Грёзы любви гл. 13 Элеонора

В тот день когда Элеоноре
Исполнилось осьмнадцать лет,
В имении Пье де Блюэля
Был ослепительный банкет
Но даже этому банкету
Наипрелестнейший букет
Всех дам скользящих в залах этих
Взывал пудовый комплимент
К их пышным формам, туалетам,
К разрезам, декольте (ведь, Там!…)
Пьянящим запахам, духам,
Улыбкам, нас дразнящих дам.

Пленив самцов любого ранга
Как лассо дикого мустанга;
Легко, без промаха разя:
«Гуся, Барана, Карася».
Парили между мачо, пары,
Мозги и что еще там паря.
Тремоло веера на плечи,
К парче и…  Ах! И не иначе.
И тонны лести к сей процессии
Была их дань к ногам «Нашествия!»

Но появление принцессы
Затмило сразу весь процесс.
Вид опрокинувшихся кресел
Вряд ли опишет интерес,
У нашей бойкой желтой прессы
Блиц-паралич! не то, что стресс.
Ей и оставим, мой читатель,
Воспеть в гламурной вышине,
Мое ж перо, как плоский шпатель,
Оставлю скромно в стороне.

Представить весь реестр иль опись
Тех и иных Ее достоинств:
Полуприкрытых, напоказ;
Разя блудливый зоркий глаз;
О тех, которых лишь мечтатель
Зрит в темноте и тишине;
Но и ему, поверь, читатель…
Ему… Во сне!.. Не то, что мне.

Всю эту гамму прейскурантов,
Явил бы, разве, бой Курантов.
Изрек художник и Сhef-D, oeuvre!,*
Её увидев: «О! Шедевр!»
Удел же немощных поэтов
Предпочитать молчать об этом,
Чтоб не спихнуть дитё-Амура
В пучину звездного Гламура.

Но полно. Уж в разгаре бала!
Звенят фужеры и бокалы,
Стаканы, рюмки и мензурки.
И в вихре бешеном мазурки
Подхвачен весь прекрасный пол;
Прелестных ножек частокол
Терзает взор, вздымая «кол»;
Трещит, скрипит паркетный пол,
Как под ногами первый лёд,
Что рыбаку погибель шлёт,
Но вновь к себе его зовёт.
__________________
       * поверенный в делах, зам. посла (фр.)

 
Где ж наша юная принцесса?
Кружится, под прицелом прессы,
Она с Рейнальдо удалым,
Чуть седовато-молодым.
Трепещется в руках надежных.
Я ж вас, читатель, осторожно,
Не отводя от Феи глаз,
С партнером познакомлю вас,
В романе новым персонажем;
Хоть знаем мало и лишь скажем:
Он, став на время эмигрантом,
По злой, иль доброй воле Рока,
Был в детстве знатным музыкантом,
Но не попсы или Хард-рока.

С простейшей гаммы и сольфеджио:
От Барселоны до Камбоджи
Прошел пешком с большим мешком
Наград. И став лауреатом,
В Орде рассказывал о том.
Какую загребал зарплату.
Затем на лаврах он почил,
Забросив лиру. На печи
Забыл все то, что он учил.

Но все ж имел он Божий дар
Как бы так, «Скромненький амбар»
Иных достоинств, что (меж нами)
Ведут к «Достоинствам» у Дам:
Когда очнувшись под ногами
Гадать уж поздно: «Дам, не дам?».
Стал он бретером, светским франтом;
Благоухал дезодорантом
(Везде с собой его таскал,
Кого б и где бы не ласкал).


     Муз/Танц композиция
          «Коновязь»


Как запахом твоим
                Меня терзали платья!
Скорбят лишь лепестки
                Поникших хризантем.
Но рвётся «коновязь»
                Напополам, с проклятьем:
На всё, что до него
                И будет «Что» затем.


В объятиях чужих,
                Или в твоих проклятиях
Душа напополам
                К прискорбью хризантем.
Но в клочья «коновязь»!
                С груди срываю платье!
Есть только Ты сейчас:
                Ни «до», ни «кто» затем.


