Секретный фарватер - таверна Коктебель

Два года назад, в Ялте, в возрасте 45 лет, ушёл в Вечность замечательный русский поэт Лев БОЛДОВ.

                *   *   *

Когда уходит из жизни известный человек, тем более — поэт, круг его друзей, как правило, расширяется.  Лев Болдов  здесь — не исключение. По этой причине, хочу сразу внести ясность: я не принадлежал к числу его друзей, тем более, что нас разделяли 20 лет, увы, не в мою пользу... Однако мы были знакомы, хотя и непродолжительное время, и, соответственно, нет-нет, да и «пересекались» где-либо. Случались разговоры, а однажды было вполне приятное совместное  времяпровождение в славном кафе «Коктебель», что неподалёку от феодосийской набережной.
Вот об этих отдельных эпизодах мне почему-то захотелось вспомнить...

Знакомство

Произошло это лет за пять до ухода Льва, в музее Александра Грина, в Феодосии, в кабинете замдиректора по научной работе А.А. Ненады, моего доброго друга. Бывая в городе наездами, я обычно навещаю Аллу Алексеевну. Так случилось и в тот раз, к тому же и повод был вполне подходящий: у меня вышел из печати новый поэтический сборник.
На дворе стоял ранний сентябрь, особенно чудесный в Крыму...
В кабинете у Аллы Алексеевны был посетитель. Я хотел, было, уйти, но она остановила: — Знакомьтесь, Сергей! Это — замечательный поэт Лев Болдов! У него сегодня авторский вечер...
  Я стал присматриваться к Болдову.
На вид ему было лет 40, невысокого роста, но весь — ладный. Лицо —  выразительное, с большим  выпуклым лбом, с залысинами, увенчанными тёмными кудрями, прямым носом и тонко очерченными губами. Взгляд знающего себе цену человека, ироничный, если не сказать — насмешливый. Одет Лев был в белую рубашку с закатанными рукавами, поверх которой —  тонкая кожаная жилетка, светлые брюки. На лбу возвышались тёмные солнцезащитные очки. Позже, я не раз видел у него эту жилетку и очки именно на упомянутом месте. В какой-то степени это были, можно сказать, некие аксессуары его имиджа.
Он встал и протянул мне руку. На столе стояла небольшая бутылка коньяка... Перехватив мой несколько удивлённый взгляд, заметил: — Мне это необходимо перед выступлением...
Я подарил Льву экземпляр моего сборника «Предвечернее», надеясь (чего душой кривить!) на ответный дар, тем более, что книга Болдова «Секретный  фарватер» лежала на столе. Ответного дара не последовало. На мой вопрос, чем Лев зарабатывает на хлеб насущный, он  на секунду задумался и ответил, как мне показалось, даже с неким вызовом: — Я — поэт! Затем добавил, что одно время занимался репетиторством по математике, поскольку имеет математическое образование.
Я вовсе не из вредности задавал этот вопрос Льву. Увы, канули в Лету те замечательные времена, когда литераторы, члены писательских Союзов, имели счастье жить за гонорары от издания своих произведений. Да и сам я зарабатывал на хлеб научными занятиями в области археологии, хотя имел уже изданные сборники и был членом двух крымских писательских Союзов.
… Потом был поэтический вечер. Лев читал стихи превосходно, наизусть, абсолютно не пользуясь какими-либо шпаргалками или текстом недавно изданной книги, которая, между тем, лежала перед ним, на столике. Вот тогда-то я и оценил его великолепную математическую память! Декламировал он выразительно, хорошо поставленным голосом, слегка расхаживая по аудитории. Одна рука — в кармане, в другой — микрофон. Голову при этом слегка отклонял назад.
Публика щедро одаривала его аплодисментами. Слышались просьбы прочесть полюбившиеся: «Старая школа», «Этот странный мотив...», «Не моя эта женщина, не моя...», «А я — я из времени семидесятых...» …
Лев не отказывал... В конце вечера — что вполне естественно — Болдов продавал книги, с автографами. Я обратил внимание, что стоимость книг довольно высока. Однако не придал тогда этому какого-либо значения...

