Дюжина дюжин. IX. Государыня Русь

1. ОЙ ТЫ ГОЙ ЕСИ, РУСЬ-СТОРОНУШКА

От Нов-Города до АстрАхана
Приходил-годил день веселия,
Когда вся земля перепахана,
Проборонена и засеяна.

Ой ты гой еси, Русь-сторонушка,
Пей-гуляй-пляши, добры молодцы,
Прорастай-расти в поле зёрнушко,
Свет-тепло дари, солнце-золотце.

Пили пиво-мёды ребятушки
За столом на вышитой скатерти,
Величали дружку по батюшке
Под иконою Божьей матери.

На закусочку грузди-рыжики
Со сметаною да картошечку,
Хлеб ломтями толсто чекрыжили,
Пили множечко понемножечку.

За околицей хороводили
С часа раннего и до позднего,
Разрумяненных да молоденьких
Любовали девок под звёздами.

И жила-цвела Русь свободная,
Нарождалися малы детушки,
Не спитая и не голодная.
А теперь такой –
                уже нетушки.



2. ОНИ НЕ МОГУТ ДРУГ БЕЗ ДРУГА

Дум неприкаянных стерня,
телесно здрав, душевно — болен.
Тут по забытым деревням
скелеты гордых колоколен.
Лесами проросли поля,
и обезлюдела округа.
Зачахла щедрая земля:
они не могут друг без друга —
земля и люди.
                Им дано
и богатеть и крепнуть вместе:
ведь было ж крытое гумно,
ведь были ж куры на насесте,
сенной сарай, овечий хлев,
амбар, овин, клеть, пуня, стойло...

И в русской печке пёкся хлеб.

Тут жили гордо и достойно:
пахали, сеяли зерно,
дома рубили, песни пели,
детей качали в колыбели...

Давным-давно.

Россия-мать,
тебя опять затормозили:
без деревень ты — не Россия,
не дай им дальше умирать.



3. ОСТАЁТСЯ ЛИШЬ ТОЛЬКО ГАДАТЬ

Захотелось мне пить,
но в колодцах протухла вода.
Я пытался кричать,
но растрескались губы от жажды.
Совершенно разбит
я добрёл до вокзала однажды
и уехать хотел,
только в рельсы вросли поезда.
А вокруг ни души,
города, как карманы, пусты,
и цветущая степь
превратилась в бесплодное плато...
может быть и такой
за безумие наше расплата:
шли толпой в никуда
и, смеясь, за собой жгли мосты.

Лет на семьдесят пять
повернуть бы историю вспять:
к верстовому столбу
с роковой чёрной цифрой  17,
проскочить поворот,
от «другого пути» отказаться...

И куда б мы пришли?
Остаётся лишь только гадать.
               
7.11.1992г.



4. ТРИ ЗВЕЗДЫ

Он вышел рано, до звезды,
звезду ночь засветила позже,
из родника попил воды,
с берёзами простился в роще,
у тихой речки постоял
и, под журчанье переката,
он думал, и не понимал:
зачем ему идти куда-то?

Река, берёзы и родник
казалось тоже вопрошали:
«Зачем идёшь от нас, родных,
к чужим горам, в чужие дали»?

Не сам он выбрал путь такой -
он шёл с повесткой призывною...
Вернули матери героя
с посмертной Красною звездой.

Он вышел рано, до звезды,
и лишь когда его не стало
звезда сверкнула из металла
там, где печальные кресты.


5.  ФЛЮГЕРЫ ДЕЛАЮТ ВЕТЕР...

Флюгеры делают ветер
и указывают - куда ему дуть.
Навыворот всё на свете:
несущественное составляет суть,
мелкое мнит себя крупным
и пытается заслонить горизонт,
дурак, абсолютно круглый,
твердит, что ему быть во власти резон,
неверие - рушит веру,
культивируя повсюду "пофигизм",
игла губит мозг сквозь вену,
пустые души заполняет вещизм,
мир весь пропитан войною,
добро заразилось бациллами зла,
много и стужи и зноя...
А хочется
просто
немного тепла.



