Моя самая трудная поездка

Эта поездка в Александро -Свирский монастырь  была   самой запоминающейся из всех. Она оставила глубокий след в моей памяти.
Многие думают, что профессия экскурсовода это  для души, так сказать хобби. Отчасти это так и экскурсоводы имеют основную работу, например  учителя. 
Отпуск почти все лето, а это основной сезон для экскурсий.
Если бы в нашей стране экскурсоводов официально устраивали, платили  зарплату и давали все социальные льготы, было бы больше профессионалов. А так, это частенько  знакомые знакомых, которые хотят заработать денег, или просто от нечего делать  занимаются этим. Они нигде не учились  этому ремеслу, экскурсии  качают из «инета», сами не пишут.
А зачем собственно такой серьезный подход?
Я тоже с начало не понимала. Первые мои курсы были при Константино-Елененском монастыре. Нам преподавали даже   катехизацию - изучение основ христианской религии и вероучения церкви.
Зачет  принимала сама  игуменья Константино-Елененского монастыря. Вторые курсы были Валаамские, при монастыре  там был, даже вступительный экзамен.
Серьезные и интересные курсы, но дипломов нигде, к сожалению не дали. Но училась  я для себя, поэтому не жалею.
Так вот, паломники мне в этот раз попались очень грозные и благодаря им,  я оценила свое обучение.
 Утром сев в автобус  в 7 утра на свое законное место экскурсовода я услышала громкий возглас женщины.
- Сюда нельзя садиться, это место экскурсовода.
- Я и есть экскурсовод.
Но она с  явным недоверием  посмотрела на меня, видимо  в ее представлении экскурсоводы выглядят как то иначе.
Я взяла микрофон и увидела в автобусе  человек двадцать, очень пристально и напряженно разглядывающих меня. Как обычно, я приготовилась вести экскурсию, но передо мной возникла фигура паломницы, которая  протянула мне молитвослов и безапелляционно сказала
- Мы хотим помолиться, прочитайте нам утренние молитвы.
Это заняло минут сорок.
Затем  подошла другая  и попросила прочитать акафист Николаю  Чудотворцу.
Когда я закончила,  мне захотелось выпить чаю с пирожком, но пришлось, все- таки начать экскурсию.
Первая наша остановка была в Тихвине,  после службы  у меня было отличное настроение, но  многочисленные заковыристые вопросы паломников, как то поубавили мой настрой.
Было такое ощущение, что я на экзамене, они засыпали меня вопросами, постоянно перебивали, в итоге я решила помолчать.
Но это  меня не  спасло.
Ко мне подсела девушка и стала спрашивать совета, причем в личной жизни. Другой пассажир  стал кричать на весь автобус, что у него кривое кресло и от этого болит спина.
Две бабуськи  начали  громко спорить из-за кондиционера и истязать водителя, то включи, то выключи.
А  отец одного семейства стал требовать назад деньги, потому что ему  сказали, что заедем в Зеленецкий монастырь, хотя его в программе не было.
За моей спиной в автобусе, происходило какое - то буйное помешательство. Вот они искушения, подумала я.
Наконец ситуация  накалилась до предела. В мой адрес уже летели оскорбления,  что я плохой экскурсовод. Я пыталась всех успокоить, но меня никто не слышал.  Наконец  весь этот  шум и гам, прервал  наш водитель.
Он остановил автобус,  вышел из него, открыл дверь в салон и громко заорал.
- Пока все  не заткнуться и не перестанут ругаться, я никуда не поеду.
 Затем он спокойно сел на место,  одел наушники и, закрыв глаза растянулся  в кресле.
Тронулись мы через 15 минут. В автобусе была гробовая тишина.
Через два часа мы прибыли в Тервинический  монастырь.
Мои паломники   разбрелись кто-куда, а я пошла в пещерный храм в честь собора преподобных отцов Киево-Печерских.
Я спустилась вниз, народу там не было, и в  углу стоял огромный красивый посох из красного дерева. Я аккуратно  дотронулась до  него.
- Это игуменья наша оставила его здесь.
Монашка в черной одежде тихонько сидела в углу. Какой красивый посох, подумала я и  села в другой уголок.
Мы сидели и наслаждались прохладой каменных плит, тишиной и благодатью намоленного места. Монашка тоже молчала, это было здорово, говорить никто не хотел.
С больших икон  на меня смотрели красивые и строгие  лица Киево-Печерских святых. Удивительное место.
Мои паломники окунулись в источнике,  и организованно пошли в храм.
Я  побрела к автобусу и обнаружила, что никого нет. Все  и даже водитель, были на вечерней службе, хотя по времени нам нужно было уезжать.
Я ворчала.
-  Неужели, им не хватило утренней в Тихвинском.
 Мне  очень хотелось отдохнуть, и я обессилившая  просто села на кучу щебня, который был навален  на тропе у леса, потому что обратно идти в монастырь и собирать всех, не было сил.