«Пересечения»

Из последующих эпизодических встреч запомнились три: в Феодосии, Ялте и Киеве.
Мы встретились у феодосийского музея Александра Грина. Я заметил, что Болдов, покуривая и расхаживая вдоль здания, о чём-то сосредоточенно думает. Поздоровались и я, было, хотел о чём-то его спросить, но он остановил жестом: — Извините, мне нужно подумать! Я понял: он «прокручивал» в голове сценарий будущего выступления, его логику, последовательность подачи стихов...
В 2012 г., в конце сентября, в Крыму, проходил V Ялтинский Международный  литературный фестиваль «Чеховская осень». Как-то неожиданно для себя  я стал его участником, а позже — дипломантом. Из феодосийцев, помимо меня, был поэт Игорь Шимановский. В здании, где проходила регистрация участников, я столкнулся с Болдовым. Он поздоровался со мной, как со старым знакомым, и извинился, сказав, что ему «нужно бежать», поскольку он председатель  жюри  литературного конкурса  и дел у него — множество. Я уже знал, что он живёт в Ялте, хотя часто путешествует «по городам и весям», принимая участие в разнообразных литературных мероприятиях, особенно часто — в Москве.
Затем были его запомнившиеся выступление на открытии «Чеховской осени», декламация собственных  стихов в рамках поэтического слова членов жюри...
Перед завершающим днём работы фестиваля состоялся банкет, на который я не пошёл, поскольку в Ялте остановился у двоюродной сестры, с которой вижусь крайне редко, а потому хотелось «наговориться»...
Итог литературных конкурсов  подводился в Ялтинском театре им. А.П. Чехова, в многолюдной и торжественной атмосфере. Победителей (лауреатов и дипломантов) вызывали на сцену, вручая им дипломы и памятные подарки.
Но перед этим состоялись краткие выступления членов жюри. Болдову, как председателю, было представлено слово первому. Выглядел он плохо... Были вполне очевидны последствия его, судя по всему, активного участия в банкете. Льва покачивало, если не сказать, «штормило»... Он с трудом ухватился за стояк микрофона и начал говорить... И вот тут случилось чудо... Речь Болдова зазвучала абсолютно чётко, логично, образно...
Он оставался мастером слова практически в любом состоянии...
Первый Международный поэтический фестиваль «Интереальность» состоялся в Киеве в июне 2013 года.
Идея его — как сформулировал её председатель оргкомитета фестиваля Олег Никоф — была вполне благая: «единение «ИНТЕРнета и «РЕАЛЬНОСТИ» для творческих людей, увлечённых поэзией».
Посетить это мероприятие предложил мне мой товарищ, киевский поэт Василий Алоев. Он был — официальный участник фестиваля, я же решил выступить в номинации «Свободный микрофон», что предполагало чтение лишь одного стихотворения...
Мы стояли с Василием на площадке большого теплохода, пришвартованного к берегу Днепра, неподалёку от речного вокзала. Теплоход был арендован оргкомитетом для проведения фестиваля. То и дело подходили всё новые участники, проходили регистрацию. Беседуя с Василием, я краем глаза увидал, как по трапу, опираясь на палочку, идёт какой-то человек. Поскольку его фигура мне никого не напоминала, я отвернулся и продолжал разговор с Василием.
— Сергей, Вы, что не узнаёте меня? —  В голосе Болдова были нотки обиды... Мне стало крайне неловко:
— Извините, Лев! Ну, конечно, я узнал Вас...
— А я вот тут в числе почётных гостей — промолвил он, закуривая сигарету.
Лицо Болдова было несколько помято, он прихрамывал. Возникло ощущение, что с ним случилась какая-то неприятность, приведшая к травме...
Лев был здесь знаком многим, и на теплоходе он почти сразу попал в окружение друзей и поклонников...
… Фестиваль проходил в русле озвученной ранее программы. Наступил черед выступления почётных гостей. Особенно запомнились  Владимир Каденко, известный киевский бард, поэт, великолепно исполнивший собственную песню под гитару, и Лев Болдов,  замечательно прочитавший одно из своих довольно известных стихотворений.
Затем был «Свободный микрофон». «Пред светлы очи» публики по одному выходили поэты, знакомя аудиторию лишь с одним своим  произведением. Я прочёл лирическое «Я не знаю, сколько проживу...». После этого состоялось личное знакомство с Владимиром Каденко, который является членом редколлегии лучшего в Украине русскоязычного журнала «Радуга». Владимир предложил мне подготовить поэтическую подборку для  журнала. Это был момент несомненного поэтического счастья...
Мой товарищ Василий Алоев стал одним из лауреатов фестиваля, и мы, вместо участия в общем банкете, решили отметить Васин успех в одном из уютных кафе на Подоле...