6. КАРТИНКИ ИЗ ЖИЗНИ ИЛИ ПАЛАТА НОМЕР 6


–  Жизни нашей картинки вибрируют в каждой извилине
возбуждённого головного мозга:
                прямые линии
изогнулись в кривые и не соединяют двух точек,
так мечтающих соединиться;
 
                пухленький ангелочек,
вырастая, становится безжалостной хищною птицей,
страстно жаждущей крови слабых;
 
                дни проносятся блицем,
как в турнире по быстрым шахматам – без глубоких раздумий,
а после смерти мы просто сгниём, не превратимся в мумий,
не останемся в памяти будущих поколений – сгинем;

         милые девы, наивные с виду, лишь внешне богини,
а по сути – давно проститутки,  да что ж это деется,
в четырнадцать лет девчонка стыдится, что девственница,
а в шестнадцать уже торгует собою напропалую,
предпочитая оральный секс невинному поцелую;

         страна разделилась на супербогатых и жутко нищих,
раздували мировой пожар, но сами на пепелище
«развитОго» до саморазрушения лживого строя,
намечавшего из каждого второго сделать героя
и бросить его на целину, на стройки, на амбразуры;

         свободу мысли под неусыпным оком и дулом цензуры
низвели до абсурдной, удобной власти, «свободы слова»,
разумея под оной смесь из бранного, пошлого, злого
потока ругани, вливаемой СМИ нам в уши и души
во всех концах нашей материковой и островной суши;

    царь наш грозный новейший, устав от лежания на рельсах,
от игры на ложках, от дирижирования оркестром,
рубил головы просто и весело, как Пётр рубил бороды,
на первые роли вышли люди из второго города;

     в аппаратах чиновников и стадах бесчисленных «думцев»
нет декабристов, как нет ни народников, ни вольнодумцев,
там сплошь исполнители и выразители чьей-то воли,
говорят, что народной, но ведь брешут канальи, не боле;

депутаты сильны не умом, а лизучими языками,
оттого и зовут их в народе «думистами» и «думаками»;

      революционное «эр» реформировав в слове «братство»
в либерально-лакейское «эл» - имеем сплошное бл**ство
на полях политических оргий с названием «выборы»;

      дорога в счастливое Завтра полна трещин и выбоин,
латая какие всё также топчемся на том же месте;

      сочиняя новый Гимн, выкинули слова из старой песни,
воспевавшей Союз нерушимый, разрушенный в Пуще,
и славим теперь  Отечество – по тем же нотам;

                но пуще
Родины славим и чтим графические минипортреты
президентов чужой страны, давно уже канувших в Лету,
заботливо хранящиеся во многих российских семьях
в матрацах, в чулках, в узелках,
                но только не в банковских сейфах,
на хрустящей зеленой бумаге с названием « доллары»,
а свой рубль презираем – ему обесцениться долго ли;

         обернётся трагедией то, что сегодня позорно:
пять миллионов бездомных детей по стране беспризорны,
сможет ли власть опосля удержать армию эту?
надо не думать, надо – решать, но... Феликса нету;

         уронили культуру, одни юмористы бесценны:
в губернаторы путь проторили с аншлаговой сцены,
так народ рассмешили, что люди лишились рассудка –
целый край на Алтае играет в театре  абсурда...

–  Может все-таки хватит?  Довольно, постой:
жизни нашей картинки...
наивные с виду...
театр абсурда...

–  Мы – больны, мы – в бреду. Номер нашей палаты – шестой.
Эй, банкиры, подайте нам ссуду на судно.

2005



7. ВСЁ ЧАЩЕ ХОЧЕТСЯ НАПИТЬСЯ

Неимоверно пить хотелось,
а воздух был предельно сух.
И обезвоженное тело
деревенело, словно сук.

Я весь - одна сплошная жажда.
Моя мечта - глоток воды.
Я - заблудившийся однажды
в хитросплетениях беды.

Но всё вокруг пустынно тихо,
окрест безмолвные пески.
Те, кто хоть раз хлебнули лиха,
от дум бунтарских далеки.

Столпотворение столицы
подобно девственной глуши...
Всё чаще хочется напиться.
По-русски. Крепко. От души.



8.  ЗВОНЯТ КОЛОКОЛА

Теперь уж наяву.
                Теперь уже не снится,
Из праха поднялась
                церквушка на холме.
Звонят колокола,
                пытаясь дозвониться,
до очерствевших душ,
                блуждающих во тьме.

Мы жили много лет
                без святости и веры,
не разгоняла мрак
                задутая свеча.
И в воздухе витал
                тяжёлый запах серы,
а ладан  -  не кадил,
                и колокол  -  молчал.

Ломая алтари,
                иконы ниц бросали,
и распинали вновь
                распятого Христа.
Недоброе творя,
                мы обозлялись сами.
А всё из-за того,
                что нет на нас креста.

