Лет спустя

 Он пил бурбон у теплого камина
И вспоминал той жизни чудеса,
Кoгда, укрывшись черным плащом длинным,
Скользил чрез трансильванские леса.

Там на него смотрели сквозь деревья
Знакомо незнакомые глаза.
A он летал, целуя дев в деревнях,
В их шеи белые, пока не заблестит роса.

Как он китайским пышным мандарином
Иероглифы чертал на песке.
И пил зеленый чай из чаши с синим
Узором рыбьего хвоста, блестевшего в реке.

Он нищим обошел ашрамы,
В священном Ганге простоял два дня.
Лаская каменные груди изваяний в храмах,
В нирване пребывал без пищи и без сна.

Когда на хуторе oн паном в вышиванке
Гулял на свадьбе, пил горилку стаканом.
Ему шептала панночка: Иванко,
Кохаю шибко,  уж нa сеновал пойдем.

Пиратом одноглазым в старом кителе,
Когда бросал бутылку в океан,
Увидел за бортом русалку в восхитительном
Открытом платье, так, дурак, был пьян.

Воспоминаниями ветхими ночами он разжигал в камине угольки,
Через бокал с бурбоном слушал русалки нежный смех,
И как она читает вслух свои стихи,
Их выловив из волн Атлантики.