Был город исхожен в пять пар беспокойнейших ног

Был город исхожен в пять пар беспокойнейших ног.
Мы мерили город собой: расчертив мостовые,
Считали свои шаги, как столбы верстовые.
Был город ухожен и люден и одинок,
Не так одиноки ли статуй тела неживые,
Отставший от праздника, брошенный кем-то венок,
Соборная площадь, где ели и пили вино?..

Что врежется в руку на память, чтоб, тронув ладонь,
Ты чувствовал: здесь я оставил три капельки крови?
Железная пристань, решетки опутаны морем,
Срубает отлив по прямой... Месяцок молодой
Белеет на синем... Песчаник, тяжел и неровен,
Изъеден веками и все же почти золотой...
А может быть, ночь под тяжелым циклона зонтом?

Мы скоро уйдем, и отсюда за нами уйдут
Руины из красного камня и мост в три пролета,
Церквушка, где белый сильнее любой позолоты,
И призрак реки в полутемном огромном саду.
Как легкие солнца намеки на скорое лето
Уходят, едва ветер с севера щеки надул,
Исчезнет и город, с дождями и мглой не в ладу.

Смирись: ни забрать, ни запомнить, ни толком узнать
(За храмами и площадьми он теряется разом),
Ни с башни поймать в объектив, ни потом пересказом
Его оживить, чтобы фото молчали за нас.
Отлив. Даже водам морским путь обратно заказан.
Кончается время, и что же останется нам?
Наш след – на ладони у города тоненький шрам.