Часть 12 Энрике из цикла Одинокий пастух

Энрике
Ночь огня
Даже с отъездом отца Николь из его дома, он так и не начал снова писать. Какая – то усталость проникла в сердцевину его сознания, когда хочется побыть одному. Когда сторонишься даже простейших разговоров. Его стало беспокоить, что он стал снова раним. А виной тому стала Николь, которая стала являться ему во снах. И он понимал, что этот сон не несет облегчения и радости. Наоборот, это тихий кошмар, что в этом сне он все потерял, что он никому не нужен. Даже той, которая за него билась, за его жизнь.
Как и прочие ночи, Энрике опять проснулся, когда еще была густая темнота, вся футболка промокла от пота, голова раскалывалась от постоянного недосыпания, но постоянные мысли, которые он не успевал запомнить, записать, не давали ему крепко уснуть, они даже не давали забыться. Он откинул одеяло и попытался вытянуться, но боль всего тела была голодной, поэтому Энрике только тихо вздохнул и повернулся на левый бок. Пусть эта кровать была больше, чем та, в которой он спал, когда проводил время с Николь, но сейчас ложе казалось таким неудобным, что все его бессонницы можно было объяснить только одним предложением. В котором было сложно признаться и себе. Энрике был счастлив с Николь, и не счастлив без нее сейчас.  Это трудно было назвать даже влюбленностью, но его тянуло к ней. Он устал быть один, как не объемно бывает горе человека, но иногда и день улыбается. Но сказать сейчас Николь, он не мог, он просто разучился говорить такие  слова. Если бы он сказал, он зажал бы рукой рот, чтобы лишнее не вылилось большой черной жижей, к ступням собеседника. Просто Николь должна была почувствовать, как он хочет быть рядом, помочь, научиться ее понимать. И когда стало казаться, что они стали понимать друг друга, появился ее отец. После которого в глазах этой удивительной женщины он увидел такое. Ненависть, свернулось, ядовитой змеей, которая искала выход. И внутренности Энрике сжались в тугой узел. Он перестал воспринимать день как прежде, ему стало, по настоящему, страшно, что он потерял Николь.
Когда люди уходят и не возвращаются. Этот процесс Энрике изучил досконально на своей шкуре. Он хотел видеть Николь рядом. Как она, по детски, улыбалась английским сказкам, убирая руки за голову. Как  терпела боль, превозмогая, переступая через свои страдания, она часами разрабатывала мышцы, учась ходить снова. Теперь Энрике наблюдал за ней издалека. Николь сблизилась с Анной, и свое время проводила больше в ее обществе. Раньше бы это обрадовало, но сейчас это раздражало, так что Энрике становился всё более, замкнут. И чем больше, он пытался строить стену, тем больше она рушилась, от отдаления Николь. Борьба с самим собой, а точнее собственным «я», это самая тяжелая человеческая ноша, участь. Когда нужно взять себя в руки, но несет за собой боль и тоску.
Энрике лег на живот, подставляя горящую спину ночной прохладе. Хорошо, что он не прибавил электрического отопления, а то с его жаром, пришлось спать бы на улице. В голову лезли разнообразные мысли, вплоть до того, чтобы разбудить Николь, и всё рассказать, просто, не задумываясь о последствиях. Но ему являлся тот взгляд, который говорил, что ее душа больше не желает его присутствия, что гореть ему, зная немного и ограниченно. И он начал гореть, как синий огонь, не знающий, что ночная тишь для ночного сна. Ночь огня, ночь заблуждений, и сладких до мучений воспоминаний.