Бумеранг, или исповедь генерала

        БУМЕРАНГ,
 или исповедь генерала.
        (Рассказ журналиста)
          Поэма.
               
                Добро к добру,
                Любовь к любви,
                Пусть эти заповеди Божьи
                И будут лозунги твои.
           1

Статьи писал я для журнала
В далёкой и большой стране,
Там в берег бьются океаны
И бизнес строят на войне.
Там сила, мощь превыше чести,
В почёте власть и звон монет.
В стране той сферой интересов
Является весь белый свет.

Однажды в бар зашёл случайно.
Бокалов звон, дым сигарет,
Но сразу бросился в глаза мне
Блеск генеральских эполет.
За столиком сидел уставший,
Помятый жизнью генерал
И, голову склонив к коленям,
О чёт-то тайном размышлял.

Чуть-чуть отпито в кружке пиво,
Стоит нетронутым вино,
И что вокруг него и кто здесь –
Ему, как видно, всё равно.
Судьбу его, наверно, била
Не раз безжалостно гроза;
И вот из под ресниц стекает
Бедою прошлою слеза.

Я сел к его столу и словно
Попал в тиски душевных мук,
Что отражались грустью, болью
В его глазах, в дрожанье рук.
Он сразу резко встрепенулся
И от чего-то побледнел,
С какой-то тайною надеждой
В мои глаза смотрел, смотрел.


Сорвался стон с губ онемевших:
– О, как ты на него похож:
Лицом, и возрастом, и телом,
Осанкой статною, и всё ж….
  Он замолчал, потухли очи,
В душе смятение опять….
Конечно, я тогда не понял,
О ком он так хотел сказать.

Я встал, хотел уйти, он руку
Мою своей рукой накрыл
И взглядом, полным боли тайной,
На стул обратно посадил.
– Постой, – промолвил он волнуясь, –
Постой, не уходи сейчас,
О сыне, я прошу, послушай
Мой полный горечи рассказ.

Ты на него похож, а впрочем,
Сейчас здесь речь не о тебе,
А о добре, и зле и вечных
Меж ними спорах и борьбе.
Причём здесь сын? Послушай дальше,
Речь и о нём, и обо мне,
О том, что, будто бумерангом,
Вернул однажды зло себе.
          ***
А где-то, может, в это время
От пули падает солдат.
Он, как и все, кого-то любит,
Он чей-то сын, кому-то брат.
Ради какой «высокой» цели
Погибло вдруг звено любви?!
И у солдата уж не будет
Счастливых дней в кругу семьи.

             2

Я офицером был успешным,
Я в дальних странах воевал,
За океаном интересы
Своей страны я защищал.
Я был жесток. А как иначе?!
В почёте сила, наглость, власть,
А это деньги, деньги, деньги
И их купюр шуршащих сласть.

Я рос по службе и заводом
Командовать однажды стал.
Оружие завод тот делал –
Смертельно жалящий металл.
Снаряды, бомбы и патроны….
А что мне боль?! Чужая боль!
В железном том театре смерти
Ведущую играл я роль.

 А сын? Он, как и все мальчишки,
Рос шалуном, был драчуном.
Он весь в меня! Я рад был очень,
Свои задатки видя в нём.
Он повторит мою карьеру!
Я так решил, я так хотел.
Сын подходил для этой цели:
Не по годам был дерзок, смел.

Не знаю, что с ним вдруг случилось:
Стал верить в Бога, в доброту,   
В любовь, сердечность и надежду,
В гармонию и красоту.
К оружию стал равнодушен,
Считал войну кошмарным сном,
К деньгам прохладен стал и в церкви
Грудь осенял тройным крестом.

Я зол был страшно. Все надежды
Вдруг стали пасмурным дождём.
Реальность стала мне казаться
Каким-то непонятным сном.
А как же?! Нет,  бороться буду
Я с ним и выбью эту блажь,
Которая мне оставляет
Какой-то призрачный мираж.
           ***
А где-то, может, в это время
Идёт «локальная» война,
И рано в прошлое уходят
Людей погибших имена.
Разрушила слепая бомба
Обычный, тёплый, мирный дом.
Так что ж, кому-то стало легче,
Что вся семья погибла в нём?!

            3

Однажды взял его с собою
На смертью дышащий завод.
Быть может, сын тогда усвоит.
Быть может, он тогда поймёт,
Что в мире всё-таки важнее –
Пустые мифы о добре
Иль настоящая реальность
О силе, деньгах и войне.