Вот так я и сидела, смотря на белоснежные купола Тервинического монастыря, злившись  на всех и вся. Прошел час.
Наконец, мои возвращались с вечерней. В гостиницу мы приехали затемно.
Входя в свою комнату, я услышала чей-то голос за спиной.
-Леночка, может вы к нам придете, и порасскажете что- нибудь!
Мне захотелось ее убить. Ей не хватило моих рассказов с 7 утра до 10 вечера.
- Простите, я очень устала, пойду отдыхать.
- Очень жаль, женщина разочарованно смотрела на меня.
Ее лицо  выражало крайнее удивление. Я оказалась не роботом.
Паломники  долго болтали и весело общались между собой, а я в это время  спала, как говориться, без задних ног.
Поднялись мы в 5 утра и мне снова  дали в руки молитвослов.
- Читайте нам  утренние!
 Еще не успев проснуться, я с трудом разлипая веки прочитала утренние молитвы. Все были довольны, кроме меня. Два часа по проселочной дороге и мы в Александро-Свирском монастыре.
Была Троица – великий праздник, но у меня было единственное желание, поесть, поспать, и отдохнуть, хотя я очень люблю это место, и часто возила сюда  паломников получая  радость.
Но видимо не в этот раз.
Служба была длинная, народу было очень много. Началось   перенесение  мощей  святого  из Преображенского собора в  Троицкий храм.
Народ быстро выходил из храма и практически бежал за ракой.
Бежала и я, как вдруг за меня   схватилась какая- то бабуська, она  уже еле стояла на ногах и буквально повисла на мне.
- Деточка помоги, я щас упаду,  задыхаясь,  кричала она мне в ухо.
- Не надо падать! Громко командовала я, хотя сама уже  готова была шлепнуться  прямо в толпе. Мы добежали. И обе как загнанные лошади еле дышали.
Ее отдышка  была обусловлена старостью, а моя пороком сердца и жуткой усталостью. Постояв немного в храме и послушав речь  нашего митрополита Петербургского и Ладожского,  я поняла, что с меня хватит на сегодня.
Было 12 часов дня, а я еще не завтракала и не обедала.
Поэтому я  тихонько стала протискиваться сквозь  толпу,  ловя  укоризненные взгляды своих  паломников.
- Куда же вы?
- Скоро буду, уверенно сказала.
Дорога до кафе показалась мне вечной, я еле волочила ноги  и возмущалась.
- Полгода, они не ходят в церковь, а  потом  раз и  погнали  по святым местам, жадно пытаясь набрать благодати, на полгода вперед.
- Кто ходит в церковь каждое воскресенье, покрутит у виска и скажет, что это не верующие, а религиозные фанаты.
- Они  активно молятся в каждом храме, выстаивают долгие службы в монастырях  по несколько дней, пытаясь тем самым успокоить свою совесть. А потом снова на полгода ныряют в мир забот и суеты, не понимая, что Бог с ними каждую секунду, а они с ним раз в пол - года. 
Борщ с пирожками успокоил меня, и я уже жалела  своих паломников.
- Бедные, раз в пол – года, это ужасно, я бы так не смогла.
Я вышла на берег реки, легла в траву и долго- долго смотрела в небо, думая, что пора завязывать с этой работой.
Мимо плыли  облака, а по воде, совсем рядом плыла выдра.
Она проплывала мимо  и скалила зубы,  потом застыла в воде, с любопытством посмотрела на меня.
Мне даже показалось, что она покрутила у виска своими когтистыми лапками, словно говоря мне.
- Дурочка ты Леночка.
Да, отработать пятидневку, а потом  ехать на два дня по монастырям,  это в моем стиле. Все время испытываю себя на прочность, но в этот раз явно переоценила себя.
Православный экскурсовод должен иметь крепкое здоровье и стальные нервы, а все остальное видимо не так важно. 
Я долго сидела на берегу, и вспоминала о том, как первый раз оказалась в этом монастыре.
Произошла удивительная вещь, я привела своих паломников к мощам преподобного,  но  рака была закрыта.  Они  очень расстроились и попросили меня почитать акафист перед мощами.
Я  начала. Читаю я хорошо и по старо-славянски.
Читаю себе - читаю, громко так, народ начал прибывать.
Как вдруг в предел  заходит монах и строго  так смотрит на все это зрелище. И тут  до  меня доходит.
-  Чего это я, читаю  тут, да еще и вслух.
-  Кто мне разрешил?
И такой  страх меня обуял, думаю, ну все, мне крышка, щас выгонят.
А монах смотрел на меня, смотрел, да и открыл раку.
Все  обрадовались, давай прикладываться,  а я читаю.
Уже почти все приложились. Ну, думаю все, не приложусь,  как  вдруг подходит ко мне одна паломница, вырывает из рук акафист и толкает меня к раке.
- Идите приложитесь,  я дочитаю!
Бегу, прикладываюсь,  спасибо! Да здорово было тогда!
Выглянуло солнышко, стало припекать, монастырь затих, все на службе, а  я все сижу на берегу.
