Горюч камень

Когда приходит счастье к одному,
Оно ко всем приходит по-немногу,
Я эту радость и покой приму
Как богоданность за родным порогом.
Какое наслажденье наблюдать
Восстановленье мудрое гармоний,
К себе вернется снова благодать
Своей надмирной музыкой симфоний.
Потерянные обретают мир,
И все само является на круги,
Где совершенен каждый божий миг,
И все нашлись забытые дороги.

На выси скал, что ит меж круч
Есть камень имя-то Горюч.
Здесь Елисей взывал Сурью,
С кем Негу спрашивал свою.
Под ним река нсёт волы вширь
И слово комню Володырь.
Его лица я веждо знал,
На еждный пир был сбитень зван.
Наверший шлема под зарёй
И ангел вел мальца рукой.
Подручье платье то есть крыльн,
Для матери пригож и мил.
Что за родство его Берилл,
С брильянтом камень он роднил.
С тейх пор где Ваня Леру знал,
Но жизни срок той девы мал.
Елерия этрусков свод
Самой Европы нимфей-брод.
С собой Елет нёс слад мешок,
И Мастер был Его зарок.

Созданье сладостных предмет -
Наручья, персни, строй подмет
Из брасных сплавов для гульчи,
Что яблок сливы - алычи.
Для той Будур наряд дольней,
Но сбыло то столь много дней.
На каждый перст свой яхонт зван,
Снев их родней знат царь Иван.
И слад он ей один оброк,
И был то яхонтов цветок.
На чёрной мали налитой
И весь блестел из раковн стой.
Ведь чтоб ни сделал ей Елет
Она ответит да, то нет.
Они создали чудный грот -
Лишь о таком мечтал Эрот.
Самой Европы златый дождь
Ты помнишь, то меня поймёшь.
Как Елет Лерию любил,
Хоть ей жестокость не простил.
И вправь сковал он два венца
При помощи Даниил-мальца.
На этих венчиках зарок:
Будь нерушим союз - изрёк.

И один вениц Голубень
И другень Углевый росмень.
Из слёз что выплакал за дни,
Из ссор нечаенных они.
Слал горлинке он камень свят
Ведь брак - то нет пути назад.
Она брала речной топаз
И клялась помнить этот сказ.
На тех слезах, что Лесь пролил,
Где гордой головой склонил.
Убита Лерия вождём
И гунны сделали им холм.
А горлинка ещё поёт,
Что всходит радостный рассвет.
Где по жене сложил он склеп,
В нелюбом браке сколько лет?
То скажет горлинка Ладна
Она ему по ней жена.
Была Елерия одна,
Но уж Иваном бременна.

Когдь стал на царствие Иван
То мать не помнил - только стан,
И Горлинка и Лесь вдвойне
Те-гунном правили оне.
Ведь украла из-под венца
Она нелюбную, с лица
Похожи очень обе днесь,
И согласился царь Олесь.
Всё потому что много лет
Звался Олесь архий Елет.
Ни Ахилес, не Ерагорн,
Явлены Елет Махагон.
Аттила вождь и смехнов грозн
Не отличил Жниву от грёзн.
Брильянты памяти страда
Дарить возлюбленным с тогда.
Что если будет нелюбим,
То слёз проронит Херувим.
На эти слёзы стал пророк -
Сживёт ту со свету порок.

Прошли года и сумрак сер
Окутал Алвию, где сел
И правил днес Аттил Артур
Не долго горлинки алкут.
Свою любовь нашёл средь роз,
Там птицы празднуют погост.
И Белой розой поражён
Он долгой мукой искажён.
Но вот проходят год иль два
И Роза белая жива.
Аттилу за руку берёт
К венцу сурьмяному ведёт:
"Вот эти угли, что зажгли
Твой гнев и боль в ростой дали.
И если клятву бережёшь,
Себе и свой венец вернёшь.
То ведьма колдая была,
Её в могилу я свела,
И народился царь Иван
По следу ведьминых изъян.
И вот возьми - жены то две
Тебе верны в одной во мне".

Аттила глубоко вздохнул
И дивны крылья распахнул.
За то что ведьму умертвил
Несёт Артур проклятье крыл.
Но тот кто прежде жаждил роз,
Тот стал Аттил Король птиц-грёз.
Легенды дивной той конец -
Пришёл к Ивану царь-отец.
Аттила гнев свой укротя
Признал дивицу и дитя.
Царица - Белая вдова,
Любила всё, что он давал.
И образец, и гребешок
И бело-розовый цветок.
Зарёй окрасился Восток.
То объвьявлся Исус-Христок.
С тех пор прознали, кто богат -
Аттила гуннов вождь крылат,
Им гунны сделали коней -
Морской державы вороней.
Но прозвана Беловода,
Страна Иванова свода
И сам я был с неё снегда.