Александр Кушнер. Кружево. Ремейк

Римейки
 


Александр Кушнер.

Кружево.

Суконное с ветрины покрывало
Откинули и кружево предстало                на выдохе и вздохе.
Узорное, в воздушных пузырьках.
Подобье то ли пены, то ли снега.
И к воздуху семнадцатого века
Припали мы на согнутых руках.

Притягивало кружево подругу.
Не то, чтобы я предпочел дерюгу,
Но эта роскошь тоже не про нас.
Про Ришелье, сгубившего Сен-Мара.
Воротничок на плахе вроде пара.
Сними его - казнят тебя сейчас.

А все-таки как дышится! На свете
Нет ничего прохладней этих петель,
Сквожений этих, что ни назови.
Узорчатая иглотерапия.
Но и в стихах воздушная стихия
Всего важней и в грозах, и в любви.

Стих держится на выдохе и вдохе,
Любовь-на них, и каждый сдвиг в эпохе.
Припомните, как дышит ночью сад!
Приколы эти, пропуски, зиянья,
Наполненные плачем содраганья.
Что жизни нашей делают? Сквозят.

Опомнимся. Ты, кажется, устала?
Суконное накинем покрывало
На кружево-и кружево точь-в-точь
Песнь оборвет, как песенку синица,
Когда на клетку брошена тряпица:
День за окном, а для певуньи-ночь.


Георгий Печорин.
      Александру Кушнеру.
        По мотивам стихотворения "Кружево."
Римейк.

Стих держится на выдохе и вдохе,
Но это крохи, маленькие крохи
Твоей воюющей, пылающей души,
Возвышенной в таинственной тиши,
В гиперболоидном движении эпохи!

Твоя душа живее всех жива,
В стихи вплетает нити-кружева
И в кружево, что видел ты в витрине.
Оно под покрывалом и поныне
Висит себе в воздушных пузырьках
И молчаливо предрекает крах
Всем нам застывшей мухой в паутине!

Подобье снега иль подобье пены -
Оно свидетельство коварства и измены,
Наполненных предательством веков,
Где победившие во имя перемены
Казнили  королей и умных дураков
Для созерцанья радужной картины:
Палач и жертва в чреве гильотины!
Зевак при этом, как рыбешек в море,
Пришедших поглазеть на радость и на горе...

Когда-то Ришелье, сгубивший Сен-Мара,
Он был вельможей знатным, хоть и мот,
По слухам привело под нож на эшафот.
Какая незаслуженная кара!
Какой непоправимый поворот!
Какая мерзость подлого удара!

Как ты историю напомнил просто так!
Как тонко мудр в определеньи чувства...
Твой "сдвиг в эпохе" - эпохальный шаг!
В нем почерк мэтра, истинный мастак!
С витрины кружево - стихов твоих искуство!

Охваченные пламенем ума,
Оно твоя свобода и тюрьма
И жизни смысл пиита-златоуста!

О, я смолкаю...Спела песнь синица...
На клетку брошена ветшалая тряпица,
Стал день, как ночь, и рифма не стучится!
И я боюсь в римейке повториться...

...А кружево купить ты все-таки не смог...
С денжатами, увы, поэту вечно туго,
Как ни желала этого подруга,
Как ни просила подзанять у друга,
Пиит - творец, а не всесильный бог!

Но ты утешил нежное созданье...
Строкой стиха любовное признанье,
Из уст упало и прошелестело,
Пронзив стрелой трепешущее тело...

Ты подарил ей чудное мгновенье:
И сердца стон, и губ дрожащих жженье,
И поцелуй любовного литья,
Решившего проблему бытия...

...Стих был прочитан и ты вздохнул устало...
Потом спросил: - "Ты, кажется, устала?"
И подойдя решительно к окну,
На кружево накинул покрывало,
Чтоб днем увидеть желтую луну,
Которая стихи твои листала,
Не вытирая слез сквозь пелену...

День за окном, а для влюбленных - ночь.
Все можно пережить, все можно превозмочь...
Тоску по Родине и кружево в ветрине
И горький привкус съеденной полыни
Приколы эти, пропуски, зиянья,
Наполненные плачем содроганья
И даже жизнь, которая сквозит...

О Александр! Гений твой скользит
По Петербургу, полный обожанья,
В дышащий сад! Опомнимся, пиит!
Закончим наше жаркое свиданье,
Вернемся к кружеву пока оно висит!
Пусть в нашей жизни это будет веха,
Отмеченная кружевом в стихах!
И к воздуху семнадцатого века
Мы припадем на согнутых ногах.

***