Выдра снова приплыла, и перевернувшись на брюшко, легла на воду, почесывая свою шкурку маленькими лапками. Я достаю сухарики из сумки, кидаю ей. Фыркает и скрывается в глубине. Да, выдру сухарями не заманишь, она рыбу любит.
Из какого-то автобуса заиграла русская народная музыка. Настроение  стало подниматься, жизнь снова заиграла красками, не смотря на моих  не простых  паломников. Хотя бывало и хуже.
Как то ехала я в Псков и на переднем сиденье сидела парочка дед и бабулька, очень начитанные, и на вид -  интеллигентные. Мешали мне жутко. То шуршали пакетами, то по телефону разговаривали, при этом, не переставая задавать глупые вопросы.
Иногда  делали замечания  водителю, и   «корчили» рожицы,  фыркая в мой адрес.
Я мужественно терпела их всю дорогу до Псковского кремля. 
Затем все разбрелись, а когда пришла пора уезжать, моих  умников на месте не оказалось. И  все 30 человек сидели и ругаясь  ждали их. 
Я и  водитель,  вышли из автобуса болтая о том, о сем.
Вскоре мы увидели  такую картину.  «Умники» бежали со всех ног, за чужим  автобусом  по проезжей части. Зрелище я вам скажу  не для слабонервных.  Бабулька, что-то кричала и, хватаясь за сердце, трясла деда. А он обессиливший от такого кросса тащил бабульку с дороги на тротуар.  Они перепутали автобус  и подумали, что мы их  бросили в Пскове. Вид у них был жалкий, бабуся плакала, а дед ругался и махал руками как мельница.
Когда они увидели меня рядом с автобусом, то бросились мне на шею  с поцелуями и благодарностью.
Всю обратную дорогу они смотрели на меня влюбленными глазами и сидели как мышки. Справедливость восторжествовала.
Но  не всегда  мои эмоции  в поездках были такими простыми,  раздражение и радость  бывали частенько. Но один раз, я испытала настоящее потрясение во время службы в Александро-Свирском монастыре, когда все  пошли крестным ходом вокруг храма.
Я увидела молодую женщину в инвалидной коляске, у  нее не было ног  почти до талии. Мне стало очень жалко ее, но когда она повернулась  и  посмотрела на меня, я просто остолбенела.
Ее лицо выражало такое счастье и  любовь, оно было таким красивым и спокойным  таким мирным  и благородным.
Она словно светилась. Мне даже стало стыдно за свою жалость, разве можно жалеть человека, у которого такое лицо.  Никогда и ни у кого в жизни, нигде в храме, или у паломников я не видела такого лица. Такой любви к Богу. Очень сложно описать словами. Поразило меня не то что она инвалид, а  отношение к своему положению.
Мне захотелось сделать для нее что- то, а что, я не знала.
Я глупо топталась  за ее коляской, и думала.
-Может просто дать ей денег, но как?
-Просто подойти и дать, а что сказать?
-А вдруг это ее оскорбит.
-Может она не бедная и не нуждается, а тут я.
Я  шла за ее коляской вокруг  храма, и лихорадочно думала.
На ум пришли слова из Евангелия  «Просящему у тебя дай»
-Она просит?
- Нет.
-Разве она может просить с таким лицом?
-Нет, не  я должна ей что - то дать, а  она мне!
- Она  уже, дала мне  пример любви к Богу, пример  веры,  мужества и стойкости.
Я была потрясена.
Какие же мы дураки, что не ценим то, что у нас есть:  руки, ноги, глаза, мы можем ходить,  говорить.
Какие же мы  дураки, когда не бережем то, что нам дано и расстраиваемся из-за  всякой  ерунды, придаем значение совершенно не значимым в нашей жизни вещам  и трясемся над своим барахлом.
Я никогда не забуду ее глаза. Мне стало стыдно за себя. Я поняла все свое ничтожество, все свою слабость перед трудностями и неприятностями.
Вспоминая эту историю, я всегда плачу, возвращаясь в то утро и, вспоминая ее глаза.
Два года работы православным экскурсоводом оставили огромный след в моей душе, хотя, это не мое призвание, не мое хобби, и не по моим силам. Но эти два года были наполнены самыми яркими впечатлениями, знакомствами, общением с разными интересными людьми.
Людьми простыми и не очень, злыми и добрыми, грустными и веселыми, строгими и вредными.
Но всех их объединяла одна цель -  Бог. Но у каждого с ним  были свои отношения.
Какие- то поездки были благодатными и легкими, какие- то трудными и полными искушений.
Но этот драгоценный опыт только мой, и я благодарна Богу, что он у меня был.
Я поняла ценность человеческих отношений и ценность человека вообще.
- А что может быть интересней людей и общения друг с другом?
 -Да  ничего.
Недаром вторая заповедь гласит – «Возлюби ближнего своего как самого себя»
Это сложно, иногда очень трудно, но так интересно.
Потому что это то, что делает нас счастливыми.