...
И ходят бодро прохиндеи,
А мы — по лезвию ножа.

Да... Время гимнов отзвучало.
Оно в биении сердец.
У революций есть начало -
Всегда ли славен их конец.


6. На издыхании певец

Проблемы сам себе я ставил,
И даже в восемьдесят лет
Себя в покое не оставил:
Проблемы есть — покоя нет.

Остался в жизни тех же правил,
Но слишком бурным стал поток:
Всё понял я: себя отправил
На свой насиженный шесток.

А мне по-прежнему остались,
Как сам себя и не неволь,
И непонятная усталость,
И неосознанная боль.

И я по-прежнему устало
Себя браню, себя корю...
Хлопот в избытке — силы мало:
Я сохну, сохну на корню.

Хоть не упрятан в «одиночку»,
Но близок, близок мой конец:
Пришла пора поставить точку-
На издыхании певец.

Пришла пора на грани века
Забыть двадцатый подлый век,
Допелся братец — стал калека:
Уже почти не человек.

Сегодня чётче понимаешь:
Пришёл к беде, конечно, сам...
Пиши не то, чего не знаешь,
А челобитную Богам!

Конец поэмы, слава Богу...
А что там встретишь впереди?
Всего там будет понемногу
А что та будет — поглядим...

2014г.