Живое и... неживое

     Живое, как таковое, отличается от неживого одним существенным признаком: оно выходит за свои собственные пределы. И тем самым, обнаруживает сразу две "вещи" - другое и себя. Вот вам первоначальная, мучащая сознание философов раздвоенность, эта раздвоенность и есть жизнь по большому счёту. Живое - всегда раздвоенное, все его коллизии крутятся вокруг одного самого главного вопроса - отличить себя и иное. Любой живой организм живёт тем, что обнаруживает вне себя - своё(пища или свет) и присваивает его как именно своё; а внутри себя находит не-своё(отходы жизнедеятельности) и избавляется от них. Значит, там где мы банально говорим о питании, борьбе, светопоглощении и тому подобном, не видя "за деревьями леса", не видя за этими названиями основного - того, чем "смертельно" насущно озабочен любой организм - там вот это и только вот это главное: отличить. Отличить значит признать внешнее своим, то есть отличить его от прочего внешнего или же признать своё не своим - отличить его от прочего внутреннего.
     Душа, которой живо любое живое это самочувствие через иное. Душа постоянно чувствует на самых разных уровнях саму себя - но всегда через коренное различие - я и чужое. И это различие подвижно, мобильно и ни в коем случае не устанавливается раз и навсегда.

     Неживая природа это всегда бытие- в- себе, это замкнутая, глухая природа. Её можно называть вещью- в- себе по подходящей терминологии Канта. Такая природа саму себя не ощущает, не чувствует, а имеет лишь потенцию ощущения и эта потенция и составляет её глухое бытие. Неживая природа соотносится с другой неживой природой внешним образом. Это не значит.,что вещи не могут проникать друг друга, но проникая или даже растворяясь друг в друге, они ведут себя пассивно чуждо своему взаимодействию, и поэтому любое взаимодействие может вещь изменить. Граница неживой вещи полагается для неё внешним образом. Для неживой природы мир не существует, причём в полном смысле, так как и она сама не существует для себя. Такое бытие в действительности больше всего напоминает небытие. И поэтому, я всегда говорила, что то, что мы называем окружающим нас миром и бытием якобы - всю неживую природу - на самом деле скорее воспринимаемое нами Небытие в чистом виде.
     Бытие же, как таковое, пробуждается вместе с живым.

     Неживую природу нельзя называть мёртвой, потому что мёртвое это умершее живое, а небытие неспособно умереть. У него нет такой счастливой возможности.
Живое умирает, когда перестаёт отличать: всякая ошибка в отличении также скорейшим образом ведёт к смерти. Живое в силу владения отличием, само полагает себе границы и само снимает их - для того, чтобы дотянуться до своего или выбросить из себя чужое.
Но каким бы ни был живой организм, самым простейшим или высокоразвитым, покуда он не человек, его грубейшим принципом жизни всегда остаётся этот контрастный механизм отличения, завязанный на бытие-для-себя - на самочувствие.
     Для живого, окружающий мир, существует лишь через него самого - в той мере насколько оно себя чувствует настолько прорисован и мир, или же наоборот, но всегда верней исходить из принципа самодвижения живого и определяться через его чувствительность. Итак, мир для живого появляется потому, что живое научается себя чувствовать.

     Концентрируя в себе и накапливая различные случаи отличений, душа усложняется сама и ведёт следом за собой к усложнению свой организм. Душа впереди, организм - сзади. И не надо никаких споров материализма и идеализма: душа это новый, более мощный принцип, организующий под себя и подчиняющий себе свою неживую природу. Значит, тело организма это неживая природа в живом - в душе и оно подчинено - находится в услужении - у души. Душа равно жизнь. Весь живой мир это есть мировая душа как всё вообще живое.
Душа развивает себя постоянно, осуществляя все новые пробы своих разнообразных отличений - чувствований через бесконечное множество порождаемых ею организмов, но и в каждом таком организме она усложняется как может до предела одного чувства или комплекса чувств. Душа движется всегда стихийно и никогда не меняет свой главный принцип: себя чувствовать, себя иметь, быть для себя, быть собой - через Иное. Иное - никогда не становится главным для души, но только она сама.
     И лишь с приходом человека, слепая, стихийная душа обретает над собой новый принцип - дух.

     В соответствии с нашими слепыми представлениями, ориентирующимися на неживую природу, а человек хорошо изучил лишь её, мы видим в организмах прежде всего тела, хотя конечно, довольно странные, не такие как вещи, и думаем, что тела имеют вот эти все функции - питаться, размножаться, двигаться. Мы мыслим по привычному, запуская тело-вещь как нечто главное для живого организма, но это всё не работает - в принципе. С трудом можно перевернуть сознание в голове, чтобы оно начало постигать обратное отношение. Душа - наездник, всадник, а тело - сформированная, скомкованная под неё неживая материя, но когда душа пронзает её, эта материя становится плотью, телом собственно. Душа не может осуществляться без тела, ей нужно тело, она через него вырастает - это единый процесс, но единожды появившись, душа распоряжается уже телами как хочет - она создаёт род, вид - где тела умирают и возрождаются одно за другим, а душа царствует. Сколь мало её озабачивает тело видно из тех миллионов погибших и "осевших на океанское дно" известняком, что исчезли ради продолжения её принципа. Тело гусеницы легко переходит в куколку и бабочку, а лягушка-плавунец превращается в собственно лягушку - так плывут, текут тела в лапках у души - как в пределах одного организма, так и в смертоносном шествии рода и вида. Душа - убийца тел, она меняет их как перчатки... Страшно звучит? Для Цветаевой прозвучало бы не страшно: кто познакомился поближе с душой, понимает её повадки.
     Предел "зверствам" души ставит только дух.