эти синие с начесом штаны

озвездевшее небо смотрело на ребенка. ребенок был обычным идиотом. так говорила его мама. потому что он не хотел надевать теплые длинные штаны. стеснялся он теплых длинных штанов. особенно когда они на коленках пузырем висели. и искажали стройную длину ног. идиот был девочкой с преувеличенным чувством  женского достоинства. наверно поэтому  мама называла ее мужским именем идиот и девочка забывала что она - женского рода. скорее всего в этот момент в ней просыпался неопределенный род. или что-то в этом роде.

вспомнила - длинные теплые штаны назывались словом рейтузы.

были правда еще и другие теплые штаны. этакое девичье нижнее белье с начесом. голубого цвета. их она тоже стеснялась.  почему-то летом и на даче мама велела ей одевать штаны с начесом чтобы ты идиот не застудила кое что и смогла рожать когда вырастешь девочка.  девочка говорила что у нее вдруг заболело горло и не шла  вместе со всеми на речку. потому что оставаться в голубом нижнем белье с начесом  под взглядом мальчиков было непристойно.  так она думала и горло ее начинало от этой непристойности болеть глухой и темной тоской. так что она даже и не врала маме.  которая вздыхала и говорила мало того что идиот. еще и идиот с хроническим тонзилитом.

озвездевшее небо смотрело на ребенка. ребенок был обычным идиотом в рейтузах и в  теплых синих штанах одновременно. мама  всегда права и девочка с детства должна готовиться рожать следующих девочек. идиот только что  был на самой вершине счастья. он был на вершине  снежной горки и радостно сполз на санках к ее подножию. там - на вершине - было многофонарный свет и многоголосый шум. там - на вершине - всегда светло и смех. а много ли идиоту надо - чтобы вокруг был свет и смех.  но здесь - у подножия - ребенок был совсем один. только он  отсутствие света фонарей  и тишина. тишина  от которой становится не по себе.

тишина вдыхала ребенка, ребенок вдыхал  запах снега и понимал что именно так и дышат тишиной.   

идиот сидел на санках и смотрел вверх. его взгляд встретился со взглядом неба на него и ребенок увидел крайне неисчислимое количество звезд. и оробел. я идиот подумал ребенок.  я маленький маленький идиот.  таким маленьким он никогда себя не чувствовал. даже  когда только вылез на этот свет. на  этот свет  который похож на свет вершины счастья - шумный, суетливый и искусственный.  но свет который шел к нему сейчас от неба был самый настоящий. небо смотрело на него всеми неисчислимыми количествами звезд и ребенок чувствовал себя одиноко как у бога за пазухой. ему вдруг стало неуловимо бездомно в этой запазухе. и тут он вспомнил что в глазах неба отражается он сам. звезд было так много что он чувствовал себя нескончаемым количеством разных кусочков. я большой идиот подумал он. я совершенно огромный огромный идиот. таким огромным он никогда себя  не чувствовал. даже когда вылез на этот свет. на этот шумный суетливый искусственный свет.

девочка почувствовала странность и противоречивость своего существования в этой тишине. как это можно быть такой маленькой и такой огромной одновременно сказала она вслух и тишина исчезла.  девочка услышала голоса. среди них отчетливо звучал голос мамы ну чего ты там застряла. поднимайся сюда. нам пора домой.

девочка подошла к маме и сказала я маленькая и большая.  и ты - маленькая и большая. и весь мир - маленький и большой. я теперь всегда буду рейтузы надевать. главное - что главное не это. она взяла маму за руку и повела ее домой. а   мама смотрела на небо странными глазами и  тихо шептала   я больше никогда не буду называть тебя идиотом. я себе обещаю.  никогда.

теперь я сижу и думаю - ну при чем здесь эти синие с начесом штаны. и даже рейтузы. почему нельзя рассказать о высоком без какого-то нижнего белья. и почему никогда. никогда. не было у меня синего нижнего белья. ведь синий цвет - он такой красивый. права была мама - идиот я. идиот с хроническим тонзилитом.