В «таверне» «Коктебель»

4-го июля 2014 г. в музее Александра Грина проходил очередной творческий вечер Льва Болдова. Надо сказать, поэт любил выступать в этом музее, где к нему очень хорошо относились. Да и феодосийские любители русской поэзии ценили творчество Болдова.  На этот раз вместе с Львом выступал какой-то бард из Днепропетровска или Харькова. На фоне Болдова он выглядел блекло и крайне невыразительно. Отсутствие исполнительского мастерства заменялось громкостью пения и ударов по струнам. У них чередовались выступления. Слушать барда после декламации стихов Львом было как-то (во всяком случае,  мне) неловко. Зачем это было нужно Болдову? Не знаю... Как известно, Лев иногда сам брал в руки гитару и исполнял на вечерах песни на свои стихи. Правда, в его мелодиях изредка проскальзывали довольно отчётливо интонации Булата Шалвовича...
       Я вышел в холл музея в один из очередных исполнений барда. Здесь же находился и Лев. Мы поздоровались, и я предложил ему после вечера пойти где-нибудь  «посидеть». Болдов согласился...
Мы зашли в кафе «Коктебель», расположенное неподалёку от моря.  Звучала приглушенная музыка 70-х, было вполне уютно. Я любил эту кафешку, где частенько сиживал, потягивая «Каберне», один или в компании днепропетровского поэта Геннадия Львова. В шутку я называл это заведение таверной или кафе на «феодосийском Монмартре». Здесь, за столиком, у стены, в конце зала, написан мной ряд стихов, связанных с крымской тематикой. Мы не раз со Львовым читали здесь друг другу «свежеиспечённые строчки».
— Лев, я закажу «Каберне»! — обратился я к Болдову.
— А Вы разве не знаете, что я вино... не очень? — как-то задумчиво произнёс Болдов.
— У меня есть с собой фляжка с «Мартелем»!
Лев заметно оживился...
Мы, не спеша пили вино, «полируя» его коньяком. Одарили друг друга сборниками с дарственными надписями: он мне — «Солнечное сплетение», я ему — «Но... лампадой горит...». Атмосфера заметно потеплела...
— Меня недавно опубликовали в журнале «Радуга» — с чувством сообщил я Болдову.
— Это хорошо! Меня там тоже издают, даже гонорар заплатили! — с ноткой гордости ответствовал Лев.
— За это следует выпить!
— Давай, на «ты»! — вдруг предложил он.
— Давай! Тем более, что я сразу же помолодею! — пошутил я.
— Послушай, Лев, меня приняли в Союз писателей России!
— Да, ну! За это тоже нужно выпить!
Расчувствовавшись, я прочёл Льву своё шуточное стихотворение «В таверне «Коктебель»... Он внимательно слушал. И вдруг глаза его вспыхнули, лицо преобразилось, словно озарённое невидимым светом.
— Знаешь, Сергей, я это нигде не публиковал!
И он начал читать свои пародии на стихи некоторых современных российских поэтов. Они были блистательны и остроумны. Как же я жалел и тогда, и потом, что у меня в тот момент с собой не оказалось диктофона! Остаётся лишь надеяться, что эти строки были записаны Львом, и его вдова обнаружит их со временем...
— Ты знаешь, почему я продаю свои сборники по такой высокой цене? —  вдруг, слегка навалившись на стол, и пододвинувшись ко мне, как-то с горечью произнёс Болдов. —  Мне ж на издание книг дают в долг, с тем, чтобы продавая их, я смог вернуть деньги... Но ведь и жить на что-то надо... Я же негде не работаю... Так сказать, иждивенец, на шее жены сижу — грустно заключил он...
Расставались мы на феодосийской набережной, вблизи галереи И.К. Айвазовского,  крайне дружески, с объятиями, обменявшись телефонами.
Я сказал ему тогда, что непременно позвоню позже, из археологической экспедиции, осуществляющей раскопки древних курганов в Полтавской области. Позвонил. Но это был уже другой Лев. Его что-то страшно тяготило... Голос тонул в безнадёжности. Я понял, что разговор не заладился и попрощался с Болдовым. Это было наше последнее общение...
Позже, в Киеве, 19 февраля 2015 года, я прочёл в Фэйсбуке горестное сообщение о смерти Льва Болдова, в Ялте, в возрасте 45 лет...
— Это вполне естественный жизненный финал большого русского поэта — сказала мне по телефону Алла Алексеевна Ненада, любившая и хорошо знавшая творчество Льва Болдова, называвшая его иногда сердечно «Лёвушкой»...

P.S. После ухода Льва Болдова в этом же, 2015 году, были опубликованы почти одновременно две  его  книги: «Полёт» (стихотворения и проза, Симферополь: ООО издательство и типография «Форма», и «Сложение судьбы»  (сборник стихов, Киев: издательство: Друкарский двор Олега Фёдорова) — случай крайне редкий в истории современной русской словесности....

Феодосия-Старый Крым,
19-23 августа 2015

Опубликовано: Альманах «Белый ворон». – Екатеринбург, лето 2016. – С.232-235.