Пожалейте меня, приютите меня...

Пожалейте меня, приютите меня,
дайте мне добрести до тепла, до огня.
Дайте радость найти там, где радости нет
и напиться воды из ключа скудных лет.

Что мне делать с землей, с этим миром потерь?
Я крадусь по тропе, словно раненый зверь.
Я крадусь, а за мной кровь змеится в пыли
и два глаза горят по ночам, как угли.

Одичал, но тащусь в неизвестную даль,
где манит, зажигается снами Грааль.
Тот, кто лиха хлебнул, всё растратил, проел,
может быть, ускользнёт за незримый предел.

Там окажется горе его не беда,
там совьются спиралью и сгинут года,
остановится время, вернётся покой
и махнёт даже смерть на счастливца рукой.

Он что жив что не жив, он уже отлетел
и остался при жизни почти не у дел.
Не у дел у пространства расхлябанных глин,
у болот и озёр и дрейфующих льдин.

Он спокойно протянет себя в пустоту,
где от времени прелью разит за версту,
где оно догнивает в канавах сырых
и весь прожитый век получает под дых.

Вот туда бы добраться. Там царь нищеты
раздаёт всем подарки. Там зовы тщеты
не слышны и спокоен истерзанный слух,
а пустой горизонт ясен, светел и сух.

Я почти заблудился, почти погубил
душу, вмёрзшую страхом в сплетение жил.
Но остался в запасе слепой огонёк.
Пусть ещё погорит хоть часок, хоть денёк.

Пусть дрожит на ветру пламя утлой свечи.
И его бы достало в проклятой ночи.
Ореол, островок или аура снов
ворожит, словно смутный и ласковый зов.

Не обманет он, знаю. Но как дотерпеть?
Как себе не поддаться, в тоске не истлеть?
Как дойти, дотащиться? Зима, словно рысь,
истерзала, развихрила мёрзлую высь.