Мы по цехам ходили долго.
В ушах стоял кузнечный звон.
Оружие – мужская гордость –
Грозило нам со всех сторон.
– Смотри, сынок, что заставляет
Покорным быть любой народ.
Металл, что ранит, убивает,
Несёт стране и мне доход.

Пойми, что только в этом сила,
А не в иллюзиях твоих
О братстве, равенстве и счастье,
О намерениях благих.
Смотри, вот эти пушки, бомбы
Несут порядок, что ж, и страх.
Держать приятно чьи-то жизни
На ниточках в своих руках.

   Сын оборвал: – Послушай, папа,
 Да веришь ли ты сам себе,
  Когда так ярко излагаешь
  О смерти, злобе и войне?
  Как можно упиваться болью
  И пленом низменных идей
  На, Богом, созданной планете
  Для счастья, равенства людей.

Весь этот «хлам» железный нужно
Расплавить. Сделать трактора,
Мосты, машины и игрушки,
Чтобы не знала детвора
Ни вой сирен, ни дым кварталов,
Ни стон израненных людей,
Чтоб ветры не дышали гарью
Сожженных бомбами полей.

Один поэт сказал однажды:
«Добро к добру, любовь к любви,
Пусть эти заповеди Божьи
И будут лозунги твои».
Ну, что же может быть важнее
Таких простых, обычных слов;
И как над церковью прекрасен
Вид позолоченных крестов!
 
  Мы долго спорили. Конвейер
Патронов сотни мимо нас
Нёс беспрерывно, выполняя
Жестокий воинский заказ.
Я взял один патрон и сыну
Сказал: – Пойми, он кормит нас,
И в этом маленьком цилиндре
Таится чей-то смертный час.

  Я ножик взял и нацарапал
На пуле небольшой квадрат,
Сказал с издёвкой: – Это лично
Тебе, мой незнакомый «брат».
Ты где бы ни был, но как только
Произнесёшь «Свободу» вслух,
Тебя настигнет этой пулей
Заокеанский твой пастух.

  С какою затаённой болью
Смотрел и слушал взрослый сын
О том, как судьбами чужими
Играет этот господин.
Что думал он? Быть может, слышал
Солдат в бою сражённых стон.
…Конвейер уносил всё дальше
Отцом помеченный патрон.
          ***               
А где-то, может, в это время
На мину мальчик наступил.
Хотел он заниматься спортом,
Был энергичен, полон сил.
Так что ж, кому-то стало легче,
Что паренёк теперь без ног?! –
Ни на минуту, а на полный,
Судьбою данный жизни срок.

           4

Любил я сына и гордился
Его умом и красотой,
Вот только ум его работал
В какой-то плоскости другой.
Так думал я, живя в том мире,
Где балом правит пистолет.
Отец и сын, как Марс с Венерой –
Жестокость, зло – добро и свет.

Умом, конечно, понимал я,
Что реку вспять не повернуть,
Что каждый должен в этой жизни
Проделать свой нелёгкий путь.
Но разум погибал во мраке
Моих доктрин, пустых побед.
Я сыну путь уже наметил,
Казалось мне, на много лет.

И вот солдат он. Его мненье
Не брал в расчёт я, как всегда,
И верил, что пойдут на пользу
Ему армейские года.
…И над чистейшею душою
Зло завертело жернова,
Перемолоть добро пытаясь,
О счастье, о любви слова.
           ***
А где-то, может, в это время
Не поделили две страны
Кусок земли, и вот снаряды
Летят в дома и во дворы.
Упал снаряд во двор. Держала
Там  куклу девочка с косой.
Так что ж, кому-то стало легче,
Что стала кукла сиротой?!

             5

 Прошло полгода. Встрепенулся
Народ, который был мне «брат»;
И вот в страну мою, как бомбы,
О смерти весточки летят.
Безжалостным снарядом ночью
Взорвался вдруг мой телефон.
…Я сердцем понял…СЫН…Окончен
Всех наших споров марафон.

Сквозь помутневшее сознанье
Я слышал в трубке чью-то речь:
– Десант…атака…сволочь снайпер,
И не успел ваш сын залечь.
Он жив ещё и хочет видеть
Не генерала, а отца
И что-то бредит о каком-то
Подарке вашем из свинца.