          И к чёрту, «Коновязь»!
                А душу – на распятье!
          У времени в обьятьях
                Мы все один лишь раз.
          Сойдём как хризантемы
                Закроют с  нами темы
          И важно лишь: Кто с нами
                Сегодня, здесь, сейчас…


Вздадим же должное таланту!
Непринужденно, элегантно:
Всегда готов - не промах он -
Кому кивок, кому поклон;
И комплимент, шепнуть под локон,
В конце, издав призывный стон;
И ощутив разряд ответный,
Добиться встречи tet-a-tet;
И переход достичь заветный
До страстных «Да», с усталых «Нет».

И вот Она уже раздета,
Светс-недотрога в темноте;
Дрожит в объятиях Минета.
С такой фамилией он в свете
По-итальянски Рейн Минетти
Фамильный род, под канделябры
«иль Абара Гиморо Кадабра»,-
Так как корнями из Орды,
Или еще, какой бурды.

В беседах так же чувство меры,
Безукоризненный прононс,
И снисходительность к химерам,
Кто б их в беседу не пронес.
Мог априори – как отвес,
В любую тему тут же влезть;
Привлечь небрежно интерес
У жертвы, дам, иль средь повес;
Оценкой столь витиеватой,
Такою хитро ль угловатой;
Дабы расслабить и развлечь;
Чтоб жертву в эту сеть завлечь,
Словно паук тупую муху;
Как беззащитную старуху
В свой пенсионный дутый фонд,
«Племянник» мой, который год.

Нет не обчистит «тот» до нитки,
Для храбрости хлебнув «напитку».
Топорик пряча под полой…
Не занесёт над головой…
Тот ваш «племянник» молодой.
Возьмёт он скромную частичку -
Лишь «накопительную часть»,
Как в Пасху со стола яичко
(Хотя так хочется украсть…),
Это ж не в армии служить…
А кто ж их научил «Так» жить?
При этом «Истово» молиться.
Быть может, «Вовсе Бросив Пить».

Увы, и ныне ждут халявы
От дяди, тети, от родни,
От свояка ли, слева ль, справа,
Томясь отсчитывают дни --
Когда ж загнётся добрый дядя?
К нему летите вы в пыли
И с оптимизмом вперёд глядя,
В уме считаете «рубли»,
Что он в наследство вам скопил,
Чтоб ты досыта ел и пил.

Придёт пора, вновь поколенья
Раскрывши рот, ждут червячка,
«Дяди» же тлеют как поленья
Грея мослы у камелька,
И не спеша «над златом чахнут»:
Своих «племянников» томят.
Те ж справедливо им хамят,
Потом… скорбно, над телом… «Ахнут!»,
Недосчитав в наследстве рупь,
И Дале… очередь займут.

Из поколенья в поколенье
Грызутся дети над наследьем
Они не едут «На ЗАВОД»,
Гнуть спины не даёт живот.
От службы их отмажут ****и,
Построит дом для них отец,
Иль на какой худой конец,
Наследство им оставят дяди.

Живите скользкие потомки,
В «дар» принимая «города»,
Стихи в Кладовках в пыльных стопках
Вы не прочтёте никогда.
Так же постройки в огороде,
Примите бедные уроды,
Уйдёте сами навсегда,
Не отпечатав и следа,
Не для времён, ни для народа.
Если ж родитель пропадёт,
Слегка (для вида), поищите…
(Это ж «тому» не повредит).
Пока ж поддакивайте, врите,
Беря кредит, живя в кредите.               

Налей стопарик трудовой
Мне, мой племянник молодой,
Печально ль поднеси лекарство,
Поправь подушку под башкой.
Хоть и нормально всё со слухом,.
Пусто в душе твоей - всё глухо:
Ты не прикончишь и старуху…

Ты не заснул ещё от скуки,
«Племянник»? Иль воскликнул: «Сука!..»
Прикончим же - коль есть - те муки.
Вернёмся ж к «паукам и мухам».
Паук – достойное созданье,
А высота его призванье.
Поэт – он тот же альпинист --
Рискует жизнью, рвется ввысь,
Творит, в сомнениях и муках,.
«Нетленки»… на съеденье «Мухам».
Закончим это отступленье,
Так как к Рейнальдо отношнья
Ни вкось, не боком ни каким…
То – лишь племянникам моим.

… И только дичь распустит слюни,
Раскроет ль свой беззубый рот;
Прервут звучанье лютни струны
И наш герой произнесёт,
Как речь надгробну оппоненту,
Только под шквал аплодисментов
И эпиграммою сразит наверняка,
Отточенной, как лезвие клинка.
Уйдёт в сторонку скромно и достойно.
А заживо схороненный покойник…
Он даже ночью долго не заснёт.
Так эпитафия ему встревожит бок.