И шли мы, как в бреду,
                в плену одной химеры,
И вехи-миражи
                нам намечали путь
Разрушен был наш храм,
                но жить нельзя без веры
И верили не в то,
                что составляет суть

И благовестный звон
                не плыл над нашим краем,
и благовеста смысл
                не знает детвора.
И горькие плоды
                печально пожинаем
И камни собирать
                уже пришла пора.

Но веру не убить
                ни варвару, ни хаму,
в сердцах она жива
                и в душах наших  -  есть.
И множество дорог
                опять ведут нас к храму,
раз колокол ожил,
                неся благую весть.



9. ГОСУДАРЫНЯ РУСЬ

Воем воют: «Сгубили Россию»,
предрекают развал и нужду;
как Лжедмитрия, ждут лжемессию –
нас вести за собой в поводу.

При честно'м и при че'стном народе –
некрещёные и без креста –   
брешут: Русь обесчещена, вроде,
и с того, мол, уже не Свята.

Да, больна сторона, и опасна
хворь её – только ей не впервой:
лик Нерукотворенного Спаса
будто нимб над её головой.

Поднимайся с колен, мать родная,
смой с лица всяку нечисть и гнусь.
Испокон и вовеки Святая
распрямись, Государыня Русь.


10.  БУДУЩАЯ РУСЬ

О, Русь! патриархальна и проста:
леса, луга, поля, деревни, кони...

И метка солнца на святой иконе –
на нимбе, что над теменем Христа.
И лик Марии-матери: чиста
безмерной лаской, красотой неброской…

С подружкою своей простоволосой
удит мальчишка рыбу у моста:
в косой рубахе, синеглаз и рус;
она – в белёном долгом сарафане…

Не кликали их раньше – россияне,
а называли: будущая Русь.


11.  БЕЗРАССУДНАЯ НЕМОТА

                «Словом можно убить, словом можно спасти,
                Словом можно полки за собой повести”.
                Вадим Шефнер

Неприятие, непричастие
и ещё много всяких не.
Непризнание, неучастие
в этой самой скупой войне.
Эта битва скупа на выстрелы
на разрывы бомб и гранат,
но в войне этой трудно выстоять,
если верить всему подряд.
За умы здесь идёт сражение:
не за чьи-то – за твой и мой.
Ложь, несущая поражение,
пробирается к нам домой.

Сор метущие в телевизоре
каждый день по всея стране
и продюсеры, и провизоры –
все участвуют в той войне.
И вращая чужие лопасти,
льют потоки гнилой воды.
Если молча стоять у пропасти
не избегнуть большой беды.
Чтобы виделось больше радости,
как учили мать и отец,
надо просто отсеять гадости
ситом разума и сердец.


Хватит в бездну смотреть играючи
и хранить на устах печать –
надо так же как Лев Николаевич
возопить: «Не могу молчать».

*
Безразличие и неверие,
безрассудная немота...

А в России, как и в Америке,
все играют в «найди кота».


12.  ОТЛИЧНО БУДЕТ ВСЁ, НЕ VERY WELL


Что есть стихи? – субстанция, коктейль
из мысли, чувства, ритма, рифм и слов.
Как правило, всю эту канитель
внедряет в мозг несчастная любовь:
и «пишет каждый в девятнадцать лет»;
и «в каждой строчке точки после эл»…

У всех у нас в шкафу есть свой скелет,
и, выставляя ширму «very well»
для всех сторонних взглядов напоказ,
мы просто маскируем этот шкаф,
а втихаря пьём в полуночный час
настой успокоительный из трав.
Но чаще – полстакана натощак,
а иногда и прямо из горла`…

Размок плетёный лапоть в кислых щах;
Русь-тройка закусила удила:
ямщик, взяв вожжи, правит с облучка,
и лошади в лихую понесли…
А там – вовне – играют в «дурачка»,
возможно, приближая край Земли.
Во весь опор мир мчится в прямики,
мелькают телеграфные столбы…

Поэт, настало время, изреки
из классики веков: «Мы – не рабы».
Оно и впрямь: рабы – они немы,
а нам давно постылело молчать…
Планету тройка вынесет из тьмы:
и будет Свет; и разума печать.
До той поры – стихи есть бунт стихий,
а не пустые точки вместо эл.

И несмотря на то, что дни лихи,
отлично будет всё, не very well.