Женский вздор прощать вольны

   (предыдущий эпизод сюжета:  "Какой измерить глубиной честь дамы?"
     Роман "Миледи". http://www.stihi.ru/2017/02/07/4527)

– ...У вашего величества амбиций
   гораздо больше, чем терпеть я мог.
   Так дёгтем вас полью, что отскоблиться
   не сможете! Понятен мой намёк?

    Вы наша королева, но не выдра,
   чтоб тайно угрызать любой закон!..
   ...Мужское превосходство очевидно
   в политике, торговле испокон.

   У нас, мужчин, всё так: не без    причуд    мы.
   Преступный женский вздор прощать вольны.
   Но вы же не настолько безрассудны,
   чтоб вновь давать мне повод для войны?

   Об этом чаще думайте, хоть малость,
   толкаясь средь мошенников-деляг,
   чтоб в тонусе держать всегда лояльность
   и скромность в государственных делах.

   Таможенно-торговые уставы
   забудьте, как дурной нелепый сон!
   Хватает мне фантазии представить
   разумной и лояльной вас во всём, –

лорд Бекингем, стремясь прослыть вождём,
внушал, что гнев унять ему нетрудно. –
   Для вашего величества абсурдно
   в политике страны перечить мне!
   Любой контракт, торговое ли судно,
   таможенный ли сбор – рутина дней
   моих, но уж никак не ваших. Скудно
   вы мыслите о том, что мне видней.
   Проступки ваши счёл я совокупно.
   Король чуть не понёс убыток крупный
    по вашей лишь одной прямой вине...

...Ресницами скрывая ликованье,
укрыла Генриетта скромно взор.
Разыгрывать дней девять покаянье
она сумеет. Бойся, фантазёр!..

Итак, она вчера не понапрасну
дразнила зверя в логове ночном:
поддался он, подвергнутый соблазну.
«Теперь тянуть лишь    время    мы начнём

с магистром, твоего ловя братишку.
Отличную ты дал мне передышку»! –
с милордом дама в мыслях монолог
насмешливо вела. – Ты, герцог – лох,

и я тебя всегда переиграю,
пока во мне от темени до ног
ты зришь богиню, а не просто кралю.
Миг, полный торжества, мой недалёк»!..
              *           *           *
Лорд Бекингем «пилил» гонца приватно.
– …Пусть ты в моих глазах не паразит,
   но так вот огорчать меня чревато!
   Путь брата – это в Тауэр транзит!

   Такую, Патрик, новость азиаты
   приносят с риском    голову    сложить.
   Про Тауэр забыв и казематы,
   Джон сбрендил иль рискованно блажит?!

   Он рос авантюристом. Эти свойства
    не те, какими надо бы блистать, –
у герцога за брата беспокойство
вот-вот могло бы паникою стать. –

   Граф Соммерсет как враг – не хвост щенячий.
   Бежать бы брату дальше да резвей...
   Зачем он прибыл в Англию?! Он – зверь,
   бегущий на ловца! И не иначе!

   Играть сейчас с огнём Джон первым начал,
    а кто его подбил, поди проверь, –
бледнел лорд Бекингем иль багровел,
но вновь записку в руки брал и нянчил,

кидал на стол, чтоб тут же взять назад,
а гнев вбирал удвоенный заряд. –
   Без права совершать шагов неверных
   Джон – в Лондоне!  Моя кровь стынет в венах

    от страха за него, а он сам рад?!
– Да-да, милорд, ваш брат благоговейно
   ждёт с вами встречи два часа подряд,
   притом что прибыл он не на парад.

– Читаю    дальше,    Патрик, как ни скверно,
   на мой взгляд, это выглядит. «…Был рад
   по зову твоему, пусть не мгновенно,
   прибыть ввиду отсутствия преград.

   И вот я здесь, чтоб выяснить смиренно,
   чего ждут от меня Господь и брат»...
    Всё   верно,    Патрик? – строго и надменно
спросил милорд и снова спрятал взгляд:

«Я вижу почерк брата и наверно
писал он без намёка, что взят в плен.
Доставили записку из таверны,
где Джон назначил встречу. Что за хрень»?! –

подобно обнажившемуся нерву
болезненно напрягся Бекингем.
Не мог поверить герцог в ахинею,
прочтённую в записке. Пик проблем!

«Впервые так от Джона я хренею,
хотя мне и не пишет он про хрен»! –
герой затормозился, но не ленью,
а фразой «Моему Бог рад смиренью»,

что в строчках повторялась как рефрен.
На Патрика воззрился Бекингем:
не смотрится ль орлом без оперенья?
Но тот не поменял мировоззренья.

Наперсник брата факт не опроверг,
что Джон здоров, не пил до одуренья. 
Подвергнуть брата младшего журенью?
Сказать, что он – безумный человек?

Второй по силе повод к изумленью
всего за десять дней опять поверг
министра в некий ступор в пику рвенью
во всё вникать с умом и даже сверх...
– Что ж, едем , Патрик! Близок я к доверью,
    но... кто бы опасенья опроверг!..
                *           *           *
...Тут не до смеха. Слёзы из-под век...
Пуст номер был гостиничный. За дверью
все признаки налёта. «Я трезвею,
ещё и не напившись», – свет померк
у герцога в глазах. Какой тут смех,
когда вдвойне в реальности всё скверно!..

...Когда лорд прибыл с Патриком в таверну,
то брата в ней уже и след простыл.
В гостиничный покой открыта     дверь,    но
за нею лишь письмо. Слова просты
цинизмом шантажа. Коварный стиль:

«Для Вас, милорд, в общении приятном
мой замысел, надеюсь, станет внятным.
Иначе, вы пожнёте Ваше зло.
Ваш брат, увы, к чужим попал пенатам –
его к ним не случайно занесло.
Представив Вас читающим письмо,
могу представить я Ваш вид помятый.
Отдайте документы с компроматом
и я приближу Вашу встречу с братом».
И подпись: «Генриетта. Мой вам чмок».
Взбешён был Бекингем, как только мог...

              (продолжение следует)