Чем же ещё был славен он:
Изящный стиль (целый батон),
Подрезок масса в бадминтон,
Удар коронный в бильярде --
Чего ж ещё для жизни надо?
Имел два дома, или дом,
Который превратил в салон,
Завистник бы назвал «притон».

Но, хватит, в целом по-французски,
Бон Тон манер или бидон
Имел пороков он по-русски.
Где надо добр, где надо зол…
Носил потрепанный камзол,
Изящно серебром обшитый,
Шрам на щеке и глаз подбитый.
В рубахе белой из батиста
Смотрелся, чуть ли не артистом,
С пеной брабантских кружевов
Пышных манжетов и жабо;
На пряжках краг сверкали стразы.

Невесту он отметил сразу.
И в тот же миг, поднявши тост,
Навел, известно, скользкий мост
С почти неопытной девицей.
В чем Ролан мог лишь убедиться.
Взласкавши ухи у чувих,
Совсем легко «проткнете» их.

Итак, попробую, читатель,
Тот вспомнить тост:
« О, мой создатель
И сущего на сей земле!..
Как лучик света в серой мгле,
Розобутон в пучке травы,
Прелестны и прекрасны Вы!..»
Увы, костистый мой язык
Таких узоров не достиг,
Хоть языком витиеватым
Не раз валил я баб в кровати.
Теперь же грубо, хамски - лапой.

Но музыкант! Нет, он не лапоть,
Чтобы принцессу грубо лапать.
Он ей: «Сеньора, Вас, Da Capо*…
Вальс, Allentаndo?..»*
Она: «Ладно!»
То, вдруг, вальсирует feroсе*
Alternamente*. Ну, короче,
Мозги он Леночке морочит.
То вдруг хватает инструмент
И исполняет «Менуэт»,
Без менопауз, Furioso*
Эллен от счастья словно роза
Уж не распущена ль, Коза
Блудливая? Нет, Grazioso!*
Preciso!* - Девочки слеза!

К чему сей итальянский бред
Несу, испортив весь обед,
Тебе, читатель мой? Прости.
Коль ты уже багров от злости,
Иль хуже – подавился костью.
Наш победитель покорил
Своей игрой «там» кучу рыл;
И, к слову, знатных местных прим,
Как Ганнибал когда-то Рим.
И собирается с азартом
Здесь так же стать лауреатом.
Средь дам, проехав по ушам,
Как подобает музыкантам…
Но уж о том суди ты сам.
___________________________
 ***  муз. термины.(ит.) Смотри словарь сам (прим. авт.)


«Мутота»
(музкомпот)

Не зря в народе говорят,
Что любит женщина ушами.
Порой словесная игра
Путь к сердцу неприступной дамы.

Нетрудно даму поместить
В силки прозрачных комплиментов,
Рассудок лестью замутить
И вот уж к нужному моменту

Теплеет хладный ране взор,
Не так напыщенны манеры,
Она ответный мелет вздор
На дифирамбы кавалера.

А на тактический приём ,
Что в мире нет её прекрасней
Она ответит, мол: «Вдвоём
Судьба свела их не напрасно».

Коль воздыхатель не дурак,
Он вмиг подхватит тему эту
И красноречьем новых врак
Ей посулит все блага света.

И вот уж рухнула стена,
Всё недоступное доступно.
О, горе женщине — она
При том проигрывает крупно!

Позднее кается: Как так?!
Куда глаза мои глядели?
Ведь я купилась за пустяк
Ну что же это, в самом деле!?


Где ж наш поэт? Поэт на взводе,
С болтливой пары глаз не сводит;
Глядит, как Ленке мозги парит
Друг юности. И что же? Вдруг…
Вдруг ничего! И легче пара,
Все разлетелось. Что же, друг?
Что ж, пистолетов тоже пара…
С оскалом страшным вместо рта
Ликует смерть! Не долго ждать.
Собрать ей дань пришла пора
Пошла смертельная игра.

Уж как бы слышен звон клинков
В разборке древней игроков.
Спешит наш Рональд. Вызов брошен.
Что ж друг? Спокоен, не взбешен…
Вчера друзья, в одном лишь шаге.
Сегодня же Point D,Honneur!*
-- Без разницы. Вам, сударь,
Уступаю выбор.
-- Шпаги!
-- Что ж, Завтра, если Вам угодно.
Булонский лес. Не слишком поздно
Вам  в этот час?.. Ну, что ж. Прекрасно!
Поклон, учтивости согласно.
Трудно с французами поспорить
В галантности и… АД  ХОНОРЕС
_________________
         * Дело чести (ит.)