  А дальше всё как бы в тумане:
Машина…лётчик…самолёт
И растянувшийся на вечность
Душою проклятый полёт.
Потом машина и больница,
В халатах белых доктора.
Я понял – здесь уже бессильна
Златых погонов мишура.

– Что, доктор?! Что?! Живу               
  надеждой!
 Но доктор в сторону глядел.
Ответ дежурный: – Всё, что можно…,
Но есть возможностей предел.
К нему пройдите. Кстати, пуля…,
Ну, та,…которая…при нём,
Зовёт её он бумерангом,
Запущенным когда-то злом.

  Палатка…койка…как в тумане
Черты любимого лица
И слёзы, что из глаз сбегают
Росою горькой без конца.
Сын улыбнулся: – Здравствуй, папа!
Я ждал тебя. Короткий век
Достался мне. Кому так надо?
Я завершаю свой забег.

  С трудом он взгляд скосил на руку,
С трудом разжал свою ладонь.
…Я понял, что есть ад на свете,
Как душу жжёт его огонь.
В ладони пуля и квадратик,
Начерченный на ней ножом.
Я онемел, я задыхался,
Хватая жизнь открытым ртом.


– Нас пуля эта рассудила, –
Чуть слышно сын мой говорил, –               
  Ты зло вернул себе сторицей,
Ты не меня – себя убил.
  И дальше еле-еле слышно:
– Добро к добру, любовь к любви,
Пусть эти заповеди Божьи
И будут…
            ***
А  где-то, может, в это время….
Да нет! Не где-то – прямо здесь
Сын умирал, своею смертью
С отца сбивая злую спесь.
Неужто смерть его кому-то
Нужна?! – И плакал генерал,
Седея возле койки сына.
– Я был не прав, прости, – шептал.

             6

Чуть-чуть отпито в кружке пиво,
Бокалов звон, дым сигарет
И генерал, что ненавидит
Себя, меня, весь белый свет.
Опять он прошептал со стоном:
– О, как ты на него похож:
Лицом, и возрастом и телом,
Осанкой статною, и всё ж…

– Ты кем работаешь? – спросил он, –
 Что? Журналистом? Хорошо!
Ты напиши о том, что слышал,
Хотя мне это всё равно.
Но на моём примере горьком
Могли бы многие понять, –
Чтоб Божьи истины усвоить,
Не нужно…            убивать.
             ***
 Как жаль, что где-то в это время
Ради «чего-то» льётся кровь
И стонут добрые три слова –
Свобода, равенство, любовь.
Нас создал Бог для дружбы, счастья
И дал нам имя – Человек!
            …А мы друг друга убиваем
            И имя светлое мараем
Из года в год, из века в век.
            ****
Очнись, опомнись ЧЕЛОВЕК!


         БУМЕРАНГ,
или исповедь генерала.
          (рассказ журналиста)
         Поэма.
         Часть 2.
                У человека, как экзамен,
                Есть в жизни истины момент,               
                После него или забвенье,
                Или из славы монумент.
             1
Прошло пять лет, я был однажды
В далёкой, небольшой стране.
Писал статьи о лжи и правде,
О хрупком мире и войне.
Здесь море плещет, порт удобный,
А в недрах дорогой металл;
Природой здесь, казалось, создан
Безбедный  жизненный причал.

Стране, казалось, обеспечен
Технологический прогресс.
…Но появился в сильных странах
Здесь свой военный интерес.
 Война! Как часто это слово
Звучит тревожно на губах,
Но с удовольствием смакуют
Его в газетных новостях.

И здесь народ стал ненароком
Заложником богатств своих –
Ведь страны сильные дерутся
С оружием в руках за них.
Но страшно – вера пропадает
В свободу, равенство, добро,
Когда с гримасой лицемерья
Творится чёрной тучей зло.
          ***
А где-то, может, в это время
О счастье думает солдат,
Но зло оружие лишь сеет,
И он отбросил автомат.
От пуль его не будет падать
Другой солдат – звено любви,
Что в жизни так необходимо
В кругу своей большой семьи.

            2
  В конце моей командировки
Друг из посольства позвонил,
 И о деревне очень странной
Мне написать он предложил.
Он говорил, что там пылала
Бедою горькою война,
И люди уж давно забыли,
Что в сердце может жить весна.

Но появился там священник,
Как солнца луч средь темноты.
Откуда он приехал – тайна, –
Знать где- то сжёг свои мосты.
На свои средства он построил
Больницу, школу, Божий храм
И дал на лучшее надежду
Больным, измученным сердцам.

