Лето на Лебедином озере

Лето. Июльские жаркие страсти.
В театре все окна распахнуты настежь.
Входит подруга: «На улице тридцать!»
Город пылит и Фонтанка искрится.

К лету нас взяли помочь костюмерше.
Ворох костюмов по холлу развешен.
Мы обшиваем каменьями тоги
Тем, кто стоит в "Лебедином" в "Прологе".

Витя-скрипач к нам садится порою.
Он как медведь средь костюмного роя.
"Гляньте, – опять разорвалась рубашка!
Творчество – вам не копанье в бумажках!"

Следом вздыхает: "Флейтист в Костомукше...
Выпросил отпуск, но все-таки лучше
Дача на озере в хвойном Утишье".
Витя желает знакомства поближе.

Вижу в конце коридора Наиля.
Сразу становится жарче, чем было.
Просит жилет посадить по фигуре.
Это как         магнитную бурю.
Зная, что он как

Он – мой кумир и магнитная буря.

Пальцы скользят по прекрасному телу.
Так от волненья давно не потела.
Юного бога не смела касаться,
Хоть я взрослее его лет на двадцать.
Хоть и разрыв между нами лет в двадцать.
Как сократилась дистанция резко
С солнцем, доведшим Фонтанку до блеска.
С юной звездой, ослепляющей блеском.
                доводящей до блеска.
Это дистанция дивного танца.
                нельзя подступаться
На расстоянье испанского танца

"Лебеди" стаей бегут из гримерки.
Тесно становится, словно в каморке.
В царстве пуантов, зеркал, невидимок
Падает на пол бестселлер "Алхимик"...

"В па-де-труа надо темп побыстрее –
Эдак заснешь, а еще – разжиреешь!" –
Это Одетта в укор дирижеру.
Слышу: "Наиль... Каждый вечер...За шторой"...

Входит в разгар закулисная вахта:
Глажка, прошивка застежек в антрактах...
Жизнь протекает балетная быстро.
"Свадьба", "охота", "измена", и – "выстрел".

Вызволив всех из костюмного плена,
Плащ и цветы убираем со сцены.
Поздно уходим по улице Росси.
Завтра мы – снова Чайковского гости.

Лето пройдет, и в обыденном русле
Жизнь потечет далеко от искусства.
В милом «Алхимике», в офисном «замке»,
Сказка вернется забытой программкой…