Вдруг ветер о весне напомнил нежно

Дома без окон, чёрные проёмы
Как будто с болью на людей глядят;
Они с людьми как будто не знакомы,
Понять не могут, но понять хотят.
Разрушены артерии и вены,
И жизнь в их теле держится едва.
- Уж лучше б жили здесь одни гиены, -
Могли б подумать бедные дома.
Всё в ранах: стены, потолки и двери,
А некоторых вовсе уже нет,
Несут дома огромные потери,
И ждут они, наверное, побед.
Таких побед, чтоб жизнь им возвратили,
И раны с тел исчезли навсегда.
- Хорошие события тоже были, -
Возможно, вспоминают те дома.
- Был детский смех, а во дворах качели, 
Тепло, уют, забота о родных.
Домам внимания много уделяли,
И не было на улицах ЧУЖИХ.
ЧУЖИХ и ЗЛОБНЫХ, рыщущих повсюду,
Объятых жаждой только разрушать.
- Вот это никогда я не забуду, -
Так мог бы каждый дом сейчас сказать.
 
От прежней жизни кое-что осталось,
Частица бывшей радости, тепла.
Вот кукла средь осколков затерялась,
И кукла эта вроде бы «жива».
А книга на полу, она о мире,
Понятно, что прочли её не все,
А вот и стол, он уцелел в квартире,
И ваза сохранилась на столе.
Цветы в той вазе, это чудо, право,
Они свежи и дивно хороши.
И хочется воскликнуть: «Браво, браво!
Прекрасен так порыв такой души!»
Раз есть цветы, то, значит, есть надежда,
Что кончится когда-нибудь война.
Тут ветер о весне напомнил нежно,
Пришла весна, да, всё-таки пришла.

Прогнать врагов с земель родимых надо,
Пусть в панике они вновь побегут,
Чтоб навсегда умолкла канонада,
И чтоб в домах опять возник уют.
Пусть побегут они за океаны,
И на безлюдный остров попадут,
Пусть там они залечивают раны,
Без связи с внешним миром поживут.
Отпустят очень длинные бородки,
Степенность, наконец, приобретут,
В мозгах пусть углубляются бороздки,
И, может, мысли светлые придут.
На острове надолго пусть застрянут,
Суть жизни всей пытаясь осознать,
И, может быть, духовнее  там станут,
Свои ошибки смогут вдруг понять.
Спустя десятилетия вернутся,
Увидят, наконец, своих родных;
И прошлому внезапно ужаснутся…
А прошлое то вцепится вдруг в них.