А музыка не умолкала. Продолжение VIII

(отрывок из романа «Скитея»)

«Убийце»-Сандру вновь не спится;
Вернее, он… живёт во сне;
Что с ним стряслось – всё это снится?
Но – шум в башке. И боль в спине.
На вдох-другой чуть замирает;
И вздрогнет, сердце штырь пронзает
Насквозь как будто! И – тоска,
Которую унять нельзя.
А как вздремнёт – Санюк вновь снится;
Чиста, прекрасна, как цветок,
Вся в белом – облачко-флажок!
Зовет, и манит, и смеется;
Сон не кончался б этот ввек,
Где Сандр… снова человек.

А «солнце» – лампочка-стоватка,
Горящая и день, и ночь, –
Глядит устало, как спит «хата».
Да лампе-солнцу спать невмочь.
Вот таракашка на «кормушке»
Топорщит ус, – рад хлебной крошке.
Вот в щёлке темной, там, в углу,
Застыла мышка на «посту».
Вот… Тут один невольным стоном
Протяжно выдохнул: «Санюк!».
От этого проснулся вдруг
«Бочонок»-зэк, зевнул драконом:
«Бля! Лох-убийца, чо мычишь?
Смотри, в парашу полетишь!».

Другой проснулся тож, что рядом
С бочкообразным; ну, тот – «Жердь»,
Свернувшийся на нарах гадом;
И прошипел зло: «Охренеть!
Чё, фраер сенчекский бушует?
В лобешник врежь – сон хером сдует!
Как сдуло… девку ту в окно».
«Теперь до коликов смешно.
Тогда-то, бля, чуток струхнули:
Труп девки сенчекской, прикинь,
Из поезда – в рассвета синь!».
«До этого – ну, и бухнули!».
«Мы с той мокрухи, «Жердь», с тобой –
Бля, по уши в статьях; разбой!».

И – в храп. Слова их «лох» бессонный
Чуть, краем уха лишь поймал;
Взрыв боли ощутив внезапный,
Он далее уже не спал.
Всё вспоминал тот сон прекрасный:
Его Санюк звала в день ясный!
Смеясь, манила Сандра вдаль.
А что осталось – и не жаль;
Крылатый сон! Да пал на взлете…
А тут еще – «Бочонок», «Жердь»;
Базар их – поезд, окна, смерть;
И девка сенчекская вроде…
Что?! Сандр с места аж вскочил;
В висках кувалдой пульс забил!

(продолжение следует)