красный угол

 

Двери
приотворив,
ребёнок — зверёнышем —
застыл у порога.

Бабушка,
в красном углу,
неподдельное, тёплое что-то
выканючивает себе — оказалось, ей надо так много…

На лике иконы
асимметричная тень мотылька,
исполненного молитвенного соучастия,
подрагивает в вибрирующем свете гигантского светлячка —
изжелта-пыльной лампочки, потускневшей, аки праведник без причастия.

Но, все довольны —
каждому хватило бы вполне
и собственного своего внутреннего света —
это же уже излишества роскошь, электричество летом жечь…
так рифма претит вдвойне эстетной аскезе постмодерниствующего поэта.

Нервно-медлительный шелест часов —
и,
даже
минутная стрелка,
крепко задумается, нежели… прежде чем сделать шажок:
где, та Лета течёт? — каждый шаг — далеко-далеко, не безделка.

Кружевная скатерть, округлый стол,
глухо-прозрачный графин бутылочного профиля и цвета,
гнутый гвоздь врос в прогнувшийся потолок —
ненадёжной опорой искусственного подсвета.

А в сердцевине бытия — букет и окно,
в котором —
начало рассвета и лета,
птичьим счастьем звенящее дня полотно,
убелённое цветомузыкой танцующей яблони кряжистых веток.

И, хотя
в заоблачности, бледнеющей, взор всё ещё различит,
притворявшееся луною, одинокое ухо, потерянное безумным Ван Гогом,
мир,
заметно грубеющий, дойной дородной коровой мажорно мычит —
соловья оттеснив — в славословии строгом.