Хануман на отдыхе

                Всюду Ты! Ясно вижу  тебя я повсюду.                Если вдруг в суете я забуду,
                Подойди и на ушко шепни:
                -Всюду Я…всюду Ты… всюду  Мы.

                Разглядывая  в      книге  «Ашрамы   Индии»     фотки  города  Тирувинамалая   у  подножья  горы Аранучалы,    я   представляла   ашрам   Рамана   Махарши   огромным    и  величественным  как древние   храмы  города.
          К счастью, всё оказалось маленьким и уютным. Небольшой храмик, в обрамлении  узеньких полосок   раскаленной    земли,  под   убежавшими   ввысь   к  солнцу   шапками   зелёных   пальм. Несколько    хозяйственных   построек,  столовая, магазинчик. Удивительно  приятная  атмосфера  уюта   и   тишины,  изредка   прерываемая   дикими   воплями       павлинов-мавлинов    нахально раскинувших  свои  глазастые хвосты  на крыше храма.
       Компания     русских       паломников    расположилась        рядом     с      административным  домиком, и что-то жевала, меланхолично наблюдая пребывающих. Вот  пара нарядных индийских семей.  Женщины   в   пестрых   сари   обвешанные      украшениями   и     маленькими      детьми   болтали  в   тени   причудливого баньяна. Живописные  монахи   в измочаленных  оранжевых хитонах   с чашами для подаяний  что-то обсуждали   в  ожидании   бесплатного  обеда. Под  арку   зашел    огромного  роста  улыбчивый    европеец   с   причудливо   спутанными     длинными    волосами,   словно   сам   бог  Шива  сошел  с рекламного плаката и  пошел    пропустить стаканчик  ти-масала,   да  размять  ноги  после создания или разрушения очередного  мира.
       Подружка Людка,  в легком трансе  от  дневной  жары, лениво  грызла   мандарины. Гора оранжевой   кожуры  всё  росла,  и  росла  на  её   коленках,   в   тайне  стремясь   догнать    свою  увеличенную копию гору Аранучалу.
Стена    зеленых    листьев    раздвинулась,  и  на  сцену   неторопливо   вышел  Обезьян. Задумчиво оглядев окрестности,  Обезьян  величественно  застыл  на завалинке  рядом с руссо-туристо, и стал придирчиво разглядывать  разношерстную  компанию  местного населения. Людка прыснула, и толкнула меня в бок:
-Смотри! Какой важный!
-А может это сам царь обезьян Хануман  пожаловал к нам? Кто знает.
Обезьян  неодобрительно  покосился  на  нас, ещё раз осмотрел двор,  и чинно удалился. Вскоре  наш   сосед   появился   вновь   в  окружении  свиты.  За    благородным   отцом    семейства  шествовала целая процессия: самки вели за ручки малышей-обезьянок, молодые самцы-оболтусы замыкали строй.
Обезьян  уселся   на   облюбованное   прежде  место. Первыми разбежались  в стороны маленькие обезьянки. Им   хотелось  играть   с друзьями. Индийских   детей  лет  двух-трех они посчитали своей компанией, и окружив их, стали  тянуть за штанишки и платьеца в разные стороны. Маленький мальчик обиделся, и заревел. Малыши  загалдели,  подскочили женщины  и самки. Мамки-самки стали раздавать оплеухи, мелюзга полезла от материнского гнева на пальму.
 Наш  сосед  наблюдал за суетой, невозмутимый как индеец Джо.
-Ах, как бы мне хотелось чем-то угостить этого потрясающего Обезьяна! - сказала вдруг Люда, дожевывая последний мандарин. - Как ты думаешь,  будет он есть кожуру?
-Кожуру? Он тебе что, корова? Обезьяны едят бананы или мандарины! Лучше не лезь!
Но моя подруга уже направилась к вожаку с горой кожуры, которую  просто не знала куда деть. Ну  конечно, может этот ответственный обезьян решит  проблему и  утилизирует   внезапно  возникшую  оранжевую гору.
Вначале вожак воспринял эту акцию как правильное   и весьма разумное  подношение. Он плавно взял одну кожуру, развернул её и тут… О чудо! В кожуре не было плода! Надо было видеть потрясение  этого  благородного господина.  Виданное   ли   дело! Кожура  есть, а плода  нет!  Он лихорадочно схватил следующий мандарин и ещё, и ещё! По мере  раскручивания  очередной кожуры недоумение сменило  понятное  раздражение и гнев.
Люду начало потряхивать:
-Ой, мамочки! Чего я наделала! Укусит!- Люда стала рассматривать гладкий ствол  пальмы, а затем моё тело на предмет укрытия от праведного гнева. Обезьян  раскидал  оранжевую  гору кожуры, и направился к нам. Мы замерли. Он зарычал на Людку, и перевел возмущенный взгляд на меня.
Я вскочила, прижала  руку к  сердцу,  и честно  глядя   вниз  в  глаза    Обезьяна  пламенно промолвила:
-Ну, прости ты её, дуру! Она не со зла! Она не хотела тебя оскорбить, просто перегрелась, не подумала. Извини,  пожалуйста!
Я услышала дружный хохот, и подняла глаза. Индуска показывал на меня пальцем:
-Смотри, эта белая  извиняется перед обезьяной!
А нам было не до шуток.
-А может, есть ещё  мандарин? Давай   поищем! - я схватила  Людин  рюкзак,  поставила  на землю  и  мы  стали  искать  спасительный    мандарин    вдвоём.  Внезапно   мои    ноги   с     силой раздвинули, волосы на затылке стали дыбом. Я вздрогнула, и посмотрела вниз. Между коленками торчала   лохматая   голова   с     пушистыми    ушками.  Длинные    руки   с  маленькими   крепкими пальчиками   по–хозяйски   погрузились   в   рюкзак,  за  ними  отправилась   голова,  и рюкзак  был деловито осмотрен на предмет сокровищ. Ничего  ценного не было. Искатели пригорюнилась.
Положение спас наш друг Сергей. Он полез по  карманам куртки… и, о радость! Вот он желанный  мандарин, который и был  торжественно  поднесен вожаку. Конфликт был исчерпан.
Наш, уже почти друг и коллега, Обезьян   небрежно  взял  плод и  стал  не спеша изящно чистить  кожуру. Мы   переглянулись. Лицо  и  честь   вождя  были  сохранены.  Все  почтительно наблюдали за ним. Он куснул  раз, и царственно   отбросил  плод в сторону.  Подскочили самки, начали суетливо сосать  мандарин, передавая друг другу. Вожак махнул нам рукой, построил  семью по парам, и во главе процессии отбыл в джунгли.