Как читать притчи

Каждый читающий сам знает, что и как ему читать, зачем и когда, но суфий относится к любым своим действиям несколько иначе, чем большинство людей. Инаковость состоит в глубинной гармоничности каждого проживаемого им мгновения. Порою кажется, что суфийское отношение к жизни настолько естественно, что и говорить незачем, но итог любого действия, результат дел и мыслей мудрых людей удивляет, а порою вызывает восхищённое  недоумение. Как, каким образом из самых простых слов и обычнейших дел суфий умеет извлекать необходимое!


Чтение суфийских притч занятие увлекательное и полезное для самостоятельного осмысления. Прежде всего, следует настроиться на непростое, а сказочное действие, как бы перевоплотившись в персонажа притчи, ибо поверхностное прочтение лишь развлечёт, а не научит или подарит читателю нечто ценное. Особенно важно с первых слов почувствовать идею сюжета или цель неизвестного миру автора  притчи. Притчи суфиев отличаются от других видов обучающих историй, басен, сказок и притч тем, что содержат многослойные уровни их рассмотрения при повторном обращении, но не сразу, а спустя длительное время.  Как орешек, скорлупки которого не просто отделить от нежной мякоти плода, так и притчи суфиев, порою кажутся твёрдыми и простыми на вид сюжетами...

Приведу пример одной из любимых моих притч.



НАКШБАНДИ


Учитель дервишей, великий Накшбанди*,
Вёл разговор на главной площади столицы.
Лазурь мечетей восходила от земли,
И улетали ввысь премудрости жар-птицы.


Но вот случайно в круг собравшихся вошёл
Бродячий дервиш, что из братства Маламати, -
«Людьми укора» называли, «светом шор»...
И разговор прервался, будто бы… некстати.


- Идёшь откуда ты? Скажи, любезный друг?
Так суфий суфия приветствует обычно,
- Я представленья не имею, путь мой - круг, -
Шутя, ответил, осмотревшись вскользь, тактично.


А уж вокруг зашелестели:
- Пустозвон!
Учитель, строго ход беседы соблюдая,
Вопрос второй ему, повысив голос, тон:
- Куда идёшь ты? - а в ответ опять, -
- Не знаю.
 
- А что есть бог? - опять,
- Не знаю.
- Что есть зло?...
- А что же правильно? - Тут дервиш улыбнулся:
- Да то, что нравится, и что мне хорошо!
- А что неправильно?
- Что плохо мне, - запнулся...


И тут толпа во гневе прочь его смела.
Но он ушёл целенаправленно и смело
В том направлении, что значит - никуда...
А Накшбанди сказал:

- Он сделал свое дело!



«Людьми укора» называли только тех, кто, словно зеркало, покажет отраженье того, что мы не видим, просто не успев заметить то, что затмевает самомненье.

Когда ты делом занят истинно своим, то любопытным ты не станешь объяснять, и даже тем, кто жаждет видеть и понять поток всех дел и русло действий вместе с ним... Любая внешняя оценка этих дел второстепенна тем, кто сутью овладел.
http://stihi.ru/2006/09/10-1809


Разбор суфийских притч следует делать самостоятельно, но для тех, кто впервые читает такие тексты, поясню. В самом начале обычно заложен "краеугольный" камень, о который читателю нужно бы споткнуться... то есть, не просто внимательно прочесть начало сказки, а «включиться» сознанием. Например, так.

Учитель дервишей, великий Накшбанди
Вёл разговор на главной площади столицы.

На что следует обратить внимание тут? На то, что перед нами не учитель людей, собравшихся на площади, а учитель дервишей! Что он просто вёл разговор, а не учил! Ибо не было рядом учеников, а лишь любопытные, считающие, что вполне понимают великого Учителя. Обратите внимание на то, что главная площадь восточной столицы обычно базарная, то есть, это место, где собираются болтающие торгаши и покупатели, а не ученики...


Тем не менее, суфий – человек в миру, но не от мира - несёт свет знания именно в тёмную толпу простого народа. Обычным разговором, необычными ответами, мимолётной мудрой беседой можно достичь большего, чем поучением.


Учитель дервишей узнал вошедшего в толпу суфия и приветствовал его в соответствии с традицией, имеющей важное значение для суфиев. Понимая, что собравшиеся не в состоянии извлечь пользу немедленно от их разговора друг с другом, они все же демонстрируют его на публике, реагирующей «правильно» на «болтуна», в котором та не способна увидеть своё отражение. В притче говорится:

А уж вокруг зашелестели:

- Пустозвон!

Мастер, понимая важность момента для окружающих, интонацией своих вопросов усиливает внимание собравшихся, вынуждая прислушаться и подумать чуть глубже, чем обычно. На первый взгляд, разговор выявляет «глупые» ответы «несведущего» в философии бродячего дервиша, в то же время, каждый ответ суфия Учителю предельно прям и точен.

- Куда идёшь ты? - а в ответ опять, -

- Не знаю.

В самом деле, в философском смысле понимания пути, человек не знает цели своего движения в годах и не может правильно сказать о конечном пункте. Суфий понял, что вопрос Учителя именно философского, а не бытового плана. Кто может понимать, понимает сразу, но другим нужно время для осознания. В завершении беседы звучит:

- А что неправильно?

- Что плохо мне, - запнулся...

Почему же запнулся уверенный и знающий человек? Да потому, что толпа тотчас сделала неправильные выводы: плохо стало и ему, и одновременно самой толпе. Неправильно то, что плохо – так он ответил и ситуация показала его ответ на деле! Казалось бы - простая притча, очевидные вещи говорятся, но это лишь первый уровень рассмотрения её.

Более глубоко разобрать уровни любой сказки или притчи стоит постараться самому читателю!



Справка


* Бахауддин Мухаммад ибн Бурхануддин Мухаммад аль-Бухари;  или Бахауддини Балогардон родился в марте 1318, в Касри-Хиндуване (ныне в Каганском районе) близ Бухары, в Узбекистане — скончался в марте 1389,в Касри-Хиндуване;) великий религиозный деятель, известен также как суфийский учитель, считается основателем самого значительного суфийского ордена Накшбанди (фактически он является пятым шейхом ордена). Известен как Бахауддин Накшбанд, Ходжаи Бузург и Шахи Накшбанд.


Иллюстрация - Мемориальный комплекс Накшбанди.

Суфизм (араб. Ат-тасаввуф – мистицизм), как мистико-аскетическое течение в исламе впервые появился на рубеже VIII–IХ вв. в западных регионах мусульманского мира (Египет, Сирия, Ирак) под влиянием восточно-христианского монашества. К Х в. суфизм, отделившись от аскетизма, складывается в прогрессивное для своего времени самостоятельное религиозное философско-нравственное течение в рамках ислама и широко распространяется по всему мусульманскому миру на обширной территории Арабского Халифата от Египта и Испании на западе до Восточного Туркестана на востоке, в том числе в Иране и Средней Азии. Мистико-аскетическое течение в исламе не является исключительным феноменом этой религии, прослеживается во всех религиозных системах мира – в христианском монашестве, откуда непосредственно было заимствовано это течение, иудаизме (каббала), в буддизме и индуизме (многочисленные и разнообразные формы монашества) и уходит вглубь веков.