Врата

                «Не видел ничего более отвратительного, чем это заведение,
                впрочем, люди ещё более отвратительны…»
                (Максим Горький)

Как и в каждой воинской части в N-ской воинской части советской армии было своё КПП – контрольно-пропускной пункт – врата в ад бытия сей воинской части, место контакта замкнутого мира «батальона смерти» с внешним миром. Точка взаимодействия. Место, где люди могли попасть из одного бытия в другое. Если у них было на то законное право – разрешение. Тут происходили встречи с родственниками, если они приехали с визитом. Уже по сути своей место это было культовым.

На КПП круглосуточно дежурили солдаты. Причём наряд на КПП считали некой наградой – в этот наряд рвались, тут дежурить жаждали, вожделели. Ради назначения в наряд на КПП выслуживались перед офицером, унижались, выпрашивали. При этом разрешали дежурить на КПП только очень узкому кругу «избранных». Ради того, чтобы попасть в этот круг некоторые солдаты готовы были отремонтировать что угодно, затратить огромные усилия и выполнить любую работу. Большинство о наряде на КПП даже и не мечтали – воспринимали это как нечто недостижимое и на круг таких избранных смотрели с неприкрытой завистью и часто с показным презрением.

За время моей службы – а было это в 1983 – 1985 годах – за два года я так ни разу и не дежурил на КПП да и не стремился к этому. Почему некоторые солдаты превратили это дежурство в культ, я долго не понимал. Хотя служба лёгкая – открыть ворота, закрыть ворота, козырнуть начальству. А смысл каков? Сидеть сутки в маленьком помещении – довольно холодном. Сбегать в магазин? Словит патруль. Посадят на «губу». Но неожиданно мне стал понятен смысл этого вожделения.

Как то стоял я на посту около складов НЗ (складов «неприкосновенного запаса» на случай ядерной войны). Этот пост был недалеко от поста КПП. Вечер. Около дверей КПП нервно крутится один солдат. Он был родом из одной южной страны, где высокие заснеженные горы, тёплое море и пахучие цветы. И люди там особенно горячие и темпераментные. Назову его Гоча. Хотя имя у него было, естественно, другое. Это мог быть совсем другой солдат из совсем другой страны. Двери в помещение КПП почему то были закрытии изнутри. Гоча нервно дёргает ручку и стучит в дверь:

- Слушай, пусти!
- Гоча, иди отсюда! Иди в казарму!
- Ну, что тебе, жалко, что ли. Пусти!
- Сейчас дежурный офицер увидит, что ты тут торчишь, [предоставит тебе большие неприятности], на «губу» и тебя, и нас посадят! Иди отсюда!
- Не увидит! Почему он сюда ходить будет? Зачем?
- Вот приедут твои родственники, чачу привезут – будешь тогда на КПП сидеть. А так нельзя!
- Вот ты какой [очень плохой человек, совершавший половые акты противоестественным образом]!

Тут из-за ворот послышался женский голос:
- Солдатики! Вы, кажется, что-то хотели?

На Гочу эти звуки подействовали как удар током:
- Я!!! Я очень хотел!!! Я очень-очень хотел!!! А-а-а-а!!! Пусти!!!
- Гоча!!! Иди отсюда!

Тут Гоча понял, что его на КПП не пустят. Он схватился за голову руками. Если бы у него на голове были волосы, а не стрижка «под ноль» - он бы на себе их рвал:
- А-а-а-а!!! Я так больше не могу!!!

И полез через забор. Не знаю, чем для него кончилось это «приключение».

Оказалось, что на КПП приходили девушки определённого поведения и «общались» с дежурными на КПП солдатами. На КПП была комната для встречи с родственниками, если они приезжали в гости. Именно эту комнату и использовали для «общения». Девушки приходили преимущественно очень нетрезвые, «общались» с солдатами бесплатно – ибо какие в те времена были у солдат деньги. Ещё и приносили для солдат подарки – водку и дешёвые конфеты. Чем объяснялось такое альтруистическое поведение этих девиц – не понятно. Один солдат выдвинул гипотезу, что это они делают из патриотических соображений. Замполит высказал явно противоположную мысль, что этим девушкам платит деньги Пентагон и они завербованы ЦРУ с целью совратить и развратить советских солдат и заразить их плохими болезнями. И прибавил к этому, что если поймает кого-то за процессом измены Советской Родине, то отдаст под трибунал. Но дежурные почему-то эту угрозу игнорировали.  Также они игнорировали опасность заболеть. И то не одним нехорошим заболеванием, а несколькими одновременно. И один солдат таки заразился. Не повезло бедняге. Его отправили в госпиталь, но вся воинская часть над ним смеялась – не понимаю, что тут смешного…

Один мой хороший знакомый солдат – тоже из одной южной горной страны – мельком видел этих девушек. Говорил, что на них противно даже смотреть, не то, что с ними общаться. В разговорах они используют преимущественно пять-десять слов, склоняя их и комбинируя самым невероятным образом, превращая существительные в глаголы и наоборот, выражая, таким образом, весь спектр своих эмоций, мыслей и чувств. Применяют они слова, которых нет в словаре – наверно это некие неологизмы.   

Рассказывали, что однажды на КПП произошёл некий курьёзный случай. Был летний тёплый вечер. Приходит на КПП девица – густо и ярко накрашенная, в платье и на туфлях-шпильках. Сказала, что очень любит солдат, только не совсем обычным и естественным образом, не раздеваясь. Солдатики, конечно, удивились, но всё равно обрадовались. Один да же воскликнул в порыве восхищения: «Да какая разница куда?!» Но, то ли что-то им показалось подозрительным, то ли они привыкли к определённым традициям и ритуалам, но девицу эту они взяли и раздели, не смотря на её бурные протесты. И смотрят, а это не девушка, а парень. Можно только представить, как они были шокированы. Больше те двое солдат никогда не дежурили на КПП. У одного даже случился нервный срыв – он долго ходил как неприкаянный, что-то бормотал сам себе, взгляд его выражал растерянность. Будто бы жизнь вдруг потеряла смысл. А может он просто понял, что мир, в котором он живёт, отвратительный, и окружающие люди ничего кроме отвращения вызывать не могут? И что внутренний мир большинства окружающих людей отвратительный и что иногда хочется разрядить в них целый магазин автомата, но этого делать нельзя, ибо они тоже люди. Пусть даже не совсем люди, или совсем не люди, но живые существа. Ибо «не судите и судимы не будете» и «Мне отмщение и Аз воздам!»

(Написано на основе реальных событий 1983 – 1985 годов.
[…] – приблизительное содержание фразы.)