И духом люди там воспряли.
Опять звучит там детский смех,
И та деревня, как оазис,
Там, где вокруг творится грех.
 …Но вновь в стране всё нестабильно.
Возможен вновь переворот,
И жалко, если вдруг погибнет
Добра и радости оплот.

  Я выехал туда немедля,
Как будто встречи с кем- то ждал,
Быть может, напишу достойный
Я для своих статей финал.
Вот и деревня: школа, церковь,
Вокруг порядок, чистота.
Вокруг обычная, простая
Для сельской жизни суета.

 Чуть слышно колокол ударил –
Наверно, в церкви служба шла.
С каким-то трепетным волненьем
Я сразу поспешил туда.
Народу много и обычный
Для каждой церкви полумрак,
И чинно всё ведёт священник,
И помогает ему дьяк.

 Возникло сразу ощущенье,
Что я священника встречал;
И он, меня окинув взглядом,
О чёт-то прошлом вспоминал…
Он вспомнил! Я, конечно, тоже!
Он замолчал, я задрожал –
Передо мной в церковной рясе
Стоял тот самый Г-Е-Н-Е-Р-А-Л!!!

Как?! Генерал?! И он священник?!
И службу Божию несёт?!
И любит, судя по рассказам,
Его «проснувшийся» народ!
И это он создал оазис
Средь запустенья, темноты,
Достигнув раненой душою
Невероятной высоты!

Ходил я нервно возле церкви
И ждал Его, курил и ждал.
О странных поворотах жизни
Я непрерывно размышлял.
Вопросов больше, чем ответов;
Опять звонят колокола,
Из церкви уж народ выходит –
Знать, служба Божия прошла.

Он вышел статный и красивый, –
Не тот поникший генерал,
А сильный верой, сильный духом,
Как отшлифованный металл.
Пожал он крепко мою руку.
– О, как ты на него похож,
Лицом, и возрастом, и телом,
Осанкой статною, и всё ж…

   Опять та фраза, значит рана
Не заросла в душе ещё,
И в сердце его вновь кольнуло
Вдруг появление моё.
– Ты удивлён?! Я тоже! Значит
Не зря мы встретились сейчас.
Ну что ж, как видно, не окончен
Мной начатый тогда рассказ.
           ***
А где-то, может, в это время
Пилот, нащупав кнопку «Сброс»
– Куда же лягут мои бомбы? –
   Вдруг задал сам себе вопрос.
И обошла смерть стороною
Большой, уютный, тёплый дом,
И дни счастливые проводит
Семья под мирным небом в нём.

            3
– Та наша встреча всколыхнула
Мне душу, будто снова сын
Сидит со мной, как прежде, рядом,
И я вдруг снова не один.
И сквозь израненную душу
Вдруг колосок любви пророс.
Как жаль, что он тогда родился,
Когда пролил я много слёз.

А ведь любви на сердце много,
Которой сыну не додал
И о которой он, конечно,
Так долго, искренне мечтал.
Но… сына нет. А разве ты вот,
…И тот, …и тот не сыновья;
И, к сожаленью, очень поздно
Дошло всё это до меня.

Обычно дети продолжают
Дела стареющих отцов,
Считая опыт их полезным
Для своих будущих годов.
А я же, всё переосмыслив,
Откинув тьму былых годин,
Стал делать то, во что так верил,
О чём мечтал мой юный сын.

Сложны перипетии судеб –
Дал монастырь мне тихий кров,
Где я опять, как будто школьник,
Жизнь начинал свою с азов.
Лечить непросто чьи-то души,
Когда в своей грех не прощён,
Но в службе людям, с верой в Бога
Грех, может, всё же искуплён.

А деньги что? – Зелёный призрак,
Манящий, сладостный дурман,
Всегда  живут с которым в дружбе
Соблазн, насилие, обман.
…Но вот пришла беда, и что же
Мне куча этого «хламья»?
Я слеп был, и теперь в итоге
Я говорю: «Была семья».

…Я стал другим и эти деньги
Теперь живут уже не зря:
Вот церковь, школа, там больница –
И здесь теперь моя семья.
…Но ты спросить, конечно, хочешь,
Как в этой маленькой стране
Я оказался, ведь всё дышит
Здесь болью о былой войне.
          ***
А где-то, может, в это время
Сапёр не выполнил приказ
И в поле не поставил мины,
О детях вспомнив в этот раз.
И в поле бегает мальчишка,
И жизнь кипит в его ногах,
И, может, будет он спортсменом –
Его судьба в его руках.

