Взяла

Каше, что заварили,
И ныне не быть расхлёбанной.
И не примет судья ни признания, ни расплат.
Потому что тебя любили,
Пока ты был совершенством грёбанным,
А когда поменялся, дали пинка под зад.

Потому что тебя обожали, покуда был в тебе
Безупречный и чистый свет.
А потом тебя резко схватили, в тиски зажали
И теперь тебя просто нет.

Ну, вернее, ты есть, конечно. Только это это уже не ты.
Материальная оболочка твоя осталась, только где все твои мечты?
Где стремленья твои, амбиции, беспредельное самолюбие?
Те, кто жаждал тобой напиться, тебя лишь сплюнули.

Я сама там стояла
В платьишке накрахмаленном.
Я смотрела, как ты умирал, распадался, гнил.
Только мне было мало.
Тобой я была изранена.
Мне хотелось упасть без сил.

Я ведь помню, как ты называл меня бесполезной,
Эфемерной, пустующей красотой.
Я тогда обещала: - Когда будешь падать в Бездну,
Я тебе не скажу постой.

А теперь я застыла, и думала, что исчезну
И останусь вовек пустой.

Я тебя выпивала до дна,
Забирала всё, что казалось мне чем-то важным.
Без еды или сна.
Мне твердили, что ты спасён. И мне было так страшно.

Я всё думала, что ты вернешься вот-вот,
За спиной моей вдруг мелькнёшь
Серой тенью.
Думала, право, что так и произойдёт.
Только это лишь ложь,
Просто глупое сновиденье.

Потому что ты вот: без сознания, без души;
Оболочка из белого мрамора вместо кожи.
И как будто бы ты никогда во мне и не жил.

Это снова на сон похоже.

Потому что во мне повсюду такая мгла,
Что мрачнее стократ самой темной кофейной гущи.
Всё, что мне было нужно, я от тебя взяла.

Остальное раздай убогим и неимущим.