Роланд утрескался вдымину,
Измазал мелом где-то спину.
На яйца застегнул штаны
И все орал: «А вы умны!
А я так, стало быть, Осел!»
Но опрокинув грозно стол,
Успев пропеть «Лечу под парусом…»
Он уебался в бочку с кактусом.

Нашел покой, он лишь в  комоде,
Согласно нашей вечной моде,
Как туз, замученный в колоде,
К утру, не ведая печали;
Уже не внемля, что кричали,
Как смачно матерились гости,
Трещали стулья, платья, кости.
Ведь как у нас, так и у них
Все ждут, когда начнет жених.
И уроженцы мирной Фракии
Венчали пир хорошей дракой,
Уж не щадя ни штор, ни фраков.
Начистив, как паркет под лаком,
Партнёру в покер нос и лоб,
Реванш взыскал счастливый жлоб.

Но, утомившись, кто, уснули;
Как в бане: сколько б не плеснули…
Спадает жар, уходит пар,
Бледней румянц усталых харь.
(Тускнее глянц румяных харь?),
Кто поддержал призыв поэта
За продолжение банкета:
 - Ну, братцы, это что за баня?
Поддать! А ну! Давай-ка, Таня!..


    Муз-танц композиция
        «Половая»

В полу лопнула доска…
А я в бане голая
И такая вдруг тоска,
Так как женску полу я!..

После бани хряпну пива
Крепкого, холоднаго…
Почему я несчастлива?
На мужчин голодная?

Ухватилась за гитару,
А  струна вдруг лопнула.
Да за платье уцепилась
Бля! Ну всё разодрано..

Лучше б порвались трусы,
Бёдра мне не маяли.
Видно все мужчины трусы,
Сколь не намекала им…

От трусов порвись резинка!
Намёк недогадливым…
Где же? Где же вы, мужчинки?
Жду я! Хоть все гады вы.

Раз иду по полю я…
В этот раз не голая,
Всё что надо – не доска,
Но такая, блин, тоска…и т. д.


Прости, читатель, но я спьяну
Вдруг не о той запел Татьяне.
Сей я ни раз не видел в бане
Сколь ни мечтал – не привелось.
   Как вдрызг запнувшись о порог,
Забредший вдруг незваный гость,
Приют покинув, стол желанный,
Полный пойлА, хрящей и щей,
Подруг, друзей и их ушей…
В полшаге уж от эпилога
Не жаль элитетов, ни слога --
Сей панегирик о Татьяне.

Не будь тебя в душе поэта,
Была б чиста бумага эта;
Убогий б куст не расцветал
Невероятным, жутким цветом,
А тихо чах и увядал
Досель под чьим-либо забором;
И критики не кляли б хором
Моих творений. Ты прости,
Читатель, коль предвосхитил
Слегка вперёд свои заслуги..
Как конь с оборванной подпругой,
Пытаюсь дотащить телегу,
Полной пасквилей и элегий,
«Ума холодных наблюдений.
И сердца горестных замет»
(Прости АС Пушкин повторенье),
Чистейшей правды,
Врань- нрав-ученья.

Я как бобёр против теченья
(Иль бобр, прости, родной язык),
Шутя, устроил сей завал,
Чтоб ты над ним теперь зевал,
Иль свирепея скалил клык
Ханжа, исторгнув вопль иль крик:
«Да это тать в литературе!
Так оплевать плоды культуры,
Морали, этики, искуйства!
Вянут мозги и уши гнуться
Слушать всю эту чушь и бред!»

Не будет, нагнетая бед,
Себя оправдывать поэт…
Возникнет вдруг из мрака лет
И улыбнётся всем во след.
Всё…
Всё вдохновила мне Татьяна.
Достаточно лишь было взгляда
На её стройный гибкий стан,
С шалью обтянутой узлом,
Иль утром солнечным с косой,
С неотразимою красой!
Как на прекрасную ромашку
Таращит жалкая букашка…
………….
Нет! Не могу…А старикашка?
Узнает если «Генерал»?
Ну, пусть считает, что я - врал.