            4
– Зачем я здесь? Была, ты помнишь,
Неоднократно здесь война,
Ведь от богатств чужих толстеет
У сильных стран своя казна.
Я офицером был, когда-то,
Я говорил, что воевал,
За океаном интересы
Своей страны я защищал.

За океаном?! – Это было
Вот в этой маленькой стране.
Впервые я тогда сражался
На непонятной мне войне,
Но нам платили, а на совесть
Тогда мне было наплевать,
Под пропагандой о свободе
Мы шли свободу усмирять.

А здесь, вот в этой деревеньке
Был, может быть, очаг
Народного сопротивленья,
А попросту – здесь был наш враг.
О Боже! Всё тогда горело,
Стонала, плавилась земля,
И штурмом этой деревеньки
Командовал ведь я…я…Я!

Как много лет прошло, а было
Всё будто бы ещё вчера.
Там жили, ссорились, любили,
В песке играла детвора.
…Но мы тогда им показали,
Каков свободы нашей лик;
Была деревня, а остался
Лишь пепел да вороний  крик.

   Он замолчал. Передо мною
Сидел поникший генерал,
К вискам прижав свои ладони,
От боли прожитой стонал
И головой качал, и слёзы
Блестели на его глазах.
…Сейчас он жил под светом Божьим,
А жил тогда душой впотьмах.

Он поднял голову:  – Ты понял
Зачем я здесь живу сейчас;
Здесь снова ссорятся и любят,
Детишки ходят в первый класс.
Простая эта деревенька
И есть теперь моя семья,
И… «штурмом» это поселенье,
С подсказки Бога, вновь брал я.

Я много сделал, но есть всё же
Грехи, что мне не замолить;
Кем бы я ни был, но как трудно
Ошибки прошлые забыть.
Был генерал, теперь священник –
Какой бы не имел я ранг,
За мной всегда и неотступно
Летит вот этот бумеранг.

    Достал он из кармана что-то
И положил мне на ладонь.
…Я понял, как его сжигает
Из ада прошлых лет огонь.
В ладони пуля и квадратик,
Начерченный на ней ножом.
…Так это ж… пуля,… от которой
Сын почивает вечным сном.

Возникла пауза, и к горлу,
Как ёжик, подкатил комок.
Душили слёзы, и ни слова
Я вымолвить тогда не мог.
Я будто слился с его горем,
С красивой и больной душой.
Я будто прожил его годы,
Где было всё: и дождь, и зной.

 – А как быть с этим?! – еле слышно
Промолвил бывший генерал.
– Квадрат мне этот, как проклятье,
Что сам себе я и послал.
Над каждым рано или поздно
Часы судьбы свой суд вершат.
…Но мне прощения не будет,
Пока на пуле есть квадрат.

 …Прощанье наше затянулось,
Как будто бы отец и сын
Опять надолго расставались,
Добавив в волосы седин.
Мы сердцем оба понимали,
Что случай не сведёт уж нас,
Но верил я, что не окончен
Такой волнующий рассказ.
           ***
А где-то, может, в это время
Делить не стали две страны
Кусок земли, и… спят снаряды,
Живут дома, цветут дворы,
И держит куклу у качели
Смешная девочка с косой.
…Пока есть здравый смысл на свете,
Не станет кукла сиротой.

           5
Прошло полгода, и газеты
Галдят опять наперебой –
В стране той опухоль созрела
И зло вновь извергает гной.
И через время лихолетий
Народ взял в руки свои власть,
Но, к сожаленью, как и прежде,
Обильно кровь там пролилась.

А как же та  деревня, люди?
Как там священник-генерал?
С предчувствием тяжёлым другу
В посольство номер я набрал.
Он подтвердил: – На карте Мира
Есть новая теперь страна.
Прошли все годы унижений,
Что испытал народ сполна.

Ну, а деревня уцелела,
Никто понять не может… Как?!
Ведь штурмовал её, как прежде,
Не знающий пощады враг,
И, говорят, что спас деревню
Твой друг – священник - генерал,
Но… он погиб, когда собою
Людей, деревню заслонял.

   И дальше в трубке я услышал
Свой неоконченный рассказ
О том, как генерал-священник
Поднялся в бой в последний раз.
…У человека, как экзамен,
Есть в жизни истины момент,
После него или забвенье,
Или из славы монумент.

