Ночь

Она темна, но все ж прекрасна, -
Всегда сменяющая свет,
И над людскими снами властна
Уж неизвестно сколько лет.

Ее одежда - черны тучи
В блестящем бисере из звезд;
Пред нею тихнет ветр летучий,
Кой в усмирении непрост.

Уставших медленно покоит,
Они недвижимы под ней;
Спускаясь, землю нашу кроет
До нескончанья своих дней.

Потьмой нисходит молчаливо,
Размахом крыл вселенну тьмит,
Природой явленная дива
Луне означиться велит.

Очами мглу всегда сгущает
И как никто, который год,
Неспешно небо помрачает,
На сонных длань свою кладет.

Царицей мрачною спустившись,
Она лишь грезит об одном,
Как над природою склонившись
Проймет ее священным сном.

Вся тишина при ней в долинах
Воздвигла трон свой на цветах;
Не слышен ветров вой в пустынях,
Ни рев зверей в густых лесах.

Все спит в рядах своих немалых,
Движенье, шумность мира спит;
Она из глаз своих удалых
Сиянье месяца стремит.

Народы божьи постепенно
Она дремотой обдает;
С ней праздность, леность расслабленна
Морфея снадобие пьет.

Все замолкает от покоя,
Лишь слабо сердце дребезжит,
Оно, ничуть не беспокоя,
В груди уснувшего лежит.

Один лишь ад кричит ужасно,
Молясь на сумрачную дочь,
Там Дьявол губит повсечасно,
Так возбуждает его ночь.

Она одна средь всех не дремлет,
За всеми пристально глядя,
И только шуму с гамом внемлет,
С чего выходит из себя…

Но ей, упорной от природы,
Ей, притязательной, не лень
Лишить не дремлющих свободы,
Наслав снотворнейшую тень.

Она навечно окружает
Всех мертвых пологом своим,
Сплошною темью покрывает,
Тем создает удобство им.

Она красивейшая дева, -
Сказитель лучший для детей,
И после славного напева,
Мальве становиться своей.

Как настает чернявой время,
Стихает прежде шумный бал,
И на пиру притихшем, всеми
Не твердо держится бокал.

В ее пришествии столь важном
Жгут себе путники огни,
И ворожей в видеьи страшном
Зрит в предстоящем злые дни:

Вот перед ним один несчастный
Себя надеждой веселит,
Но от погибели ужасной
Сраженный молнией лежит.

В ней демонический воитель
В раю божественном восстал,
Но лиха ревностный строитель
В геенну огненную пал.

При ней неистовый Аттила,
Что разорял, ославив Рим,
Весьма пугающее мира
К богам отправился своим.

С матроной аспидною львицы
Ведут охоту на зверей,
И жаркой Африки царицы
В ней нападают на людей.

Под лунно-угольным покровом
На дело грешное идет
Вор раззадоренный, и снова
Домушник что-то украдет.

О, ты, пора любви дражайша!
Тебя возможно ль мне забыть?
Мечта замотанных сладчайша,
Что вместе с сном желает быть,

Мне цвет твой строгий полюбился,
Король бытующих цветов;
Вот я опять тобой прельстился
И преподнес правдивость слов.

Я восхищен твоею славой
С того и станс тебе несу,
Ты с поднебесья сходишь павой,
Пред всеми льешь свою красу!

Ты можешь спорить с возом света, -
С ярчайшим солнцем с вышины,
Ведь не найти нигде предмета
Милей полночной тишины.

Твое лицо звездами ясно,
Оно к спокойствию мой путь,
Мне с ним немыслимо прекрасно,
Я лью и лью отраду в грудь!

Твое пришествие являет
Во мне мистическое враз,
Пусть твоя сила умиляет
И дале таинствами нас!

И наконец, Амуров стая,
Любимцы страстности святой,
Что нас под выси поднимая,
Сперва пронзаете стрелой,

Мы с вами вправду облегченны
Так жаждем ноченьки прилет,
Ведь глянет малый вожделенный
И нас к утехам призовет…

Все блага света - тень пустая
Противу чудных благ твоих,
В них скрыта истина простая,
О чем поведал этот стих.