Слепой

            из раннего (дорога в институт)


Сомкнуться двери электрички,
Привычно дернется состав, -
Таким движением обычно
Вправляют выбитый сустав,
Качнутся фонари к вокзалу,
За ними вслед вперегонки
Припустятся скамейки, шпалы
И путевые огоньки.
Четвертый год по часу в сутки
Я обречен – как алфавит –
Зубрить мосты, разъезды, будки
И прочий подмосковный быт.

Соседи рядом – кто с газетой,
Кто с книгою, кто просто так,
Без спроса лезет в их беседы
Колес сбивающийся такт,
Но этот спорщик бестолковый
Их разговорам не вредит –
Он придает знакомствам скорым
Благопристойный колорит.
По-разному мелькают в лицах
Заботы, сплетни, кто во что…
Вдруг
          дверь вагона отворится
И кто-то в стареньком пальто
Негромко скажет: «дорогие!»
И шапку сдернет с головы.
В газеты смотрят молодые,
Вникают в новости Москвы –
Но взгляд сильней сосредоточен,
Чем это требует отчет.
А злые языки бормочут:
«Подай ему, а он пропьет!»

А он поет. Как был солдатом.
И пьяно путает слова
Своим фальцетом сипловатым,
Прослушиваемым едва.
В руках, которые привычно
Несли когда-то автомат,
Побрякивает медь цинично
Колесам в такт: не виноват!

Но, отложив на миг газетку,
Седой, примерно тех же лет,
Бросает мелкую монетку
Мой аккуратнейший сосед.
За ним, припомнивши о чем-то,
Чего не приняла в расчет,
Напротив, хмурится девчонка,
В кармане шаря пяточек.
И в шапку исподволь положит
Медяшек всхлипнувшую горсть
Старушка в черненькой одёже,
Которой ехать на Загорск.

«Спасибо!» - выдавит послушно
И продолжает петь слепой,
И зябко крестится старушка
В прожилках сухонькой рукой…
Я в тамбур выйду. Чиркну спичкой.
Придет и он за мною вслед,
Напялит шапку, по привычке
Не вынув из нее монет,
Откашляется, сплюнет в угол
И, угадав меня в дыму,
Окурок вынет из-за уха
И скажет: «Дай-ка прикурну».

  *     *      *