Страна-жандарм стране-вассалу
Порой преподаёт урок –
Деревни жжёт, чтоб о свободе
Народ и думать бы не мог.
И в этот раз в деревню эту
Пришёл карательный отряд,
Чтоб навязать своею силой
На их претензии свой взгляд.

А, генерал?! Он знал, конечно,
О ситуации в стране
И знал, что в случае конфликта
На чьей он будет стороне.
Он врос душою в эту землю,
И есть ему, что здесь терять,
И знал, что только силой веры
Её он будет защищать.

И вот увидел он – к деревне,
Как туча, движется десант,
А во главе его надменный,
В зубах с сигарой лейтенант.
И всколыхнула память годы,
Прошедшие давным-давно,
И видит он реальность эту,
Как будто старое кино.

Ведь это… он из прошлой жизни
Идёт с оружием в руках,
Чтоб упиваться своей силой,
Чтоб сеять смерть, чтоб видеть страх.
И бумеранг из прошлой жизни
На крыльях зла летит опять,
…Но время всё же можно, МОЖНО
Любовью опрокинуть вспять.

И вышел он на встречу с прошлым,
Чтоб изменить его сейчас,
Что думал он, ведь знал, наверно,
Что пробил его смертный час.
Но за спиной его деревня,
В ней всё – и радость, и любовь,
И не допустит он, чтоб снова
 Там пролилась безвинно кровь.

Как он красив был в то мгновенье!
Как будто перед ним не враг,
А Мир с театром из абсурда,
Где, к сожалению, аншлаг.
А он актёр в той главной роли,
К которой шёл всю жизнь свою,
…Но нет цветов, а только пули
Свистят на жизненном краю.

В одной руке держал он крепко
Массивный, золочёный крест,
В другой руке держал он пулю,
Где был квадрат, который бес
Нарисовал его рукою,
Когда он был такой, как те,
Кто шёл к нему под светом Божьим,
Но от безверья в темноте.

– Побойтесь Бога, вы же люди,
Пусть вам пример послужит мой –
Легко взять грех на свою душу,
Но трудно замолить порой.
Такая ж пуля бумерангом
Когда-нибудь вернётся к вам,
Пока не поздно, я прошу вас,
Прислушайтесь к моим словам.

…Оборвались его простые,
Душой рождённые слова,
Всё, как и с сыном – сволочь снайпер,
И к генералу смерть пришла.
И он упал, обняв ту землю,
Где вспыхнуть снова мог огонь,
С трудом он взгляд скосил на руку,
С трудом разжал свою ладонь.

В ладони пуля, что, как компас,
Тропу указывала в ад,
Но, может быть, по воле свыше
На пуле…  вдруг исчез квадрат!
Он, умирая, улыбнулся,
Промолвил из последних сил:
– Не зря я жил – земля простила,
Господь простил, сынок простил!

И, может быть, у лейтенанта
Вдруг начал таять лёд в душе,
Он встал у тела генерала
И не кричал «Вперёд» уже.
…Не стал отряд идти в деревню,
Прошёл другою стороной,
И выиграл своею смертью,
Наш  генерал последний бой.
           ***
А где-то, может, в это время…
Да нет!  Не где-то – прямо здесь,
Пал генерал, сбив с лейтенанта
Своим поступком злую спесь.
И лейтенант уже, быть может,
Не будет больше убивать,
Чтобы потом у чьей-то койки:
–Я был не прав, прости, – шептать.

            6
Окончен разговор с посольством
И в телефоне лишь гудки,
А я в руке держал всё трубку,
Сжигая сердце от тоски.
Опять ежом комок у горла –
Мне, как отец, стал генерал.
…И всё-таки какой достойный
Был у судьбы его финал!
          ___

…Вопрос резонный возникает:
– Да может ли такое быть,
Чтоб человек судьбу, характер
Смог так однажды изменить?!
А, может, не было такого
И зря я волю дал словам?
…Я написал, а правда ль это,
Судить сейчас не мне, а Вам.
           ***
Мы все хотим, чтобы на свете
Не проливалась больше кровь
И пели добрые три слова –
Свобода, равенство, любовь.
Нас создал Бог для дружбы, счастья
И дал нам имя – Человек!
           …Но всё же мы вновь убиваем
           И имя светлое мараем
Из года в год, из века в век.
          ***
Очнись, опомнись, ЧЕЛОВЕК!