Сретенье в Петербурге

СРЕТЕНЬЕ В ПЕТЕРБУРГЕ

Теплым взглядом зиму согревая, –
кто поверит? – вестницей весны
я смотрела из окна трамвая
на снежинки поздней белизны.
Падал снег, мне душу покрывая
глубиной нездешней тишины.

А кругом, измученный железом,
бряцал Питер жизнью городской.
Упирались спаренные рельсы
в перекрёсток толкотни людской.
И юнец, любовью первой грезя,
напевал с Дианою Гурцкой.

Наседал, как на добычу ястреб,
чёрный зонт на плечи старика.
Вот кто был с погодой не согласен! –
выдавала сизая рука.
На неё – свеченьем неба ясен –
падал снег, искрившийся слегка.

Обновлялись дворики-колодцы,
снегом подбелённые под мел.
Где-то здесь перемещался Бродский,
что умело Сретенье воспел
и явил советское юродство –
вот и не остался не у дел.

Главок разноцветное плетенье
у собора Спаса-на крови
намекало – рая бледной тенью –
проходящим мимо о Любви –
той, что достигается смиреньем
и мольбой – «Господь, благослови!».

А вверху расплывчатый остаток
солнца удалялся на покой.
Девушка, отмеченная мартом,
пронесла подснежники домой.
Падал снег, но глина под асфальтом
праздновала Сретенье со мной.


Удивлялись люди – не снежинки, –
как моя улыбка на лице
не осталась в сердце невидимкой,
а цвела в хитросплетенье цен,
что роились на листках рекламы,
залепляя мошкарой глаза…

Вспоминалось о грехе Адама
и о том, что Симеон сказал.